Папа уже сидит на диване и держит в руках мой телефон.
– А звонишь ты тоже сама себе? Кажется, с тобой пытается связаться Илай.
Господи боже!
Паника нарастает в моей груди. Я несусь к дивану и выхватываю телефон из рук отца, прежде чем он успеет выкинуть что-нибудь совершенно идиотское – например, ответить на звонок сам.
– Илай? – нежно спрашивает мама. – А кто у нас такой этот Илай?
– Это из онлайн-магазина, – кричу я, скрываясь в коридоре. – Извините, я на минутку.
Я нахожу первую попавшуюся дверь, открываю ее и протискиваюсь в шкаф, спотыкаясь о пылесос и уворачиваясь от пустых вешалок.
– Алло? – шепчу я в трубку.
– Пенни? Все в порядке?
– Нет, – шиплю я. – Ничего не в порядке. Тут мои родители.
– Тут?.. Они что, у тебя в квартире?
– Да, и они спрашивают, от кого цветы. Букет, кстати, прекрасный, большое спасибо, но зачем ты прислал мне цветы? И благодарил за объятия? Теперь моя мама думает, что я зову себя «И» и что я обнимаюсь сама с собой и заказываю себе цветы. Ты понимаешь, какой неудачницей меня теперь считают родители? Готова поспорить, они сейчас очень обеспокоены моим воспитанием.
– С чего они взяли, что ты сама себе заказала цветы?
– Потому что я сама им это сказала! Я запаниковала. Ты что, не слышишь, что я паникую? А я паникую! Я же еще даже не рассказывала им о ребенке! Я сижу, ем мороженое, смотрю фильм, чтобы отвлечься от мыслей о том, что я по тебе скучаю, и тут – бац! – врываются родители с твоим букетом наперевес. Илай, это очень плохо. Они все почуют.
– Ты вообще о чем?
– О беременности! – снова шиплю я. – Следи за беседой.
– Я все еще пытаюсь понять, почему ты ненавидишь цветы, но скучаешь по моему обществу.
– Я не ненавижу цветы. Просто у меня на рубашке пятно от мороженого. Я не думала, что сегодня кто-нибудь придет. Если бы я знала, что мне придется развлекать гостей сегодня вечером, как думаешь, я бы позволила себе такую неаккуратность? Я бы хоть гигиеническую помаду нанесла или еще что. А тут они врываются без предупреждения, а у меня на рубашке мороженое, – у меня перехватывает горло, на глаза наворачиваются слезы. – Я не хочу, чтобы родители меня такой видели. С пятном на рубашке, рассказывающей о том, как я себя люблю и как мне нравится, когда я себя обнимаю, прямо настолько, что я решила подарить себе цветы. Я выгляжу как идиотка, Илай.
– Так, притормози на секунду. Они видели, как ты себя обнимаешь?
– Это все, что ты можешь сказать? Да что с тобой вообще не так?
– Я не знаю. Я не знаю как помочь. Может быть, тебе просто стоит успокоиться, ладно? Постарайся вести себя так, будто все нормально. Или расскажи им о ребенке. Это может помочь.
– Рассказать им, что я беременна и не собираюсь выходить замуж за мужчину, который засунул в меня ребенка?
– Я не… – Он глубоко вздыхает. – Послушай…
– А что, если они спросят, какого пола ребенок? Или как мы его назовем? Ради всего святого, Илай. Мы решили, что нашего ребенка будут звать либо Пегги-Легги, либо Джонни Джим Хорнсби. Они меня в психушку отправят.
– Никто тебя никуда не отправит. Они даже ни о чем не узнают, пока ты им сама не расскажешь, и ты им можешь ничего не рассказывать, пока не будешь к этому готова. Как надолго они останутся?
– Как минимум до третьей игры.
– Отлично, значит, я успею вернуться. Просто пообщайся с ними, хорошо? Повеселитесь там. А потом я вернусь, и мы расскажем им все вместе, чтобы я мог поддержать тебя и ответить на все вопросы.
– Ты правда это сделаешь?
– Ну конечно, я…
Дверь шкафа распахивается, и на пороге появляются мои родители. Скрестив руки на груди и раздувая ноздри, они окидывают меня таким яростным взглядом, что я чувствую, что во мне вот-вот прожгут дырку.
– Э-э, чем могу помочь? – спрашиваю я с натянутой улыбкой.
Папа протягивает мне книгу.
– Зачем тебе это?
Прищурившись, я смотрю на книгу про беременность, которую недавно читала.
О боже.
Это куда хуже, чем мужской носок!
– Гм, Илай, я тебе перезвоню. – Прежде чем он успевает ответить, я вешаю трубку и медленно выбираюсь из шкафа. Ладно, отставить панику. Все будет хорошо. Ты уже начала врать о своей всепоглощающей любви к себе, можно и продолжить. Они не знают, как дела у твоих друзей. Может, это чужая книга.
Например, Блейкли.
Точно!
Это книга Блейкли. У нее есть парень. Она занимается сексом.
Она идеально подходит.
– Это книга Блейкли, – вскрикиваю я и смотрю на родителей, которые все еще стоят, скрестив руки на груди. – Она вчера забыла ее у меня в квартире. Да… – я медленно киваю. – Бедняжка. Она залетела, но, по крайней мере, у нее есть Перри, правда?
– Позвони ей, – велит мама.
– Чего? – Я растерянно моргаю.
– Позвони ей. Мы хотим ее поздравить. – В ее глазах читается вызов. Я ужасно боялась этого ее взгляда, когда была маленькой девочкой.
Ладно, если честно, я до сих пор ужасно боюсь.
– Ты знаешь, уже поздно, – говорю я как можно небрежнее. – Я не хочу ее беспокоить.
– Позвони. Ей, – говорит мама с таким нажимом, что я ловлю себя на том, что немедленно начинаю искать в списке контактов имя Блейкли.
– Знаешь, скорее всего, она вообще сейчас спит. Это все из-за ребенка. Она очень устает. Просто спит весь день. Каждый день! Спит, и спит, и спит. Так что не удивляйся, если она не ответит. Может, нам просто…
– Включи громкую связь.
Моя мама просто невыносима.
Я включаю громкую связь, раздумывая, как бы незаметно сообщить Блейкли, что она должна меня прикрыть. Она справится, если успеет сообразить, что надо делать. Я точно знаю.
– Алло? – отвечает она.
– Привет, – говорю я как можно небрежнее. – Я просто хотела…
Мама выхватывает телефон у меня из рук, словно ниндзя, и уходит на кухню.
– Привет, Блейкли, дорогая. Это миссис Лоус. Как дела?
– О, здравствуйте, я, э-э, в порядке. А у вас как дела? Вы в гости приехали?
– Верно. – Мама поднимает на меня взгляд. – Хотим как следует отпраздновать вместе с Пенни.
О нет.
Дамы и господа, вот так выглядит мастер дипломатии. Тина Лоус когда-то была президентом родительского комитета. Все страшились дня, когда приходило время собирать пожертвования – настолько ловко она могла уговорить любого расстаться с деньгами. Она непревзойденный манипулятор, но манипулирует она с такой милой улыбкой, что никто даже не успевает понять, что происходит. Только потом, когда вы немного оправитесь от потрясения и сможете как следует обдумать случившееся, до вас дойдет – Тина Лоус обвела вас вокруг пальца, причем сделала она это исключительно с помощью слов.
И сейчас она проворачивает как раз подобный трюк.
– Праздновать – это, э-э, весело, – мямлит Блейкли.
Блейкли, если ты меня слышишь, запомни: ты беременна. Мой ребенок теперь твой, а значит, у тебя несварение желудка, тяга к луку и острая потребность потереться лицом о шикарного обнаженного мужчину, потому что ты постоянно возбуждена.
Ты меня слышишь?
– Да, у Пенни такие потрясающие новости, правда?
Черт возьми!
– Блейкли, не… – папа закрывает мне рот рукой, обрывая мой крик. Я упоминала, что Джозеф Лоус – злобный приспешник Тины Лоус? Как видите, он выполняет за нее грязную работу.
– Вы про ребенка, да? А она-то думала, что вы рассердитесь. – О, Блейкли, что же ты наделала? – Я ей так и сказала: любой обрадуется, что у него будут внуки.
– Спасибо тебе, Блейкли. Ты очень мне помогла.
Медленно, словно босс мафии из фильма, она завершает звонок и кладет телефон на стол.
– Не хочешь ничего объяснить? – спрашивает мама.
– Э-э… Конечно. – Я отхожу от папы и медленно иду в гостиную, поближе к окну. – Понимаешь ли, когда она сказала «ребенок», она имела в виду щенка. Я собираюсь взять щенка. Сюрприз. – Я всплескиваю руками. – Он мне уже как ребенок.
– А это тогда что такое? – мама держит в руках флакон с витаминами для беременных.
Вот именно поэтому люди должны предупреждать, что приедут в гости, а не просто ни с того ни с сего объявляться на пороге. Совершенно невозможно в таких условиях спрятать все улики!
– Я читала, что перед тем, как завести собаку, не лишним будет попить витамины. Собаки – они вообще действуют на нервы и…
– Пенни! – кричит папа, и я ужасно пугаюсь. Прижав руку к груди, я поворачиваюсь к нему.
– Я из-за тебя чуть не обделалась.
– Сейчас же скажи нам правду, черт подери.
Меня поймали.
Подумать только, я-то считала, что мне отлично удается все скрыть. Что за идиотизм. Мои родители не дураки, и я с самого начала знала, что не смогу их обмануть.
Я в изнеможении плюхаюсь на подоконник.
– Ладно. Да, слухи верны. Я занималась сексом, – я поднимаю палец. – Хочу уточнить: я занималась сексом с защитой. А через пять недель я узнала, что беременна. Я ничего не рассказывала, потому что не знала, как об этом сообщить. Кроме того, если честно, вся эта ситуация – просто кошмар, потому что я не хочу, чтобы мне нравился Илай. А он мне все равно нравится, хотя так быть не должно, потому что мы просто друзья, и он, черт возьми, совершенно точно не хочет вступать в отношения с сумасшедшей. Но цветы мне прислал он, потому что я его обняла. С его стороны это было чисто дружеское объятие. С моей – не очень, потому что я стояла, уткнувшись ему носом в грудь и вдыхая его запах, и мне это очень понравилось.
Я протягиваю руку за стоящим на столике мороженым, зачерпываю большую ложку и отправляю в рот. От холода у меня тут же замерзает все лицо, но мне все равно. Я упрямо продолжаю запихивать в рот мороженое.
– И он со мной живет. Илай. Ага. Мы живем в одной комнате и спим в одной постели. – Я облизываю ложку. – Он спит в моей постели, но мы друг к другу не прикасаемся. Никаких прикосновений. Даже случайных. И никакой утренней эрекции. Никаких стонов. Ничего. Конечно, мы договорились, что у нас чисто платонические отношения, но если хотите знать мое мнение, по-моему, он просто боится, что, если приблизится ко мне, я каким-то образом забеременею еще раз. Я знаю, что это невозможно, но учитывая, какая я неудачница – кто знает, может, второй ребенок родится у меня из бедра. Как у Зевса. Один ребенок в матке, другой в бедре. Вот такое чудо медицины. – Я неопределенно взмахиваю ложкой.