Она просто прекрасна. Широко раскрытые глаза, вздернутый носик, длинные волосы, которые блестят и переливаются на свету, словно рождественская гирлянда – не знаю, как у нее так получается. А ее грудь… Господи. Я бы все на свете отдал, чтобы еще раз попробовать ее сиськи на вкус. Поиграть с ними.
Трахнуть.
– Большое спасибо, что согласились прийти. Я знаю, что график у вас плотный.
– Без проблем. Разве я мог упустить шанс повидаться с сестрой?
Господи боже, Хорнсби, да возьми ты уже себя в руки.
Пенни улыбается, но глаза ее остаются серьезными. Даже эта слабая улыбка быстро угасает, и между бровей Пенни залегает напряженная складка.
Она откашливается.
– Я вроде как должна тебе кое-что рассказать, и это очень сложно, так что, пожалуйста, потерпи, пока я пытаюсь подобрать слова.
Мое возбуждение мгновенно сменяется беспокойством. Лоус подается вперед, опирается о стол ладонью.
– Что-то случилось? Тебя что, уволили? Просто скажи кто. Я разберусь.
Паршиво, если ее уволили – Пенни просто обожает свою работу. С другой стороны – и я понимаю, что звучу как полный придурок, – если ее уволят, мне станет куда проще жить. Тогда мы больше никогда не встретимся, и я смогу разобраться со своими странными чувствами.
В общем, считайте меня сволочью, но я надеюсь, что Пенни уволили.
– Никто меня не увольняет, – говорит она, сцепив руки.
Черт.
Вдруг она бросает на меня взгляд и быстро отворачивается.
Черт, да с чего это вообще она на меня смотрит? Хватит смотреть на меня так, словно у нас есть какая-то общая тайна. В особенности потому, что у нас действительно есть общая тайна, и о ней никто не должен узнать.
Погоди-ка.
Твою мать, она для того нас здесь собрала? Она совсем сбрендила?
Она что…
Собирается рассказать Лоусу о нашей совместной ночи?
Нет, она бы не стала этого делать. Зачем ей? Она не хотела, чтобы Лоус про это узнал. У нее вообще нет никаких причин об этом рассказывать.
Так ведь? К тому же Поузи тоже здесь. Она не стала бы обсуждать что-то настолько личное в присутствии Поузи, этого троглодита, который и дня без своей любимой колбасы прожить не может.
– Тогда в чем дело? – спрашивает Пэйси. – Ты выложила в ТикТок что-то не то? Мы тебя защитим, не волнуйся.
Пенни качает головой.
– Нет, дело не в этом.
– Так в чем тогда?
– Может быть, она нам расскажет, если ты дашь ей хоть слово вставить, – говорю я, прежде чем успеваю остановиться. Нервы у меня натянуты до предела. Мне жизненно необходимо, чтобы Пэйси заткнулся, и я наконец-то узнал, что мы тут делаем.
Лоус пронзает меня яростным взглядом – он мою вспышку раздражения не оценил. Я медленно сползаю вниз по стулу, подняв руки в извиняющемся жесте.
– Знаешь, наверное, это была плохая идея. – Пенни встает из-за стола. – Я, э-э, лучше выберу более подходящее время.
Ладно, хорошо.
Если Пенни не в настроении говорить – отлично, я не против. Давайте смотаемся отсюда к чертовой матери, да поскорее.
Я собираюсь было встать, но Лоус толкает меня в плечо, усаживая обратно.
– Пенни, все в порядке. Мы хотим помочь. Просто скажи, что тебя беспокоит. Мы здесь для того, чтобы тебя выслушать. Что происходит?
Она переводит взгляд с Лоуса на Поузи, затем на меня. Наконец, она снова смотрит на брата, делает глубокий вдох и произносит:
– Я вас позвала, потому что должна сказать, что… – Она облизывает губы. – Я, э-э… Я…
– Ты что? – настаивает Пэйси.
– Понимаешь, все так быстро случилось…
Черт возьми, да что происходит? Она сейчас все ему расскажет. Я это чувствую. Она собирается рассказать ему о нашей ночи.
Зачем?
– Что случилось так быстро?
Я все глубже вжимаюсь в кресло и зажмуриваюсь. Может быть, если я не буду смотреть на Пэйси, он меня не заметит.
– Э-э… – бормочет она.
– Пенни, просто скажи нам.
– Хорошо, – тонким голосом соглашается она. Я морщусь, задерживаю дыхание, а потом… – Я беременна.
Она что? Я резко выпрямляюсь, вытаращившись на Пенни во все глаза. Сердце замирает где-то в горле. Голова пустая и легкая, словно вся кровь отхлынула вниз и скопилась где-то в районе лодыжек.
Я не ослышался?
Она что, только что сказала, что беременна?
– Погоди… Чего? – спрашивает Пэйси, растерянно дергая себя за ухо. Нервно смеется. – Я почему-то услышал, будто ты сказала, что беременна.
Я вот то же самое услышал. Может быть, нам просто показалось.
Пожалуйста, господи, сделай так, чтобы нам просто показалось.
– Да, – говорит Пенни, и я снова перестаю чувствовать ноги, руки, да каждую гребаную частичку своего тела, пытаясь осмыслить, что она только что произнесла. – Я беременна.
– Беременна? – переспрашивает Пэйси и несколько раз моргает, словно это как-то поможет ему понять, что происходит. – То есть у тебя в животе ребенок? – Он указывает на нее.
– Да. – Пенни морщится.
Пэйси вскакивает со своего места и орет:
– Твою мать! Ты беременна?!
Мой член съежился, вжимаясь в мошонку. Я не преувеличиваю. Прямо съежился и исчез, возможно, навсегда. Не могу быть до конца в этом уверен: я вообще в таком ужасе, что едва соображаю.
– Д-да, – подтверждает Пенни.
– Как? Как, твою мать, это получилось? – спрашивает Пэйси. Он вцепляется себе в волосы и оглядывает комнату. Его взгляд падает на нас, и тут в его голове словно что-то щелкает. – А они тут какого хрена делают? – Он указывает на нас с Поузи.
Я-то знаю, что я тут делаю, а вот Поузи… Отличный вопрос.
Прежде чем Пенни успевает ответить, он поворачивается к нам и орет:
– Вы что, трахали мою сестру?!
Поузи стремительно отодвигается вместе со стулом к окну и поднимает руки в знак капитуляции.
– Я этого не делал. Я к ней и близко не подходил. Я понятия не имею, зачем она меня позвала. Пожалуйста, не надо меня убивать.
Так что из всех возможных виновников в списке остаюсь только я…
Пэйси разворачивается ко мне. Его трясет, он тяжело дышит, и по глазам видно, что он готов убивать. Сквозь стиснутые зубы он произносит:
– Ты ее трахал?
Твою мать.
И что мне делать?
Сказать «да» и с достоинством встретить ярость Пэйси?
Или последовать примеру Поузи: то есть сделать ноги, на ходу отрицая свою вину?
Решение я принять не успеваю, поскольку Пенни подходит к Пэйси и тянет его за руку.
– Пожалуйста, хватит.
Она кладет ладонь ему на грудь и шмыгает носом. Я впервые замечаю, что глаза у Пенни красные, а на щеках блестят влажные дорожки.
Черт. Она плачет.
Пэйси тоже это видит, и гнев, переполняющий его, немного утихает. Все так же, сквозь стиснутые зубы он спрашивает:
– У вас с Хорнсби был секс?
Она сглатывает, бросает на меня взгляд и с сожалением кивает.
– Да. В его день рождения.
Господи, в подробности-то зачем вдаваться.
Кулаки Пэйси сжимаются, и он разворачивается ко мне.
– Ты хочешь сказать, что он – отец ребенка?
Пенни выдерживает крайне мучительную паузу.
Я практически уверен, что уже знаю ответ, но было бы здорово, если бы Пенни подтвердила мои догадки вслух. На случай, если забеременела она от Поузи, который все еще дрожит у окна. Понятно, что шансов на это мало, но все-таки.
Пенни смотрит на меня в упор.
– Да, Хорнсби – отец ребенка.
Дальнейшее случается очень быстро, я даже не успеваю ни понять, ни осознать, что происходит. Просто мою челюсть внезапно пронзает острая боль, и я падаю на пол. Пенни пронзительно вопит, когда на меня сверху наваливается девяносто килограммов сплошных мышц.
– Пэйси, не надо!
Я поднимаю взгляд как раз вовремя, чтобы увидеть, как Лоус отводит назад руку для удара, после чего Поузи стаскивает его с меня и кидает на пол.
– Ты какого хрена творишь? – спрашивает Поузи, прикрывая меня своим телом, пока я пытаюсь собраться с мыслями. Надо будет не забыть купить ему в благодарность тонны две колбасы.
– Я говорил тебе: держись от нее подальше! – Пэйси задыхается от ярости. – Я тебя предупреждал, потому что я знал – что-нибудь подобное обязательно случится. Я знал, что ты не сможешь держать свои руки при себе.
Я сажусь и касаюсь ноющей челюсти.
– Ты так говоришь, как будто от меня по всему городу женщины беременеют. И не заставлял же я ее заниматься со мной сексом. Это было по обоюдному согласию.
– Уж надеюсь, что по обоюдному, – кипит Пэйси.
– Естественно, – говорю я, поднимаясь на ноги и выпрямляясь во весь рост. – И я этого не планировал. Просто так получилось. С тех пор я ее не видел, клянусь.
– Отлично. Рад слышать, что ты избавился от моей сестры точно так же, как и от всех остальных девушек, с которыми спал.
Черт, прозвучало как-то плохо.
– Не то чтобы я был против повторить, – говорю я. – Мы просто договорились, что это будет одна ночь.
– Никогда больше не смей говорить о сексе с моей сестрой.
Пэйси поворачивается к Пенни и спрашивает:
– Ты оставишь ребенка?
Она встречается со мной взглядом.
– Да. Но я ничего не жду от Хорнсби. Я просто подумала…
– Да черта с два! – Пэйси придвигается ближе. – Ты не должна справляться с этой проблемой в одиночку. Хорнсби к этому причастен не меньше.
– Да, я могу, э-э, помочь, – неловко отвечаю я. Кто, черт возьми, рассказывает о своей беременности подобным образом? Позвав своего брата и… абсолютно случайного члена моей команды? Зачем она это сделала?
И более важный вопрос: как она вообще забеременела? Мы предохранялись. Мы приняли все необходимые меры предосторожности. Да, возможно, секс у нас был бурным, и я особенно не сдерживался – потому что секс с ней это самое лучшее, что я испытывал – но не могла же она забеременеть только из-за этого?
Беременна. Твою мать, она беременна… Типа, носит моего ребенка.
Ребенка.
В моей жизни появится ребенок.
Твою мать, я ведь стану отцом.