«А еще какого-нибудь вашего поклонника, приревновавшего к секретарю, – мысленно продолжил список Виктор. – Если добавить ко всему этому два предыдущих трупа, получится, как ни крути, версия с запугиванием Альграда. Мол, сидите тихо, и все будет хорошо».
Ингрид замерла, глядя в одну точку. Виктор не пытался ее отвлечь – понимал, что ей сейчас и так нелегко. Канцлер, соправитель конунгата, благородная дама, возмутитель спокойствия – все равно Ингрид была еще и просто человеком, потерявшим близкого. Вспомнив, как она разговаривала с Олегом, Виктор был склонен согласиться: романтикой там и не пахло. Это были крепкие деловые отношения, ставшие дружескими. Фрайин была начальником, она направляла и поддерживала юного гения. И теперь владетельная госпожа, помимо горя, чувствует еще вину.
Или очень хочет, чтобы Виктор в это поверил.
«Да это все спектакль! – мерзко нашептывал внутренний скептик. – Ей просто жалко потерять хорошего спеца! И нужно получить со смерти Олега хоть какую-то пользу!»
Виктор был благодарен ему. Потому что если она горюет всерьез… Ошибки сюзеренов оплачиваются кровью их людей, это факт. Но сюзерены нечасто об этом задумываются. И если ей на самом деле жаль – фрайин Ингрид стоит того, чтобы отдать за нее жизнь.
«О чем ты думаешь, кретин!? О деле думай!» – в который раз мысленно рявкнул сам на себя Виктор.
Ингрид чуть заметно пошевелилась, и ее лицо снова стало живым, а не маской боли.
– Господин следователь, Олег Траут был очень перспективным экономистом. Через пару лет он, скорее всего, стал бы канцлером Альграда вместо меня. Я прошу вас, найдите его убийцу, – негромко проговорила она, – его и кошицкого оруженосца, конечно. Уж простите, но второй меня волнует намного меньше.
Виктор открыл было рот для стандартного «сделаем все возможное», но Ингрид жестом остановила его.
– Вы же не думаете, что я пришла сюда ради дежурных заверений? – Она впервые за весь разговор усмехнулась, но получилась, скорее, злая гримаса. – Я принесла Вам улику, которая, если я в вас ошиблась, похоронит все, что мы с Олегом сумели сделать.
Ингрид достала из сумочки бумажный сверток. Виктор развернул его аккуратно, двумя карандашами, не прикасаясь к тому, что было внутри. Перед ним оказался расшитый золотом прямоугольник жесткой белой ткани, испачканный бурыми пятнами. В центре крест, вокруг креста розы, бахрома по краям… Ткань слегка пахла ладаном.
– Это было у Олега в рукаве.
– Спасибо, – негромко, но с чувством сказал Виктор. – Какая-то церковная утварь? Салфетка?
– Это не салфетка. Это возду́х. Покров для святых даров во время литургии.
Виктору стало неловко. Да, он помнил похожие вышитые платки на чашах при богослужениях – но никогда не обращал на них внимания. К чему?
– Понимаю, вас вряд ли когда-либо интересовали эти детали, – совершенно точно поняла Ингрид его молчание. – А мне пришлось вникнуть. В Эзельгарре главное и почти единственное занятие благородной дамы – вышивка для церкви, а я там год прожила как жена наследника. Сколько я таких возду́хов с молитвой вышила, уже не помню, но, наверное, много. Или мне так показалось? К нему, кстати, должны еще два покровца прилагаться – платы в виде крестиков, для чаш. Этот вышит в гнездовской манере, такие розы на церковных платах любит изображать ваша Евдокия, а потом и остальные ее вышивальщицы переняли сюжет. Не удивлюсь, если этот возду́х вышел из мастерских Спасского монастыря.
– В этом платке убийца-некромант хранил нож, – сказал Виктор, пристально глядя на бурые следы на ткани.
– Спасибо, что не сказали «Олег хранил», – искренне вздохнула фрайин Ингрид. – Я уверена, эту гадость ему подбросил тот, кто убил и его, и Анжея. Я знаю Олега достаточно давно, и всю сегодняшнюю ночь анализировала – мог ли он… – она сделала небольшую паузу, – мог ли он убивать для развлечения. И со всей уверенностью готова сказать: нет. Олег не маньяк. Могу поклясться в этом на Библии. Впрочем, вас вряд ли убедят мои клятвы.
Виктор промолчал. Она права. Не убедят.
А вот то, что она принесла самую весомую улику против своего секретаря ему, следователю, у которого нет ни одной причины быть лояльным Альграду… Это убеждает в ее уверенности в невиновности Олега получше любых клятв.
Если добавить сюда все остальные улики, получается совсем интересная картина.
– Я прошу вас, господин фон Берген. Умоляю. Разберитесь в этом деле.
Когда за ней закрылась дверь, Виктор упал на стул и какое-то время сидел, подперев голову руками.
«Ну что, рыцарь, – хмыкнул он, – разыграли тобой партию просто превосходно… Полное доверие, умоляет разобраться… Ты сейчас получил дополнительный стимул докапываться до истины, какой бы она ни была. И ты ведь не успокоишься, пока не докопаешься.
Прекрасная дама то ли искренне просила твоей помощи, то ли попросту взяла тебя на „слабо“, а скорее – все вместе. Ты, конечно, и так был практически уверен, что секретарь не маньяк, но дамочка добавила остроты. Так или иначе, ты теперь как та белка в колесе – пищи, но беги.
А фрайин молодец. Мгновенно просчитала, что сейчас кто успел – тот и съел, что нужно не дать следователю все повесить на Олега. Кинулась спасать положение с утра пораньше».
В кабинете все еще угадывался шлейф ее духов. Виктор прикрыл глаза и глубоко вдохнул. Зачем-то подошел к окну и проводил взглядом фрайин и ее спутницу – вчерашнюю рыжую горничную. Впрочем, судя по движениям горничной, это вовсе не прислуга, а охрана, причем охрана серьезная. Правильно, не гулять же благородной даме в одиночестве?
Когда они скрылись за углом, Виктор вернулся за стол и снова стал разглядывать нежданную улику.
Откуда взялся этот церковный плат в рукаве Олега? Где секретарь был во время убийств? Кто его самого убил, в конце-то концов? И за что?
Может быть, это очередной ход в хитрой шахматной партии владетельных господ Заозерья? Если уж проникнуться до глубины души атмосферой «дерьмовой банки» – то есть еще одно вполне логичное предположение.
Что, если при помощи ужасов с некромантией кто-то шибко умный и небрезгливый хочет решить свои задачи? И рисует поверх мрачного фона красивую картинку, подгоняет факты под нужный ему сюжет, использует трупы как антураж? Полотно наш неведомый художник пишет наспех, на нем осталась масса белых пятен, которые вызывают вполне обоснованные вопросы.
Даже если это не так – вопросы все равно остаются. Пока на них не будут найдены исчерпывающие ответы, никакого финального отчета шеф не получит.
Давай, рыцарь. Тут тебе не в атаку скакать, тут головой работать надо.
Глава 15
Сегодня у Анны был выходной (черт, хорошо маги устроились: следакам, пока дело не закончено или не признано полной безнадегой, большой шиш, а не отгулы), так что Виктор отправился к магичке домой, раздобыв адрес в дежурке.
Это оказался один из зажиточных кварталов Гнездовска, где обитали купцы, богатые мастеровые, главы гильдий и прочие солидные люди.
Виктор подошел к большому купеческому подворью, совмещенному с лавкой «Мальцевские перины». За забором угадывались несколько сараев. Над входом висела вывеска с изображением громадной подушки.
Виктор, на всякий случай, еще раз глянул в бумажку с адресом – но все было верно. Да и фамилия на вывеске говорила сама за себя.
«Что, магичка еще и подушками торгует?» – покачал головой Виктор и дернул за веревочку звонка у калитки.
Виктору открыл парнишка лет семи. В его лохматой шевелюре застряли золотистые опилки. Коленки штанов были измазаны травяной зеленью и землей. Рубашонка, явно бывшая чистой с утра, тоже успела пострадать от активной деятельности хозяина.
– Здрасьте, – совершенно не удивившись появлению Виктора, кивнул пацан.
– Добрый день, – поздоровался Виктор. Подавил желание присесть на корточки – парень макушкой доставал ему максимум до ремня – и добавил: – Мне бы Анну Мальцеву.
– А-а-а, я так и подумал, что вы к Аньке, – парень посторонился и пропустил Виктора во двор, – только нету ее, на рынок пошла. Но вернется скоро. Вы заходите, подождите ее пока.
Пацан направился к флигелю, пристроенному к главному дому. На крыльце флигеля валялся большой рыжий пес, его гладко расчесанная шкура переливалась на солнце. Почуяв приближение Виктора, собака встрепенулась, поднялась и подошла к следователю, ткнулась лбом ему в руку. Привет, мол, гладь давай.
Виктор с удивлением узнал в золотистом красавце позавчерашнюю несчастную грязную зверюгу. Прежними была только седина на морде и сточившиеся от старости зубы.
– Рыжий! Здравствуй, псина, да ты же теперь со всем роскошный пес стал! – приговаривал Виктор, гладя собаку.
– Так это ваш, что ли? – настороженно поинтересовался парнишка. – А вы его заберете? Вы следователь, да? А Рыжий – свидетель? А чего он свидетель? Анька не сказала, говорит: важное что-то видел, остальное – тайна следствия. Но я-то тайны хранить умею! Правда! Расскажете, в чем дело?
Виктор слегка опешил от такого потока вопросов.
– Так, погоди. Да, я следователь, Виктор Берген. Вот мой жетон. А ты кто?
– Егорка я. Мальцев. Анькин брат, – солидно ответил парнишка, внимательно рассмотрев служебную бляху Виктора.
«Брат? – изумился про себя Виктор. – Так это что получается, магичка живет с родителями? Логично, конечно – незамужняя девица, где ей еще обитать, как не с мамой-папой? В башне с драконами, что ли? Интересно, родня в курсе ее второй профессии?.. Эта жуткая дамочка – сестра такого милого парнишки? Чудеса…»
Подспудно он ожидал что-то вроде избушки Бабы Яги, про которую в Гнездовске рассказывали много сказок. Жуткий оскал Анны и слова «Я только ради этого и пошла в стражу», некромантия, холодный взгляд исследователя на трупы – и рядом семилетний брат, торговля перинами, ухоженный пес-свидетель…
Да уж, любопытный мне напарник достался на это дело.
– Ну, давай знакомиться, Егор Мальцев. – Виктор протянул руку парнишке.