– Никаких но. Ты приняла решение, она тоже. А на выпускной ты уже опоздала. – Джемма отстраняется и снимает полотенечный тюрбан. – Устроим ритуальное сожжение ее вещей? – Подруга показывает на шкаф, в который запрятала памятки наших с Вероникой отношений, собрав их в коробку из-под обуви. – Помню, что велела тебе их сохранить, но, возможно, тебе пора избавиться от шлаков.
– Девочки! – кричит мама с первого этажа. – Завтрак готов!
При упоминании еды Джемма оживляется – проводит расческой по волосам и бежит к двери. Я ковыляю за ней – великанша-нескладеха по следам балерины.
– Доброе утро, миссис Уолш! – с улыбкой говорит Джемма. – Помочь вам накрыть на стол?
– Уже накрыто, но спасибо за предложение. – Мама кивает в сторону коридора, ведущего в столовую. – Садись, а я только тосты захвачу.
Упрашивать Джемму не нужно: она чуть ли не рысью выбегает в коридор и исчезает в столовой. Я за ней не спешу: направляюсь на кухню за мамой.
– Ханна, в чем дело? – Мать останавливается, держа в руках блюдо, полное тостов.
– Вчера вечером на костре случилось что-то странное. Мы с Вероникой…
– Мари, вы где? – Зычный папин голос разносится по дому. – Яичница стынет!
Мама берет блюдо одной рукой, другую кладет мне на плечо.
– Очень жаль, что вечер получился неприятным. Знаю, у вас с Вероникой сейчас не самые лучшие отношения, но вам надо научиться нормально общаться. Поговорим об этом после бранча.
– Нет, мама…
Но она уже ушла. Я следую за ней в столовую: на тарелках разложены фрукты, яичница и горки жареного бекона. Мама ставит блюдо с тостами в центр стола, и мы садимся.
– Доброе утро! – Отец улыбается мне поверх чашки с кофе.
Я с полным ртом бекона бормочу что-то невразумительное.
– Как ваш костер? – спрашивает папа, когда вместо ответного приветствия я принимаюсь жевать тост.
Джемма откладывает вилку.
– Вы не поверите, что случилось! – Она подается вперед, а я с набитым ртом не могу сказать ей, чтобы помалкивала. – Кто-то убил енота, начертил на земле пентакль и поджег. Вся поляна была в крови. Завязалась драка, и одна девушка сломала руку. Нет, не в драке. Она раньше ее сломала. Погодите, расскажу по порядку, а то получилось путано.
– Боже, Джемма, ты хоть отдышись! – Я тщетно пытаюсь разрядить обстановку. Родители отворачиваются от Джеммы и пристально смотрят на меня. У мамы аж межбровная морщина углубляется.
– Ой, прости, я не хотела замалчивать самое невероятное. – Джемма подпирает щеку рукой и намеренно громко шепчет моим родителям: – Общение Ханны с Вероникой прошло без жертв.
Папа из вежливости усмехается.
– Вот новость так новость!
Подруга начинает пересказывать вчерашнюю историю, сдабривая ее подробностями, которые большинству людей показались бы не к столу, и недавние тревоги и страхи снова заполняют мои мысли. Вероника заявила, что это прикол регуляра, но вдруг нет?
– Мам, у нас желе есть? – спрашиваю, вставая из-за стола. – Не поможешь мне найти? – Я пронзаю ее многозначительным взглядом, надеясь, что она поймет, в чем дело.
– Да, конечно. – Мать кивает, встретившись со мной глазами. – Должно быть в холодильнике.
– Клубничное? – Джемма накалывает вилкой кусок канталупы, не замечая мою сильную панику.
– Да, наверное. Сейчас посмотрю, – обещаю я и увожу маму на кухню. Не представляю, как мне объясниться, если Джемма болтает с моим папой о драке парней у костра.
– В чем дело, Ханна? – спрашивает мать, доставая из холодильника банку с желе. – Что за ужастик с принесенным в жертву енотом?
Оглядываюсь на столовую, но мы достаточно далеко, и слов подруги мне не разобрать. Тем не менее я понижаю голос, чтобы рассказать обо всех событиях прошлого вечера. О крике Саванны. О бедном еноте. О пентакле. Умалчиваю лишь о том, как Вероника прилюдно использовала магию. Свою бывшую, может, я и ненавижу, но не настолько.
Выслушав меня до конца, мама тяжело вздыхает.
– Ох уж наши местные регуляры!.. Не перестаю удивляться их глупости.
– А если это не регуляр?
Мать пронзает меня взглядом.
– Думаешь, Кровавая Ведьма? – спрашивает она, сверкая глазами.
Я киваю, пальцы у меня дрожат. Мама кладет руку на мое плечо.
– Ханна, Кровавых Ведьм в Салеме не было со времен той давней охоты. Почему ты думаешь, что они вернулись?
Я не знаю. Может, как раз потому, что месяц назад, когда мы ездили на экскурсию в Нью-Йорк, я вместе с Вероникой случайно ввязалась в разборки между Кровавой Ведьмой и группой Заклинательниц? Или же потому, что Кровавая Ведьма пригрозила убить меня, если увидит вновь?
Вслух об этом не скажешь. Даже не обмолвишься.
– Мне так почувствовалось. В ритуале была сила, куда большая, чем в приколе регуляра.
Мама всматривается в мое лицо. Неужели разглядит все то, что я от нее прячу? Мне она ничего не говорит: просто делает круговое движение плечами и складывает ладони горстью, а воздух внутри ее пальцев вращается все быстрее и, наконец, начинает сверкать.
– Я сообщу леди Ариане.
Я сглатываю, причем очень нервно. Если кто и в силах определить, появилась ли в городе Кровавая Ведьма, то это именно наша верховная жрица. К несчастью, лишь она может разгадать мои секреты, а в ее черный список попадать не стоит. Никогда.
Мама шепчет что-то во вращающуюся сферу и выпускает ее из рук. Сферу я больше не вижу и не чувствую – обращаться с такими вещами меня научат после совершеннолетия, – но знаю, что она полетит через город и доставит сообщение леди Ариане. Через пару секунд мать наклоняет голову, словно слушая ответ.
– После бранча вы с Вероникой расскажете леди Ариане, что случилось накануне.
Не успеваю я возразить против участия моей бывшей, как мама уносит банку желе в столовую. Я плетусь за ней, волоча ноги по паласу, стены коридора бьют статическим электричеством.
– Клубничного желе в холодильнике не нашлось. Ближе всего к нему малиновое. Устроит тебя? – спрашивает мама, в голосе которой нет ни следа тревоги, лишившей меня дара речи.
– Малиновое? Конечно! – Джемма тянется через стол и забирает банку.
Я сажусь на стул рядом со своей лучшей подругой. Присутствие Джеммы не ослабляет тугой узел беспокойства, завязавшийся в животе. Я ковыряю вилкой яичницу. Она совершенно остыла.
После бранча старательно оттягиваю встречу с леди Арианой, которую назначили в лесу. После того как я переодеваюсь в пятый раз, мама силком вытаскивает меня из дома. Сперва мы отвозим Джемму к ее предкам, потом направляемся к той самой полянке. Делаем крюк, так что в лес попадаем последними. Вероника вместе с родителями, мистером и миссис Мэттьюз, ждет у машины, а леди Ариана еще сидит в своей древней «Импале». По возрасту «Шевроле» пора заржаветь и сгнить от старости, но автомобиль в идеальном состоянии. Вот одна из многочисленных привилегий верховной жрицы Стихийных Ведьм.
Отец переводит нашу тачку в парковочный режим, а леди Ариана распахивает дверцу и выбирается из салона. Седые волосы собраны в тугой пучок, вокруг глаз морщины, губы поджаты. Двигается она с грацией, которую даруют только возраст и власть. Я торопливо вылезаю из автомобиля и встаю рядом с Мэттьюзами.
Леди Ариана останавливается перед нами и чуть заметно прищуривается.
– Показывайте!
Кивнув, я неуверенно иду вперед, Вероника тащится за мной. Наши родители пропускают леди Ариану и пристраиваются в конце многопоколенной следственной группы. Земля утоптана, трава примята ногами доброй сотни учеников Салемской средней школы, сновавших туда-сюда. Если вспомнить, сколько полицейских здесь было вчера вечером, странно, что участок не огородили лентой.
Когда добираемся до места, где мы накануне ругались, Вероника замирает.
– Здесь мы услышали крики, – тихо и подавленно говорит она, но я ей не верю. Она приехала в выпускном платье, темно-лиловом, длиной до колен. Наряд выигрышно подчеркивает белизну ее кожи. Кажется, не переоделась Вероника намеренно, желая продемонстрировать, чего я себя лишила.
– Да, и пошли на звук вон в ту сторону. – Я протискиваюсь мимо Вероники и вдруг чувствую себя одетой слишком просто (на мне джинсовые шорты и оранжевая футболка «Государственный университет Уинстон-Салем», которую мама купила, когда в книжном магазине учебного заведения устроили распродажу). – Енот висел на дереве. – Я показываю на ветку, на которой увидела принесенного в жертву зверька. Земля до сих пор красна от крови.
– Вы обе, стойте тут! – велит леди Ариана нам с Вероникой.
Верховная жрица пересекает полянку, опускается на колени и протягивает руки к лужице крови. Она закрывает глаза, делает глубокий вдох, и шоу начинается по-настоящему. Поднявшийся ветер метет вокруг нас, выдувает из моего хвоста отдельные прядки. Мурашки бегут по плечам, и я трясусь июньской жаре вопреки. Земля подрагивает, как поверхность пруда, в который бросили камешек. Магической силы на поляне столько, что голова кружится. Сознание мутнеет.
Мгновение спустя леди Ариана встает и, не открывая глаз, прижимает ладонь к стволу дерева. Затаив дыхание, жду, пока она считывает энергию, пульсирующую по кольцам высокого дуба.
Рядом со мной нетерпеливо ерзает мама.
– Это дело рук Кровавой Ведьмы? – материнский голос дрожит, а я гадаю, вспоминает ли она сказки, которые рассказывала мне перед сном: истории про Кровавых Ведьм и их магическую силу, позволяющую мгновенно поработить чужое сознание и остановить сердце жертвы. Доводилось ли ей встречаться с Кровавыми Ведьмами? Известно ли маме, как может напугать их энергия и скорость? В курсе ли она, как быстро заживают их раны?
Леди Ариана качает головой и гладит дубовый ствол, словно любимого пса.
– В древе следов магии нет. И в крови тоже.
– Значит, все в порядке? Мы по-прежнему единственный клан в Салеме? – От невероятного облегчения на мои глаза наворачиваются слезы. Мы в безопасности. Кровавая Ведьма за нами сюда не проследовала.