Случилось это ранним апрельским утром. Шла я по городу и только стала переходить улицу, как вдруг на меня налетела стая галок. Они взволнованно кричали, пикировали над моей головой, взмывали то вниз, то вверх, не давая двигаться дальше. Я остановилась, понимая, что тут что-то не так. Галки продолжали атаку, явно подталкивая меня в определенную сторону. Агрессивности в их поведении не было. Скорее меня пытались задействовать в каком-то птичьем плане. Я огляделась: возле старого сарая на мусорке лежала огромная сухая ветка, переплетенная тонкими белыми нитками. В этих нитках и запуталась их подруга. «Вот, — думаю, — в чем дело!» Подошла, стала освобождать пленницу, она еще норовила носом меня долбануть, не уверенная в моих намерениях. А когда выпорхнула из рук, присоединилась к своим друзьям.
Не сразу они улетели и, пока я переходила на другую сторону улицы, несколько раз с криком возвращались, как будто благодарили.
Из письма Паршенковой В. А., г. Ярцево Смоленской области
После окончания института попал я по распределению учительствовать в небольшой приволжский городишко. Однажды вечером, устав от проверки тетрадей, вышел подышать свежим воздухом. Квартировал я в то время в частном доме у одинокой старушки. Походив немного по двору, присел на крылечке и закурил. Вдруг забегает во двор собака. Села невдалеке от меня, дышит тяжело, а у самой пасть открыта и слюна течет. «Уж не бешеная ли?» — подумалось мне, и как-то не по себе стало.
Но собака никаких признаков агрессивности не проявляла. Наоборот, как мне показалось, она смотрела на меня жалобно-просящим взглядом, даже слезы стояли в глазах…
Наконец решившись, я поднялся. Она тоже встала, завиляла хвостом, подошла поближе, потерлась о мою ногу, заскулила и снова села. Пасть у нее по-прежнему была открыта, и из нее текла слюна. Убедившись, что никакой опасности она не представляет, я попытался уйти, но жалобный стон заставил меня вернуться. Собака на животе ползла ко мне. Она явно о чем-то просила. Осмелев совсем, я присел на корточки, взял ее голову в руки и посмотрел в открытую пасть. Из горла торчала здоровенная кость, которая воткнулась в небо.
Я засучил рукав рубашки и засунул руку в горло псу. Сколько же мне пришлось помучиться, сколько с меня потов сошло, а из собачьих глаз вытекло слез прежде, чем мне удалось вытащить эту злосчастную кость! Собачьей радости и благодарности не было предела: она лизала теплым влажным языком мои руки и лицо, поскуливая, ползала около моих ног, глядя на меня виноватым взглядом: извини, мол, причинил тебе беспокойство!..
С тех пор и остался пес жить у меня с позволения добрейшей моей хозяйки. И вернее, и преданнее друга у меня не было.
Из письма Толстопятова И. В., г. Урюпинск Волгоградской области
У животных и птиц, по-видимому, есть какое-то чутье на людей, они способны отличить тех, от кого можно ждать помощи, и именно к ним в беде и обращаются.
Было зимнее утро. Я шел по протоптанной дорожке к сараю. Вдруг впереди меня поднялся в воздух воробей, сделал небольшой круг и опять сел на дорожку. Когда я подошел к нему, он повторил свой маневр. Я свистнул, он взлетел, сделал два круга надо мной и вновь опустился впереди. Я хлопнул в ладоши — он не улетал. Рукой махнул — и только после этого он взлетел, чтобы тут же сесть у моих ног. Когда я нагнулся, он, сжавшись комочком, смирно сидел, позволяя мне взять его в руки.
Я осмотрел воробья. Все вроде было нормально. Почему же он все время меня преследовал? И тут я обратил внимание на его клюв. В нем застряла пружинка от шариковой ручки. Стало понятно, что означала его настойчивость, — это была просьба о помощи.
Осторожно освободив клюв от пружинки, я посадил воробья на руку, погладил его. И он, почувствовав освобождение, взлетел.
Я любовался им, а счастливая птичка кружила надо мной, радостно чирикая. Он долго не улетал, то взмывал ввысь, то камнем падал вниз, а через некоторое время сел надо мной на ветку дерева. Я махнул ему рукой, улыбнулся, а он, прощально что-то прочирикав и сделав последний круг над моей головой, полетел жить своей, спасенной человеком, воробьиной жизнью.
Из письма Александрова И. В., пос. Яйсан Актюбинском области, Казахстан
Эта история произошла осенью 1985 года в поселке Дальжа на реке Амгунь Хабаровского края.
Как-то днем в середине сентября все жители небольшой деревушки услышали яростное мычание, переходящее в рев. Конечно, все жители тут же сбежались узнать, в чем дело.
Возле магазина (это наш центр) рыл копытами землю и ревел с пеной у рта полуторагодовалый бычок. Местные жители, которые понимают животных, сразу все поняли: бычок сообщает, что на стадо медведь напал.
Медведь для нивхов (коренных жителей) — священное животное, и на него они никогда не охотятся, поэтому ждать от них каких-то действий не приходилось. Но меры какие-то принимать надо было, поэтому мы с братом побежали домой за ружьями. И пока мы перезаряжали патроны, заменяя дробь на свинцовые шарики, бычок, побежавший вслед за нами от магазина, ревел и рыл землю возле нашего крыльца, как будто торопил нас.
Увидев нас выходящими из дома с оружием, он тут же побежал в лес, а мы — за ним. Состязаться с ним в беге мы не могли и потому отстали, потеряв его из виду. Но бычок вернулся к нам и снова побежал вперед, указывая нам дорогу, но уже чуть помедленнее. Вдруг он остановился и заревел. Подбежав к нему, мы увидели годовалую телку, которая неподвижно стояла на широко расставленных ногах и, низко опустив голову, тихо постанывала. На левом боку белели голые ребра, а шкура лоскутом свисала к земле. Как только мы подбежали к телочке, бычок побежал дальше. Временно оставив раненую, мы бросились за ним. Минут через пять мы услышали рев и мычание всего стада. Бычок ускорил бег, а мы стали продвигаться вперед осторожнее.
Выглянув из-за кустов, увидели метрах в двадцати пяти страшную картину: коровы как бы водили хоровод вокруг небольшой поляны, в центре которой лежала корова. За ее спиной сидел медведь. Одной лапой придерживая ее за хребет, другой он драл ей холку и жилы на шее. Морда его была повернута в нашу сторону, поэтому позиция для стрельбы была идеальной. Патроны для охоты на медведя, конечно, были слабоваты, поэтому после наших шести выстрелов медведь все-таки нашел силы уйти в лес.
Из письма Алексеенко О., г. Краснодар
Автор этого письма пишет, что до сих пор поражен тем, что животное способно проявить такую сообразительность и побежать за помощью к людям, чтобы спасти стадо. Между тем такие истории, судя по моей почте, происходят настолько часто, что их можно уже воспринимать как некую норму.
Жили у меня канарейки — самочка и самец. Однажды мама сказала, что женщина из соседнего корпуса, узнав, что у нас канарейки, предложила взять себе и ее птичку. У них тоже была пара, но самец улетел, и осталась одна самочка. Так у нашего самца образовался «мини-гарем». А как известно, где две женщины — там и ссоры. Так было и у нас. Дамы часто ссорились, отстаивая свое право первенства. Рыжая новенькая была агрессивней, и первой жене частенько доставалось. Начиная с весны и до самой зимы канарейки жили «на воле», то есть летали в закрытой лоджии, и только зимой я заносил клетку в комнату.
Наша самочка снесла яйца и стала их высиживать. У новенькой яиц не было.
Однажды я завтракал на кухне. Увидев меня, моя канарейка села на протянутую проволоку и, заглядывая в окно и явно обращаясь ко мне, стала возбужденно чирикать. Было понятно, что она на что-то жалуется или сообщает что-то тревожное. Я вышел в лоджию и обнаружил, что новенькой нигде нет. Первой мыслью было, что ее соперница попала в беду, а наша самочка хочет об этом сообщить. Но тут мой взгляд упал на гнездо, в котором на чужих яйцах сидела рыжая, занявшая это место, когда хозяйка на несколько минут покинула его, чтобы поесть. Конечно, я помог восстановить справедливость. Тем более что меня явно просила об этом обиженная птичка.
И еще один случай, когда птицы обратились ко мне. Как я отметил выше, они у меня в теплое время летали в лоджии. А когда было особенно жарко, я открывал двери лоджии на кухню и в комнату и мог наслаждаться пением самца. Временами он залетал в квартиру, в то время как его гарем был занят своими делами. Надо сказать, что ни одна из самок никогда не нарушала границ.
Однажды рано утром, когда я еще спал, самец залетел ко мне в спальню, сел на карниз и стал вполголоса петь, как бы стараясь меня разбудить. Я проснулся и удивился этому необычному визиту. Опять подумал, что что-то случилось. Встал и пошел в лоджию. Он, опередив меня, явно показывал мне, на что обратить внимание.
Обычно каждый вечер перед сном я готовил птицам утренний корм, ванночку, менял воду для питья и т. д.
Впервые за все время я не сделал этого, и вот мой умница самец таким образом напомнил мне о моих обязанностях. К сожалению, все они нелепо погибли, и я пережил это почти как потерю членов семьи…
Из письма Шмавоняна Ж., г. Тбилиси, Грузия
Рассказывая о необычных поступках наших меньших братьев, нельзя не упомянуть о тех удивительных случаях, когда животные проявляют сострадание к чужим малышам.
У моих знакомых живет сенбернар по кличке Капитан. Это большой добродушный и очень самостоятельный пес. С ним не надо ходить на прогулку, он сам спускается с третьего этажа во двор и, нагулявшись вволю, возвращается домой, требовательно барабаня в дверь лапой, чтобы его впустили в квартиру. Однажды он принес с прогулки в зубах мокрого и дрожащего котенка. Где он его подобрал, почему решил принести в дом? Вот вопросы, на которые ни я, ни мои знакомые так и не смогли найти ответ, — ведь на проявление инстинкта это совсем не похоже. Солидный Капитан вел себя как заботливая мамаша, даже порыкивал на своих хозяев, когда те, с его точки зрения, «обижали» котенка. Он учил его есть из миски, играл с ним, терпеливо перенося шалости избалованного приемыша.