Я поднимаю на Пенни взгляд и вижу ошеломленное выражение ее лица.
– Ты правда думаешь, что я могла бы так поступить?
– Нет, но… Как бы мне сказать это так, чтобы не выглядеть придурком? – Я снова почесываю подбородок. – Если ты хочешь остаться дома с ребенком, просто знай, я все улажу. И я не имею в виду ничего шовинистического. Просто хочу, чтобы ты знала – на самом деле у тебя есть выбор.
– Что ж, спасибо. Но я люблю свою работу и не собираюсь ее бросать. У «Агитаторов» есть свой корпоративный детский сад. Скорее всего, я буду оставлять ребенка там и смогу навещать в течение дня. Многие родители так и поступают – проводят обеденный перерыв со своими детьми.
– Правда? – спрашиваю я. – Понятия не имел, что у нас такое есть. Игроки тоже своих детей там оставляют?
Она кивает.
– Да. Залапски часто оставляет там своих детей – он ведь отец-одиночка. Еще можно попросить подвезти ребенка из школы. Все очень здорово устроено.
– Ого. Я и понятия не имел. Значит, я тоже смогу навестить ребенка, да?
– Конечно. У них и комнаты поменьше есть, чтобы родители могли провести время наедине с ребенком. Там куча всяких игр, пазлов и игрушек. Естественно, все предметы регулярно проходят санитарную обработку. Грех не воспользоваться такой возможностью.
– Я вижу, ты обо всем подумала.
– Ну так, чуть-чуть.
– А ты думала о том, какого пола будет ребенок? – спрашиваю я, придвигаясь чуть ближе, чтобы ей было удобнее вытянуть ноги.
– Угу. Я буду рада и мальчику, и девочке, правда… Но больше я хочу, чтобы это был мальчик.
– Интересно, – медленно произношу я.
– Почему? О боже, ты что, хочешь девочку?
– Вроде того. Ну, мальчик наверняка будет таким же маленьким засранцем, как и я в детстве… А девочка, я надеюсь, будет похожа на тебя.
Пенни улыбается.
– На меня, значит?
– Ага. Умная, милая, с добрым сердцем, немного своевольная. И, конечно, очень красивая.
Она делает паузу, и ее взгляд смягчается.
– Это очень мило, Илай. Но ты же понимаешь, что у мальчика может быть такой же характер, как у меня, а у девочки – такой же, как у тебя? Подумай об этом.
Мои глаза расширяются от ужаса.
– Черт… С таким мы точно не справимся.
– Определенно, – подтверждает она, затем зевает.
– Хочешь пойти спать?
Она качает головой.
– Нет. Мне нравится с тобой разговаривать.
– Мне тоже нравится с тобой разговаривать, Пенни, – и это действительно так. Возможно, это не совсем то, чем я привык заниматься после игры, но я действительно здорово провожу время.
– Скажи, какие имена тебе нравятся? – спрашивает Пенни.
– Об этом я как-то совсем не думал. Но… Знаешь, если у нас родится мальчик, мы можем назвать его Пак. Круто звучит, правда?
– Ты только что лишил себя права участвовать в выборе имени. Поздравляю.
Я громко смеюсь.
– Значит, имя «Пак» тебе не нравится?
– Да оно никому не нравится. Что случилось с простыми, проверенными временем именами?
– Вроде Пегги-Легги?
Это заставляет Пенни откинуть голову и расхохотаться так сильно, что из глаз у нее начинают течь слезы.
– О боже, я и забыла… Какие там еще были имена? Джимми Джон или Джонни Джим?
– Оба варианта хороши. Но я склоняюсь к Джонни Джиму.
Она кивает.
– Как ни странно, я тоже так думаю.
– Тогда решено. У нас будет либо Джонни Джим, либо Пегги-Легги.
Она протягивает мне руку, чтобы скрепить сделку, и я пожимаю ее. Мне совсем не хочется ее отпускать. Наши пальцы переплетаются.
– Договорились, но фамилия будет моя.
Пенни ухмыляется.
– Все будут в восторге от Джонни Джима Хорнсби. Что за имя.
– Согласен, просто превосходное.
Глава 19
– Ты все что нужно взял? – спрашиваю я Илая. Я сижу на кровати, скрестив ноги, и наблюдаю, как он собирает чемодан, чтобы уехать на первую игру в плей-офф. Поскольку в плей-офф они вышли только по очкам, начать им придется с выездных игр. Вылет в Вашингтон через несколько часов.
– Вроде бы да. – Он почесывает голую грудь и оглядывает комнату, убеждаясь, что ничего не забыл. Он чувствует себя со мной все более и более комфортно – по крайней мере, судя по тому, как он невозмутимо стоит передо мной в одних только спортивных штанах, низко сидящих на бедрах. Так низко сидящих, что я вижу нижнюю часть его пресса. Я вообще сегодня не видела ничего, кроме его идеально очерченного пресса, мощных грудных мышц и огромного количества обнаженной кожи. Взгляд от этого великолепия отвести было трудно. – И у меня снова есть счастливые ботинки. Честно говоря, после химчистки они выглядят даже лучше, чем когда я их покупал.
– Может, тебе их стоит почаще сдавать в химчистку. – Я корчу гримасу отвращения и машу ладонью перед носом, словно пытаюсь отогнать неприятный запах. – Фу.
– Отстань. Все было не так уж и плохо.
Я смеюсь.
– Из-за них меня стошнило.
– Тебя от всего тошнит.
Я одариваю его презрительным взглядом.
– Меня тошнит из-за ребенка, которого ты в меня ввел. Следовательно, меня тошнит из-за тебя.
Илай слегка усмехается.
– Интересно ты все это описываешь. – Он застегивает молнию на чемодане. – Знаешь, ты раньше никогда не смотрела, как я собираюсь. Значит ли это, что ты будешь по мне скучать?
– Скучать? Пф-ф, да ни за что, – я отмахиваюсь. – Я ужасно счастлива, что ты уезжаешь. Прямо-таки приятно взволнована.
– Угу. – Он садится на кровать и наклоняется поближе. Указывает на мой глаз. – Я вижу слезу. Тебе грустно.
Слеза?
Какая еще слеза?
Я быстро вытираю глаза.
– Ничего подобного.
Он смеется.
– Да, но было забавно заставить тебя поверить, что ты плачешь из-за моего отъезда.
– Ух, ты меня прямо бесишь. Ты хочешь, чтобы я из-за тебя плакала, чтобы ты мог улететь на самолете с гордым видом, зная, что дома тебя ждут и по тебе тоскуют. Так вот, Илай Хорнсби, я хочу, чтобы ты знал: тосковать я не буду!
– А ты знаешь, как ранить мужчину в самое сердце.
Я ухмыляюсь.
– Это моя специальность.
– Ладно, я понял, скучать ты по мне не будешь. Ты счастлива, что я уезжаю.
– Да. Я в восторге. Буду радоваться и процветать. Такой вот у меня девиз.
Он медленно кивает, отводя взгляд.
– Что ж, тогда, наверное, не буду утруждаться и звонить тебе по вечерам, раз уж ты в восторге, процветаешь и все такое.
– Хорошо, – говорю я. – Не хотелось бы выслушивать твои скучные тирады. Спасибо, что понимаешь.
Теперь он разворачивается ко мне. Глаза у него сверкают.
– Ну ты и язва.
Я невинно хлопаю ресницами.
– Разве ты не рад, что у нас с тобой будет ребенок?
– О да. – Он встает с кровати и подходит к своему костюму, висящему на стуле в углу спальни. Недолго думая, Илай снимает спортивные штаны, являя миру черные трусы-боксеры, и тянется за брюками.
– Ничего себе, – говорю я, закрывая глаза рукой. – Ты что это делаешь?
– Переодеваюсь. Ты же в курсе – мне нужно носить костюм.
Все еще прикрывая глаза, я говорю:
– У меня есть замечательная ванная комната.
– Да, а ты видела меня обнаженным. Более того, в этот момент внутри тебя находился мой член. По сравнению с этим то, что я стою тут в трусах – просто невинное зрелище.
Я слышу характерный звук застегивающейся молнии, так что опускаю руку и смотрю на него. Он стоит лицом к стене, так что мне открывается великолепный вид на его заднюю часть: на развитые мышцы спины и конечно же идеально круглую задницу, накачанную за долгие годы катания на коньках. Его мускулистые ноги обтягивают узкие брюки.
Илай надевает черную рубашку и поворачивается ко мне, и у меня чуть челюсть не отваливается от открывшегося передо мной зрелища. Он слегка наклоняется, чтобы застегнуть рубашку, отчего мышцы его пресса напрягаются самым восхитительным образом.
Он поднимает на меня взгляд и лукаво ухмыляется.
– Понравилось шоу?
Да.
Но ему не обязательно об этом знать.
Я швыряюсь в него подушкой и падаю обратно на кровать.
– Мечтай. Ничего нового я не увидела.
– Зачем же ты тогда закрывала глаза?
– Потому что я леди. Уж прости, что я не хочу ослепнуть от вида твоих бедер.
– У меня не настолько бледные ноги.
– Как скажешь, Хорнсби.
Я слышу, как он подходит ко мне, огибает кровать и встает прямо надо мной, заправляя рубашку в брюки.
– Илай.
Я сглатываю.
Потому что его голос, серьезный и вдумчивый, и еще этот его черный костюм – все это вызывает у меня ступор. Заставляет желать большего.
Пытаясь скрыть бешеный стук сердца, я говорю:
– А я-то думала, что тебя зовут Элайджа.
Он качает головой, глядя на меня.
– Язва.
Затем он надевает ботинки и темно-синий бархатный пиджак с черными лацканами.
Он поправляет манжеты и разводит руки в стороны.
– Как я выгляжу?
Просто.
Чертовски.
Привлекательно.
Так и хочется лизнуть.
Поцеловать.
Трахнуть.
Я натягиваю улыбку и показываю ему большой палец.
– Неплохо.
– Неплохо? – Он приподнимает бровь, глядя на меня. – И все? Просто неплохо?
– Нужно быть по-настоящему благородным человеком, чтобы уметь так сочетать текстуры. – Я хлопаю его по плечу. – Отличная работа, дорогой сэр.
Его бровь взлетает еще выше.
– Ты ведешь себя еще более странно, чем обычно. Что происходит?
– Ничего не происходит, – говорю я сквозь гул своего учащенного пульса. – Все нормально.
Он оглядывает меня внимательным взглядом.
– Почему я тебе не верю?
– Возможно, у тебя проблемы с доверием? – Я спрыгиваю с кровати и тянусь к его сумке, но он быстро оказывается у меня за спиной и выхватывает ее у меня из рук. – Эй, я хочу помочь.
– Ты беременна. Тебе нельзя ничего поднимать.
– Вчера мне пришлось поднять руку с пончиком ко рту. И где ты был?