— Виталий, вы только вчера покинули больничную койку, и сразу за своё? — в голосе брюнета прозвучала изумившая задержанного бесконечная усталость.
Видимо, служба совсем его заела.
— Мы с Мег давно собирали информацию по паре десятков глухарей. Допрыгался, соколик! — глаза фурии Тизифоны победно сверкнули из-под кокарды фуражки. — Три года — срок, конечно, небольшой для начала. Только есть подозрения, что за тобой водятся и более тяжкие проступки. Так что, моли всех богов, чтобы твои грешки никогда не всплыли.
— Начальник, головой я, видно, сильно ударился. Везде мерещатся клыкастые твари с кожистыми крыльями. Они грозятся выпить меня, как я бутылку с дешёвым пивом!
— Что ж, думаю, присяжные учтут ваше не слишком хорошее здоровье. За попытку ограбления инкассаторской машины отвечать всё равно придётся, — равнодушно проронила Тизифона.
Прохвост из Промзоны с недовольством заметил, что лодыжки несильно стянуты широким кожаным ремнём. На запястьях защелкнуты полицейские наручники.
— Эй, зачем так упаковали? — с протестом в голосе попытался он возмущаться.
— А это чтобы ты не вздумал удрать. Если твоей ушибленной башке что-то ещё привидится из разряда неуставного! — усмешка полковника парню совсем не понравилась.
Как и то, что взгляды его мучителей веяли могильным холодом.
— Шеф, охранник Аор предоставил мне подробный отчёт. Именно этот человек пытался ограбить Алекто Тартарину и Иветту Местину. Он был очевидцем и готов уговорить обеих девушек написать заявление.
— Неплохо, но этого будет слишком мало. Его могут отпустить под подписку о невыезде. Во время нападения на инкассаторскую машину никто не пострадал. Попытка ограбления — не оно само, — бог смерти снова с досадой подумал, что смертные обращаются с законами так же, как небожители с моралью. — Тизифона, как думаешь? Мы не превысим своих полномочий, если допросим абсолютно всех свидетелей по глухарям? Особенно тем, где срок давности почти истёк. Должностная инструкция «Юпитер ноль-ноль-гамма» допускает в такого рода случаях нестандартные подходы? — мужчина явно что-то недоговаривал.
Виталий с удивлением увидел, как в чёрных, только с виду самых обычных глазах полковника Морса, вспыхивают языки пламени. Хотя никто даже зажигалки рядом не держал, чтобы отражение открытого огня могло отразиться на хищно сверкнувшей радужке.
— Да, шеф! Даже вменяется в обязанность! Любое зло должно быть наказано! — брюнетка бросила злорадный взгляд на задержанного, намекая, что мало ему не покажется. Уже совсем скоро.
— Итак, кто нам может предоставить интересующую нас информацию?
— Живых свидетелей соучастия или серьёзных проступков обнаружить не удалось. Число глухарей за последние пять лет выросло так сильно, что Юпитер и Юнона в ярости, — фурия старалась не встречаться взглядом с полковником Морсом.
Так как чувствовала, что настроение у него такое, что, если попасть под горячую руку, мало никому не покажется. Даже старшей богине мести.
Бог смерти, которого древние греки уважительно величали Танатос, постучал костяшками пальцев по дубовой столешнице письменного стола и задумчиво проронил:
— Говоришь, Юпитер и Юнона недовольны текущей раскрываемостью?
Офицер сокрушённо покачала темноволосой головой. Перед глазами живо предстали весьма удручающие воспоминания о последнем вызове на ковёр. Как Эребус ещё и масла подлил в огонь гнева Отца и Матери Богов. При этом она с крайней степенью раздражения поняла. Морс видел всё, когда заглянул в этот миг в её разум. Потом полковник с досадой поморщился.
— Как думаешь, Виталик сможет перенести наши нетрадиционные методы допроса? — в чёрных глазах задержанный увидел лишь злорадное веселье.
— Жить захочет — выкарабкается! — кровожадно усмехнулась фурия.
После чего пристегнула задержанного дополнительными наручниками за запястья и щиколотки к вмурованному в пол кабинета стулу.
— Вы не имеете права бить меня или пытать!
Глава 11
Молодой бандит окончательно убедился, что пятки уже конкретно горят. Он утратил последнюю надежду хоть как-то вывернуться из передряги, в которую угодил.
Танат Морс, согласно официальным документам, возглавлял городскую полицию уже без малого тридцать лет. После того, как Юпитер повелел сделать всё возможное для того, чтобы люди чаще вспоминали о богах. Тем самым позволили им больше вмешиваться в реальную для них жизнь.
Брюнет старательно закрыл все окна специальными тёмными роллетами. В кабинете воцарился необходимый полумрак для того, чтобы допросить тени ушедших. Живых свидетелей тех событий практически не осталось. Затем выпустил специальное заклятье, чтобы никому и в голову не пришло их побеспокоить. Единственным источником света оказалась странная тёмно-синяя свеча в подсвечнике из вулканического стекла. Он был украшен причудливым орнаментом.
Из мглистого угла выскользнул Аор и протянул Морсу сразу два заявления. Одно было от Иветты, другое от младшей фурии.
— Присядь, будешь у нас с Тизифоной за понятого. Если что, подтвердишь, что допрос прошёл без малейших нарушений согласно должностной инструкции «Юпитер ноль-ноль-гамма». Превышения служебных полномочий в процессе допроса подозреваемого зафиксировано не было.
— Как пожелаете, повелитель!
Ламий насмешливо посмотрел на изрядно струхнувшего Виталия. Хотя и сделал всё, что надо, чтобы парень не узнал, кто ему навалял. Так сильно, что тот на сутки в больницу загремел.
Тем временем полковник Морс, вперив отсутствующий взгляд в дверной проём, что-то запел на незнакомом задержанному языке. Через мгновение среди причудливых хитросплетений странной музыки зазвучал высокий и сильный голос майора Тизифоны. Через пару куплетов и парень, принёсший два заявления, присоединился к старательно дерущей горло парочке.
В углах кабинета полковника, точно живые, заклубились тени. Они заставили пламя свечи погаснуть, пред этим испуганно затрепетав. Мертвенный сероватый свет осветил стены, окрашенные оливковой краской. На их фоне сгустками непроглядного мрака возникло несколько фигур, очертаниями слишком уж похожих на человеческие.
Самая ближняя из гостей провещала бесцветным голосом, больше похожим на шелест сухого тростника под сильными порывами ветра:
— Чем та, что была Ангелиной Сианой, может служить тебе, господин мой Танатос?
— К-к-к-кто это? — с трудом выдавил из себя Виталий.
Парень испуганно покосился на полупрозрачную женщину, которая при жизни была божественно красива.
— Ангелина Сиана, одна из тринадцати Привратниц Тартара. Цербер, конечно, щеголяет тремя головами. Только и ему не под силу уследить за всеми душами, что туда сходят, — любезно пояснила Тизифона.
— Принеси мне регистрационную книгу и выясни, кто из усопших за последние пять-семь лет может пролить хоть каплю света на тёмные делишки этого смертного, — бог смерти неодобрительно посмотрел на задержанного.
— Как пожелаешь, господин мой Морс, — тень с поклоном протянула мужчине три увесистых талмуда с пергаментными листами.
После чего раздался скрежет закрываемых врат где-нибудь в средневековом замке. Через вздох кабинет вновь приобрёл свой первоначальный вид.
— Итак, Тизифона, помоги мне. Выписывай имена и фамилии любого, кто может быть хоть как-то связан с этим ухарем. Будет идеально, если мы накроем и всех его ныне здравствующих сообщников.
— Конечно, Танатос. Каждое зло должно быть наказано! На том стоим, стояли и настаивать будем вечно!
Брюнетка грациозно плюхнулась в кресло напротив высокого начальства и прилежно зашелестела страницами. Время от времени она делала какие-то пометки в блокноте.
Аор сел в свободное кресло и насмешливо поглядывал некоторое время на задержанного. Потом спросил у Морса в лоб:
— А что, тех или того, кто поиграл в баскетбол этим ухарем так и не нашли?
— Нет, но это и не важно. Слишком много глухарей и висяков, чтобы заниматься подобными мелочами, — Танатос отмахнулся от не в меру развеселившегося ламия, как от надоедливой мухи. После чего тяжело вздохнул. — Не покалечили, не убили, а только воздали должное за наглость. Жив, вот пусть и радуется редкой удаче! А теперь помолчи! Похоже, я что-то нащупал…
Полковник что-то пробормотал. В кабинете появилась молодая, необыкновенно красивая женщина с изумрудными глазами и волосами цвета гречишного мёда.
— Танатос! Мы, кажется, договорились, что ты не будешь злоупотреблять моим добрым к тебе отношением? Ты побеспокоил меня во второй раз за последние двадцать лет! Думаешь, у меня других дел нет, как разгребать чужое изгаженное грешками исподнее?
Виталий с изумлением воззрился на странный головной убор дамы. То, что казалось гротескной шляпкой с прозрачной вставкой вуали, на самом деле оказалось крылышками. Они по чьему-то капризу росли прямо на голове незнакомки. Рассердившись, она привела их в движение. Видимо, не желала надерзить суровому начальству. Оно нашло бы действенный способ примерно наказать любого за непростительное хамство.
— Талея, я и так стараюсь тревожить твой покой как можно реже! Тизифона и Аор мне свидетели! — Танатос начинал злиться, ведь всего какую-то тысячу лет тому назад он позволил смертному возлюбленному этой вертихвостки прожить лишние три сотни лет.
Именно бог смерти уговорил богинь человеческой судьбы сделать исключение на основании нескольких прецедентов. Бедолага прожил ровно столько, сколько нежные и страстные чувства в сердце феи.
— Ты отвлёк меня от очень важного ритуала, Морс. Поэтому позаботься о достойной награде за труды!
Подумала, а не закатить ли грандиозную истерику, но решила, что ссориться с этим небожителем не стоит. Вдруг опять какому-нибудь смертному бедолаге снова удастся похитить её пылкое и страстное сердце?
— За удовольствия всегда приходится платить, Талея!
— Что ты хочешь узнать? — крылышки капризной особы снова пришли в движение, обдувая всех приятным ветерком.