Неважно. Мне нужно доказательство, чтобы леди Ариана поверила и разобралась с незваной гостьей. Верховная жрица защитит нас.
Делаю снимок рун на сотовый. Родители, конечно, скажут, что они означают.
На случай, если фотографии не докажут, что здесь действовал не регуляр с доступом к «Гуглу», достаю из другого кармана квитанцию, до мягкости измочаленную парой стирок. Съежившись от страха, провожу тонкой бумажкой по письменам. Контакта с кожей старательно избегаю: мне доподлинно известно, что бывает, когда Кровавая Ведьма пускает кровь Стихийнице.
Выяснять, что случится, если я коснусь крови той самой ведьмы, желания нет.
7
Остро чувствуя, что в заднем кармане лежит окровавленная квитанция, я возвращаюсь в магазин. Касса гудит и, перехватив затравленный взгляд Кэла, спешу ему на помощь: сканирую парные ожерелья с аметистами, которые покупают двое туристов.
Доехать домой после смены неожиданно становится проблемой. Я упорно представляю, как окровавленный квиток прижимается к моему телу: от таких фантазий жутко сосет под ложечкой. Добравшись до подъездной аллеи, с рекордной скоростью выскакиваю из машины.
Родителей дома нет. Ну конечно! Раз в жизни захотелось, чтобы с работы они приехали раньше меня, а их нет. Бегом поднявшись по лестнице, расстилаю на письменном столе чистую салфетку и выкладываю на нее квитанцию. Вид у нее почти безобидный: обычная бумажка, но кровавые руны отпечатались у меня в памяти. Может, придется сжечь штаны.
Я снимаю джинсы и натягиваю чистые. Омерзительно грязной я себя, разумеется, чувствую (как-никак, а кровь со стены вытирала), но сейчас есть проблемы понасущнее.
– Ханна! – окликает меня мама после того, как хлопает входная дверь. На второй этаж проникает аппетитный запах жареной курицы. – Я ужин принесла.
Поднимаю окровавленный листок за краешек и осторожно выношу из комнаты.
– Мам, мне нужна твоя помощь.
Наверное, в голосе у меня звучит паника, потому что мать рысью выбегает из кухни.
– Что такое? Что случилось?
– Нам нужен гримуар[8].
– Зачем? – Мама вскидывает брови, но сразу замечает у меня в руках квитанцию. – Что это?
– Доказательство. Нужно, чтобы ты его проверила. – Я спускаюсь по лестнице. – На стене Музея ведьм я обнаружила руны, написанные кровью, и…
– И решила, что это Кровавая магия? – Ветер проносится по дому, вырывая квитанцию у меня из рук, а мама направляет бумажку на журнальный столик и опускается возле него на колени. – Ты хоть подумала, прежде чем нести такое домой?
– Прости, но я…
У входной двери слышится папин голос:
– Ой, что за чудесный запах!
Отец проходит в гостиную, успевает ослабить узел скучного серого галстука, но при виде нас замирает.
– Мне стоит знать, что стряслось?
– Твоей дочери кажется, что в городе появилась Кровавая Ведьма. Снова. – Мама закатывает рукава и щелкает пальцами, создавая огонь из ничего. Меня берет зависть: не терпится научиться фокусу.
– Ханна, ты же слышала, что сказала леди Ариана. Мы единственный ковен в Салеме. – Папа со вздохом опускается в свое откидное кресло, а мама разводит огонь на ладонях.
– Тогда объясни мне кое-что. – Я вытаскиваю телефон и открываю фотогалерею. – Эти руны были на стене Музея ведьм.
Отец забирает у меня телефон и увеличивает фотографию. Он всматривается в снимок и поднимает брови.
– Мари, ты видела? – Папин голос звучит странновато: куда выше обычного, с напряжением.
– Эй! Что они означают?
– Дай посмотрю. – Мать наклоняется к отцу, и тот протягивает ей сотовый. Огонь у нее на ладонях синеет. – Ты думаешь?..
– Даже не знаю. – Папа быстро садится на пол рядом с мамой и вызывает ветер, который поднимает окровавленный листок в воздух.
– Кто-нибудь, пожалуйста, объясните мне, в чем дело! – Я расхаживаю по гостиной, пока родители занимаются непонятной магией. – Есть в Салеме Кровавая Ведьма или нет?
Мама бросает на меня взгляд: в глазах отражается пламя, теперь бордовое.
– Это мы и пробуем выяснить. – Она кивает отцу, и тот направляет квитанцию в огонь: листочек загорается, вспыхивает бирюзовым и мгновение спустя исчезает.
– Выяснили? – На все про все ушло секунды две. – Что это значит?
Родители встают и переглядываются. Каждая секунда молчания кажется мне длиной в столетие. Наконец мама вздыхает.
– Результат отрицательный. В образце следов магии нет.
– Я не устану повторять слова твоей бабушки: мы единственный ковен в Салеме, – добавляет папа. – И уже очень давно.
– Ты уверен? А как насчет рун?
Руны неотличимы от тех, что я видела раньше. Они наверняка настоящие.
Отец только плечами пожимает.
– Руны кажутся вполне реальными, но регуляр наверняка скопировал их из интернета. – Папа ведет нас в столовую. – Если честно, ковену ничего не угрожает.
Вздохнуть бы с облегчением, а я сбита с толку. Неужели я облажалась?
Мы все вместе идем к столу. Прежде чем сесть, мама с любопытством вглядывается в мое лицо.
– Что за внезапная одержимость Кровавыми Ведьмами? Раньше они тебя не волновали.
– Я… – начинаю и сразу умолкаю.
Секреты рвутся наружу, но я не позволяю им слететь с губ. Эти страхи уже стоили мне месяца ведьминской подготовки. Если растреплю родителям про Нью-Йорк, если о случившемся узнает хоть кто-нибудь, за нас с Вероникой примется Совет. Он отберет у нас магическую силу – капля по капле! – пока не останется лишь пустая оболочка. И мы превратимся в регулярок. Нет, даже хуже, чем просто в регулярок: ведь мы будем помнить, что потеряли.
– Вот даже не знаю, – выдаю я, не в силах адекватно соврать.
– Мы понимаем, как тяжело дался тебе разрыв с Вероникой, – говорит мама, и сказанное ею попадает в самое сердце. – Но досаду можно направить на что-то более продуктивное. Поиск несуществующих монстров – не лучшее занятие на лето.
– Дело в другом, – возражаю я, но материнские слова и впрямь берут за душу.
Может, она права. Думаю, я ищу злодеев, чтобы отвлечься от Веронико-проблемы. Вот Эван явно что-то затевает. А еще он работает в музее. Руны могут быть частью неведомого языческого заклинания, которое он пытается наложить. Вероятно, парень отрабатывал его дома, пока не довел до совершенства. Это объясняет четкость нарисованных линий.
– Направь эмоции на живопись, а проблемы ковена оставь взрослым. – Мама открывает картонную коробку. – Плюшку будешь?
– Да, конечно. – Кладу остывшую плюшку на тарелку. – И в той крови нет следов магии?
– Не сойти мне с этого места! – клянется мама.
– Зуб даю! – вторит папа.
Я доверяю родителям.
Правда, доверяю.
Но, докладывая на полки «Котла» товары и думая о тех, что Эван купил для своих кровавых обрядов, я опять начинаю сомневаться. Вдруг родители ошиблись? Или соврали, что результат отрицательный. Не то чтобы я могла это проверить. Суть магического фокуса они не раскрыли. Не объяснили, что означают разные цвета пламени.
Или Кровавая Ведьма заставила Эвана нанести руны на стену, чтобы самой не спалиться? Не исключено. Несколько лет назад леди Ариана рассказала нам о Кровавом Ведьмаке, спровоцировавшем ужасные конфликты во время охоты на ведьм.
В общем, Кровавый Ведьмак по имени Элайджа воспылал ревностью, когда нравившаяся ему Заклинательница полюбила регуляра. Кровавая магия не помогла ему добиться желанной зазнобы, и Элайджа прибегнул к самым зловещим умениям. Охота на ведьм набирала угрожающие обороты, а Элайджа вызывал у детей вроде Эбигейл Уильямс и Элизабет Пэррис такие припадки, что Салем закипел от ярости: обвиняй кого хочешь. Начал Элайджа с регуляра, за которого вышла замуж молодая Заклинательница. Но женщина, которую Элайджа якобы любил, продолжала отвечать отказом, тогда он обвинил и ее.
Совет, до тех пор занимавшийся только Охотниками на ведьм (секретным обществом регуляров, которые обнаружили и пытались уничтожить кланы), решил, что пора обратить внимание на Элайджу. В Салем отправили представителей, уполномоченных лишить парня опасной магической силы, но тот воспротивился. И погиб, не выдержав противостояния с Советом, а по следам его преступлений были приняты законы, по которым мы все и живем. Когда же утихла безумная охота и уцелевшие семьи Заклинателей бежали из города, Совет изгнал из Салема Кровавых Ведьм и поселил там семьи Стихийных. От первых Стихийников берут начало наш ковен и наша семья.
Эту легенду я услышала от леди Арианы в четырнадцать: через год с лишним после первого посвящения, когда меня освободили от связывающего амулета, подавляющего магическую силу в присутствии регуляров. Кошмары о Кровавых Ведьмах потом снились мне неделями.
Я выкладываю на полки свечи и вздыхаю. Плохо, что не с кем поговорить. Я позвонила бы Джемме, но она даже не в курсе существования магии. Родители считают, что я просто-напросто досадую на разрыв с Вероникой, а бабушку я побаиваюсь. Некому довериться. Не к кому обратиться с просьбой проверить, не ошиблись ли отец и мама касательно рун. Не к кому, кроме…
Нет! Это исключено. Причем полностью.
Последние два часа пятничной смены (время летит быстро) я провожу, пытаясь сосредоточиться на другом. Например, на омерзительно-пугающем посетителе, купившем принадлежности для приворотной ворожбы, и на хипстере-подростке, старающемся украдкой спрятать в карман пакетик с фимиамом. Я даже помогаю Кэлу переставлять книги. Но, вопреки всем моим усилиям, не могу отвлечься.
Неужели тот вариант на самом деле никакой не вариант?
Вот что не дает мне покоя.
Когда смена заканчивается и я иду на парковку, глупая мысль превращается в последний луч надежды. Вытаскиваю сотовый и смотрю на пустое поле для эсэмэсок. Ну и ладно! Набираю ее номер, и пальцы зависают над буквами. «Отправить» нажимаю лишь на третьем варианте послания.
Х. У