– Твой поцелуй. Ты хотела большего, и теперь пытаешься это получить.
– О ч-чем ты говоришь? – спрашивает она, запинаясь.
– Про твою одежду. Про твои касания. Про твой флирт с другими. Ты пытаешься привлечь мое внимание.
– Господи, Илай. У меня есть дела и поважнее.
Я прижимаю ее к стене, задирая ее руку над головой. Другой рукой я хватаю ее за бедро. Она ахает, затем начинает быстро дышать.
– Хватит мне лгать. Ты пыталась привлечь мое внимание. Что, не так? – Когда она не отвечает, я опускаю руку к подолу ее ночнушки. Мои пальцы приподнимают шелковую ткань. – Теперь ты делаешь вид, что ничего такого не было?
– Не нужно мне твое внимание.
– Чушь, – шиплю я. Раздражение и досада, которые я тщательно сдерживал все это время, наконец-то прорываются наружу. Я провожу рукой по ее бедру, приподнимая ткань ночной рубашки, пока моя ладонь не замирает напротив выступающей тазовой косточки. – Ты пытаешься свести меня с ума. Ты вообще понимаешь, как это бесит?
– Если ты думаешь, что я специально для тебя стараюсь, то сильно заблуждаешься.
Я наклоняюсь к ней.
– Я, черт возьми, тебе не верю, – говорю я чужим, напряженным голосом. – Ты не просто так надела эту ночнушку, и ты не просто так пришла на игру в футболке с моим именем. Ты точно знала, что делаешь. – Я делаю длинный прерывистый выдох и перемещаю руку к ее пупку. – Ты понимаешь, как сильно это возбуждает? Футболка с моим именем?
Она качает головой, а я сдвигаю руку еще выше.
– Так потрогай, – говорю я и подношу ее руку к моему члену. – Давай, сама убедись, каково мне.
Пенни облизывает губы и накрывает мой член ладонью. Я зажмуриваюсь и еще крепче прижимаю ее к стене. Она легонько дотрагивается до меня, пробегая пальцами снизу-вверх, а затем отстраняется, прежде чем я успеваю насладиться ее прикосновениями.
– Видишь? – спрашиваю я.
– Кажется, тебе стоит с этим разобраться. – Нежно похлопав меня по груди, Пенни выворачивается из моей хватки и уходит в спальню.
Она что, издевается?
Она правда пытается делать вид, что ни в чем не виновата?
Я отталкиваюсь от стены, иду за ней в спальню и открываю дверь как раз в тот момент, когда Пенни забирается под одеяло.
Мне следовало бы сорвать с нее одеяло, задрать подол этой чертовой ночнушки, раздвинуть ей ноги и показать, как сильно она меня возбуждает.
Вместо этого я собираю остатки самообладания и смотрю, как она, хрупкая и миниатюрная, устраивается поудобнее и сворачивается в клубочек. Я думал, что она будет спать на своей стороне кровати – учитывая, как яростно она пыталась доказать, что совсем не пытается меня провоцировать.
Но нет. Она устраивается прямо посередине, так, чтобы я мог обнять ее, когда лягу рядом.
Только из-за этого я решаю, что должен вывести ее на чистую воду. И я заставлю ее признаться, чего бы это мне ни стоило.
Твердо решив довести дело до конца, я забираюсь под одеяло и прижимаю Пенни к груди. К моему несчастью, ее задница тут же прижимается к моему члену. Черт, как же это приятно… От этого мне хочется заставить ее во всем признаться только сильнее. Я медленно скольжу ладонью вверх по ее ноге, забираюсь под ночную рубашку и сжимаю ее бедро.
– Что тебя возбуждает, Пенни? – спрашиваю я, касаясь губами ее уха.
Она отвечает не сразу – сначала ей приходится выровнять дыхание.
– Ты считаешь это уместным вопросом?
Господи, как же она меня бесит. Строит из себя саму невинность, хотя прекрасно понимает, что она со мной делает.
Мои пальцы приходят в движение, приближаясь к ее лобку, а она даже не вздрагивает.
– Если бы ты была в водолазке – определенно нет. Но когда ты носишь эту ночнушку… Да.
– Она удобная.
– Она сексуальная. Соблазнительная. Сводит меня с ума. Как ты и хотела, да?
– Вовсе нет. – Я глажу низ ее живота, и Пенни сгибает ногу, давая мне больше пространства.
– Какая же ты лгунья, – шепчу я ей на ухо. – А если я проверю, насколько ты намокла?
Она не отвечает. Не двигается. Я даже не уверен, дышит ли. Поэтому я пододвигаю палец чуть ближе…
– Насколько ты намокла, Пенни?
Она слегка стонет и выгибается мне навстречу.
– Очень, Илай.
Господи. Я опускаю руку еще ниже, дразня ее.
– Да, Илай, – выдыхает она, извиваясь.
– Скажи мне правду. Признайся, что ты специально дразнила меня, и я сделаю все, что хочешь.
– Я не… не знаю, о чем ты говоришь, – повторяет Пенни. Я раздраженно выдыхаю, и прежде чем успеваю понять, что делаю, я переворачиваю ее на спину и прижимаю к себе, нависнув сверху.
Я стискиваю ее запястья, надежно придавив ее к кровати, а затем прижимаюсь тазом к ее бедрам. Ночная рубашка съезжает набок, обнажая грудь.
Ее твердый сосок так и просит его облизать, и я не могу сопротивляться. Я опускаю голову и ласкаю ее грудь губами. Пенни выгибает спину, подаваясь мне навстречу, и я с готовностью принимаю все, что она готова мне предложить.
Сосу.
Лижу.
Кусаю.
– Да! – выкрикивает она.
Я отстраняюсь и говорю:
– Тогда скажи, что ты специально меня дразнила.
Она качает головой.
– Ты сказал, что меня не хочешь.
Я пронзаю ее взглядом.
– Я такого не говорил, черт возьми. Я бы никогда не сказал, что не хочу тебя. Потому что это было бы ложью, Пенни. Я желал тебя, когда мы впервые встретились, и я продолжал желать тебя в ночь празднования моего дня рождения. С тех пор я не могу перестать о тебе думать. Так что не смей так говорить.
– Тогда докажи! – В ее голосе такая дерзость и сила, что я чувствую, как меня покидает всякий самоконтроль.
Я трусь бедрами между ее раздвинутых ног. Сквозь ткань мой член прижимается к ее влажному, истекающему смазкой лону. Волна желания пронзает меня до самых кончиков пальцев.
– Господи, ты такая мокрая. Я даже сквозь трусы чувствую.
– Может, хочешь остановиться, Илай? – поддразнивает она меня.
– С чего бы я хотел остановиться? – спрашиваю я, потираясь членом о ее лобок.
– Ты остановил наш поцелуй. Сказал, что не можешь. – Она раздвигает ноги еще шире. – Кто знает, не сделаешь ли ты это снова?
Я замираю, несмотря на то, что все мое тело дрожит от возбуждения.
– Ты хочешь, чтобы я остановился?
– Я совершенно очевидно возбуждена. Ты правда думаешь, что я хочу, чтобы ты остановился?
– Мне нужен четкий ответ.
– Тебе нужен четкий ответ? А я четкого ответа, что, не заслуживаю?
Хотя я знаю, что не должен продолжать, остановиться я тоже не могу. Прижавшись к ней, я двигаю бедрами все быстрее и быстрее.
– Ты меня с ума сводишь, Пенни. – Я опускаю голову, прижимаясь лбом к ее лбу. Мы крепче переплетаем пальцы, и ее ногти впиваются в тыльную сторону моей ладони. – Я знаю, что я не должен этого делать. Я даже прикасаться к тебе не должен, не говоря уже о том, чтобы тереться о тебя членом. Но я не могу это вынести, черт возьми. Я не могу игнорировать то, как ты разгуливаешь по квартире чуть ли не голая, выставляя напоказ тело, о котором я мечтал столько месяцев.
– Да, – шепчет она, обхватывая меня ногами и прижимая к себе еще крепче. – Еще, Илай.
Мое имя, сорвавшееся с ее губ, пробуждает во мне что-то, доселе дремавшее.
Я исступленно двигаю бедрами, и я знаю – что бы ни произошло, я уже не остановлюсь.
Пенни начинает дышать чаще.
Я не могу сдержать стон.
Не сбавляя темпа, я задерживаю дыхание. Мне кажется, что стоит мне хоть на миг отвлечься, все это развеется, словно сон. Как это вообще может происходить на самом деле?.. Я держу ее в своих объятиях, ощущая жар ее тела под руками, а эта мысль бьется в моей голове снова и снова.
Я боюсь, что если я моргну, все исчезнет.
Но когда я слышу, как с прекрасных губ Пенни срывается дикий крик, и чувствую, как ее ноги крепче сжимаются вокруг меня, я понимаю, что все происходит на самом деле.
Каждая секунда реальна.
И я наслаждаюсь каждой секундой.
Тем, как она льнет ко мне.
Как она стонет.
Тем, какая она влажная…
Это все, что мне нужно, чтобы оказаться на краю пропасти.
Я трусь о нее членом все быстрее и быстрее, низ моего живота напрягается, и я наконец кончаю, изливая все скопившееся раздражение в одном громком стоне.
И вот тогда я понимаю, что натворил.
– Черт, – бормочу я, медленно приподнимаясь, чтобы посмотреть ей в глаза. – Черт, Пенни. Этого не должно было случиться.
– Почему? – Она вызывающе вздергивает подбородок, хотя взгляд ее все еще затуманен наслаждением.
– Потому что мы должны были остаться друзьями.
Тут Пенни зажмуривает глаза, вцепляется руками в волосы и рычит. Ага. Именно рычит.
Вот черт. Теперь я не только ее обидел – я ее еще и разозлил.
– Заканчивай. С этим. Дерьмом. О чем ты мне не рассказываешь? В чем вообще дело? – Когда я не отвечаю, она предполагает: – Это из-за Пэйси?
Я отвожу взгляд в сторону, ничего не говоря, но большего подтверждения ей и не требуется.
– Я так и знала. – Она отпускает мои руки и выбирается из-под меня. – Знаешь что, Илай. Просто забудь все, что случилось.
– Если бы это было так просто, – бормочу я.
– Что? – спрашивает она, резко разворачиваясь.
– Это не так просто, Пенни. Я не могу просто все забыть. Я знаю, что буду переживать этот момент еще многие месяцы.
Она поднимает руку.
– Хватит с меня этого дерьма. Мне не нужна вся эта романтическая чушь, особенно когда я знаю, что это ничего для тебя не значит.
– Это важно для меня.
– Если бы тебе это было важно, если бы ты правда этого хотел, то тебя бы ничего не остановило.
– Тебе просто об этом говорить, потому что ты ничего не теряешь, – произношу я, начиная злиться. – Но если я возьму то, что хочу, если я объявлю тебя моей и только моей, я потеряю друга. Близкого друга, практически свою семью. Ты своего брата не потеряешь никогда.
Пенни делает шаг вперед, взмахивает рукой.