опознание по запаху, но я не уверена. Слишком он был напуган.
– М-да… – протянул шеф, – даже если опознает, собачку в суд как свидетеля не приведешь, адвокаты на смех поднимут. Ну, хоть будете знать, на кого доказательства собирать. Ладно, валяйте, изучайте бумажки. Я одним глазом глянул и пожалел, что не сам дело веду. Интереснейшая вам попалась дама…
Они устроились у Виктора в кабинете, разложили бумаги на столе. Свечи зажигать пока не хотелось, в полвосьмого вечера было еще очень светло. Виктор налил себе и Анне по огромной кружке чая. Магичка тем временем, не слушая возражений, быстро сходила за пирожками, успев буквально за пару минут до закрытия лавки пекаря.
«Виктор, вы как хотите, а мне регулярно питаться просто необходимо. Да и вам не помешает, это я как врач говорю. Вам с какой начинкой принести?»
– Знаете, Виктор, я тут пару дней назад читала последний роман Карреры – так на фоне альградской истории приключения бравого кавалергарда просто меркнут… – сказала магичка, быстро пролистав перечень документов.
– Да уж… – согласился Виктор. – С ума б от такого счастья не сойти…
«Ингрид Владислава Елена Альград-Эзельгарр. Двадцать два года. Младшая сестра владетельного конунга, князя Магнуса Владислава Александра Альградского», – значилось на первом листе папки.
Виктор грустно усмехнулся. У него было больше имен – Виктор Вальтер Александр Густав фон Берген, князь Бельский. По знатности он был выше дамы-свидетеля (или потенциальной жертвы?). Потомки Альга-Скальда, удачливого бандита, сумевшего завоевать себе княжество, не шли ни в какое сравнение с князьями Бельскими. Основатели Империи. Второй по знатности род, право на императорскую корону, если прервется прямая линия…
Впрочем, какая разница? Где она и где какой-то там следователь?
Виктор откусил пирожок, проследив, чтобы крошки не упали на отчет, глотнул чаю и продолжил чтение.
Практически с рождения Ингрид была обручена с Иоганном, наследником баронства Эзельгарр – главного конкурента Альграда по морской торговле, расположенного на длинном полуострове севернее Альградского побережья. Четыре года назад Ингрид отправилась в Эзельгарр, где состоялась пышная свадьба. Но прожила там совсем недолго. Когда Константин и Александр схлестнулись за обладание железной короной Гетской империи, наследник Эзельгарра с небольшим отрядом отправился на помощь принцу Константину. Что творилось у него в голове – непонятно, но голову эту он сложил довольно быстро. Героически или не очень, история умалчивает. Формально он числился пропавшим без вести.
Когда стало ясно, что муж с войны не вернется, Ингрид быстро организовала заочное отпевание и кенотаф. После недолгого траура фрайин вернулась в Альград под папино крылышко и стала появляться в Эзельгарре только в качестве дипломатического и торгового представителя Альграда.
К некрологу безвременно почившего Иоганна в папке прилагалось пояснение:
«Барона Витольда Эзельгаррского сын и наследник Иоганн очень раздражал. Об этом есть свидетельства очевидцев… – Часть страницы аккуратно обрезана. – … раздражение распространялось и на невестку, так что старый барон наверняка был рад избавиться от обоих. Как решится вопрос с наследованием Эзельгарра, пока не ясно. Скорее всего, наследником будет объявлен внебрачный сын барона, Петер».
И на том же листе, но другим почерком: «Есть любопытный юридический казус. Витольд Эзельгаррский официально объявил сына своим наследником сразу после его свадьбы с Ингрид. Так что традиционный для Эзельгарра обряд „принятия в наследники“ проводился над ними обоими как семейной парой. После смерти мужа Ингрид вступила в наследство с традиционной же формулировкой „принимаю все, что ты мне оставил“ – то есть и титул наследника, при отсутствии у почившего супруга признанных детей. Так что формально она имеет право на баронскую корону Эзельгарра, пока Витольд не объявил нового наследника со всеми необходимыми формальностями».
Внизу, залезая на поля, кто-то размашисто добавил: «Бред. Кому она там нужна?»
Когда Виктор выбирался из разоренной войной Империи, Ингрид заочно похоронила мужа и вернулась домой. Но на этом ее проблемы только начались.
Ее отец, конунг Альграда, был игроком. Понемногу он играл всегда, но лет шесть назад пошел вразнос. Иногда он выигрывал, но в основном удача оборачивалась жуткими проигрышами. Было подозрение, что особенно неудачлив он стал молитвами одного из ближайших соседей – герцога Кошицкого. Никакие уговоры не помогали, и за несколько лет конунг спустил практически все состояние. Ингрид кое-как удалось отстоять приданое, с которым она вернулась из Эзельгарра, – но это была капля в море. Альград трещал по швам – по слухам, был заложен даже родовой замок. К счастью, кредиторов у конунга было довольно много, и удавалось кое-как между ними лавировать. Один-два крупных фактически могли бы просто забрать земли за долги. Это тщательно скрывалось, но такое солидное шило в мешке не утаишь.
Для пополнения казны конунг планировал резкое повышение налогов на хозяйства полевиков, которых в Альграде было немало. Заодно собирался снова выдать дочку замуж, на сей раз за крупного банкира из Союза вольных городов Фрайстаат, планируя титулом и приданым закрыть один из кредитов.
Герцог Кошицкий, не только ближайший, но и самый богатый сосед Альграда, проявлял вполне объяснимый интерес к долговым обязательствам, скупая все, до чего дотянется. Велись переговоры о том, чтобы дать конунгу громадный кредит для погашения долгов. И всем, кроме конунга Альградского, было кристально ясно: кредит нужен исключительно для того, чтобы впоследствии за неуплату присоединить конунгат к герцогству. Конунг же давно потерял критичность ума и был уверен, что это просто черная полоса и вот буквально завтра она закончится.
Альград был на грани разорения и, вполне возможно, вскоре перестал бы существовать как самостоятельное государство. Но в одно сомнительно прекрасное утро конунг после бессонной ночи за картами оступился на лестнице и сломал себе шею.
Магнус, его наследник, не избежал бы обвинения в убийстве, но это историческое падение происходило в присутствии большой компании приглашенных на прием представителей высшего общества. Включая епископа Альграда, не чуждого приятным развлечениям. Гости как раз собирались разъезжаться по домам, барон вышел попрощаться – и…
«Трагическая случайность», – хором заявили Магнус и Ингрид, дети конунга.
«Прими, Господи, душу почившего дитя Твоего», – грустно отозвался епископ, поклявшись, что конунг упал без посторонней помощи.
«Мои соболезнования», – прошипел Болеслав, герцог Кошица, понимая, что шансы сделать Альград своим вассалом улетучиваются, как утренний туман.
«Отцеубийца!» – верещали одинокие фанатики. На них мало кто реагировал, и фанатики быстро переключились на вопли о чем-то другом.
«Повезло», – с крестьянским простодушием заключили полевики, которых так никто и не обложил новой податью.
Виктор покачал головой и по привычке попытался прикинуть, как бы он вел расследование смерти конунга-картежника. Но скоро оставил эту затею. Учитывая показания свидетелей, дело было бы тут же закрыто за отсутствием состава преступления, что, собственно, и произошло три года назад. «Помер барон – есть новый на трон» – вспомнил он циничную поговорку.
– Анна, как думаете, конунг сам навернулся с лестницы? – поинтересовался Виктор у магички, которая этот лист уже прочитала.
– Как вам сказать… Я могу чисто теоретически предложить несколько вариантов с использованием магии. Но в присутствии епископа они вряд ли сработали бы: магия и служители церкви плохо совместимы. Так что – не знаю. Мотив очевиден, а вот возможность… Если это и убийство, то очень хитро организованное.
Виктор кивнул. Герцог Кошицкий не нашел ни единой зацепки, чтобы обвинить Магнуса, нового конунга, в отцеубийстве – а уж он-то точно очень хотел такую зацепку найти. Так что либо Альграду невероятно повезло, либо…
– Возможно, Магнус на редкость хладнокровный и расчетливый человек. А сестра, судя по всему, беззаветно ему доверяет и поддерживает во всем, – продолжила его мысль магичка. – Интересная парочка… Кстати, даже если они и организовали конунгу падение с лестницы, я, уж простите, их всецело одобряю.
Виктор поперхнулся пирожком и недоуменно вскинул глаза на магичку. Одобряет? Хотя она же некромант, им любые жестокости как коту сметана…
– Что вас удивляет? У них, по сути, родной дом горел. Папаша с ума сошел и вместо тушения пожара подливал масла. У них два варианта было: либо удрать, либо остановить психа. А в доме-то не только они живут. Вот они и остановили… Или повезло.
– Будем надеяться, эта старая история к нашему делу отношения не имеет.
Прожевав пирожок, Виктор отложил стопку газетных вырезок о смерти прежнего конунга. Аналитической справки к ним, кстати, не прилагалось – видимо, тут особисты пожадничали.
Дальше в папке лежали страницы из серьезных документов, посвященных целиком экономике. Виктор с трудом продирался через проценты по кредитам и отсрочкам платежей, налоговые ставки, обеспечение ценных бумаг и совсем уж заковыристые термины. Тут явно нужно было экономическое образование, а не умение (иногда, впрочем, его подводившее) протянуть от жалования до жалования.
Анна в этом помочь никак не могла.
– Я не экономист, – развела она руками, – я врач и маг. Моих познаний в финансах хватает только на то, чтобы ходить по распродажам.
Но общими усилиями они кое-как вникли в суть.
Магнус унаследовал огромные долги, с которыми необходимо было срочно разобраться. Он приступил к этой задаче с недюжинной энергией, умом и хитростью. При полной поддержке армии, торговых гильдий и – сестры.
Альград жил на морской торговле и транзите товаров вглубь материка, в основном – в Кошиц и Гнездовск. При прежнем конунге многое пришло в упадок, так что Магнусу пришлось очень активно взяться за восстановление. Масштабы бедствия в конунгате не были широко известны публике, но некоторые действия по их устранению утаить было невозможно.