– Ты же поняла? Ключ – потому что ты скоро сядешь за руль, – сказал Джереми и, заложив руки за голову, откинулся на спинку кресла.
Я улыбнулась ему в знак того, что намек понят. Конрад наклонился, чтобы взглянуть поближе.
– Красиво, – прокомментировал он.
Я положила ключик на ладонь, от него невозможно было оторвать глаз.
– Мне так нравится, – снова сказала я. – Но он же, должно быть, очень дорогой.
– Все лето копил, – изрек Джереми торжественно. Я подняла на него глаза:
– Не может быть!
Он улыбнулся:
– Глупышка. Какая же ты доверчивая.
Я шлепнула его по руке.
– Балбес, я же не поверила. – Хотя на самом деле на долю секунды я и правда поверила.
Джереми потер ушибленное место.
– Не такой уж и дорогой. К тому же мне сейчас хорошо платят. Обо мне не беспокойся. Рад, что тебе понравилось. Йоли была уверена, что тебе понравится.
Я крепко обняла его.
– Он правда чудесный.
– Какой замечательный подарок, Джер, – похвалила сына Сюзанна. – Без сомнения, этот подарок намного лучше моего старого ожерелья.
Джереми рассмеялся:
– Ага, конечно. – Но на самом деле ему было приятно.
Мама начала резать торт. У нее никогда не получалось сделать это хорошо: куски всегда были слишком большими и свисали по краям.
– Кому торта? – спросила она, облизывая палец.
– Я не голоден, – вдруг сказал Конрад. Он встал и посмотрел на часы. – Пойду одеваться, скоро на работу. С днем рождения, Белли.
Он пошел наверх, и на минуту мы все притихли. Мама первая нарушила тишину.
– Торт восхитителен. Бек, попробуешь? – Она подтолкнула тарелку с куском торта подруге.
Сюзанна слабо улыбнулась.
– Я тоже не голодна. Знаете, как говорят, мол, повара никогда не пробуют то, что готовят? А вы ешьте.
Я откусила большой кусок.
– М-м-м, бисквит, мой любимый.
– И не из порошка, – сказала мама.
Глава 39
Конрад пригласил к нам свою девушку, ту самую фанатку «Ред Сокс». К нам домой. Я глазам своим не могла поверить. Это вообще ненормально, что у нас дома появилась какая-то другая девушка кроме меня.
Был полдень. Когда они подъехали, я сидела за столом во дворе и ела сэндвич. На ней были короткие шорты, белая футболка и солнцезащитные очки на макушке. На этот раз бейсболки «Ред Сокс» не было. Она выглядела шикарно и самоуверенно. Не то что я в своей старенькой футболке, больше похожей на ночную сорочку. Я надеялась, что они войдут в дом, но они уселись в шезлонги на другом конце дворика. Я не слышала, о чем они говорят, но девица хихикала как сумасшедшая.
Я выдержала максимум пять минут и позвонила Кэму. Тот сказал, что будет через полчаса, но появился уже через пятнадцать минут.
Они зашли в дом как раз тогда, когда мы с Кэмом спорили о том, какой фильм посмотреть.
– Ребята, что собираетесь смотреть? – спросил Конрад, садясь на диван напротив нас. Его фанатка «Ред Сокс» села рядом, чуть ли не к нему на колени.
Не поднимая взгляда, я ответила:
– Мы пытаемся решить. – Я сделала ударение на слове «мы».
– Можно к вам присоединиться? – спросил он. – Вы же знаете Николь?
Когда же это Конрад успел стать таким общительным, проведя все лето в своей комнате?
– Приветики, – сказала она, тон у нее был скучающий.
– Приветики. – Я постаралась как можно лучше повторить ее интонацию.
– Привет, Николь, – сказал Кэм. Мне захотелось сказать ему, чтобы он не был с ней так дружелюбен, но знала, что он все равно меня не послушает. – Я хочу посмотреть «Бешеных псов»[23], а Белли – «Титаник».
– Серьезно? – спросила девчонка, и Конрад рассмеялся.
– Белли любит «Титаник», – сказал он с усмешкой.
– Он мне нравился, когда мне было лет девять, – возразила я. – А сейчас я хочу посмотреть его, просто чтобы посмеяться.
Я держалась невозмутимо. Он не может снова вывести меня при Кэме. И, если честно, мне до сих пор нравился «Титаник». Что может не нравиться в обреченной любви на обреченном корабле? Знаю, Конраду фильм тоже нравится, хоть он утверждает обратное.
– Я за «Бешеных псов», – сказала Николь, любуясь своим маникюром.
Интересно, ей кто-то дал право голоса? Что она вообще здесь делает?
– Двое за «Бешеных псов», – сказал Кэм. – А ты что думаешь, Конрад?
– Я думаю, что проголосую за «Титаник», – сказал он. – «Бешеные псы» гораздо хуже, чем «Титаник». Их переоценили.
Я нахмурилась:
– Знаешь, что? Я передумала и выбираю «Бешеных псов». И, похоже, теперь, Конрад, ты в меньшинстве.
Николь оторвала взгляд от маникюра и сказала:
– Тогда я тоже выбираю «Титаник».
– Да кто она вообще такая? – пробурчала я себе под нос. – Какое она имеет право голосовать здесь?
– А он имеет? – И Конрад ткнул локтем обескураженного Кэма. – Шучу, дружище.
– Давайте просто посмотрим «Титаник», – предложил Кэм, вынимая диск из коробочки.
Все сидели и напряженно смотрели фильм до тех пор, пока Джек, стоя на носу лайнера, не прокричал – «Я король мира!» и все не расхохотались. Я сидела молча. Где-то посреди фильма Николь прошептала что-то на ухо Конраду, и они встали.
– Ребята, увидимся позже, – сказал Конрад.
Как только они ушли, я прошипела:
– Они отвратительны. Наверняка пошли к нему в комнату, чтобы заняться этим.
– Заняться этим? Кто так говорит? – рассмеялся Кэм.
– Заткнись. А тебе не показалось, что эта Николь слишком вульгарная?
– Вульгарная? Нет. Наоборот, она показалась мне вполне милой. Ну, может, только с бронзером переборщила.
Неожиданно для себя я рассмеялась.
– Бронзер? Ты знаешь, что такое бронзер?
– Забыла? У меня есть старшая сестра. – Он самодовольно улыбнулся. – Она любит делать макияж. И у нас общая ванная.
Не помню, чтобы он упоминал о том, что у него есть сестра.
– Да, на ней и в самом деле слишком много бронзера. Ее лицо цвета морковки. Интересно, почему она сегодня без своей бейсболки? – размышляла я вслух.
Кэм взял пульт и поставил фильм на паузу.
– Почему ты так одержима ею?
– Я ею не одержима. Почему я должна быть одержима? У нее нет индивидуальности. Она как марионетка, все время смотрит на Конрада так, будто он бог! – Я знала, что Кэму не по душе такая неприкрытая враждебность, но я не могла остановиться.
Он посмотрел на меня так, будто хотел что-то сказать, но все-таки промолчал и снова включил фильм.
Мы в полной тишине досматривали «Титаник», когда я услышала, что Конрад спускается, и неосознанно подсела поближе к Кэму. И положила голову ему на плечо.
Конрад и Николь спустились, и, прежде чем что-то сказать, Конрад с секунду просто смотрел на нас.
– Скажешь маме, что я повез Николь домой.
Я едва взглянула на него.
– Хорошо.
Как только они ушли, Кэм сел прямо, я тоже выпрямилась. Он вздохнул:
– Ты позвала меня сюда, чтобы заставить его ревновать?
– Кого? – спросила я.
– Ты знаешь кого. Конрада.
Я почувствовала, что покраснела до корней волос.
– Нет, – сказала я. Кажется, что все пытаются выяснить, что происходит между мной и Конрадом.
– Он тебе все еще нравится?
– Нет.
Он вздохнул:
– Видно, что сомневаешься.
– Нет.
Неужели? Правда? Уверена, что нет. Я сказала Кэму:
– Единственное, что я чувствую, когда смотрю на Конрада, – это отвращение.
Он не поверил. Я и сама себе не поверила. Когда я смотрю на Конрада, всегда испытываю непреходящую грусть. Такую же, как и раньше. Рядом со мной сидит замечательный парень, а в душе я все еще сохну по Конраду. И это правда, он никогда не переставал мне нравиться. Я оказалась в том же положении, что и Роуз на том тупом обломке двери.
Кэм прочистил горло.
– Ты скоро уедешь. Хочешь, чтобы мы остались на связи?
Об этом я не думала. Он прав, лето подходило к концу. И совсем скоро я уеду домой.
– А ты хотел бы?
– Да, я бы хотел.
Он смотрел на меня так, будто ждал от меня что-то, сначала я даже не догадалась что. Но потом до меня дошло.
– Я тоже. Тоже хочу.
Слишком поздно. Кэм достал мобильник из кармана и сказал, что ему пора. Я не стала его останавливать.
Глава 40
Наконец мы устроили киновечер. Мама, Сюзанна, Джереми и я в полной темноте смотрели Сюзаннины любимые фильмы Альфреда Хичкока[24]. Мама приготовила большую миску попкорна и купила молочных карамелек в шоколаде, мармеладных мишек и разноцветных ирисок. Сюзанна обожает ириски. Этот вечер получился таким же, как в старые добрые времена, только без Стивена и Конрада. Конрад в это время работал.
Посреди «Дурной славы»[25], самого любимого ее фильма, Сюзанна заснула. Мы укрыли ее пледом, а когда фильм закончился, мама прошептала:
– Джереми, отнесешь ее наверх?
Джереми кивнул. Сюзанна даже не проснулась, когда он поднял ее. Он нес ее так, будто она перышко и ничего не весит. Никогда раньше не замечала, какой он сильный. Несмотря на то что мы с ним почти ровесники, сейчас он мне показался совсем взрослым.
Мама встала с кресла и потянулась.
– Я так устала. Пойду спать. Ты идешь спать, Белли?
– Нет еще. Приберусь здесь немного.
– Умничка, – кивнула она и пошла наверх.
Я подняла с пола несколько оберток от ирисок и пару упавших хлопьев попкорна.
Джереми вернулся, когда я убирала диск в коробочку и рухнул в гору диванных подушек.
– Давай пока не будем ложиться, – попросил он.
– Хорошо. Хочешь посмотреть другое кино?
– Не, давай просто посмотрим, что по телику. – Он взял пульт и стал переключать каналы один за другим. – А где Кэм Кэмерон?
Я вздохнула и, сев обратно на диван, сказала:
– Даже не знаю. Он не звонил, и я ему тоже. Лето почти закончилось. Может быть, я его больше никогда не увижу.