В кармане гудит сотовый, но я даже не вытаскиваю телефон. Наверняка Джемма хочет напомнить о том, что приближается время нашего разговора, при котором я буду вынуждена нарушить очередное правило детектива Арчера. Охотник на ведьм – угроза серьезная (с такой я никогда в жизни не ожидала столкнуться), поэтому знать правду для регуляра – опаснее обычного.
Рисковать жизнью Джеммы я не могу. И не могу отдать ее Совету.
Арчер передает слово леди Ариане, и вечер крепчает, хотя я не представляла, что это возможно. Приемы, к которым они оба нас склоняют, идут вразрез со всеми составляющими Стихийной магии.
Вместо того чтобы использовать естественные потоки энергии, нам велят красть воздух из легких, находить ниточки водяной энергии в крови и замораживать. Магия должна быть почти невидима со стороны, боль, которую она причинит, даст нам шанс побежать за помощью, однако слишком уж это похоже на Кровавую магию. Мы делимся на пары, отрабатываем приемы на пузырьках с кровью и на старомодных каминных мехах. Если честно, мне такие тренировки совсем не по нутру.
Особенно после того, как на пары нас делят по возрасту, и мне достается Вероника.
Я опасливо беру пузырек с кровью у леди Арианы и вслед за Вероникой отхожу в сторону. Вероника ставит мехи на землю и поворачивается ко мне.
– Начнем, когда ты будешь готова. У меня еще связывающая татуировка не стерлась.
В кармане снова гудит телефон. На сей раз взрослые заняты своими делами, и я его достаю.
– Кровь замораживать не буду. Очень уж мерзко. – Я ставлю пузырек рядом с мехами и вытираю руки о джинсы, хотя касалась только стекла. – Да и наш поезд ушел. Охотнику известно, кто мы такие. Изощряться бессмысленно. Защитная магия – пустая трата времени.
«А еще от нее кошмары снятся».
Вероника закатывает глаза.
– Осторожничаем мы не ради Охотников. Это способ защититься в случае атаки на глазах у регуляров. Лишний раз привлекать внимание к ковену – ни к чему.
Мои щеки заливает краска, но признавать правоту Вероники я не собираюсь. Снимаю блокировку экрана сотового и обнаруживаю два сообщения. Одно, что вполне предсказуемо, от Джеммы, а вот другое – от Кэла. Наверное, мой номер ему дала Лорен, и парень хочет поменяться сменами.
– У тебя телефон включен?! – Голос Вероники буквально звенит от злости.
Поднимаю на нее взгляд, не успев прочитать сообщение Кэла.
– И что с того?
– Ты с субботы не отвечаешь на мои сообщения. Саванна вся извелась.
– Прости, что мне плевать на твою новую подружку! – огрызаюсь я. – Было слегка не до нее. Я, кстати, чуть не утонула. Восстанавливаться пришлось.
Вероника вздыхает, разом потеряв воинственность. Она поникает, только я внезапным переменам не верю. В эти игры она со мной уже играла.
– Извини, Ханна, мне совершенно не хотелось, чтобы ты застала нас в таком виде. Просто Саванна еще не совершила каминг-аут. Пожалуйста, не рассказывай никому. Саванна даже друзьям не говорит. А теперь она в полной уверенности, что ее родители скоро узнают…
– И что? Боялась, я им настучу? – Внутри закипает гнев, и мне все равно, что нас услышит ковен. – Я в жизни так не сделала бы, и, вообще, иди ты куда подальше, если думала иначе! – На нас оборачиваются, но я не отступаю. – Рада слышать, что ты умеешь извиняться. Даже если тебе просто что-то от меня нужно…
– Ханна…
– А тебе не приходило в голову, что Саванна может быть Охотницей на ведьм? – осведомляюсь я. Шок в глазах Вероники и возражение, готовое сорваться с ее губ, распаляют мой гнев пуще прежнего. – Она знает, где ты живешь. Она, начиная с вечеринки у костра, к тебе подмазывается, а леди Ариана сказала, что Охотники стараются втереться к нам в доверие. Она наверняка заметила, как ты сдерживаешь огонь в доме Нолана. А ты в тот момент послала ковен на все четыре стороны. Ну конечно! Ты ведь слишком крута, чтобы соблюдать правила.
Губы поджаты, по щекам текут слезы: Вероника не отвечает, но меня ее обида не проймет. Из-за нее ковен оказался в опасности, я чуть не погибла, а Джемма поняла, на что мы способны. Из-за нее вокруг меня все рушится.
Я отворачиваюсь: хочу опять разблокировать экран телефона. Джемма написала именно то, что я ожидала, – она выписывается из больницы, требует встречи и объяснений. Душу бередит чувство вины: состоится этот разговор из-за Вероники, но и мне придется нарушить правила ковена. В ответной эсэмэске обещаю Джемме приехать, когда закончится семейное мероприятие.
Я направляюсь к маминой машине, на ходу проверяю эсэмэску Кэла, и меня прошибает холодный пот. Работы она не касается.
Кэлу удалось взломать систему видеонаблюдения моих соседей. Я кликаю приложенный файл и, леденея от ужаса, смотрю мутное видео. Наш дом в объектив не попадает, но я вижу, как через дорогу от него тормозит внедорожник. Кто-то вылезает из салона и с кирпичом в руке идет к участку, скрытому от камеры. Когда этот кто-то бегом возвращается к машине, мне удается различить его лицо. Картинка нечеткая, но я ничуть не удивлена, узнав надменные черты.
Нолан.
19
Я останавливаюсь как вкопанная. Я почти добралась до маминой машины, где собиралась отсидеться, пока не увижу родителей. Но теперь я передумываю и быстро возвращаюсь на задний двор к детективу Арчеру. Он с кем-то разговаривает по телефону взволнованным полушепотом, но, увидев меня, дает отбой.
Я показываю ему видео, старательно умалчивая о том, как оно ко мне попало. Кэл по-дружески мне помог, я не сдам парня полиции. Арчер достает блокнотик, и я выкладываю ему все, что знаю о Нолане. Когда умолкаю, он прячет блокнотик в карман пиджака. В виновности Нолана он, похоже, не убежден, но обещает изучить видео и отсылает меня к родителям отрабатывать кощунственные магические приемы.
Предки справедливо предполагают, что совместная работа с Вероникой не удалась, и объясняют суть проблемы. Получается у меня плохо отчасти потому, что осваивать новую магию всегда непросто, да и применять ее я не желаю. Мама уговаривает попробовать снова, и я соглашаюсь, если она научит меня отправлять воздушные сообщения.
Мама уступает и по возвращении домой разрешает переписать толкование из своей Книги Теней. Разумеется, сперва я обещаю ничего не говорить бабушке. И это магия естественная, правильная настолько, что душа поет. Вот что завещала нам Средняя Сестра-Богиня – заниматься магией, гармонирующей с природой, а не перехватывать чужое дыхание и замораживать кровь.
Освоив азы нового способа связи, выпрашиваю у родителей разрешение навестить Джемму, хотя летнее небо уже темнеет. Теперь я смогу послать им сообщение, даже если что-то случится с телефоном: в итоге именно это и убеждает предков. Мама позволяет мне взять свою машину, и, едва получив ключи, я отправляюсь в путь.
Подъехав к дому Гудвинов, вылезаю из салона и иду к дому. Замираю у двери, боясь постучать. Я благодарна Джемме: ведь она заступилась за меня в больнице, – но и понятия не имею, как это отразится на отношении ко мне со стороны ее родителей. Оно потеплеет или станет еще прохладнее? В кармане гудит сотовый. Джемма интересуется, где меня черти носят, или Кэл проверяет, что все в порядке? Отвечать я пока не буду, это подождет. Я затаиваю дыхание и стучу.
Слышатся шаги, дверь открывается, и на пороге возникает миссис Гудвин. После секундного замешательства она приглашает меня в дом.
– Джемма у себя. Куда идти, ты знаешь. – Излишне сердечным тон не назовешь, но, по крайней мере, миссис Гудвин не напоминает, чтобы я не закрывала дверь в комнату ее дочери.
– Спасибо, миссис Г.! – говорю я и проскальзываю мимо.
Никогда мне не было так трудно подняться по лестнице. Я готовилась несколько дней, но даже не представляю, что сказать подруге. А ведь придется. Джемма видела, как я использую магию, и дала понять, что прекрасно все помнит.
Душу терзает чувство вины. Бабушка разозлилась бы, узнав, что я затеваю. Без раздумий и сомнений отправила бы меня на Совет, тем паче агент сейчас с нами.
– Ханна? – раздается голос Джеммы, после чего из ее комнаты доносится странный скрип.
В конце концов дверь отворяется. Костыли! Подруга опирается на них, наваливаясь всем телом, правая нога закована в ярко-розовый гипс.
На глаза наворачиваются слезы. Видеть Джемму здесь – в тысячу раз хуже, чем в больнице. Кошмарная ситуация становится еще реальнее.
– Господи, Джемма, прости меня!
– Я в порядке, – заявляет она, оглядев себя. – Тащи сюда свой зад. – Подруга закрывает дверь и переходит прямо к делу. – Как ты это сотворила? Ты остановила воду. Ты выгнула дверцу машины. Как?
Вопросы вполне ожидаемые, но я все равно в нерешительности замираю.
– Ханна, не отгораживайся от меня! – Джемма ковыляет к кровати, садится на нее и устраивает ногу на подушку. – Мы с тобой всю жизнь лучшие подруги. Ты можешь мне доверять.
– Суть не в том, доверяю я тебе или нет. Конечно, доверяю! – Опускаюсь на край постели и кладу локти на бедра. – А если правда подвергнет твою жизнь опасности… Не лучше ли ее не знать?
– Моя жизнь уже в опасности, – хрипло напоминает Джемма и показывает на сломанную ногу.
Я продолжаю смотреть на Джемму, и в глубине моей души что-то обрывается.
– Прости! – Новая волна боли накрывает меня с головой. Мечта у Джеммы одна. Она родилась для танцев, а сейчас карьера, ради которой моя подруга стольким пожертвовала, от нее ускользает. – Что говорят доктора?
– Не меняй тему.
– Я и не меняю.
Разве что чуть-чуть.
– Разумеется, ты хочешь ответов, но я пытаюсь определить, как их лучше тебе подать. Но твое состояние мне тоже интересно. Точнее, правда о нем, а не оптимистический вариант, которым ты кормишь родителей.
Джемма тянется к моей руке и крепко сжимает.
– Мне страшно, – чуть слышно шепчет она, и в ее глазах блестят слезы. – Мне спицу вставили, чтобы вытянуть сломанную ногу. Позже понадобится физиотерапия. К танцам я не вернусь как минимум до конца осени. Может, не восстановлюсь к просмотрам. А если я их пропущу, то и в хореографическое училище не попаду. Неужели о студии придется забыть?..