Я улыбаюсь.
– Детка, ты великолепно выглядишь.
– Спасибо, – тихо отвечает она, барабаня пальцами по телефону.
– Я не хочу сказать, что тебе нужен какой-то повод, чтобы великолепно выглядеть… Но у тебя на вечер какие-то планы?
Она кивает.
– Я собираюсь на ужин.
– Да? – я подхожу к ней. – Мне быстро переодеться?
Она отводит взгляд и качает головой.
– Нет, я, э-э, пойду кое с кем другим.
Я останавливаюсь на полпути к дивану.
– Кое с кем другим? Что ты имеешь в виду?
– Просто с другом, – уточняет она.
– Ладно.
Пенни все еще избегает смотреть мне в глаза, и меня это тревожит. После ее вчерашнего признания атмосфера стала совсем напряженной. Пенни стала очень тихой, подавленной, совсем не такой жизнерадостной, как обычно. Мы не ссорились, и она даже не попыталась заняться со мной утренним сексом, как обычно. Конечно, меня это насторожило, потому что казалось совершенно ненормальным. Перед тем, как я ушел в зал, она подошла ко мне, совершенно голая, и опустилась передо мной на колени, стянув с меня шорты. Затем она прижала меня к стене и отсосала, не позволяя отстраниться. После этого я уложил ее поперек дивана, раздвинул ноги и закинул себе на плечи. Я долго играл с ее сосками и ласкал языком, пока она не кончила.
Весь день я с наслаждением вспоминал ее вкус.
Но дела у нас ничуть не наладились. На сообщения она отвечала коротко, неохотно. А теперь, когда я вернулся, похоже, она и вовсе меня избегает.
В дверь стучат, и прежде чем она успевает встать, я говорю:
– Я открою.
– Илай, я сама, – отвечает она, с трудом поднимаясь на ноги.
Но уже слишком поздно. У входа я оказываюсь раньше нее. Я поворачиваю дверную ручку и распахиваю дверь, и как только я вижу перед собой человека, которого я презираю всем сердцем, перед глазами у меня опускается красная пелена. То, что в руках он держит букет, делу ничуть не помогает.
– Какого хрена ты здесь делаешь? – резко спрашиваю я. Реми ухмыляется в ответ.
– Хорнсби, ты не поверишь, но у меня тот же вопрос. Я думал, здесь живет Пенни Лоус.
– Мы тут вместе живем, черт возьми, – цежу я сквозь зубы.
Рука Пенни касается моей спины, когда она присоединяется ко мне у двери. Взгляд Реми опускается на ее живот, глаза расширяются.
– Что ж, похоже, нам многое предстоит наверстать, – усмехается он и протягивает ей цветы. Я тут же вырываю букет у него их рук и швыряю на пол.
– Илай, – ледяным голосом произносит Пенни, но мне все равно. Я резко к ней разворачиваюсь.
– Ты не пойдешь на свидание с этим ублюдком.
Она прищуривается.
– Это не твое дело, Илай.
– Да ну? Ты живешь со мной, Пенни. У нас с тобой будет ребенок. Это очень даже мое дело.
– Я живу с тобой, потому что у нас будет ребенок. А ребенок у нас будет из-за одной пьяной ночи. Ты ясно дал мне понять, что больше нас ничего не связывает.
Я чувствую на себе внимательный взгляд Реми.
– Нас связывает гораздо больше, чем это.
– Разве?
– Да, – отвечаю я, в отчаянии ероша волосы. – Черта с два ты пойдешь с ним на свидание.
– У нас не будет никакого свидания. Мы просто друзья, он приехал по делам в город, поэтому мы идем поужинать и пообщаться. Все очень просто.
Она делает шаг вперед, и я хватаю ее за руку. Наши взгляды встречаются, и я тихо произношу:
– Не надо, Пенни. Не делай этого со мной.
Она смотрит мне в лицо, и на секунду мне кажется, что она решит остаться. Но потом она говорит:
– Я ничего с тобой не делаю, Илай. Ты сам в ответе за свои чувства.
Затем она вырывает руку и выходит из квартиры вслед за Реми.
Илай: Она еще не вернулась. Два гребаных часа прошло, а ее все нет.
Поузи: Я не понимаю, какого ответа ты от меня хочешь.
Илай: Я хочу знать, что она делает.
Поузи: Как ни странно, я почему-то не успел прицепить к ней маячок, чтобы отслеживать все ее передвижения.
Илай: Хватит вести себя как урод.
Поузи: А что я должен сказать? Может, мне тебя еще пожалеть? Извини, но нет. Она тебе несколько раз сказала, что она чувствует, и ты ничего с этим не сделал. Ты сам виноват.
Илай: Я знаю. Я прекрасно это знаю. Я просто не знаю, как все исправить.
Поузи: Как по мне, все довольно просто. Она сказала, что хочет быть твоей девушкой. Хочет, чтобы ее любили. Какие еще подсказки тебе нужны?
Илай: Это… Это слишком.
Поузи: Ну, тогда привыкай, что она будет ходить на свидания с другими мужчинами. Ты на нее запал, потому что она шикарная женщина. И не ты один это видишь. Да, она живет в твоей квартире. Но она все еще одинока.
Входная дверь открывается, и я вскакиваю с дивана, на котором я провел последние полчаса, раскачиваясь взад-вперед и мысленно умоляя Пенни вернуться домой.
Она закрывает дверь и запирает ее на ключ. Когда она оборачивается, то замечает меня, стоящего посреди темной гостиной, и замирает.
– Илай, ты меня напугал. – Она снимает туфли и кладет сумочку на столик.
Я едва держу себя в руках.
Сердце бьется у меня где-то в горле.
Конечности немеют.
Я пытаюсь заговорить, но у меня перехватывает горло.
– Ты… – я откашливаюсь. Вдруг меня пронзает ужасная мысль. – Ты с ним целовалась?
Она отворачивается.
– Не понимаю, какое тебе до этого дело.
– Пенни, – с отчаянием произношу я, дергая себя за волосы. – Пожалуйста. Пожалуйста, просто ответь мне.
Она молча проходит мимо меня в спальню и начинает готовиться ко сну.
– Черт, – громко говорю я. Хватаю подушку с дивана и швыряю ее в противоположную стену, затем падаю обратно на диван и запускаю руки в всклокоченные волосы.
Мой желудок скручивает тошнота при одной мысли о том, что ее может целовать другой мужчина. Держать ее за руку. Обнимать ее. Еще хуже то, что этот мужчина – чертов Реми Гаспер.
Что они там делали? Говорили обо мне? Обсуждали, какой я ненормальный?
Они держались за руки во время ужина? Смотрели друг другу в глаза? Строили планы на будущие свидания?
В агонии меня сгибает пополам.
Я слышу приближающиеся шаги и чувствую, как Пенни встает рядом. Наклоняется ко мне, приподнимает за подбородок, заглядывая в глаза.
Она уже переоделась в ночную рубашку. Лицо чистое, без макияжа, волосы собраны в неряшливый пучок.
– Просто… Просто ответь, – говорю я сдавленным голосом.
Выражение ее лица смягчается. Она делает шаг, подходя ко мне вплотную, и накрывает мои губы своими. Моя ладонь ложится на ее затылок, и я приоткрываю рот. Наши языки нежно соприкасаются.
Положив ладонь мне на грудь, она толкает меня обратно на диван и садится ко мне на колени. С ее животом это оказывается сложнее, чем обычно, но я помогаю ей удержаться на месте и крепко прижимаю к себе, настойчиво целую ее губы.
Чуть позже она отстраняется, скользит по моей щеке ладонью и тихо произносит:
– Я с ним не целовалась, Илай. Я даже на прощание его не обняла.
Меня охватывает облегчение. Я опускаю голову ей на грудь, и она обвивает меня руками.
– Черт… – тихо шепчу я.
Не знаю, как долго я сжимаю ее в объятиях. Кажется, что целую вечность. Мы просто сидим, крепко обхватив друг друга, я впитываю в себя ее всю, раз за разом напоминаю себе – вот она здесь, со мной, у меня на коленях, в моих объятиях.
Она только моя и ничья больше.
Когда я наконец поднимаю голову, Пенни прижимает к моей щеке ладонь и наклоняется для еще одного поцелуя, на этот раз более требовательного, более отчаянного. Я чувствую то же самое. Мои руки берутся за подол ночной рубашки, и я помогаю Пенни стянуть ее через голову. Не теряя времени даром, я целую ее грудь.
Мои губы путешествуют по ее коже, целуя, облизывая и посасывая.
Я покусываю ее грудь, нежно прикусываю сосок, а когда добираюсь до шеи, на мгновение сжимаю зубы, оставляя на ней метку, чтобы все могли понять – она принадлежит только мне.
И Пенни мне это позволяет.
Она наклоняет голову набок, подставляя свою нежную кожу, позволяя мне взять инициативу в свои руки.
Наконец, я решаю, что вполне доволен результатом, приподнимаю ее и перекладываю на диван. Пенни вцепляется руками в подлокотник. Я опускаю шорты, вхожу в нее одним плавным движением.
Она выгибает спину и протяжно стонет.
На мгновение мы замираем, а затем я двигаю бедрами, снова и снова, все быстрее и быстрее, пока у Пенни не перехватывает дыхание и она не выкрикивает мое имя, сжимаясь и пульсируя вокруг меня.
Именно в этот момент я понимаю – она моя. Всегда будет моей.
Мне просто нужно придумать, как ее удержать.
– Можно задать тебе вопрос? – спрашивает Пенни. Мы лежим в постели, обнаженные, и я обнимаю ее со спины, то и дело проваливаясь в сон.
– Конечно, детка, – говорю я, целуя ее в плечо.
– Реми… Почему ты его так сильно ненавидишь?
Я знал. что она рано или поздно об этом спросит. Часть меня думает, что мне стоит рассказать ей часть правды. Просто еще раз объяснить, какой он отвратительный игрок. Как он ведет себя во время игры. Настаивать на том, что это единственная причина.
Но в глубине души я знаю – если я хочу, чтобы Пенни осталась в моей жизни, мне придется рассказать ей правду.
– Ты ведь знаешь, что у Холмса был близнец? – спрашиваю я, поглаживая ее живот.
– Холден? – спрашивает она.
– Да. Мы были близкими друзьями. Не знаю, в курсе ли ты. Это все случилось еще до того, как ты стала работать на «Агитаторов». Тогда как раз шел ежегодный Матч всех звезд. Холден приехал нас навестить. Мы хотели вместе посмотреть, как играет Холси. В общем, накануне вечером мы пошли в бар. Я не знал, что у Холдена были проблемы с алкоголем. Холси никогда об этом не говорил, и мне не приходило в голову спросить. Я просто решил, что он любит пропустить стаканчик-другой, чтобы расслабиться, вот и все. В тот вечер в бар зашел Реми. Мы уже ненавидели друг друга из-за того, как он ведет себя на льду. В общем, я был уже немного пьян, и когда увидел его, то здорово разозлился.