В спину противно впивались какие-то некрупные осколки. Перед глазами была белесая муть, Виктор с трудом проморгался, чуть приподнял голову…
Очнуться в объятиях прекрасной дамы, чувствуя лицом ее упавший локон, видеть тревогу в прекрасных серо-синих глазах… Что может быть лучше? И можно ли представить более неловкую ситуацию? Ты только что обвинил ее, пусть не вслух, в содействии двум убийствам – а она падает в твои объятия? С чего бы вдруг?
– Мой корсет – амулет-регенератор, – не отстраняясь, совершенно спокойно сообщила Виктору фрайин Ингрид. – Китовый ус, знаете ли, прекрасно подходит для создания таких вещей. У меня не было времени его снимать.
– Спасибо, сударыня… – Его голос прозвучал на удивление тихо.
Виктор попытался встать, но попытка вышла совершенно не убедительной. Тело онемело и казалось мешком прелого сена – тяжелое, совершенно бесполезное… Под затылком что-то хрустнуло.
– Не дергайтесь! Еще какое-то время вам придется меня потерпеть, амулет работает только на близком расстоянии.
Она чуть пошевелилась, и сквозь мутную боль до Виктора дошло: Ингрид лежит в страшно неудобной позе. Ее кулак упирается ему под ребра, и она давит на него всем своим весом, умудряясь при этом прижиматься к нему грудью. Корсетом. Да, конечно, корсетом… Пропитанным кровью настолько, что при движении раздалось тихое, противное хлюпанье.
– Вы в порядке, фрайин?
– У меня затекла рука, – нежно улыбнулась Ингрид, – совершенно испорчено платье, поездка в Гнездовск близка к провалу, а еще я почти полностью извела на вас заряд регенератора. Но по сравнению с вами – конечно, я в порядке. Меня-то не убивали.
«Ранение в печень, большая кровопотеря», – отстраненно, как о ком-то другом, совершенно ему безразличном, подумал Виктор.
– Я ваш должник, сударыня. Стоило ли…
– Прекратите меня смешить, Виктор. Если я с вас свалюсь, вы истечете кровью до того, как амулет сработает. Ничего что я так фамильярно?
– Ничего… Ингрид.
– А теперь, раз уж мы с вами накоротке, я буду пользоваться вашим беспомощным состоянием.
Виктор смотрел в потолок, на фреску с веселыми ангелочками, резвящимися в саду. Приподнять голову больше не получалось, и он не мог видеть выражения ее лица. Но был уверен: за ироничным многословием она совершенно серьезна.
– Раз уж деваться вам некуда, придется выслушать мое признание. Но учтите – на официальном следствии я от всего откажусь.
Виктор непроизвольно хохотнул. В груди снова заболело, но следователь уже не мог остановиться, хотя дыхания хватало не на все слова:
– Всякие мне случалось… получать признания в преступлениях, фрайин. Но чтобы в объятиях прекрасной дамы, истекая кровью на ковре среди осколков… х-ха… чайного сервиза! Да я счастливейший… из служителей закона… Я пронесу этот образ… через всю свою недолгую … и тяжелую жизнь!
Накатила слабость, Виктор забыл очередную шутку и попытался перевести дыхание.
Получилось не с первого раза. Интересная штука – магическая медицина. Вроде и чувствуешь себя неплохо, а тело не слушается… Было очень странно. Хорошо хоть голова ясная.
– Молчите лучше. Кори был прав. Да, я знала, что единственный прямой потомок Эзельгаррской династии, ублюдок Петер, – некромант. Застала его однажды, пока была женой его брата… С тех пор у меня есть собака, а у него… Неважно. Ублюдок был хилым, в отличие от остальной семейки. Да, я заказала нож и приказала палачу убить им нескольких приговоренных. Да, при обмене подарками делегаций нож оказался в руках Петера – это обязанность секретаря принимать такие вещи. И да, я рассчитывала, что у него сорвет остатки разума, и с животных он переключится на людей. Но клянусь всем святым – это делалось, чтобы ублюдок кинулся на меня. У него были причины, с давних времен, а здесь я его старательно выводила из себя. Я не знала, что в гнездовском борделе у меня есть двойник!
– Зачем такие сложности? – по привычке спросил Виктор. Он примерно знал ответ, но… «разговори фигуранта».
Вместо вопроса вышло невнятное сипение. Ингрид, похоже, его поняла.
– Нужен был конфликт. Яркий, захватывающий, ни у кого в Заозерье не должно было возникнуть и тени сомнения, что Петер псих и маньяк, а старый барон выжил из ума, раз хочет объявить его наследником. Тогда мои претензии на баронскую корону Эзельгарра стали бы очевидной реальностью, а не фантазией зарвавшихся альградцев.
– Да ладно? Думаете, остальные владетельные вас бы поддержали? – Амулет действовал, говорить снова стало намного легче.
– Знаю. Мы все слишком связаны традициями. Мне бы не стали помогать – но и мешать никто бы не решился. Все-таки, как-никак, законная наследница, и торговые дома Эзельгарра не против видеть меня баронессой… Так и вышло, кстати. Вердикт экстренного совещания в вольном переводе: «разбирайтесь сами». Значит, нам никто не помешает – а это огромный успех. Теперь нужно договориться с теми, кто мне поможет.
Это «мне» прозвучало так… нежно? с обещанием? Виктор сначала почувствовал совершенно неуместную гордость: такая женщина – и так с ним говорит! Значит, она все понимает и не злится на то, что он был верен долгу стражника? Он даже одновременно порадовался и пожалел, что от кровопотери организм временно лишен естественных реакций – могло бы получиться очень неловко. Но вся эта ситуация – одна сплошная неловкость!
Вот только – какая тебе романтика, следак?
Последний камешек в мозаике встал на свое место. Точнее, Виктор больше не мог отворачиваться от этого склизкого, гнусного булыжника. Последний кусок головоломки, чтоб ей пусто было!
У Альграда не хватает сил для захвата соседнего Эзельгарра. Слабенькие права на трон вдовы бывшего наследника – мелочь, пока жив хоть кто-то из Гаррской династии. Просто устранить конкурента, бастарда Петера, – мало, нужно это сделать со всей помпой, блеском и всемирным одобрением. А потом…
Потом нужно как-то брать власть. На кого-то опираться. Нужна военная сила, причем не альградская – конунгату свои бы границы защитить. Где найти ничем особо не занятых и никому не нужных в Заозерье вояк?
В зеркало посмотри, кретин. Кузена своего вспомни.
Ты и твои бывшие соратники, остатки разгромленной армии гетского принца Константина. Вы ничего не сможете сделать в Империи, но небольшой Эзельгарр, да при поддержке местных торговых домов…
Как там говорил кузен Рудольф? Положим баронство к ногам законной наследницы? А ты, Кентавр Гарца, будешь символом? За тобой мы все как один? Ты еще его идею хамским бредом обозвал, да? Рудольф сам такое не придумал бы, не по мозгам ему рыцарский орден, не по честолюбию… Подсказал кто?
Твою ж мать.
Вот зачем ты был нужен альградцам. Вот почему конунг с тобой носился как со стеклянным, хотя по уму должен был послать по известному адресу, брезгуя давать в морду какому-то стражнику! Вот зачем она…
Приблизить. Подобрать, привязать и накормить, как тощую дворовую псину! Приручить облезлого волкодава, чтобы он для тебя…
Сохранять полное спокойствие больше не получалось. Он скривился, попытался поднять голову, но не удержался и снова ударился затылком. В глазах потемнело.
Кажется, ангелочки с фрески бросили свои игры и всей гурьбой полетели к нему, вниз.
– Забирайте… – прошептал Виктор, – только я не к вам, идиотов ждут рогатые…
Глава 24
Холодная морось за окном мешала низкое небо Гетенхельма с разбросанным порывами ветра дымом из печных труб.
У Макса Залемана до сих пор слегка кружилась голова. Шутка ли – шагнуть в магический портал, явно бесовское творение? Пусть и ради дела, пусть портал этот одобрен тайным императорским циркуляром и соединяет посольство с Цитаделью, сердцем Империи… Все равно.
Храни нас Господь от искушений.
Загоняя лошадей, цирюльник гетского посольства в Гнездовске, он же – резидент второго отдела Тайной канцелярии Его Императорского Величества, смог бы добраться до Гетенхельма дней за десять. Портал доставил Макса мгновенно, вместе с ценнейшим «грузом». Но в Тайную канцелярию «груз» Макс с собой не взял. Пусть подождет своего часа под присмотром лекаря.
Резидент украдкой перекрестился и в который раз взвесил в руках объемный конверт с бумагами. Бывший командир, а теперь глава второго отдела будет доволен информацией. Не зря Макс третий год торчит в Гнездовске.
А портал… Да и черт с ним. Дело того стоит.
Секретарь пригласил Макса в кабинет, и он, почтительно постучав, вошел, держа перед собой документы.
От приоткрытого окна по комнате гуляли сквозняки. Громадный черно-белый кот, свернувшийся клубком на столе, прядал ушами, когда рядом с ним шуршали разложенные бумаги. Из-за открытой Максом двери по кабинету пролетел особенно сильный порыв ветра. Желтоватый лист, исписанный мелким аккуратным почерком, приподнялся и заскользил по столу. Кот, не открывая глаз, пригвоздил его лапой.
– Спасибо, Курфюрст, – негромко сказал хозяин кабинета. Кивнул Максу, взял документ, сложил в стопку к таким же и поставил сверху массивное пресс-папье. С нажимом провел руками по лицу, будто пытаясь стереть многодневную усталость.
– Здравия желаю, ваше высокоблагородие! Имею ценнейшие сведения! – бодро отрапортовал Макс и положил на стол перед начальником несколько листов из конверта.
Господин фон Мильх мельком на них посмотрел и поднял усталые глаза.
– Сколько ж вас, охламонов, учить? Доклад начальству должен быть коротким, по существу и понятным даже пятилетнему. Никому в твои излияния вникать не хочется. А ты мне что принес? Роман в трех частях с прологом и эпилогом?
Макс еще на войне привык к манере командира принимать доклады. Тут было, по его мнению, совсем другое дело, но пришлось по привычке подыграть. «В каждой избушке свои игрушки», – так, кажется, любят говорить в Гнездовске?
– Ваше высокоблагородие, но ведь важно… Весь расклад заозерской политики в одночасье поменялся, как тут коротко докладывать? Не велите казнить!