– Дорогая…
– И конечно же забеременеть я могла только от хоккеиста…
– Погоди… Ты про Илая Хорнсби? – спрашивает Папа.
– Все верно, пап. Чертов Илай Хорнсби. – Я нервно облизываю губы. – Единственный и неповторимый. Ага. Извините, что так откровенно обо всем рассказываю, но мы, в общем, тискались под одеялом… голыми. Строго говоря, начали мы перед его камином, потом продолжили у стены, а уже потом на кровати. И мы были очень голыми. Прямо совсем. Наши интимные места соприкасались и все такое. В общем, нам понадобился всего один раз. А потом я рассказала об этом ему и Пэйси одновременно. И Пэйси как саданет ему в челюсть. Бац, – я делаю выпад коробкой из-под мороженого. – А потом сказал, что убьет Илая, если он не переедет жить ко мне. Мне тогда показалось, что это абсолютно нелепое требование. А потом я поняла, что теперь мне придется делать все одной, заботиться о ребенке и все такое, а как я с этим справлюсь, если я даже еду на дом нормально заказать не могу? Я им говорю – не привозите пластиковые столовые приборы, а они все равно привозят. Я же заказываю доставку на дом. Они думают, у меня ножа и вилки нет? Прекратите заваливать землю пластиком. Что мне вообще сделать, чтобы они прекратили закидывать меня пластиковыми вилками?!
– Дорогая. – Мама стоит рядом и медленно забирает у меня мороженое и ложку. Она передает их папе, а затем заключает меня в объятия. Когда ее рука касается моих волос, я утыкаюсь ей в плечо и начинаю рыдать.
– Я не хочу пластиковые вилки, мам.
– Знаю, дорогая. Я понимаю. – Она гладит меня по спине, а все, о чем я могу думать – это то, что Илай делает это гораздо приятнее. – Джозеф, приготовь-ка нам чаю, чтобы мы могли сесть и обо всем поговорить.
– Конечно, – папа идет было на кухню, но затем останавливается, подходит ко мне и целует в макушку.
– Все будет хорошо, милая. Мы со всем справимся.
Глава 20
Я расхаживаю взад-вперед перед дверью номера, раздумывая, какого черта Пэйси все еще меня не впустил. Я поднимаю кулак, чтобы постучать еще раз, но в этот момент дверь приоткрывается, и в щель выглядывает глаз.
– Что, собственно, происходит?
Я толкаю дверь, врываюсь внутрь, отталкивая Пэйси в сторону, и начинаю нарезать круги по номеру.
– Чувак, ты слышал что-нибудь от… – Я бросаю на него взгляд и понимаю, что он голый, за исключением подушки, которой он прикрывает пах. – Гм, ты какого хрена вообще делаешь?
– Какого хрена я делаю? – спрашивает он. – Пытаюсь побыть наедине со своей девушкой, черт тебя дери!
– Винни здесь? – спрашиваю я в замешательстве.
– Нет, придурок, мы с ней говорим по видеосвязи.
Я смотрю на прикроватную тумбочку и вижу телефон.
– Ой…
– Да. Ой. Так что говори, какого черта тебе нужно, пока я не выпинал тебя вон.
– Это все твои родители. Они неожиданно приехали. Сейчас они у Пенни.
Гнев Пэйси быстро сменяется беспокойством.
– Черт. – Все еще прикрывая промежность подушкой, он подходит к тумбочке, в результате чего мне открывается роскошный вид на его задницу – ничего особенного, я ее уже неоднократно видел, – и берет телефон. – Хей, малыш. Мне нужно с этим разобраться.
– Ладно. Люблю тебя. Позвони мне, когда закончишь.
– Люблю тебя. – Пэйси кладет трубку и идет в ванную, чтобы натянуть брюки.
Он возвращается, все еще прикрывая подушкой пах, и садится на кровать.
– Что, стояк? – спрашиваю я.
– Да, и я бы хотел, чтобы ты его не видел.
– Ты меня с Тейтерсом путаешь. Это ему нравится разглядывать чужие стояки, чтобы потом сравнить размер.
Пэйси устало проводит рукой по лицу.
– Просто объясни мне, что, черт возьми, происходит.
– Я не знаю. Я отправил ей букет цветов, потому что она странно себя вела, и я решил, что это поднимет ей настроение. Когда она ничего не сказала, я позвонил, и она ответила мне шепотом. Сказала, что приехали родители. Потом начала объяснять, что ей пришлось сказать им, будто она выдумала себе прозвище и сама заказала себе цветы. Честно говоря, я ни хрена не понял. Потом я услышал голос ее родителей, и она повесила трубку. Я сразу же пошел к тебе, чтобы узнать, не слышал ли ты что-нибудь.
– Ничего. Думаешь, стоит им позвонить?
– А ты можешь? – в отчаянии спрашиваю я. – Я несколько раз пытался дозвониться до Пенни, но она не берет трубку. Я послал ей несколько сообщений – тоже не отвечает. – Я провожу рукой по волосам. – Она боялась рассказать все родителям. Я боюсь, что у нее проблемы.
Пэйси уже листает список контактов. Он нажимает кнопку вызова и включает громкую связь. Раздается несколько гудков, затем на другом конце линии берут трубку. Сердце замирает у меня в груди.
– Привет, сынок, – произносит мужской голос.
– Привет, пап, – нервно говорит Пэйси. – Как у вас дела?
– Все в порядке. У твоей сестры тут случился нервный срыв, а так ничего страшного. А ты? Уже добрался до гостиницы?
– Черт, – бормочу я, начиная расхаживать по комнате.
– Да… Илай сказал мне, что вы заглянули в гости. Я полагаю, вы все знаете?
– Знаем. Мы теперь много чего знаем. Я и забыл, как долго твоя сестра может молоть языком. Я услышал то, чего ни один отец не должен знать о своей дочери. Илай сейчас с тобой?
Пэйси смотрит на меня.
– Да.
– Тогда скажи ему, что я вряд ли смогу посмотреть ему в глаза после монолога твоей сестры о его дне рождения.
Да твою же мать!
Я хватаюсь за голову обеими руками.
– С ней все в порядке? – беззвучно произношу я.
– Как она, пап?
– Э-э, все еще плачет. Мама ее обнимает. У нас тут очень эмоционально насыщенный вечер. Думаю, мама останется с ней на ночь, а я вернусь в гостиницу. Кажется, Пенни сейчас очень нелегко.
– Да, Илай говорил, что она боится вам рассказывать. Вы… злитесь?
Он недолго молчит, а затем говорит:
– Нет. Такое случается. Вы все взрослые люди. Иногда бывает, что ты делаешь все правильно, но что-то все равно идет не так. Я больше расстроен, что она так долго об этом молчала. У нее уже начался второй триместр. Она уже долго справляется со всем в одиночку.
– Она была не одна, – быстро говорит Пэйси. – С ней был Илай.
Вот теперь я поражен. Я знал, что наши отношения постепенно налаживаются, но я не думал, что он будет меня защищать.
– И Винни с Блейкли тоже помогали.
– Я рад это слышать, но она должна была нам рассказать. Мама могла бы ей помочь. Она могла бы поговорить с теми, кто уже через это проходил. Ты должен был объяснить ей это, Пэйси.
На его лице появляется виноватое выражение.
– Я не очень хорошо со всем справился. Я очень разозлился, и потребовалось долгое время, прежде чем Винни смогла до меня достучаться. Я только недавно понял, что вел себя как кретин.
Пожалуй, я должен Винни подарок.
– Но я обещаю, что стану лучше.
– Хорошо. Ты же знаешь, что вы можете рассказать нам все что угодно, правда? Не надо нас бояться.
– Думаю, Пенни было просто очень стыдно, – предполагает Пэйси.
– Тут нечего стыдиться. Она ждет ребенка, и даже если мы представляли, что это произойдет совсем не так, у нее все еще будет ребенок. У нас появится внук. Мы очень рады.
Напряжение в моей груди немного ослабевает.
– Что ж, я рад, что вы все узнали. Это очень на нее давило.
– Я вижу. Я пойду помогу маме, хорошо?
– Можешь передать ему, чтобы он попросил Пенни со мной связаться? – спрашиваю я Пэйси.
– Я слышал, – говорит Джозеф. – Я прослежу, чтобы она позвонила. Удачи вам завтра, мальчики.
– Спасибо, пап. – Они прощаются еще несколько раз, и Пэйси наконец вешает трубку и отбрасывает телефон в сторону. – Да уж, не этого я ожидал сегодня вечером.
– Прости, – говорю я, присаживаясь рядом с ним на кровать. – Я просто хотел убедиться, что с ней все в порядке.
– Все в порядке. Я это ценю. – Он похлопывает меня по спине. – Ты о ней заботишься.
– Я просто не хочу стать как мой отец, – говорю я.
– Ты не похож на отца. И когда я это говорил…
– Знаю я, знаю. – Я громко вздыхаю и встаю. – Ладно. Возвращайся к Винни и к тому, чем вы там занимались. Пойду к себе в номер – буду сверлить телефон взглядом и ждать звонка от твоей сестры.
– Спасибо. Ты молодец, что попросил меня о помощи. Я знаю, у нас с тобой были сложности, и я благодарен за то, что ты все равно пришел, чтобы убедиться, что с Пенни все в порядке.
– Не за что тут благодарить. Я беспокоюсь о Пенни и сделаю что угодно, чтобы убедиться, что она в порядке.
Черт, я в жизни никогда так не нервничал. Прошел час с тех пор, как я вернулся от Пэйси. Уже поздно, завтра у нас чертов матч, а единственное, о чем я могу думать в данный момент – это Пенни.
Может, просто попробовать позвонить ей еще раз? Или отправить сообщение? Напомнить, что я хочу с ней поговорить?
Я сижу на краю кровати, нервно дергая ногой, и пристально смотрю на телефон, изо всех сил желая, чтобы он зазвонил.
Телефон звонить упорно отказывается. Мне надоедает ждать, и я снова отправляю ей сообщение.
Илай: Я понимаю, что уже поздно, но мне нужно знать, все ли с тобой в порядке. Позвони или напиши. Я не усну, пока ты со мной не свяжешься.
Я нажимаю «Отправить» и вновь принимаюсь мерять комнату шагами. Звучало ли в моих словах неподдельное отчаяние? Определенно. Волнует ли меня это? Нет, мне абсолютно наплевать.
Поскольку я уже почистил зубы, умылся перед сном и разложил одежду на завтра, заняться мне совершенно нечем. Поэтому я просто топчу ковер, и…
Телефон жужжит.
Я так волнуюсь, что чуть не роняю его на пол.
Пожалуйста, пусть это будет Пенни.
Пожалуйста, пусть это будет Пенни.
Я бросаю взгляд на экран и испытываю мгновенное облегчение, когда вижу ее имя. Я сажусь на кровать и открываю сообщение.
Пенни: Прости. Это был эмоциональный вечер. Все хорошо.