– Разве не для этого существуют первые свидания? – спрашивает Бентон, врываясь в мои мысли.
– Да, наверное. – Зажатый в руке сотовый гудит: поступает новое сообщение.
Дж. Г. Ханна Мари Уолш, прекрати тянуть резину! Хорош мучить бедную девочку, ответь ей!
Черт! Не мешает устроить свиданку и выяснить, сойдемся ли мы. Даже если нет, подружка-квир мне не помешает. Джемма классная, но не всегда понимает, с чем я сталкиваюсь. Она вроде сперва и не заметила, что ее родители стали относиться ко мне иначе.
Перевожу взгляд на Бентона – парень ободряюще кивает.
Х. У. Да, совершенно свободна. Есть предложения?
Я смотрю на экран, ожидая, когда появятся три танцующие точки. Потом вместе с Бентоном направляюсь к лестнице в холле. Когда мы проходим мимо эркерного окна в гостиной, раздается громкий треск. Я шарахаюсь от звука и вскидываю руки, чтобы закрыть лицо, но недостаточно проворно. Резкая боль обжигает щеки и плечи. Магическая сила пытается меня защитить, но связывающий амулет удерживает энергию внутри.
– Ханна, ты как, ничего? – Бентон ловит меня, когда я теряю равновесие, и тащит прочь от битого оконного стекла.
На полу, буквально в паре дюймов от места, где я стояла, лежит кирпич. Осколки рассыпались по полу гостиной. Плечи и лицо осматривать страшно: вдруг осколки вонзились и в них?
– Бентон, не глянешь, кто кинул кирпич? – прошу я с падающим сердцем.
Парень подбегает к эркеру, который теперь похож на разинутый рот: острые осколки торчат из рамы, как зубья.
– Они уже скрылись. – Бентон наклоняется к кирпичу. – Но оставили записку. – Он отвязывает листок от кирпича и передает мятую бумажку мне.
«ТЕПЕРЬ ТВОЯ ОЧЕРЕДЬ»
Парень вызывает скорую, а я ошарашена слишком сильно, чтобы протестовать. Фельдшеры чистят мою кожу от осколков, обрабатывают и перевязывают раны. С учетом всего пострадала я не особо сильно, но Бентон суетится, словно я на смертном одре, и отказывается уезжать, пока я не звоню родителям и не рассказываю о случившемся. Записку с угрозой он прячет в борсетку, чтобы позже изучить: вдруг найдутся зацепки?
Я думала, с пожаром он загоняется, но, наверное, это и впрямь не случайность. Может, кто-то преследует его. Преследует нас.
Уезжает Бентон перед самым возвращением папы, который, в свою очередь, сердится, что я не позвонила ему раньше.
Отец хлопочет вокруг меня, и, в конце концов, я начинаю орать, что со мной все хорошо. Уверовав в это, он переключается в рабочий режим, собираясь поговорить по телефону с полицейскими и с представителями страховой компании.
Пока он беседует с копами и ворчит, что его звонок ставят на удержание, я бешено переписываюсь с Джеммой в отчаянной попытке отвлечься от кошмара. Когда вызванный мастер заколачивает окно и заказывает замену стекла, мы с Джеммой как раз придумываем, как мне устроить свидание с Морган комендантскому часу вопреки.
За ужином я сообщаю маме и папе, мол, Лорен попросила меня отработать лишнюю смену, чтобы заменить Кэла, которому нужно к врачу. Родители кивают и просят быть осторожной. В отличие от Бентона мои предки о безопасности не беспокоятся. Отец уверен, что выбитое окно – выпад против него, а совершили хулиганство родственники одного из тех, кого он посадил.
Кирпич разбил стекло в тот самый момент, когда я проходила мимо, поэтому папину уверенность я не разделяю, хотя спорить не намерена. На волне удачи я как бы невзначай прошу разрешения снять связывающее кольцо на время еженедельного урока у леди Арианы. Моя просьба встречает отказ. Родители принимают решение позвонить верховной жрице и рассказать, что я нарушала законы Совета на вечеринке Нолана. В итоге на урок меня допускают, но, пока однокашники изучают магию, я протираю алтарь.
Это самый худший урок в моей жизни, но, по крайней мере, впереди у меня свидание.
На следующий день, спрятавшись в крошечной уборной «Котла», я начинаю думать, что затея неудачная. В животе бесчинствуют пять миллионов бабочек, узорные порезы на лице слишком свежи, чтобы скрыть их мейком. Единственным оружием остается блеск для губ. Я хотела захватить вещи, в которые можно переодеться, но забыла, что у мамы занятия начинаются сегодня в полдень, то есть ничего более-менее симпатичного утром мимо нее не пронести.
Гудок сотового возле раковины кажется слишком громким.
Дж. Г. Только не сдрейфь! Морган вся в ожидании.
Х. У. Занятия закончились?
Дж. Г. У нас перерыв. Осталось пятнадцать минут. Приезжай сюда!
Девушка в зеркале улыбается мне. Может, для первого свидания вид у меня и не такой ужасный. Мне удалось выскользнуть из дома в любимых джинсах, да и фирменная пурпурная футболка «Котла» выглядит вполне прилично. По крайней мере, лучше неоново-зеленого фиаско, на пробу внедренного Лорен в первый год моей работы здесь.
До танцевальной студии ехать недолго, но ладони успевают взмокнуть. Припарковавшись, я вытираю их о джинсы. «Ты справишься. Это просто свидание. С миловидной девочкой. Которой ты и не факт что интересна без заговоренных самоцветов на шее». Мысли пугают все сильнее, лишь усилием воли удается их прогнать. Сделав глубокий вдох, я прошу воздух успокоить мне нервы, но кольцо со связывающим наговором не позволяет стихии хоть немного облегчить взвинченное состояние.
Подавив чувство вины за нарушение родительского запрета, иду по знакомой дорожке в студию, к залу «С». Из открытой двери льется музыка, которая уносит прочь тревоги, стоит прислониться к косяку. Девушки репетируют танец на пуантах. Прима у них Джемма по легко понятной причине. Она в прекрасной форме, с изумительным чувством ритма.
Однако новая танцовщица в заднем ряду не уступает ей ни в чем.
В движениях Морган – плавность и сила, каких я никогда в жизни не видела. Видео старых выступлений не передают ее красоту. Волосы она собрала в тугой пучок, из-за чего кажется невероятно сосредоточенной. Каждое движение – сама чувственность и мастерство, словно Морган контролирует каждую клеточку своего тела. Каждую прядь своих волос. Я глаз отвести от нее не могу.
Музыка стихает, танцовщицы встают в финальную позу, а преподавательница замечает, что на пороге топчусь я. Она сердито на меня смотрит, и я бросаюсь в сторону. Через несколько секунд открывается десяток молний на спортивных сумках: девчонки снимают пуанты.
В животе бьет крылышками целый сонм бабочек.
Морган выходит из зала первой, на плече у нее – увесистая спортивная сумка. Девушка раскраснелась, но это, наверное, от занятия.
– Ханна, привет! – Морган резко останавливается. – Что случилось?
Я машинально поднимаю руку к лицу.
– Вчера нам кирпич в окно кинули. Со мной все в порядке.
– Ты уверена? – Морган подходит ближе и кончиками пальцев проводит по моему виску. Я киваю, а сама дышать боюсь: она так близко… Морган убирает руку. – Я сейчас переоденусь, а потом, может, смузи выпьем?
– Отличная мысль!
Морган уплывает по коридору в раздевалку. Едва она скрывается из вида, я прислоняюсь к стене и провожу ладонями по щекам. От заживающих порезов по всему телу распространяется тревожный импульс. Я доверяю папиной интуиции, но вдруг прав Бентон и кирпич адресован мне? Может, не стоит шататься по городу с лишающим магической силы кольцом на пальце? Ко мне направляется Джемма, и страхи я прогоняю.
– Радуешься свиданию? – спрашивает она, поводя плечами и поигрывая бровями.
– Уходи! А то она увидит тебя и подумает, что ты меня подбадриваешь, – шепчу я, подталкивая Джемму плечом.
– А тебя нужно подбодрить? – Голос Джеммы больше не кажется насмешливым. – Как твое лицо?
– Оно такое страшное?
– Нет! Почти ничего не видно. – Джемма делает паузу, воздух между нами буквально пропитан ложью. – Волнуешься?
Я переступаю с ноги на ногу и прячу глаза.
– Немного. С Вероникой у меня первого свидания как такового не было. Я понимала, что нравлюсь ей, еще не узнав, что мне нравятся девушки. Мне чуток непривычно.
Подруга выпрямляется во весь рост.
– У тебя все получится. Мне пора!
– Что? Погоди! – Я смотрю, как Джемма бежит к входной двери, и, обернувшись, в конце концов соображаю, почему она столь спешно ретировалась. – Морган, репетиция получилась прекрасной! Ты очень талантливая. Просто невероятно! Такого танца я в жизни не видела, а ведь ты присылала мне записи выступлений…
Кто-нибудь, заткните меня, пожалуйста!
– Спасибо! Те записи с прошлого года, рада слышать, что не потеряла форму. – Морган улыбается. На губах у нее – свежий блеск, волосы теперь распущены и мягкими волнами струятся по плечам. – Пойдем?
– Да, конечно. – Я иду к серебристому внедорожнику ее матери, в который Морган закидывает сумку. – Значит, смузи?
– Я не слишком люблю кофе. После него я как шило. Может, прогуляемся немного? – Морган ведет меня по улице к «Сквиз-кафе». – По словам Джеммы, эта кафешка у тебя одна из самых любимых, – говорит она, придерживая дверь.
– Спасибо, Морган! – Я ныряю в кондиционированную прохладу зала, такую желанную знойным летом, Морган – следом.
Молча отстояв в очереди, заказываю клубничный смузи, Морган – лимонадный слаш[12]. После неловкой ситуации с тем, кому платить (в итоге платим пополам), мы находим столик в углу и садимся напротив друг друга.
– Ну вот… – начинаю я, а что дальше, не знаю. Пауза затягивается, и я опять терзаюсь опасениями, что наше веселое общение через эсэмэски не воплотится в реальность.
Морган пробует слаш.
– Еще раз извиняюсь за неожиданный поцелуй на вечеринке. Думаю, отчасти поэтому нам сейчас неловко.
От ее откровенности у меня вырывается смешок.
– Неловко получилось бы при любом раскладе. По части первых свиданий я та еще дока.