– А у меня в кармане складной нож, – сообщил мне Ронни Нил. – К тому же мой брат сидит в тюрьме за вооруженное ограбление, и два моих кузена, кстати, тоже. Один – за крупную кражу, а другой – за непредумышленное убийство. Хотя на самом деле убийство было преднамеренным, но адвокат оказался что надо. Так всегда бывает, когда впервые нарушаешь закон, – а ты будешь как раз первым, кого я убью. Если думаешь, что я боюсь провести пару лет в тюрьме, – вперед, нападай.
– Ну что, не передумал? Может, все-таки угостишь нас завтраком? – прошепелявил Скотт.
– Да, – повторил Ронни Нил, – ты угостис нас сафт-факом?
Когда мы вошли в «Дом вафель», там уже сидели тесными группками книготорговцы. В некоторых ситуациях – главным образом во время вечерних собраний возле бассейна – они составляли единую огромную толпу, но в большинстве случаев распадались на отдельные маленькие группки. Например, ребята из команды, которая работала в Форт-Лодердейле, общались с другими ребятами из той же команды, а ребята из Джексонвилла – с ребятами из Джексонвилла. Такому разделению не было никакой внешней причины, и оно не поощрялось начальниками команд. Наверное, между нами просто было неизбежное чувство соперничества, которое не позволяло слишком приветливо общаться друг с другом.
Когда мы вошли, кое-кто из ребят поднял на нас взгляд, кое-кто даже приветливо кивнул, но ни один не помахал рукой, не закричал: «Эй, здорово, идите к нам за стол!» Меня это, впрочем, устраивало: я не имел ни малейшего желания выставлять свое унижение напоказ.
Скотт и Ронни Нил прошли следом за мной к одному из столов, отделенных от зала фанерной перегородкой, и затолкали меня в нишу. Скотт заслонил собой выход, а Ронни Нил сел напротив меня. Он тут же схватился за меню и принялся внимательно его изучать.
– Завтрак – самая важная еда за весь день, – заявил он. – А ведь многие этого не знают.
К нам подошла официантка – пухленькая блондиночка лет тридцати – и принялась раскладывать перед нами приборы.
– Как дела, крошка? – поинтересовался Ронни Нил.
– Отлично, детка.
Этот омерзительный обмен любезностями, эти ничего не значащие нежности почему-то разозлили меня гораздо больше, чем сама ситуация, близкая к похищению.
– Третьего прибора не нужно, – сказал я официантке, – я ухожу.
– Ничего подобного, – возразил Скотт.
– Да, ухожу. Встань и выпусти меня отсюда.
– Не обращай на него внимания, – сказал Ронни Нил официантке. – Кажется, он просто забыл, что сказал ему один мой приятель – парень острый на язык.
Я покачал головой:
– Скотт, уйди-ка с дороги.
– Сядь и заткнись, – ответил он.
– Сяфь и саткнифь, – передразнил Ронни Нил.
Я втравился в серьезную и очень опасную игру, но если бы теперь пошел на попятный, то просто не смог бы себя уважать. Хватит уже отступать. По крайней мере на сегодня точно хватит.
– Вызовите, пожалуйста, полицию, – обратился я к официантке.
Мне очень не хотелось общаться с полицейскими, но, в конце концов, мы были не в Медоубрук-Гроув, так что я решил рискнуть и по крайней мере попытаться прибегнуть к помощи закона.
Официантка, сощурившись, внимательно взглянула на меня:
– Ты это серьезно, детка?
Я кивнул, и она кивнула в ответ.
– Да ладно вам, постойте! – сказал Ронни Нил. Он поднял руки в шутливом жесте, словно показывая, что сдается. – Не надо пугать меня всякими ужасами! Мы же просто шутим. – Затем, обращаясь к Скотту, он произнес: – Ну давай поднимай свою жирную задницу! Не видишь, что ли: человек выйти хочет.
Я проскользнул мимо Скотта, стараясь не встречаться взглядами с остальными книготорговцами и официанткой. Я понятия не имел, что они подумали, наблюдая эту сцену, – да и не хотел ничего об этом знать. Я обернулся к Ронни Нилу.
– И впредь не советую со мной шутить! – Эти слова я произнес медленно и тихо.
Наверное, если б это было в кино, то по лицу Ронни Нила пробежала бы темная туча: он бы внезапно понял, что зашел слишком далеко; он бы вздрогнул и отпрянул назад, отступив за фанерную перегородку. Но все это сказки – будто бы все задиры на самом деле трусы и, если встретить их лицом к лицу, они непременно убегут в кусты. Это не просто сказка, а самая что ни на есть коварная ложь – ложь, которую родители втюхивают своим детям только потому, что и сами предпочитают в нее верить. Это оправдание, позволяющее им ни во что не ввязываться и тем самым себя не компрометировать; позволяющее им не заступаться за собственных детей, не общаться с родителями задир и забияк, разумеется не менее нервными и агрессивными, чем их отпрыски.
Ронни Нил искоса взглянул на Скотта, и они обменялись гнусными ухмылками.
– Ну ладно, что поделаешь, увидимся позже! – пообещал он мне.
В «Доме вафель» было прохладно, работал кондиционер, и все помещение было словно наполнено сияющей энергией. Громкие голоса, музыка, шкварчание мяса на гриле, дребезжание кассового аппарата, звон монет, падающих на стол, – это кто-то оставил официанту чаевые. Но снаружи весь мир плавился от жары – все было спокойно, тихо, тягуче. Меня била мелкая судорожная дрожь: я разрывался между двумя желаниями – набить своим неприятелям морды или дать деру. Но вдруг все отошло куда-то далеко, словно стычка с Ронни Нилом и Скоттом, и эта официантка, которую я попросил вызвать полицию, стали не более чем зыбким воспоминанием об истории, которую я сам же и сочинил.
Последствия, конечно же, не заставят себя ждать – я это понимал. Мое положение стало крайне рискованным: это были уже не детские игры, когда мальчишки дразнят друг друга, обзывают и щелкают по ушам, – игра стала смертельно опасной, и опасность могла подкараулить меня в любое время, принять любое обличье.
Я окинул беглым взглядом автостоянку и увидел Читру: она направлялась к закусочной. Читра шла, низко наклонив голову, слегка ссутулившись, и походка ее казалась немного неуклюжей: она как будто слегка приволакивала ноги. Скорее всего, это должно было выглядеть несексуально, но мне казалось очень милым и оттого необычайно сексуальным. Забавно, конечно, но бывает и так.
Она поймала мой взгляд и улыбнулась:
– О, ты уже поел?
Я догадался, что она ищет себе компанию, а мое общество было ничем не хуже общества любого из наших ребят. Я был в этом почти что уверен, ведь Мелфорд сказал, что Читра считает меня умным.
– Пока нет, – ответил я. – Тут в четверти мили по шоссе есть «Айхоп».[49] Может, сходим туда?
– А чем тебе «Дом вафель» не нравится?
– Да ты шутишь, наверное, – ответил я и напряженно улыбнулся.
Я не хотел рассказывать ей про Скотта и Ронни Нила и раскрывать перед ней свою слабость. И потом, мне не хотелось объяснять, из-за чего вообще разгорелся весь этот сыр-бор. Ведь я и сам этого не знал.
В общем, Читра так и не сказала, что согласна пойти со мной дальше вдоль шоссе, но как-то само собой получилось, что мы пошли вместе. Мы шли, держась поближе к заросшей обочине, но стараясь не заходить лишний раз в сорняковые кущи, если только мимо нас не проносилась на полной скорости машина или не пролетал грузовик размером с мамонта.
Каждые шагов десять я украдкой поглядывал на Читру – ее смуглый угловатый профиль был до того прекрасен, что у меня аж дух захватывало. Пару раз застав меня за этим, она улыбалась одними уголками губ и тут же отводила взгляд. Я не знал, что хотела она сказать этими легкими полуулыбками, но мне казалось, что благодаря им я смогу пройти через все испытания.
В закусочной, где все пропахло кленовым сиропом, мы сидели и смотрели, как наша официантка расставляет перед нами толстостенные белые чашечки с кофе, по краям которых стекали темные капли. Мне показалось, что это подходящая прелюдия для разговора по душам, но я никак не мог придумать, с чего начать.
– Мы с тобой впервые вдвоем на этой неделе, – сказала Читра.
Многообещающее начало.
– Да, действительно.
Ну придумай же что-нибудь умное! Что-нибудь проницательное, очаровательное и обезоруживающее.
– И это открывает перед нами много возможностей, – добавил я.
Читра сощурилась:
– Например?
Неужели я зашел слишком далеко? Сразу позволил себе слишком много? Сказал что-то непристойно-вызывающее? Надо было срочно реабилитироваться.
– Ну, например, мы можем поговорить. Просто, понимаешь, я не хочу ни о ком сказать ничего плохого, но ты… ты не похожа на остальных книготорговцев.
– Ты тоже не похож.
– Почему ты так думаешь? – спросил я.
– А почему ты так думаешь? – И она спрятала лукавую улыбку в чашке с кофе.
Щеки у меня горели.
– Ты мне кажешься – как бы это сказать? – более цельной, чем остальные. К примеру, ты собираешься в женский колледж, ну и так далее.
Она одарила меня взглядом, полным приятного удивления. Очко в мою пользу – благодаря уроку такта, который преподал мне Мелфорд.
– Я надеюсь, что это место окажется для меня более подходящим, чем мир книготорговли, – заметила Читра.
– Я в этом совершенно уверен. Слушай, я тебя еще об этом не спрашивал: как вообще могла здесь оказаться такая девушка, как ты?
В ответ она пожала плечами: казалось, мой вопрос заставил ее почувствовать себя неловко.
– Просто пришло лето, вот мне и понадобились деньги. И мне нужно было больше, чем можно заработать в какой-нибудь лавке в универмаге.
– Да, уж я-то знаю, как это бывает.
Ведь я уже рассказал ей, что коплю деньги на учебу в Колумбийском университете.
– Я бы тоже хотела проработать целый год, как ты. У моего отца есть небольшое дело – химчистка. Он арендует помещение, а тут возникли сложности с хозяином – не очень честным человеком. В общем, кончилось тем, что отцу пришлось влезть в долги. Но он наотрез отказывается взять часть той суммы, которая была отложена мне на колледж. Вот я и стараюсь побольше заработать, чтобы помочь родителям выпутаться из долгов.