тся эта глава из Ездры (называемая родословной переписью), как об этом прямо говорится в ст. 5 той же гл. Неемии, общая сумма вполне согласуется с [общей] суммой Книги Ездры; частные же суммы весьма отличаются: некоторые оказываются больше, некоторые меньше, чем у Ездры, а все вместе составляют 31 089. Поэтому несомненно, что больше ошибок вкралось в частные суммы как Книги Ездры, так и Книги Неемии. Комментаторы же, старающиеся согласовать эти очевидные противоречия, выдумывают по силе своего ума все, что только могут, а между тем именно они своим преклонением перед буквами и словами Писания делают (как уже выше мы напомнили) не что иное, как выставляют писателей Библии на позор, так что они кажутся не умевшими ни говорить, ни излагать по порядку то, что им надлежало сказать. Более того, они ничего другого не делают, как только совершенно затемняют ясность Писания, ибо если бы везде было позволительно толковать Писание по их способу, то, конечно, не было бы ни одного предложения, в истинном смысле которого мы могли бы не сомневаться. Но нечего дальше останавливаться на этом, я убежден, что если бы какой-нибудь историк захотел подражать всему тому, что сами комментаторы благочестиво допускают относительно писателей Библии, то они насмеялись бы над ним на разные лады. И если они считают богохульником того, кто говорит, что Писание в некоторых местах ошибочно, то спрашивается: каким именем я назову тогда их самих, [т. е. тех], кто приплетает к Писанию все, что угодно, кто до того унижает историков священных книг, что о них думают как о людях, без толку болтающих и все путающих, кто, наконец, отрицает ясный и самый очевидный смысл Писания? Ведь что в Писании яснее того, что Ездра с сотрудниками брал по частям в родословной переписи, написанной в гл. 2 книги, названной его именем, число всех тех, которые отправились в Иерусалим, так как в частных суммах сообщается число не только тех, которые могли указать свою генеалогию, но и тех, которые не могли ее указать? Что, говорю, из ст. 5, гл. 7 Неемии яснее того, что он эту самую перепись просто списал. Итак, те, кто объясняет это иначе, делают не что иное, как отрицают истинный смысл Писания, а следовательно, и само Писание. Что же касается того мнения, будто благочестиво приспособлять одни места Писания к другим, то поистине это забавное благочестие, потому что места ясные они приспособляют к темным, а правильные – к ложным и здоровое портят гнилым. Я, однако, далек от того, чтобы называть их, не имеющих никакого намерения злословить, богохульниками, ибо ошибаться, конечно, свойственно человеку. Но возвращаюсь к своей цели. Кроме ошибок, которые должно признать в суммах родословной росписи как Ездры, так и Неемии, замечается также много ошибок в самих именах семейств; сверх того, много ошибок в самих генеалогиях, в историях, и опасаюсь, нет ли их также и в самих пророчествах. Так, пророчество Иеремии, гл. 22, о Иехонии никоим образом, по-видимому, не согласуется с его историей (см.: конец Кн. 2 Цар., Иер. и Кн. 1 Пар., гл. 3, ст. 17, 18, 19), в особенности слова последнего стиха той главы; не вижу я также, на каком основании он мог сказать о Седекии, глаза которого были вырваны, как только он увидел умерщвление сыновей: «Ты умрешь в мире» и пр. (см.: Иер., гл. 34, ст. 5). Если пророчества должны толковаться по исполнению, то должно было бы переменить эти имена и вместо Седекии, казалось бы, должно взять Иехонию и, наоборот, вместо Иехонии – Седекию. Но это слишком парадоксально, и потому я предпочитаю оставить вопрос как неразрешимый главным образом потому, что если здесь и есть какая-либо ошибка, то она должна быть приписана историку, а не погрешности в экземплярах. Что касается остальных ошибок, о которых я сказал, то я не думаю отмечать их здесь, так как этим я мог бы сильно утомить читателя, тем более что они уже были замечены другими. Ибо р[аби] Соломон, вследствие очевиднейших противоречий, которые он заметил в вышеуказанных родословных, принужден был высказаться в таких словах, именно (см. его комментарии на Кн. 1, гл. 8, Пар.): «Что Ездра (который, по его мнению, написал Книги Паралипоменон) называет сыновей Вениамина другими именами и его родословие выводит иначе, нежели мы имеем его в Книге Бытия, и что, наконец, он бо́льшую часть городов левитских указывает иначе, чем Иисус, то это произошло оттого, что он нашел различные оригиналы», и немного ниже: «Родословие Гаваона и других дважды и розно списывается потому, что Ездра нашел много разных росписей каждого родословия и при списывании их следовал наибольшему числу экземпляров, а когда число несогласных генеалогов было одинаково, тогда он списывал экземпляры того и другого». Таким образом, он, безусловно, допускает, что эти книги были списаны с оригиналов, недостаточно исправленных и недостаточно достоверных. Даже сами комментаторы, стараясь согласовать тексты, весьма часто делают не что иное, как указывают причины ошибок. Наконец, я полагаю, что ни один здравомыслящий человек не думает, что историки священных книг намеренно захотели так написать, чтобы они казались противоречащими себе на каждом шагу. Но может быть, кто-нибудь скажет, что таким образом я совершенно ниспровергаю Писание, ибо таким образом все могут подозревать, что оно везде ошибочно. Но я, напротив, показал, что таким образом я забочусь о Писании, дабы его ясные и чистые места не приспосабливали к ошибочным и не искажали; а из-за того, что некоторые места искажены, нельзя подозревать то же относительно всех [мест], ведь никогда не было ни одной книги без ошибок. Неужели, спрашиваю, кто-нибудь когда-нибудь подозревал по этой причине, что книги во всем ошибочны? Конечно никто, особенно когда речь вразумительна и мысль автора ясно понимается.
Этим я закончил то, что хотел заметить относительно истории Книг Ветхого Завета. Из этого мы легко заключаем, что до времен Маккавеев не было никакого канона священных книг[90]; те же, которые теперь имеем, были отобраны из многих других фарисеями второго храма, установившими и молитвенные формулы, и приняты были только на основании их решений. Итак, кто хочет доказать авторитет Священного Писания, тот обязан доказать авторитет каждой книги; и недостаточно доказать божественность одной, чтобы заключать о божественности всех, иначе должно утверждать, что собор фарисеев не мог ошибиться при этом выборе книг, чего никто никогда не докажет. Основанием же, заставляющим меня утверждать, что только фарисеи собирали книги Ветхого Завета и сложили их в канон священных книг, служит то, что в Книге Даниила, в посл. гл., ст. 2, предсказывается воскресение мертвых, которое саддукеи отрицали, затем то, что сами фарисеи в Талмуде ясно указывают это. Именно: в гл. 2, л. 30, ст. 2, трактата «Шаббат» говорится: «Сказал р. Иуда от имени Рава: старались мудрецы скрыть Книгу Екклесиаста, потому что слова ее противоречат словам закона (NB: Книге закона Моисея). Почему же ее не скрыли? Потому что она согласно с законом начинается и согласно с законом оканчивается». А немного ниже: «И также Книгу Притчей старались скрыть» и пр. И наконец, в том же трактате, в гл. 1, л. 13, ст. 2: «Поистине называй с признательностью того мужа, имя которого Ханания, сын Хизкии, ибо если бы не он, то Книга Иезекииля была бы скрыта, потому что слова ее противоречили словам закона» и пр. Из этого весьма ясно следует, что знатоки закона держали совет о том, какие книги должно принять как священные и какие исключить. Итак, кто хочет увериться в авторитете всех книг, тот пусть снова приступает к обсуждению и требует отчета в каждой.
А теперь своевременно было бы исследовать и Книги Нового Завета таким же образом. Но так как я слышу, что это сделано людьми, весьма сведущими как в науке, так в особенности и в языках, и так как я не обладаю настолько безукоризненным знанием греческого языка, чтобы осмелиться взяться за это дело, и, наконец, так как до нас не дошли экземпляры книг, которые были написаны на еврейском языке, то я предпочитаю воздержаться от этой работы. Тем не менее то, что ближе всего относится к моей задаче, я думаю отметить; об этом в следующей главе.
Глава XIИсследуется, написали ли апостолы свои послания как апостолы и пророки или же как учители; затем показывается обязанность апостолов
Никто из читавших Новый Завет не может сомневаться в том, что апостолы были пророками. Но так как пророки говорили по откровению не всегда, но, напротив, очень редко, как мы показали в конце гл. 1, то сомневаться в том, написали ли апостолы Послания в качестве пророков, по откровению и выраженному приказу, как Моисей, Иеремия и другие, или же в качестве частных лиц или учителей, мы можем; тем более что в 1-м Послании к коринфянам, гл. 14, ст. 6, Павел указывает два рода проповедования; одно на основании откровения, другое на основании познания; и потому, говорю, сомневаться в том, пророчествуют ли апостолы в Посланиях или же учат, можно. Но если мы пожелаем обратить внимание на стиль Посланий, то найдем, что он весьма отличен от стиля пророчества. Так, у пророков весьма употребительно было свидетельствовать всюду, что они говорят по указу Бога, именно: «так глаголет Бог», «говорит Бог воинств», «указ Бога» и пр. И это, по-видимому, имело место не только в публичных речах пророков, но и в письмах, содержавших откровения, как видно из письма Илии, написанного Иораму (см.: 2 Пар., гл. 21, ст. 12). Он тоже начинает: «Так говорит Бог». Но в Посланиях апостолов мы ничего подобного не читаем, но, наоборот, в 1-м Послании к коринфянам, гл. 7, ст. 40, Павел говорит, руководствуясь своим суждением. В весьма многих местах встречаются даже формы выражения, свойственные душе колеблющейся и смущенной, например в Послании к римлянам, в гл. 3, ст. 28: «Итак, мы полагаем»[91], и в гл. 8, ст. 18: «Ведь я полагаю», и многое в этом роде. Кроме того, встречаются другие формы выражения, весьма далекие от пророческого авторитета, именно: «Это же я говорю по совету, а не по приказанию» (см.: 1 Кор., гл. 7, ст. 6), «Совет даю как муж, который милостию Бога верен» (см.: там же, гл. 7, ст. 25), и много других в этом роде. Должно заметить, что, когда в вышеуказанной главе Павел говорит, что он имеет или не имеет повеление, или приказание, Божье, он разумеет под этим не повеление, или приказание, открытое ему Богом, но только правила Христа, преподанные им на горе́ ученикам. Кроме того, если мы обратим также внимание на способ, которым апостолы передают в этих Посланиях евангельское учение, то увидим, что он тоже весьма отличается от способа пророков. Ибо апостолы везде умозаключают, так что они кажутся не пророчествующими, но рассуждающими; пророчества же, наоборот, содержат одни только догматы и решения, потому что в них выводится как бы говорящим Бог, который не умозаключает, но решает вследствие абсолютной мощи своей природы, да и потому также, что авторитет пророка не позволяет умозаключать; ведь всякий, желающий подкрепить свои догматы разумом, тем самым подвергает их свободной критике каждого. И Павел, так как он умозаключает, по-видимому, делал это. В 1-м Послании к коринфянам, гл. 10, ст. 15, он говорит: «Как мудрым говорю, судите вы сами о том, что я говорю». И наконец, потому, что пророки, как мы показали в гл. 1, воспринимали открываемые вещи, не прибегая к силе естественного света, т. е. не делая умозаключений. И хотя в пяти Книгах Моисея некоторые положения, по-видимому, вывод