Этот город далеко от Софии, но сейчас это родной город всех пролетариев. И вдруг будто в подтверждение своих мыслей Сотир услышал «Интернационал», Играл оркестр. Звуки то пропадали, заглушаемые артиллерийской пальбой, то вдруг вырывались из грохота, и тогда казалось — они заполняют весь мир. Это было так неожиданно, что Сотир испугался: не галлюцинация ли? Но нет, действительно играл оркестр, играл «Интернационал».
Ударили подошедшие из Питера батареи. Они били почти прямой наводкой, сокрушая укрепления врага. И вдруг все смолкло. На какую-то секунду, две. И Сотир увидал, как невысокий, коренастый человек в солдатской папахе вскочил на ноги и бросился вперед. Это был Серго Орджоникидзе. Вставали и шли за Серго защитники красного Петрограда. И в первых рядах наступающих — Сотир Черкезов.
Рвались снаряды, трещали пулеметы, но Сотир не слышал этого — он слышал лишь звуки «Интернационала». И хоть музыкантов стало меньше — многие были убиты или ранены, — оркестр продолжал играть.
Потом были встречи с Серго Орджоникидзе, Феликсом Дзержинским, а главное — встречи с Ильичем. Сотир работал в Смольном, по поручению Ленина обследовал авиационное хозяйство в Гатчине, работал в штабе Красной гвардии, а затем ему было поручено развозить по фронтам книги, брошюры, газеты, листовки. Их раздавали бойцам. Некоторые листовки разбрасывались с самолетов над окопами врага.
А за сотни километров от Петрограда земляки Черкезова распространяли другие листовки. На одной был нарисован красноармеец со знаменем, пожимающий руку иностранному солдату. Под рисунком подпись: «Будем братьями! Будем совместно бороться против угнетателей всего мира!»
На другой листовке под изображением инвалида на одной ноге — бывшего солдата французской армии, несущего на плечах шарманку, — было написано: «Вот что я имею и какой я есть, и это благодаря тебе, дорогая родина».
И еще листовки-плакаты величиною с обыкновенную почтовую открытку: над земным шаром полыхает пожар. А из огня поднимается красная звезда. «Этот пожар никогда не угаснет», — написано под рисунком.
Листовка с двумя рисунками: бандит с кинжалом и рабочий, читающий книгу. Под первым подпись: «Наши враги лгут, рисуя так коммунистов»; под вторым — «На самом деле это есть коммунизм».
Подписи на французском, итальянском, румынском языках.
Эти листовки привозили в Одессу, Крым, Новороссийск солдаты французской армии, солдаты-итальянцы и солдаты-румыны, которых тоже посылали в Россию для подавления революции. Но где они брали эти листовки?
…В Константинополе на одной из тихих улочек в районе Галата существовал небольшой магазин, называвшийся «Эни-Кале». Хозяином магазина был болгарин Николай Трайчев. Магазин часто посещали моряки. Они покупали орехи и кофе, сладости и чай. И вместе с покупками уносили листовки — те самые, с рисунками и подписями.
Магазинчик «Эни-Кале» был очень удобным местом для встреч подпольщиков, Здесь моряки с кораблей, перевозивших солдат-оккупантов, получали литературу, листовки, брошюры. Турецким властям и в голову не приходило, что моряки вместе с кофе и орехами выносят из магазина такой «товар». Конечно, власти не могли представить себе, что тихий и скромный владелец магазина Николай Трайчев — один из руководителей константинопольской революционной группы.
Не приходило в голову турецкой полиции, что друзья Трайчева — греки С. Максимос и А. Захариадис, болгары М. Стейчев, Хр. Добрев и другие — члены подпольной революционной группы.
Христо Катев
Одним из самых смелых и активных членов этой группы был Христо Катев.
Еще до империалистической войны Христо Катев встал на путь революционной борьбы, и одним из первых заданий, которые он выполнял, была агитация за избрание в парламент депутата от народа Георгия Димитрова. Потом была война — Христо становится моряком. Катев мечтает сдаться в плен русским, но это ему не удается. Зато в 1918 году, когда он переходит служить в торговый флот, мечта могла осуществиться: судно «Варна», на котором служил Катев, вместе с другими болгарскими судами было реквизировано французами для перевозки в Россию солдат и военных грузов. В одном из портов — в Одессе или Севастополе — куда приходила «Варна», Христо мог сойти на берег и, перейдя линию фронта, вступить в ряды Красной Армии. Так бы он и сделал, если бы не было важного и ответственного задания, которое Катев и его друзья выполняли в это время.
Недолог путь от Константинополя до берегов России, Но за это время многие французы узнавали то, что тщательно скрывали от них командиры, — узнавали правду о России. И в этом была заслуга Христо Катева и его товарищей. Николай Трайчев в Константинополе печатал листовки, через Катева и других революционеров матросов-болгар они попадали к французам, попадали часто на благодатную почву. Многие солдаты и матросы французской армии внимательно читали листовки, внимательно слушали болгарских революционеров и задумывались над их словами. И эти солдаты и матросы приезжали в Одессу и Крым совсем не такими, как хотелось бы французским генералам и офицерам.
О том, как действовали эти листовки, можно судить хотя бы по тому, что в телеграмме от 24 марта 1919 года французскому генералу д'Эспре Деникин просил больше не присылать таких частей, «так как скопление большевистского элемента в Новороссийске может привести к гибели Добровольческой армии» и сыграть лишь «пакостную роль, вместо того чтоб оказать помощь».
В 1919 году Христо приехал на родину и сразу же включился в революционную борьбу. В стране началась всеобщая забастовка железнодорожников, и Катев становится членом забастовочного комитета. Потом — тюрьма, подпольная работа, поездка на парусной лодке в Одессу по заданию Варненского подпольного комитета и, наконец, интернациональный батальон, который формировался в Одессе.
Это было в начале октября 1920 года, А 15 октября интернационалисты уже прибыли на Каховский плацдарм и в тот же день вступили в бой с врангелевцами. Через несколько недель Катев в рядах 456-го полка 51-й дивизии штурмовал Перекоп.
Враг разгромлен. Войска его бегут из Крыма. Но для Катева борьба продолжается. В начале 1921 года он снова в Константинополе, снова — один из организаторов подпольной группы.
На этот раз подпольщики не распространяют листовки — на этот раз Катев и его товарищи наблюдают за эвакуацией деникинцев и врангелевцев, за их поведением в Константинополе. Они проникают в лагерь врагов, узнают их дальнейшие планы, помогают раскрыть новые белогвардейские заговоры против Советской республики.
В гражданской войне участвовало несколько отрядов, целиком или в основном состоявших из болгар. Такими были, например, отряды Владимира Райнова и Георгия Садалия, действовавшие в районе Одессы. Однако большинство болгарских интернационалистов хорошо знали русский язык, и им не было необходимости организовывать специальные отряды.
Они сражались во многих частях Красной Армии. Назовем хотя бы несколько этих незабываемых имен.
Иван Някишев — один из первых болгарских интернационалистов. Еще в дни Октября по поручению В. Д. Бонч-Бруевича вместе с группой революционных болгар участвовал в захвате Петроградской пересыльной тюрьмы и освобождении политзаключенных.
С 1919 года — на фронте. Прошел путь от рядового бойца до комиссара полка. Погиб 23 сентября в бою с белополяками.
Николай Някишев. Приехал из Болгарии, чтоб стать на место погибшего брата, чтоб защищать русскую резолюцию.
Божо Бинев — бывший офицер, состоятельный человек, отдавший все свое имущество Болгарской коммунистической партии. «Уезжаю в Россию, чтобы посвятить жизнь делу торжества коммунизма», — написал он перед отъездом из Болгарии.
Борис Шаранков. Три раза пытавшийся прорваться через кольцо блокады и ставший в конце концов командиром взвода Первой Конной армии.
Георгий Васильев-Шейтанов. Приехал в сражающуюся Россию в 1918 году.
Ему не было и семнадцати лет, когда в 1913 году его арестовали за революционную деятельность. В тюрьме Георгий был недолго — бежал. Начались скитания. Он жил в Румынии и Турции, бунтовал, искал правды и, не находя ее, отправлялся в другие страны. В 1914 году Георгий попадает в Париж. Бунтовщик и правдоискатель, талантливый журналист и горячий спорщик, он скоро находит друзей среди русских политических эмигрантов. И с этого момента становится убежденным сторонником большевиков. Когда началась мировая война и большевики выступили против кровавой бойни, Георгий отправляется в Болгарию и, хоть знает, что его там ждет тюрьма, едет, чтобы выступить против войны.
Его арестовывают, держат в каторжной тюрьме, но он бежит, живет в подполье и, наконец, пробирается в Россию.
Страстные статьи, которые помещает Васильев-Шейтанов в издававшейся тогда в Москве газете «Всемирная революция», сыграли немалую роль в объединении иностранцев, находившихся на территории России.
Вернувшись в Болгарию, он продолжает борьбу, продолжает до последнего дня, до 2 июня 1925 года — того дня, когда разъяренные фашисты зверски убили Георгия Васильева-Шейтанова. Может быть, среди этих убийц были и те, кто через полтора десятка лет приветствовал нападение гитлеровцев на Советский Союз, кто в Болгарии участвовал в облавах на коммунистов, кто выслеживал партизан. Но тысячи болгар вступили в бой с фашизмом. И среди них в первых рядах антифашистов были те, кто вместе с Георгием Васильевым боролся за Советскую власть в России. Один из них — Стоян Джоров.
Когда Болгария стала союзницей фашистской Германии, Джоров стал одним из руководителей партизан. Ведь у него богатейший опыт подпольной работы. Еще в начале века Джоров стал революционером, и за революционную деятельность ему грозила каторга. Пришлось покинуть родину, жить в эмиграции. Но на чужбине он, как и Васильев, нашел верных друзей — русских революционеров. По совету Надежды Константиновны Крупской Стоян приехал в Россию. И скоро большевики Кавказа и Одессы хорошо узнали невысокого энергичного человека с молодым лицом и остроконечной черной бо