С точки зрения самки, неповрежденный шалаш, богато украшенный голубыми предметами, свидетельствует о том, что самец — не только искусный строитель, добытчик и грабитель, но и умеет защитить свои владения от воровства и вандализма.
Любопытно, но ровно насколько атласные шалашники обожают синий, настолько же они ненавидят красный цвет. Положите на площадке любой багряный предмет среди синих, и хозяин немедленно заметит его и уберет, выбросив подальше от шалаша. Некоторые наблюдатели даже утверждают, что при виде алого предмета среди своих сокровищ самец приходит в такую же ярость, как бык при виде красной тряпки.
Откуда такое отвращение к красному? Борджиа предполагает, что предпочитаемое атласными шалашниками сочетание синего и желтого, которое не встречается в их естественной среде обитания, служит четким опознавательным сигналом, своего рода флагом, сообщающим самке: «Здесь самец твоего вида!» А любой красный предмет нарушает ясность этого сигнала.
Нелюбовь атласных шалашников к красному подала Джейсону Киги (в то время аспиранту в лаборатории Борджиа, а ныне преподавателю Мичиганского университета) гениальную идею: использовать это отвращение как мощный мотиватор для проверки способности самцов к решению проблем в дикой природе.
Киги решил узнать, все ли самцы одинаково умны и, если нет, предпочитают ли самки более умных самцов.
В первом эксперименте он положил в шалаш три красных предмета и накрыл их прозрачным пластиковым контейнером. Затем он измерил, сколько времени потребовалось каждому самцу, чтобы убрать контейнер и избавиться от красных предметов. Некоторым для решения этой задачи понадобилось меньше 20 секунд, тогда как другие так и не сумели ничего сделать. Большинство самцов, справившихся с задачей, клевали контейнер до тех пор, пока тот не переворачивался, после чего убирали красные предметы. Но один самец взобрался на крышку контейнера и стал раскачивать его, пока не перевернул. Мало того, прежде чем избавиться от ненавистных красных предметов, он оттащил контейнер подальше от шалаша и выбросил.
Второй тест был намного изощреннее. Киги приклеил кусочки красной мозаики к длинным винтам и ввернул их глубоко в землю, чтобы мозаику нельзя было убрать. Это поставило птиц перед необычной задачей, с которой они никогда не сталкиваются в естественной среде. Однако умные самцы быстро придумали инновационное решение проблемы — прикрыть красную мозаику слоем листьев или другими предметами, чтобы она была не видна.
Затем Киги сопоставил успешность решения двух задач с успешностью самцов в амурных делах. Оказалось, что самцы, быстрее всего справившиеся с обеими задачами, также пользовались наибольшей популярностью у самок, намного опережая по количеству копуляций своих менее сообразительных соперников. Как замечает Киги: «Быть умным — это сексуально!»
МОЖНО ЛИ назвать строительство шалашей искусством? А самцов шалашников — творцами?
Все зависит от того, что понимать под искусством. Как и интеллекту, искусству трудно дать простое четкое определение. Оксфордский словарь английского языка характеризует искусство как «особого рода умения, особенно человеческие, как противоположность природе; подражательные или творческие умения, применяемые для реализации некоего художественного замысла». В словаре Merriam-Webster искусство определяется как «умения, приобретаемые посредством опыта, исследования или наблюдения», а также как «сознательное применение этих умений и творческого воображения».
Биологи предлагают другую точку зрения. Джон Эндлер считает, что визуальное искусство можно определить как «создание внешнего визуального образа одним индивидом с целью повлиять на поведение других индивидов», а «творчество — как способность создавать такие образы». Орнитолог из Йельского университета Ричард Прум рассматривает искусство как «форму коммуникации, которая эволюционировала параллельно со способностью ее оценивать». Согласно этим определениям, конструкции шалашников, несомненно, можно квалифицировать как искусство, а самих шалашников — как творцов.
Другим птицам также не чуждо чувство прекрасного. Некоторые виды художественно украшают свои гнезда: например, черные коршуны любят использовать для декора белый пластик; совы — фекалии и остатки добычи. Многие птицы обожают блестящие вещи. В своей книге «Птицы Массачусетса» Эдвард Форбуш описал случай с самцом балтиморской иволги: самец сидел на ветке и внимательно наблюдал за ребенком, игравшим блестящей серебристой пряжкой от обуви на веревочке. Как только ребенок отвлекся, птица стремительно слетела вниз, схватила пряжку и унесла в гнездо. На побережье Делавэра я наблюдала за скопой, которая таскала в свое гнездо переливчатые ленты, осколки стекла и обрывки фольгированных воздушных шаров. В одном гнезде скопы в Монмут-Бич, штат Нью-Джерси, были найдены наручные часы.
Другие виды птиц, возможно, также испытывают пристрастие к красивым блестящим безделушкам из эстетических соображений. Но только шалашники превратили эту склонность в настоящее искусство декорирования и орудие для покорения дамских сердец. Вот как известный натуралист и режиссер-анималист Хайнц Зильман описал желтогрудого шалашника, занимающегося украшением своего шалаша: «Вернувшись из очередного набега, птица внимательно изучает общий цветовой эффект добытого ею предмета — на этот раз фиолетового цветка… Она берет цветок в клюв, помещает его в свою мозаичную композицию и отступает назад, чтобы оценить результат. Она ведет себя так же, как художник, который делает шаг назад и критически осматривает свой холст. Птица словно рисует цветами — только так я могу охарактеризовать ее поведение». По словам Джеральда Борджиа и Джейсона Киги, атласный шалашник делает нечто похожее: он залезает в шалаш, где будет сидеть самка, и смотрит на композицию «ее глазами», после чего возвращается и вносит необходимые изменения. «Мы не утверждаем, что это доказывает наличие у шалашников понимания чужого сознания, — говорит Киги, — но тем не менее это очень интересное поведение».
Когда вы собираете красивые предметы, сортируете их по цветам, складываете в гармоничную композицию и все это с конкретной целью — произвести впечатление на зрителя и повлиять на его поведение, как это можно назвать? На мой взгляд, это и есть искусство.
ИТАК, вернемся к нашему несостоявшемуся герою-любовнику. Где он ошибся? Что сделал не так? Построенный им шалаш — образец архитектурной симметрии и изящества. Его дворик щедро украшен яркими синими сокровищами, украденными у соперников. Он продемонстрировал выдающееся вокальное и танцевальное мастерство.
Оказывается, самки атласных шалашников хотят чего-то большего.
Гейл Патричелли, специалист по поведению животных из Калифорнийского университета в Дэвисе, считает, что для успешного ухаживания требуется не только ум, артистизм и мужская бравада, но еще кое-что важное, а именно чуткость.
Самкам нравится, когда песни и танцы самца энергичны и интенсивны, но не чрезмерно. Неумеренное биение крыльями и слишком резкие и шумные движения больше напоминают демонстрацию агрессии по отношению к другому самцу, что может испугать самку и отвратить ее от самца. Таким образом, перед самцом стоит сложная задача: ему нужно показать себя достаточно брутальным, чтобы впечатлить самку, но не перейти черту, чтобы не отпугнуть ее. Ухаживание требует больше чуткости, чем бравады, больше танго и меньше кикбоксинга.
Чтобы узнать, как разные самцы справляются с этой дилеммой, Патричелли, в то время аспирантка в лаборатории Борджиа, провела необычный эксперимент. Она сконструировала маленького робота — «птичьего женобота» — и снаружи замаскировала его под самку шалашника. Робот был снабжен несколькими моторчиками, поэтому мог вращать головой, припадать к земле и даже распушать крылья, как настоящая птица при спаривании. Управляя движениями робота, Патричелли могла изучить реакцию самцов на различное поведение самок. С каждым самцом бот повторял одну и ту же серию движений. Всего в эксперименте участвовало 23 самца, поведение которых фиксировалось на видео.
Анализ видеозаписей показал, что самцы значительно отличались в своей чувствительности к тому, как самка реагировала на их демонстрацию. Одни самцы были предельно внимательны. Если самка казалась им напуганной и напряженной, они умеряли свой пыл, менее интенсивно били крыльями и немного увеличивали расстояние между собой и самкой. Некоторые же самцы не обращали на состояние самок никакого внимания.
Оказалось, что более чуткие парни спаривались намного чаще других. Те же, кто переусердствовал с демонстрацией своей брутальности и силы, оставались ни с чем. По-видимому, говорит Патричелли, сексуальный отбор благоприятствует эволюции не только сложного демонстрационного поведения, но и способности использовать его надлежащим образом. Возможно, именно этого и не хватило нашему герою — социальных навыков, а точнее, внимательного отношения к своей даме.
ТАКИЕ СЛОЖНЫЕ и ресурсозатратные виды поведения, как строительство шалашей, декорирование, танцевально-вокальные демонстрации, включая способность скорректировать их интенсивность в зависимости от реакции потенциальной партнерши, не относятся к полностью врожденным: атласные шалашники учатся им в молодом возрасте. По мнению Джеральда Борджиа, здесь кроется еще один важный сигнал для самок: как и точность пения у певчих птиц, качество демонстрационного поведения самца указывает на его способность к обучению в юном возрасте. А это, как и в случае пения, — надежный индикатор его когнитивных способностей.
Ставки здесь очень высоки — это возможность передать свои гены по наследству. Поэтому самцы усердно оттачивают свое строительное, декоративное и вокально-танцевальное мастерство и совершенствуют навыки ухаживания. Фактически они тратят на это почти все время, когда бодрствуют.
«Молодые самцы строят плохие шалаши», — говорит Борджиа. Поскольку они не умеют выбирать прутики нужной длины и толщины и втыкать их в землю под правильным углом, чтобы получились ровные арочные стены, их шалаши получаются неаккуратными, с торчащими во все стороны ветками. «Кроме того, они предпочитают слишком толстые ветки, — говорит Джейсон