– Я не хочу ей звонить. Дай мне телефон. Отдай мой чертов телефон!
– Дыши, просто дыши, – приговаривает Блейкли, пока я дышу в пакет из-под бубликов. – Все будет хорошо.
Я качаю головой, и пакет шуршит мне на ухо.
– Да, все будет хорошо. Я уверена, он даже не прочел…
На столе жужжит мой телефон, и я поднимаю взгляд на экран. Тут же я отбрасываю пакет в сторону и в панике воплю:
– Он звонит мне по видеосвязи!
– Боже милостивый! – Блейкли тянет руку к телефону. Я успеваю схватить его первой.
– Какого черта ты собралась делать?
– Ответить на звонок?
– Это еще зачем?
– Потому что он явно хочет поговорить с тобой после того, что ты только что ему написала.
– Для этого и нужны текстовые сообщения! Чтобы переписываться, а не болтать по видеосвязи! Какой нормальный человек вообще будет тебе звонить во время переписки? Это просто неслыханно. Это… Это нарушение всех норм этикета!
– Ну, он, наверное, волнуется, потому что ты сказала ему, чтобы он съехал. Это вопрос, который требует телефонного разговора.
– Я не собираюсь брать трубку. – Я прижимаю телефон к груди, но Блейкли каким-то волшебным образом умудряется вырвать его у меня из рук. Я отбираю его назад как раз в тот момент, когда слышу сигнал принятого вызова.
Задохнувшись, я прикрываю рот рукой, а Блейкли смотрит на меня широко раскрытыми глазами.
Нас обоих окутывает тишина. Далекий голос из динамика телефона произносит:
– Алло? Пенни. Ты тут?
Раздувая ноздри, я смотрю на свою подругу. Одними губами я говорю ей: «Молчи».
Блейкли резко указывает на телефон.
– Ответь! – шепчет она. Я яростно качаю головой.
– Пенни, все в порядке? – раздается голос Илая. Мы с Блейкли смотрим друг на друга. Я беззвучно говорю ей заткнуться, а она упорно пытается внушить мне взглядом, что я должна что-нибудь сказать.
Никто из нас не двигается.
Вдруг Блейкли резко наклоняется, хватает телефон и подносит его к лицу. Она поправляет волосы:
– О, привет, Илай. Как у тебя дела?
– Ты что делаешь? – шиплю я.
– Все в порядке? – спрашивает он с явным беспокойством в голосе.
– Да, все замечательно. Ой, смотри, а вот и Пенни.
– Что ты… – Она направляет на меня телефон, и я улыбаюсь. Но это не обычная улыбка. У меня такое чувство, будто уголки моих губ зацепили крючками, и теперь кто-то тянет их к вверх, обнажая мои зубы в яростном оскале.
В общем, зрелище это крайне непривлекательное, так что я не могу винить Илая за то, что выражение его лица меняется с обеспокоенного на испуганное.
– Э-э…
– Поздоровайся, – одними губами произносит Блейкли, когда я оглядываюсь на нее в поисках помощи. Я поворачиваюсь обратно к телефону, неловко взмахиваю рукой.
– Привет.
Илай с точно таким же страдающим видом тоже взмахивает рукой.
– Привет.
А затем – тишина.
Я бросаю взгляд на Блейкли, а Илай в свою очередь смотрит на кого-то, не попавшего в кадр его камеры. Предполагаю, что это Поузи. Ну или Пэйси стоит сзади с коньками в руках и готовится прирезать его на месте.
– Черт вас всех дери, – произносит чей-то голос. У Илая отбирают телефон, и я облегченно вздыхаю, когда в поле зрения возникает лицо Поузи. – Соберитесь уже. У вас будет ребенок. Найдите способ общаться без разговоров о том, что вы съели апельсин.
– Это было яблоко, – поправляет Илай на заднем фоне.
– Без разницы. Я в этом больше участвовать не буду. – Поузи смотрит на меня. – Пенни, ты знаешь, я тебя обожаю, но ты не можешь выгнать Хорнсби. Мы с тобой оба это понимаем. Он заслуживает возможности тебе помочь, и что самое главное – твой брат его убьет, если он съедет.
– Я знаю, – говорю я, чувствуя, как меня охватывает чувство вины. – Просто… Это все так неудобно. Я знаю, что он на самом деле не хочет со мной жить, и в воздухе постоянно висит напряжение, и я не могу всего этого вынести.
– Я хочу, – говорит Илай, хотя формально я по-прежнему разговариваю с Поузи. – Просто ты странная.
– Это я-то странная? – спрашиваю я. – Ты мне как-то сказал, что единственное, что тебе нравится в лошадях – это их грива.
Поузи поворачивается к нему.
– Ты правда это сказал?
– Это был момент слабости. Я не знал, что еще сказать.
– Господи. – Поузи потирает переносицу. Блейкли заглядывает мне через плечо.
– Если по правде, Пенни справляется ничуть не лучше.
– Спасибо, – благодарит Илай. На секунду в поле зрения камеры мелькает его рука.
– Как вы, черт возьми, вообще смогли переспать? – спрашивать Поузи.
– Мы выпили, – произносим мы с Илаем одновременно.
– Что ж, ожидаемо, – говорит Поузи. – Но раз мы не можем снова прибегнуть к этому способу, то придется найти другое решение. Решение, которое позволит нам с Блейкли не участвовать в вашей переписке. Мне все равно, насколько вам неудобно. Вам нужно поговорить. Даже если темой для разговора будут гребаные яблоки.
Затем он бросает телефон Илаю, и тот падает ему на колени – это я вижу по мелькнувшему в камере подбородку. Он подносит телефон к лицу. Наши взгляды встречаются, и Илай тихо спрашивает:
– Как думаешь, мы сможем поговорить после игры? Если, конечно, ты еще не будешь спать.
Блейкли кивает, поощряя меня согласиться.
Я прикусываю губу.
– Да, это было бы замечательно.
– Хорошо. Значит, я напишу, чтобы узнать, не спишь ли ты.
– Звучит неплохо.
– Ладно. Мне пора идти.
– Удачной игры.
Его губы растягиваются в слабой улыбке.
– Спасибо.
А потом мы одновременно отключаемся.
Я падаю на стул и роняю телефон на пол, позволяя своему напряженному телу расслабиться впервые с тех пор, как он прислал мне сообщение о яблоке.
– Ух ты. Это было… В общем, не знаю, как это назвать, но больше я такой опыт повторять не хочу, – признается Блейкли. – Не знаю, то ли чувствовать себя благодарной за оказанное доверие, то ли потребовать с тебя подарок за то, что мне пришлось с этим разбираться.
Я устало закрываю глаза.
– Может, и то и другое.
Глава 10
– Отличная была игра, – говорю я Пэйси, когда мы заходим в раздевалку. – У тебя сегодня были блестящие сэйвы.
Он бросает в мою сторону взгляд, а затем снова отворачивается к своему шкафчику.
– Кончай ко мне подлизываться.
Ладненько.
Итак, мы все еще не разговариваем. Что ж.
Сегодня мы хотя бы выиграли.
И играли несколько лучше, чем в прошлый раз. Я все еще чувствовал себя не в своей тарелке, словно ноги не совсем слушались приказов мозга, но дела все-таки шли на лад.
Поузи хлопает меня по плечу, и мы садимся около шкафчиков.
– Он еще оттает, – шепчет он. – А вот если ты еще раз помешаешь мне спать, я тебя собственноручно прибью.
– Я учту.
Мы стаскиваем коньки и отставляем их в сторону, затем принимаемся стягивать форму. Некоторым ребятам нравится вместе проводить время в раздевалке – не потому, что им хочется полюбоваться на чужие тела, конечно, а потому что это неплохо сближает. И я не против подготовиться к игре в компании, но вот раздеваться после матча… нет уж, спасибо. Если бы форма была на молнии, было бы куда проще – просто расстегнул, и все.
А вот что меня действительно удивляет, так это то, что некоторые ребята меняют нижнее белье во время перерыва между периодами.
Знаете, сколько нужно времени, чтобы сменить нижнее белье, когда ты в полной хоккейной экипировке?
Уйма времени, которое я предпочитаю тратить на более интересные вещи.
– Ты собираешься ей позвонить, когда вернешься в отель?
– Если она не спит, – отвечаю я, снимая с себя насквозь мокрые наколенники.
– Уже знаешь, что скажешь?
– Вроде того. Думаю, просто постараюсь быть честным и объясню, что я чувствую.
Поузи хлопает меня по спине.
– Ух ты, какая невероятно новая идея.
– Не начинай.
– Эй, я слышал об одном баре в Ванкувере, в который мы просто обязаны сходить. Составишь мне компанию, когда вернемся домой? – спрашивает Тейтерс, садясь рядом. Обычно он приходит в раздевалку после игры последним – ну, если мы выиграли матч, – потому что общается с болельщиками, раздает автографы и фотографируется. Он раздал фанатам больше шайб, чем все остальные в нашей команде – и это впечатляет, потому что Поузи отдает шайбы в обмен на шоколадку, и все прекрасно об этом знают. Когда мы выйдем, кругом будут плакаты с предложением обменять шайбу на «Милки Вей». Каждый раз такое происходит.
Я смотрю на Пэйси. Он сверлит меня яростным взглядом в ответ.
– Э-э, нет, – отвечаю я. – Вероятно, в обозримом будущем я останусь дома.
– А, это из-за…
– Замолчи. – Я не хочу, чтобы остальные догадались, что происходит. Последнее, что нам нужно – это чтобы все вокруг узнали о наших проблемах. – Но да, у меня есть кое-какие дела, о которых следует позаботиться.
– А ты растешь над собой, – восхищается Тейтерс. – Ну, ты всегда был ответственным, но вообще это правда довольно зрело с твоей стороны.
– Ты можешь перестать раздувать из этого шумиху?
Поузи наклоняется вперед и шепчет:
– Ему все еще трудно с ней разговаривать. Сегодня он написал ей, что съел яблоко. Это было все его сообщение.
Я стягиваю с себя штаны.
– Пожалуйста, можем мы перестать об этом говорить? Теперь у меня все под контролем.
– Сегодня днем мне так не показалось, – бормочет Поузи.
– Зачем ты идешь за советом к Поузи, если совершенно очевидно, что совета следует спрашивать у меня? – интересуется Тейтерс.
– Почему это у тебя? – спрашиваю я. – Без обид, но сейчас у тебя отношений нет, а последняя девушка, с которой ты встречался… В общем, мы даже не знаем, что у вас произошло.
– Не все мечтают поведать о своей биографии на весь мир. Некоторые люди ценят приватность.
Я улыбаюсь и говорю:
– Ну, тогда, будь добр, перестань нарушать мою гребаную приватность.