И они, надеюсь, не пожелали этого?
Лили. Совершенно не пожелали. Не могу понять, почему муравьи всегда так недовольны, когда кто-нибудь пробует помочь им! Они переправляли по траве прутики и старались сделать это как можно быстрее, без устали тянули и толкали, спотыкаясь на каждом шагу, так что жалко было смотреть. Я взяла несколько прутиков и положила их на то место впереди, куда, мне казалось, они стремились дотащить свой груз. Но вместо того чтобы обрадоваться, они тотчас же бросили ношу и засуетились, раздраженные и испуганные. В довершение ко всему многие из них забрались ко мне в рукав и искусали меня, так что мне пришлось уйти.
Профессор. А я-то все не мог понять, что вы там делаете. Я видел, что французская грамматика лежала позади вас на траве, и подумал, что вы, может быть, пошли просить муравьев послушать, как вы будете спрягать французские глаголы.
Изабелла. О, вы так не думали!
Профессор. Почему же нет, Изабелла? Я отлично знаю, что Лили не может сама выучить этих глаголов.
Изабелла. Но ведь и муравьи не могут помочь ей.
Профессор. Уверены ли вы, Лили, что и муравьи не могут помочь вам?
Лили (подумав). Может быть, мне следовало бы кое-чему поучиться у них.
Профессор. Но ни один из них не бросил своего прутика, чтобы помочь вам спрягать неправильные глаголы?
Лили. Конечно, нет. (Смеется вместе с остальными.)
Профессор. Что вы смеетесь, дети? Почему бы муравьям не бросить своей работы, чтобы помочь Лили? Ведь думает же Виолетта, что мы должны бросить свою работу, чтобы помочь делу Бога. Может быть, однако, она разделяет более скромный взгляд Лили и думает, что и Он мог бы кое-чему научиться у нее.
На глазах Виолетты появляются слезы.
Дора (вспыхнув). Это слишком злая шутка! Как вам не стыдно! Бедная Виолетта!
Профессор. Дорогие дети, незачем одной из вас краснеть, а другой бледнеть потому только, что вы поняли нелепость фразы, которую привыкли употреблять вместе с большинством религиозных людей. Только одним путем человек и может помогать Богу – не препятствуя Богу помогать человеку. И нельзя более преступно упоминать всуе Его имя, как называя отказ от своего дела служением Богу.
Бог – добрый Отец. Он всех нас поставил там, где желает, чтобы мы творили Его волю, и это исполнение Его воли есть истинное «служение Отцу». Он назначает каждому созданию радостное для него дело, если только каждый будет выполнять его радостно и смиренно. Он всем нам дает достаточно силы и смысла для той работы, которую Он хочет, чтобы мы выполняли. Если же мы устаем или заходим в тупик, то виноваты в этом мы сами. Да, при всяком деле мы можем всегда быть уверены, что не делаем угодное Ему, если сами мы несчастливы. На сегодня довольно, дети. Будьте же как можно счастливее. А когда не можете быть счастливы, то не кичитесь по крайней мере своим несчастьем.
Беседа 7. О домашних добродетелях
Вечером у камина в гостиной.
Дора. Ну вот, шторы опущены, огонь пылает, устраивайтесь в кресле и расскажите нам то, что обещали.
Профессор. Что же?
Дора. Все, что знаете о добродетели.
Катрин. И о словах на букву V.
Профессор. Я слышал сегодня утром, мисс Кэти, как вы на игровой площадке пели что-то, упоминая слово, начинающееся с буквы V.
Катрин. Я пела!
Мэй. О, расскажите нам, расскажите.
Профессор. «Виликенс и его…»[19]
Катрин (зажимая ему рот рукой). О, молчите, молчите, пожалуйста. Где же вы были?
Изабелла. Право, мне хотелось бы знать, где был профессор. Мы потеряли его из вида у рододендрона, и я не видела, куда он делся. Ах, какой вы дурной, дурной!.. (Взбирается к нему на колени.)
Дора. Теперь, Изабелла, мы серьезно нуждаемся в беседе.
Профессор. Я беседовать не буду.
Дора. Но вы должны. Вы обещались. Помните?
Профессор. Да, если все будет хорошо, а теперь все дурно. Я устал и зол и беседовать не буду.
Дора. Вы нисколько не устали и не так уж разозлись. И мы заставим вас говорить, будь вы даже злы, как сто китайцев. Пойди сюда, Египет, и встань рядом с Профессором.
Египет занимает позицию у каминной щетки.
Дора (осматривая свой боевой отряд). А ты, Лили, садись напротив, на ковер.
Лили исполняет приказание.
Профессор (видя, что шансов на победу у него нет). Хорошо, хорошо, но я, право, устал. Пойдите потанцуйте немного, а я подумаю.
Дора. Нет, вы не должны думать, иначе вам захочется и нас заставить думать, а это, право, скучно.
Профессор. Идите же и потанцуйте, чтобы избавиться от дум, а потом я буду беседовать с вами, сколько пожелаете.
Дора. Но мы не можем танцевать ночью. Сейчас не время, и нам хочется послушать рассказ о добродетели.
Профессор. Позвольте мне сначала немного полюбоваться ею, так как танцы – первая добродетель девиц.
Египет. Правда? А вторая?
Профессор. Уменье одеваться.
Египет. Напрасно вы делаете эти намеки. Я только сегодня утром, перед завтраком, починила все изорванное.
Профессор. Я не могу иначе выразить этический принцип, Египет, неважно, починили вы свое платье или нет.
Дора. Перестаньте же, пожалуйста, говорить вздор, ведь мы серьезно хотим послушать рассказ о добродетели.
Профессор. Хорошо, но я вам уже сказал о ней все, что мог.
Дора. Что – все? Что первая добродетель девиц – танцы?
Профессор. Говоря точнее, желание танцевать, а не желание надоедать старшим и слушать о добродетели.
Дора (обращаясь к Египет). Ну не злой ли он человек?
Египет. А на скольких балах должны мы побывать за зиму, чтобы быть вполне добродетельными?
Профессор. На скольких вы сможете, не потеряв своей свежести. Впрочем, я и не говорю, что вы должны стремиться на балы. Я только говорю, что вы должны всегда желать танцевать.
Египет. Мы и желаем, и все говорят, что это дурно.
Профессор. Вы знаете, Египет, «одна девица королевой стать // Не соглашалась за весь нильский ил»[20]. Вы как-то жаловались, что вам приходится чаще выезжать, чем хотелось бы?
Египет. Да, но я выезжаю не для танцев! Там не танцуют, там… (Обдумывая, как лучше выразить, что там делается.)
Профессор. Там можно только показываться, вероятно. Что ж, и в этом нет ничего дурного. Девушки должны радоваться, если на них любуются.
Дора (сверкая глазами). Вы этого не думаете, вы только оскорбляете нас, и мы не станем танцевать целый месяц.
Профессор. Цель мести будет вполне вами достигнута, если вы просто прогоните меня в библиотеку и будете танцевать одни. Но я не думаю, чтобы Джесси и Лили согласились на это. Ведь вам хочется, чтобы я видел, как вы танцуете, Лили, не правда ли?
Лили. Да конечно, – когда мы танцуем хорошо.
Профессор. Кроме того, мисс Дора, если молодые девушки действительно не желают обращать на себя внимание, то глаза их не должны сверкать, когда они слышат нелестные отзывы о себе. К тому же желание быть незамеченной – бессмысленно от начала до конца. Я не знаю во всем саду цветка скучнее «скромного» подснежника. Чтобы рассмотреть его, нужно низко наклоняться к нему и с разными скучными предосторожностями приподнимать его маленькую жалкую головку, да и тогда еще не вполне рассмотришь его. Девушки должны быть похожи на маргаритки: изящные и белые с красивыми ободками, они, где бы ни росли, просто и спокойно придают веселый вид всему окружающему, зная это, желая этого и находя, что было бы дурно, если бы они не выполняли своей задачи. Не желать, чтобы вас замечали, скажите пожалуйста! А сколько времени вы, Джесси, потратили сегодня после обеда на то, чтобы сделать прическу?
Джесси медлит с ответом, Дора спешит ей на помощь.
Дора. Не больше трех четвертей часа, я думаю, Джесси?
Джесси (грозя пальцем). Тебе-то уж не следовало бы этого говорить, Доротея!
Профессор. Я знаю, Джесси, что ей не следовало бы. И потому спрошу Дору про ее черные косы. (Дора оглядывается вокруг, ища, куда бы скрыться.) Но что за беда: сколько понадобилось, столько и потратилось, и никто не примет этот золотой венец за шиньон. Если же вам не хочется, чтобы его замечали, то следовало бы надеть чепец.
Джесси. Неужели вы так и будете шутить сегодня? Мы весь день ждали, что вы скажете много серьезного и интересного, а между тем…
Профессор. А между тем я говорю вам вещи очень справедливые и полезные для вас, но вы не хотите мне верить. В таком случае вам лучше было бы исполнить мое желание и отпустить меня спать. (Пытаясь устроиться поудобнее.)
Изабелла. Нет, нет и нет, вы не уйдете спать, бессовестный вы человек! Катрин, пойди сюда!
Профессор (зная, что его ожидает, если придет Катрин). Ну, Изабелла, вставайте, вы слишком тяжелы (приподнимаясь). Что же такое я сказал?
Дора. Мне кажется, он проспал все это время. Это просто неслыханно, что вы нам сказали.
Профессор. Может быть. Но с меня вполне достаточно того, что вы это услышали.
Египет. Да, но мы ничего не поняли, как вам известно, а между тем желаем понять.
Профессор. Что же я вначале сказал?
Дора. Что первая добродетель девушек состоит в желании ездить на балы.
Профессор. Я не говорил ничего подобного.
Джесси. «Постоянное желание танцевать», сказали вы.