иной и кухне. Вообще все, которые у меня есть.
Я оглядываюсь и вижу, что Пенни стоит посреди гостиной, держа в одной руке отпариватель, а в другой – жилет от моего темно-бордового костюма-тройки.
– Ой, я не думала, что ты так быстро вернешься. – Она широко распахивает глаза. – Думала, ты будешь позже.
– Я сегодня не ходил в тренажерный зал. Ограничился тем, что просто размял ноги на велосипеде. – Я ставлю сумку на пол. – Что ты, э-э, что ты делаешь?
Она бросает взгляд на отпариватель в своей руке, затем на жилет. Потом снова смотрит на меня.
– Справляюсь со стрессом.
– Справляешься со стрессом?
– Да, ну, понимаешь, на вашу сегодняшнюю игру было очень тяжело смотреть. Мне нужно было чем-то себя занять, поэтому я распаковала твою одежду – что, я знаю, является грубым нарушением неприкосновенности частной жизни, но я не могла просто так оставить все скомканным в чемодане, особенно твои костюмы… И когда я все распаковала, я поняла, что их не помешает отпарить, поэтому я принялась за дело. Сначала один костюм, затем другой, а потом еще один… Честно, я очень рада, что ты вернулся. Думаю, что дальше мне пришлось бы приняться за твои боксеры. – Ее глаза расширяются. – Не то чтобы я как-то особенно обращала внимание на твои трусы. То есть я к ним прикасалась, но не потому, что я извращенка, а потому, что мне нужно было куда-то их убрать. Я почти не трогала твое нижнее белье. Я просто сунула все в комод. – Ее глаза расширяются еще больше. – О боже, ты ведь не хотел, чтобы я это делала, да? Это как-то слишком преждевременно – класть твои трусы в мой комод… Клянусь, это ничего не значит. Никакого «ты-мой-парень-мы-храним-вещи-вместе». Я просто решила, что тебе будет удобнее…
– Пенни, не забывай дышать.
Она падает на диван и прикрывает глаза рукой. Через несколько секунд она, наконец, произносит:
– Вы были абсолютно кошмарны сегодня вечером, и в этом виновата я.
Видя, к чему все идет, я подхожу к дивану и сажусь, стараясь держаться на приличествующем расстоянии.
– Мы действительно облажались сегодня вечером, но ты тут ни при чем. Виновата тут только команда, а никак не свежеиспеченная мамочка.
Она бросает на меня взгляд.
– Ненавижу это слово. Можешь меня так не звать?
– Мне называть тебя женщиной, которая носит моего ребенка?
– Просто зови меня Пенни. – Она садится. – Вы с Пэйси не могли толком играть. Я знала, что так и будет. Вот почему я хотела подождать, но потом пришла Блейкли со своими гениальными советами и убедила меня рассказать сейчас, а не когда кончится сезон.
– Тогда было бы уже слишком поздно. Это хорошо, что ты рассказала все сейчас.
– И лишила вас шанса выиграть кубок. Действительно, отличная идея.
– Пенни, это была всего лишь одна игра.
– Да, ну что же, одна игра превратится во множество игр, и не успеем мы оглянуться, как в мае ты уже будешь собирать вещи, а не готовиться к следующему сезону. СМИ обязательно об этом пронюхают, и все возненавидят нашего ребенка. Так и случится. И что дальше? Весь Ванкувер будет ненавидеть маленького Джимми Джона, или Джонни Джима, или… крошку Пегги-Легги!
– Пегги-Легги? – переспрашиваю я, морща нос. – Умоляю, не называй нашего ребенка Пегги-Легги.
– Ты же понимаешь, о чем я. Я все испортила.
– Ничего ты не испортила. Перестань так говорить. Мы этого ребенка зачали вместе. И это была всего лишь одна игра. Мы все помиримся.
– Ну да. – Она встает и возвращается к моему жилету. Больше она не произносит ни слова: все ее внимание сосредоточено исключительно на моем костюме из твида.
– Ты не обязана этого делать, – говорю я, не зная, куда деваться.
– Все в порядке. – И она продолжает отпаривать мой жилет.
От напряжения воздух такой густой, что его можно резать ножом. Я ничего не могу тут сделать, и мне от этого очень неуютно.
Обычно после игры я отправлялся с ребятами в тренажерный зал, потом заходил в любимый круглосуточный магазин, чтобы купить итальянский сэндвич с дополнительной порцией мяса и овощей, а затем шел домой, чтобы расслабиться на диване перед телевизором. После нескольких серий какого-нибудь очередного телешоу я обычно ложился спать.
Ну или после игры я просто подцеплял симпатичную девушку и занимался с ней сексом.
А сегодня, ну… Сегодня мне ничего этого не светит. Никакого любимого сэндвича – вместо этого я перекусил комплексным обедом, который нам раздавали после игры, да и тот мне пришлось наскоро съесть в машине. Затем я помчался сюда, чтобы убедиться, что с Пенни все в порядке.
Я не совсем понимаю, почему я так торопился.
Не похоже, что она хочет иметь со мной дело.
Прочистив горло, я встаю.
– Ну, по крайней мере, позволь мне помочь убрать мои костюмы из гостиной.
– Все в порядке. Я еще не решила, куда их повесить. – Она бросает взгляд поверх моего жилета. – Ты можешь, э-э… пойти развлечься, если хочешь. Я знаю, тебе такое нравится.
Она что, ненормальная?
Пойти развлечься?
Пока она беременна?
Нет уж, мои случайные связи в данный момент находятся на паузе. Справлюсь как-нибудь сам.
– Я никуда не пойду. Это было бы неуважительно по отношению к тебе, – говорю я.
Она усмехается.
– Мы не встречаемся, Илай. Это не значит, что тебе нельзя ни с кем встречаться.
– Я не собираюсь ни с кем встречаться. Ты знаешь, что я никогда ни с кем не встречаюсь.
Ее взгляд встречается с моим.
– Я имею в виду, ну… ты понимаешь. Провести время с другими женщинами. – Я не до конца понимаю, что происходит: она пытается меня оттолкнуть или просто хочет решить ей же придуманную проблему? Как бы то ни было, я в этом участвовать не намерен.
Вместо это я говорю:
– Я просто пойду спать.
Хотя на самом деле я и близко не чувствую усталости.
Я забираю свою сумку из прихожей и иду в спальню. Там я распаковываю вещи, бросаю одежду в угол, который в данный момент является моей корзиной для грязного белья, а затем сажусь на край кровати с телефоном в руке.
Я набираю сообщение и рассылаю его ребятам… Ну, всем, за исключением Пэйси. Не думаю, что писать ему по поводу его сестры в данный момент было бы разумно.
Хорнсби: Атмосфера тут очень неловкая. Я не знаю, что делать. Помогите.
Я упираюсь локтями в колени и проверяю результаты других сегодняшних матчей, ожидая, пока кто-нибудь мне ответит. К счастью, долго ждать мне не приходится, и вскоре телефон уже начинает вибрировать.
Поузи: Опиши ситуацию подробнее.
Тейтерс: Да, нам нужно знать, с чем мы имеем дело, прежде чем давать советы.
Холмс: Возможно, ничего неловкого и вовсе нет. Тебе просто так кажется.
Если бы они только знали. Я снимаю пиджак и кладу его на край кровати, прежде чем набрать ответ.
Хорнсби: Я вернулся к Пенни и обнаружил, что она лихорадочно отпаривает все мои костюмы. Когда я спросил ее, что она делает, она разразилась какой-то бессвязной речью о том, что наша команда из-за нее проиграет, назвала нашего будущего ребенка Пегги-Легги, а затем велела мне пойти погулять и найти кого-нибудь потрахаться.
Да, неплохо описывает все происходящее.
Я уже собираюсь нажать «Отправить», когда вдруг останавливаю себя. Я ведь собираюсь сплетничать о сестре Пэйси. Если бы у меня была сестра, хотел бы я, чтобы все ее странности обсуждали между собой мои лучшие друзья? Нет, конечно. Кроме того, они ведь знают ее столько же, сколько и я. Они ее уважают, особенно за то, как хорошо она справляется с работой. Я не хочу, чтобы они решили, будто она чокнутая.
Черт, но мне ведь нужно их мнение. И они меня знают. Они понимают, что я в отчаянии и что я настолько далеко от своей зоны комфорта, что уже даже забыл, как она в принципе выглядит. И это всего на вторую ночь.
Я нажимаю «Отправить» и надеюсь, что ребята не будут меня ненавидеть.
Холмс: Да, это определенно неловко.
Тейтерс: Пегги-Легги? Это еще что за хрень?
Поузи: Ты знаешь… Пегги-Легги можно воспринимать по-разному. Можно как что-то ужасное, а можно найти своего рода очарование.
Тейтерс: Нет в этом никакого очаровательного. Пегги-Легги – это какая-то страхолюдная кукла, валяющаяся на чердаке у твоей бабушки. Никто ее не любит, и никто с ней никогда не играл, но у нее все равно почему-то оторвана рука.
Холмс: Не могу поддержать тебя насчет Пегги-Легги. Прости.
Поузи: Я думаю, мы к Пегги-Легги несправедливы.
Хорнсби: ХВАТИТ УЖЕ ПРО ПЕГГИ-ЛЕГГИ!
Тейтерс: Чувак, хотя бы скажи, что ты наложил вето на это имя. Ты себе вообще можешь представить Пегги-Легги Хорнсби? Фу.
Поузи: Эй, не смей фукать на Пегги-Легги. Она, может, и жалкий ребенок, но она все еще отпрыск Хорнсби.
Холмс: Так ты наложил вето на это имя?
Хорнсби: Господи, ну естественно. Никакой Пегги-Легги Хорнсби не будет.
Тейтерс: По крайней мере, он не потерял здравый смысл, ребята.
Хорнсби: Может, вы мне все-таки что-то посоветуете? Господи боже.
Холмс: Давайте не будем забывать, что речь идет о сестре Пэйси и о нашем коллеге. Проявите уважение, джентльмены. Ты сказал ей, что ей не нужно отпаривать костюмы?
Хорнсби: Конечно сказал. Но она сказала, что все в порядке. Не знаю, что она имела в виду. После того как она велела мне пойти и найти себе девушку, я решил прекратить разговор.
Тейтерс: Замечание принято, Холмс. Давайте на мгновение притворимся, что мы ее не знаем? Она сказала, что ты должен пойти и найти себе девушку неприятным голосом?
Поузи: О-о-о, хороший вопрос. Тон очень важен. И да, я могу сделать вид, что ее не знаю.
Хорнсби: Спасибо, Холмс. Я тоже не хочу проявлять к ней неуважение. Что касается тона – нет. Голос у нее был нервный. Как будто она была не совсем уверена.
Поузи