– Тебя рвало? – спрашиваю я, чувствуя себя ужасно виноватым из-за того, что меня нет рядом.
– Нет, просто подташнивает. Многим женщинам везет куда меньше. Блейкли принесла мне имбирный эль, чтобы я могла пить его утром, и это сильно помогло.
– Прости, что меня нет рядом.
– Не за что извиняться. Это твоя работа. Я это понимаю, поверь. Я просто рада, что у меня есть Блейкли. И Винни вчера заходила на работу, чтобы узнать, как у меня дела. Так что я в порядке.
– Ты же скажешь мне, если что-то пойдет не так? Мне кажется, мы смогли преодолеть барьер неловкости, так что, может быть, мы сможем двигаться дальше?
– Было бы здорово. Только не говори ничего странного, пожалуйста. Никаких «я съел яблоко».
– Это был тяжелый период в моей жизни, который я хотел бы оставить в прошлом.
Она смеется.
– Пока мы друзья, я никогда не позволю тебе об этом забыть.
– Думаешь, мы уже друзья, Пенни?
– Ну, по крайней мере, мы движемся в эту сторону. Думаю, мы сможем стать друзьями и надрать зад совместной опеке.
По какой-то причине меня это задевает. Совместная опека. Как будто мы делаем что-то не так, неправильно. Как будто мы не смогли в чем-то разобраться, а потому разделили опеку пополам. Конечно, ничего плохого в этом нет. Несколько парней из нашей команды воспитывают детей совместно с бывшими женами, и все у них прекрасно. Но с Пенни мы даже не попытались ничего изменить. Но ведь мы оба захотели остаться друзьями? Так что не знаю, почему меня это так беспокоит.
Просто беспокоит. И все.
– Так и будет. – Я решил ничего не говорить Пенни. Честно говоря, не думаю, что у меня получится сформулировать это так, чтобы она поняла. – Спасибо, что поговорила со мной. Знаю, поначалу это было страшно, но мы вроде бы продвинулись вперед. Как будто наконец избавились от вонючего мусора, с которым никто не хотел иметь дело.
– Фу, какое ужасное сравнение.
– Ну, ты понимаешь, о чем я. Это как с бегом – первые пять минут чувствуешь себя просто ужасно, но потом втягиваешься в процесс и все идет довольно легко.
– Я предпочитаю пилатес или штангу.
– Пенни, пойди мне навстречу.
Она смеется.
– Да, я понимаю, что ты имел в виду. Я согласна. Я чувствую себя гораздо лучше и думаю, если ты позвонишь или напишешь завтра, все будет уже не так плохо, как сегодня, – как будто решив, что она сказала что-то не то, она быстро отступает: – Но не думай, что ты обязан мне завтра писать или звонить. Я знаю, у тебя своя жизнь есть и все такое…
– Пенни. Я хочу сказать тебе в самом не романтичном смысле из всех возможных: теперь ты – моя жизнь. Так что, да, поговорим завтра, ладно?
В ее голосе слышится облегчение.
– Ладно. Поговорим завтра.
– Выспись хорошенько и напиши мне утром, как ты себя чувствуешь.
– Так и сделаю. Доброй ночи, Илай.
– Доброй ночи, Пенни.
Я вешаю трубку и кладу телефон на колени, уставившись в спинку кресла перед собой. Чувство, возникшее у меня в груди, трудно описать – как будто я стал легким, словно перышко. Давление, сжимавшее мои ребра и легкие, ослабло.
Я снова могу дышать.
Надеюсь, что Пенни чувствует такое же облегчение. Такое же… умиротворение, что ли.
Глава 11
– Я принесла смузи… и Винни! – Блейкли врывается в мой кабинет с подносом наперевес. Винни заходит за ней, и выглядит она настолько мило, насколько это вообще возможно в джинсах с завышенной талией и заправленной в них блузке с длинными рукавами и V-образным вырезом.
– Та-дам! – объявляет Винни, театрально взмахивая руками.
– Какой приятный сюрприз, – говорю я, вставая из-за стола и обнимая ее. – Потрясающе выглядишь.
– Спасибо, – улыбается Винни. У нее отличная фигура и прекрасные черты лица, она настолько совершенна, что аж тошнит. Но я ее люблю. Она милая, у нее доброе сердце, и она делает моего брата счастливейшим человеком на земле, а это все, что действительно важно. – Это на самом деле боди, представляешь? – Она одергивает рукав бордового цвета.
– Сидит – класс, ни единой морщинки, – хвалит Блейкли. – А как оно ощущается в области промежности?
– Обтягивает там все будь здоров. Кусочек ткани шириной в пару сантиметров, по-моему, едва прикрывает мою вагину. Но есть что-то такое в том, чтобы постоянно задаваться вопросом, а не видно ли сквозь мои брюки все анатомические подробности?
Я усмехаюсь.
– Что за волнительная у тебя жизнь!
– Буквально хожу по грани, – подтверждает Винни. Мы рассаживаемся, и Блейкли вручает всем по смузи.
– Для тебя сделали особую версию, для беременных, – говорит она. – Понятия не имею, что там, но мне сказали, что в нем целая куча питательных веществ, и он вкусный. Так что я взяла попробовать.
Первый глоток я делаю с опаской, но когда чувствую на языке бананово-клубничный вкус, приятно удивляюсь.
– Ого, правда вкусно.
– Это хорошо. Я-то понятия не имею, что туда засунули. – Они с Винни потягивают свои овощные смузи.
– Ну, как ты себя чувствуешь? – спрашивает та.
– Довольно неплохо. По-прежнему подташнивает, но ничего серьезного. Ощущения мерзкие, но, по крайней мере, меня не рвет каждое утро в туалете. Я благодарна уже за это.
– А у твоей мамы так же было? – спрашивает Винни.
Вообще-то, без понятия.
– Я, э… пока ничего ей не рассказывала. Я вообще никому не рассказывала. У меня сегодня прием у врача. Может быть, когда я удостоверюсь, что все хорошо, я расскажу родителям. – Я ставлю стакан на стол. – Мне кажется, они будут во мне разочарованы.
– Это была случайность, – успокаивает Блейкли. – Вы ведь предохранялись. Иногда такое просто случается. Главное, что сейчас вы делаете для этого ребенка все, что в ваших силах. Этого достаточно.
– А у меня есть хорошее предчувствие, что они будут рады появлению малыша. Они постоянно донимают Пэйси вопросами о том, когда же он обзаведется детьми.
Блейкли наклоняется к Винни поближе.
– И когда же это случится?
Винни ухмыляется в ответ.
– Не скоро. Сначала я хочу выйти замуж и купить дом. Еще многое нужно сделать, прежде чем я всерьез начну об этом думать. Так что я на противозачаточных, держу, так сказать, оборону.
– А Пэйси хочет детей? – спрашивает Блейкли.
– Хочет. – Винни встречается со мной взглядом. – Ему, наверное, не понравится, что я это рассказываю… Он-то считает, что обязательно должен вести себя как рассерженный брат, которого предал один из его лучших друзей, но вчера вечером он поделился, что вроде как с нетерпением ждет появления ребенка на свет.
– Так и сказал? – спрашиваю я, совершенно ошарашенная. Я думала, что Пэйси так и злится с тех самых пор, как об этом узнал, и никак не может смириться с мыслью, что я забеременела от Илая.
– Чистая правда. Но я тебе ничего об этом не говорила, ясно? – Она бросает на меня угрожающий взгляд, который на самом деле вовсе не кажется угрожающим, потому что это Винни. Я не уверена, что в ней есть хоть что-то пугающее.
– Я ему ничего не скажу, обещаю. Но теперь мне немного легче.
– Он еще остынет. Просто сейчас он чувствует, как будто его предали. Он над этим работает, просто дай ему немного времени.
– Это не целиком вина Илая, – говорю я. – Я была точно таким же равноправным участником событий.
– Так что там за события были? – спрашивает Блейкли. – Ты самое интересное так и не рассказала.
– Самое интересное я рассказывать и не собираюсь, – отвечаю я. На столе начинает жужжать телефон. Я быстро опускаю взгляд – новое сообщение от Илая. Я решаю пока что его не открывать, хотя мне очень хочется узнать, что он написал.
– Это от Хорнсби?
– Откуда ты знаешь?
– У тебя щеки красные, – замечает Винни. Я поднимаю руки к щекам – горячие. Боже, как неловко.
– Здесь просто жарко, – говорю я, и они обе смеются, прекрасно видя меня насквозь.
– Я так понимаю, вчерашний разговор закончился хорошо? – спрашивает Блейкли и поворачивается к Винни. – Ты бы это видела! Просто полная катастрофа. Они пытались разговаривать, но это был какой-то кошмар, потому что никто не понимал, как вести себя по-нормальному. Тема дискуссии: лошадиные гривы и кто какое яблоко съел. Это был полный провал.
– Лошадиные гривы? – Винни мило морщит носик. – Не моя тема.
Блейкли указывает на меня стаканом со смузи.
– И ты была ничуть не лучше. Парень хоть пытался, а ты каждый раз отвечала ему односложно. Конечно, в итоге вы начали говорить о яблоках. Он просто не знал, что делать дальше.
– Как бы то ни было, вчера вечером разговор вышел куда удачнее, – говорю я. – Сначала мы обсудили, как нам было ужасно неловко, а потом оказалось, что мы оба смотрим «Озарк».
– Люблю Джейсона Бейтмана, – признается Блейкли.
– Илай его вживую видел. Я ему так завидую! И серьезно, теперь все гораздо лучше. Ну, насколько это возможно. До вчерашнего вечера мы как будто усиленно пытались игнорировать огромного слона в комнате. Но теперь мы правда можем общаться, так что, думаю, все будет хорошо.
– Он же с тобой живет, так? – спрашивает Винни.
Я киваю.
– Да.
– И как тебе? Ты знаешь, я люблю Пэйси всей душой, но не могу не признать – Илай довольно симпатичный. Когда я впервые его увидела, то аж на месте замерла – такой он красивый. Представить себе не могу, каково это – жить с ним в одной квартире.
– Ты не волнуйся! – Блейкли кладет руку на плечо Винни. – Между ними не будет ничего хоть сколько-нибудь романтичного.
Винни хихикает.
– Ты правда так думаешь, Пенни?
– Естественно. Нам не нужны отношения. Это только все усложнит. Мы решили остаться друзьями, и этого достаточно.
– Ты погоди, у нее скоро начнется развратная стадия беременности, – хихикает Блейкли. – Когда моя сестра была беременна, она при каждом удобном случае пыталась сесть на лицо своему мужу.
– Я сейчас себе даже представить не могу, чтобы я захотела заняться сексом, – говорю я, прижимая ладонь к животу. – Это кажется каким-то странным и неуместным. И я боюсь, что меня стошнит, так что это совершенно исключено.