– Академку взять получится? – Я пытаюсь поддержать Джемму, но она плачет еще горше. – Эй, жизнь наладится! Если кто и способен полностью восстановиться, так это ты, – говорю я и пробую обнять лучшую подругу, но она вырывается.
– Хорош резину тянуть! – ворчит она, вытирая слезы. – Я должна понять, что происходит. Ты мутант? Телекинетик? А мысли читать умеешь? О чем я сейчас думаю?
Я смеюсь и закатываю глаза.
– Эй, я же не из комиксов.
Джемма поднимает бровь.
– Ты не ответила на мой вопрос. Ты умеешь читать мысли или нет?
– Нет, не умею. И двигать предметы на расстоянии тоже. И вообще…
– Но ты способна кое-что сделать, – настаивает Джемма. – Я сама видела.
Желание смеяться тотчас пропадает. Подруга терпеливо ждет ответа, а я гадаю, что сказать. Я мысленно слышу устрашающе-строгий голос леди Арианы: она годами напоминала ковену, что случится, если о нас узнает хоть один регуляр. В голове уже раздаются постоянные напоминания родителей: нельзя говорить никому, включая и Джемму. Детектив Арчер сегодня предупреждал, что опасно терять бдительность даже на секунду. Я просто не могу раскрыть ей наш секрет.
Однако бесполезно отрицать, что Джемма теперь стала частью секрета. Вряд ли Охотник был в курсе, что она едет со мной в машине, но это не отменяет того факта, что она из-за него пострадала. Разве можно рассчитывать, что Джемма себя защитит, если она не представляет, с кем или с чем имеет дело?
Я вытягиваюсь на кровати и разглядываю девушку, которую с самого детства считаю лучшей подругой. Она единственная, кто знает меня лучше Вероники. Или узнает, стоит мне раскрыть ей последний секрет.
– Ты веришь в магию? – Вопрос повисает в разделяющем нас воздухе, и я не верю, что делаю этот шаг.
Джемма молчит, будто определяет, насколько я серьезна или до сих пор шучу о героине комиксов. Словно размышляет, не тест ли это, а если тест, какой ответ поможет ей получить желаемое.
Наконец – наконец! – пауза прерывается.
– После того, что я видела в машине, верю.
– Хорошо…
– Хорошо?
Я нервно вытираю ладони о джинсы, чтобы избавиться от пота.
– Ханна…
– Да, да… Просто я не представляю, как начать…
Фактически говорить я ничего не должна.
– Черт подери! – У Джеммы глаза вылезают из орбит. – Значит, ты ведьма? – Она ложится на кровать рядом со мной. – Я так и думала.
Слова Джеммы эхом разносятся у меня в голове. Они скользят по коже, как идеально сидящие джинсы. Они – как возращение домой. Вот только под ложечкой сосет нещадно.
Я глазею в потолок и собираюсь с духом. «Просто скажи – и все».
– Я Стихийная Ведьма.
В комнате воцаряется тишина. Я жду, затаив дыхание.
– Стихийная. – Джемма пробует словечко на язык. – Поэтому ты остановила воду? А как насчет металлической дверцы?
В груди пульсирует странное чувство, и я выдыхаю. Гремучая смесь смущения, возбуждения и страха не дает нормально дышать.
– С металлом я ничего не делала. Дверцу выгнула с помощью воды. Стихийным Ведьмам подвластны лишь четыре стихии – огонь, воздух, вода, земля.
Джемма кивает, дескать, услышала очевиднейшее объяснение.
– Получается, ты можешь создавать огонь, вызывать землетрясения и… делать что-то с воздухом?
Я качаю головой.
– Создавать огонь Стихийникам дозволено лишь по достижении восемнадцати лет, а тремя другими стихиями мы только манипулируем. Охлаждаем воздух. Двигаем землю и камни. Замораживаем воду, направляем ее потоки. Но есть ограничения. Я не могу управлять погодой и так далее.
– Интересно. – Джемма хмурит лоб и убирает за ухо выбившуюся прядь. – Управлять погодой, конечно, фокус крутой.
– Джемма, это не игрушки. Магия не фокус. Если верховная жрица узнает, что я рассказала регуляру…
– Регуляру?
– Регуляры – люди как ты. Не ведьмы.
Джемма изгибает бровь.
– Типа маглов?
Я расплываюсь в улыбке.
– Да, именно.
– Чушь собачья! – Джемма дуется. – Почему ты получила настоящее письмо из Хогвартса, а я тупой магл?!
– Регуляром быть не зазорно. Жизнь Стихийника – отнюдь не клубника со сливками, уверяю тебя.
– Но ты можешь защититься, если нападут. – Джемма показывает на гипс. – Это мне Стихийник подсуетил?
– Нет. – Я качаю головой. – Мы считаем, что ковен преследует Охотник на ведьм.
Джемма снова изгибает бровь.
– Охотник на ведьм? Он вас преследует? Погоди, Нолан и Вероника тоже ведьмак и ведьма? Поэтому дом Нолана пытались спалить, а Веронику – ограбить?
В ответ на такое у меня вырывается что-то вроде хохота.
– Нолан – стопроцентный регуляр. – Стоит вспомнить мутное видео, и хохот обрывается. «Вдруг он не просто регуляр, а Охотник на ведьм?»
– Нолан – регуляр, – повторяет Джемма, прищуриваясь. – А Вероника – нет.
Черт! Вот что случается, если не готовиться к разговору!
– Плохо уже то, что я про себя протрепалась. Других членов ковена я сдавать не вправе.
– Ковена? Сколько вас в Салеме?
– Немного. Ну… дюжина семей наберется.
– Ага, немного, – скептически бормочет Джемма, словно число огромное. – Сколько людей про вас знают?
– Ты единственный регуляр, с которым я откровенничала. Выдать наш секрет считается предательством, поэтому ты, наверное, единственный осведомленный регуляр.
Джемму передергивает.
– Прекрати называть меня так!
– Как? Регуляром?
Ее опять передергивает.
– Да. Я чувствую себя жалкой. Будто ты презираешь меня… Паршивенько ощущение.
Жгучий румянец заливает мои щеки.
– Прости.
– А твои родители? Они в курсе?
– Это наследственное, так что секрет сохранить было бы сложновато.
Джемма кивает, ее лицо становится задумчивым.
– Значит, есть ты, твои родители, Вероника, ее предки…
– Прекрати! – Я поднимаю руки, чтобы перебить подругу. – Извини, Джемма, но я не могу сказать, кого конкретно касается секрет. Понимаю, звучит неприятно, но если просечет Совет…
– Да что тебе сделают? – фыркает Джемма. – Посадят под домашний арест.
– Скорее, казнят, – отвечаю я, и Джемма вздрагивает. – Или как минимум лишат магической силы, а без нее ведьмы почти не выживают. Не исключено, что встречу с Советом не переживешь и ты.
– Проклятье! – вздыхает Джемма. – Получается, какой-то Совет убивает ведьм?
– Не совсем. Миссия членов Совета – защищать наш секрет любыми необходимыми способами. – Все гораздо сложнее, но Джемма и так услышала многовато. Ей не нужно знать, что у каждого клана в Совете имеется голос. Черт, ей даже не надо знать, что Стихийницы не единственные ведьмы на свете. – Как следствие, тебе нельзя проболтаться. Ты не должна упоминать про то, что я рассказала, никогда, ни при каких обстоятельствах. Ни при ком, включая моих родителей. Мама уже кое-что подозревает. Я соврала, что ты потеряла сознание, едва мы упали в воду.
– Ладно, но ты должна мне помочь с тем Охотником. Он может преследовать и меня, а я понятия не имею, как защититься.
– Согласна. Поэтому я и ввела тебя в курс дела.
Джемма ерзает, тянется к моей руке и крепко ее сжимает.
– И каков план?
Мы несколько часов перебираем потенциальных Охотников на ведьм. Я эсэмэской благодарю Кэла за помощь, пересылаю видео Бентону с припиской «Зайди ко мне на работу» и показываю Джемме улику против Нолана. Увидев внедорожник, она мертвенно бледнеет, и я удивляюсь, что раньше ничего не сообразила.
Машина Нолана очень похожа на ту, что столкнула нас с моста.
После нашего разговора Джемма полностью слетает с радаров. По дороге домой я убеждаю себя, что она, наверное, успокоилась и спит, восстанавливаясь после больницы, но крошечный червячок тревоги намекает, что выяснение правды о моей истинной сущности далось ей труднее, чем она показала. Конечно, подруга никогда меня не выдаст, но пусть уж наша дружба от этого не изменится! Не хочу терять Джемму, которую знаю и люблю.
Тревога моя необоснованна. Первая эсэмэска от Джеммы прилетает на следующий день, когда мама везет меня на работу, а к середине смены в «Котле» телефон надрывается от входящих сообщений.
Еще немного – и от постоянных вибраций сядет батарея. Судя по гулу в боковом кармане, пришло свежее послание, но я его игнорирую, вытирая от пыли хрустальные шары и тонированные зеркала для скраинга, которые мы держим в глубине торгового зала. Джемма пишет шифровками, как я ее учила, но ее эсэмэски за день – шквал нелепых теорий о личности Охотника на ведьм и просьб продемонстрировать Стихийную магию.
Именно это вызывает противоречивые чувства. Всю жизнь меня учили любой ценой скрывать магическую энергию. Она стала моей глубоко личной тайной. Но решение признаться Джемме, показать истинную себя дает ощущение свободы.
Кто-то толкает меня плечом – хрустальный шар выскальзывает из рук и летит на пол. Магическая сила срабатывает, и воздух сгущается в буферную подушку. Я реагирую в последний момент, разрядив воздух. Пол покрывается хрустальными осколками буквально с секундным опозданием.
За спиной раздается резкий смешок.
– Осторожнее, ведьмочка! Ты пораниться могла.
По спине бегут ледяные мурашки ужаса, когда я оборачиваюсь посмотреть, кто меня толкнул. От паники в крови бурлит адреналин.
– Что тебе надо, Нолан? – Фальшивое раздражение в голосе маскирует страх.
Этот угол торгового зала не виден стоящему за кассой Кэлу. Я – один на один с парнем, который швырнул кирпич в окно моего дома и, возможно, столкнул машину с моста.
С парнем, который, вероятно, и есть Охотник на ведьм.
Нолан склоняет голову набок и растягивает губы в хищной ухмылке.
– Решил оценить результат трудов своих. – По верхушке хрустального шара он проводит пальцем с ленивым терпением человека, уверенного, что ему дозволено все. – Интересно, от порезов следы останутся?
На языке крутится миллион колких ответов, но холодный рассудок напоминает: я опасалась, что Нолан не просто самодовольный урод, поэтому должна держать себя в руках. Над дверью звенит колокольчик, и я цепляюсь за возможность перевести стрелку.