Невысокая, худая магичка должна была казаться хрупкой и безобидной. Но разве может быть такой ядовитая змея, поднимаясь на хвосте?
Парализующий ужас, холод, мерные движения существа, которое язык не поворачивается назвать человеком! Нельзя ни крикнуть, ни вздохнуть, – и на воле и вере пытаясь прошептать, но сумев только мысленно воззвать «Ave mater dei!», следователь сжал рукоять кинжала.
Стало капельку легче. Посмотрим, что эта ведьма сможет со сталью под ребрами.
– Чтобы поднять зомби, кроликов не хватит.
От каждого звука голоса Анны по секционной прокатывались новые волны ледяного ужаса.
Задеревеневшей рукой, не чувствуя пальцев, Виктор достал кинжал из ножен. Магичка на него даже не обернулась.
– Для ритуала желательно раскромсать человека. Вы, шеф, хоть и тощий, сойдете.
Виктор, продираясь через адский холод и ужас, шагнул к ней, хотя хотелось только бежать – в панике, без оглядки, нечленораздельно воя. Он наткнулся на каталку с телом Олега. Обойти ее не было сил, в голове взрывались черные фейерверки, причиняя дикую боль. Виктор всем телом толкнул каталку: ближе к жуткой твари, еще ближе, еще чуть-чуть – и можно будет упасть на труп, дотянуться кинжалом до некроманта.
– Но я не убиваю ради Силы, – отчетливо произнесла магичка, так и не обернувшись. – Ни людей, ни животных. Уберите кинжал, Виктор, здесь никому ничто не угрожает.
Следователь не сразу сообразил, что в комнате стремительно потеплело. Ужас пропал, оставив после себя только неловкое послевкусие: как же я по-дурацки себя вел!
Анна повернулась к Виктору и продолжила говорить – ласково, успокаивающе, как с большой злой собакой, готовой кинуться:
– Просто наш шеф забыл о моих убеждениях. Точнее, решил, что для пользы дела можно и поступиться принципами. А зря. Извините, Виктор, что я сорвалась.
Она погладила кролика, которого, оказывается, все это время держала на руках, и посадила его обратно в корзину.
Горностай смущенно пробормотал магичке «извини», отошел и уселся на подоконник. Как ни пытался Виктор вспомнить, что делал шеф в эти жуткие несколько секунд, – не получилось. Он как будто выпал из памяти следователя.
Виктор кинул кинжал обратно в ножны и смотрел на притихших, прижавших уши кроликов. Поднять глаза на Анну было почему-то стыдно.
Анна передвинула каталку на прежнее место, поставила на табуретку рядом свою огромную сумку и что-то в ней с шуршанием искала. Через полминуты, когда Виктор окончательно перевел дыхание, она бросила через плечо:
– Господа, вы бы отошли вон в тот угол. Подальше.
И не мешали. Предстоящий допрос обсудите, что ли? У вас будет минут пять, пока я смогу удерживать поднятого.
Шеф с Виктором молча подчинились. Как ни хотелось следователю задать массу вопросов и эксперту, и начальнику, он сдержался. Не сейчас.
Анна достала из своей сумки застиранный белый халат, надела его, застегнула на все пуговицы и замотала шею длинным льняным полотенцем. Натянула нитяные перчатки.
Заскорузлые тряпки, которые Анна принесла с собой, оказались использованными бинтами, залитыми кровью и гноем. Магичка начала тщательно обматывать ими труп.
Виктор с шефом, стараясь не шевелиться, стояли у противоположной стены.
– Желаете объяснений? – с неожиданной злостью спросила Анна, завязывая узел на очередном бинте. – Как это черный маг убивать не желает? Кроликами, такими миленькими и пушистенькими, брезгует?
– Еще как желаю, – искренне согласился Виктор. – Если вам не сложно, конечно.
Шеф бросил на него предостерегающий взгляд, но промолчал.
– Думаете, я не видела, как вы на меня с самого первого дня косились? Конечно, раз я некромант, так я же и убийца, без вариантов. Сжечь ведьму! Или как там у вас, в Империи, орут в таких случаях?
– Не знаю, – соврал Виктор, – никогда не слышал.
Магичка фыркнула, но вслух никак это не прокомментировала. Вскрыла флакон с оранжевой тягучей жидкостью и влила в рот трупа.
– Облепиховое масло, – пояснила она Виктору. – Никаких вам вытяжек из желчных пузырей драконов, все намного проще. Да еще и пойди поймай того дракона… – Тут она усмехнулась совсем ехидно, но Виктор предпочел не переспрашивать, в чем дело.
Шеф издал странный звук, как будто хотел что-то сказать, но промолчал.
– Ладно, – уже мягче продолжила магичка. – Нам всем неловко, мы все друг перед другом извиняемся за подозрения, кроликов и резкость.
– Согласен полностью, – с облегчением сказал Горностай. – Извини еще раз. Я же знаю: некромантам, чтобы колдовать, нужно незадолго до этого кого-нибудь мучительно убить. Вот и принес. Дело настолько важное, что про твои, Анна, принципы я не подумал.
– Вы хотели сказать – «заморочки», – безжалостно сообщила магичка. – Но я вас понимаю, дело действительно особенное. Вся карьера на кону, да?
– Да, – согласился шеф, – и не только моя, ваша тоже. Тебе, Анна, еще и уголовное преследование светит. Кто-то сдал, что ты не просто ментальный медик, а еще и некромант, так что сама понимаешь. Либо выдаем немедленный блестящий результат, либо – полный абзац. Не буду уговаривать, но ты б подумала…
– Да кто бы сомневался, – протянула Анна, тщательно перематывая бинтами шею трупа.
– Простите, что встреваю, – осторожно начал Виктор, – но про карьеру и так все понятно, а про кроликов – нет.
– Хорошо, – примирительно кивнула Анна, – шеф эту историю прекрасно знает, но времени у нас с вами много, мне этого красавца еще долго заматывать. Так что, если желаете сказок на ночь – извольте. Только сказки будут скучные.
– Я весь внимание.
– Жила-была девочка, – нараспев начала магичка, – и хотелось бы сказать «сама, дура, виновата», да неправда это.
Она грустно усмехнулась и продолжила уже обычным голосом:
– Я с этим родилась. Представляете, как весело быть некромантом в мирном семействе купца и доктора? Не понимать, почему тебя тянет к боли и смерти? Закручивать себя в бараний рог, чтобы не дать мерзкой твари, живущей в тебе, выйти наружу? Но вам, наверное, не слишком интересны мои переживания…
– Почему же…
– Да ладно, не в переживаниях дело, – оборвала Виктора Анна.
Она закончила обматывать труп и приступила к изображению каких-то знаков на бинтах. Анна рисовала тонкой кисточкой, макая ее в чернильницу. Результат был похож на танцующих каракатиц, расплывающихся по ткани, но магичку это совершенно не смущало.
– Я все время за мамой увязывалась, в больницу. Помогала там, полы мыла, перевязки делала… получая огромное удовольствие от чужой боли. Хоть краем глаза посмотреть, рядом постоять с умирающим – огромным счастьем было. Пыталась хоть как-то заглушить тягу к убийствам. Хорошо, что родители все поняли до того, как я сорвалась, и вместо школы отправили меня в Магическую академию Дракенберга. Там проверили уровень способностей – и началось веселье. Ректор сам прибежал на меня посмотреть, даром что великий маг, древний и все прочее… Вот только меня на тот момент уже заело. Знаете ведь, как девчонку-подростка заесть может?
Горностай с Виктором синхронно кивнули. Знаем, мол, как не знать…
– Я ненавидела себя, весь мир, академию эту дурацкую – а в особенности мерзкую тварь-во-мне, «своего некроманта», как я это называла. И решила, что никого убивать не буду. Не хочу. Научите меня самоконтролю – и хватит. Идите вы все к черту…
Примерно десять лет назад…
Анька сидела в приемной ректора и прислушивалась к разговору в кабинете: глава Магической академии то ли забыл, то ли сознательно оставил дверь приоткрытой. Она нервно подергала себя за косу (могла бы быть и потолще!), мельком глянула на свое отражение в высоком зеркале (мышь белесая, смотреть не на что!), смахнула соринку с подола «парадного» платья и вздохнула.
– Я отказываюсь принимать на свой факультет эту… абитуриентку! – донеслось из-за двери. – Да, способности есть. Но, простите за сарказм, ее религиозность и моральные принципы…
– Не мешают ей получать Силу без пыток и убийств, – отрезал ректор. – Сестра милосердия в больнице для бедных имеет дело с болью и смертью не реже некромантов.
– Элегантное решение, но все равно несерьезно. Нельзя отвергать классические методики.
– Я вынужден настаивать. Потенциально Анна очень сильный маг, мы не имеем права это игнорировать.
«Боже, пусть ректор просто прикажет некроманту меня учить, пока я не съехала с катушек и не искромсала кого-нибудь, урча от счастья!» – беззвучно взмолилась она.
– Вот прямо сейчас она поминает Господа, сидя за дверью и увлеченно нас с вами слушая, – усмехнулся декан-некромант.
Анька покраснела. Нарочито громко простучала каблучками по плитам пола приемной и решительно открыла дверь в кабинет.
Ректора – невысокого, быстрого, с копной золотистых волос – она уже видела. В кресле перед ним сидел ее будущий наставник – сгусток тьмы в темном балахоне. Анька удивленно поморгала, и сквозь темное пятно проступил вполне обычный силуэт очень худого темноволосого мужчины. Спустя еще пару мгновений она различила широкие скулы, рубленые черты лица и большие темно-карие глаза.
– Видали, коллега? – со смешком спросил ректор. – Она вас насквозь видит. Даром что никто не учил.
– Здрасьте, – тихонько сказала Анька. Наглости у нее хватило только на то, чтобы вломиться в кабинет без приглашения. Теперь горло перехватывало от смущения и очень хотелось сбежать. – Извините, что я вот так… Но мне очень, очень нужно научиться себя контролировать. И все. Я не отниму у вас много времени…
Некромант пружинисто встал с кресла. Обошел вокруг Аньки, преувеличенно насмешливо ее разглядывая.
– Серьезно? Просто контролировать?
– Да, – почти прошептала Анна, – я не буду никого мучить и убивать. Не хочу.
– Посмотрим… – протянул декан. – А теперь, пожалуйста, оставьте нас. И прикройте за собой дверь.
Анна шмыгнула носом, молча кивнула и вышла.