Национализм. Долгое время в России преобладало сугубо этническое определение этого понятия, отождествляющее национализм с ксенофобией и шовинизмом и связанное с заведомо негативной его общественной оценкой. Например, в толковом словаре Ожегова дается следующая трактовка этого понятия: «идеология и политика, исходящая из идей национального превосходства и противопоставления своей нации другой»[153]. Ныне при всем разнообразии подходов к определению этого понятия национализм трактуется в европейской традиции, восходящей к Э. Ренану, как форма идеологии и направление в политике, в основе которых лежит признание ценности нации как высшей формы общественного единства и основы для образования государства[154]. При гражданско-политической трактовке нации национализм лишен негативной коннотации. К тому же мы, как и большинство современных исследователей, считаем принципиально невозможной однозначную трактовку национализма и оценку его позитивных или негативных сторон в силу необычайной многозначности этого термина[155].
«Этнос», «этния» (ethanee) и «этническая группа» (ethnic group). Все эти термины приемлемы с научной точки зрения, а приоритетность их использования определяется как предпочтением конкретного исследователя, так и особенностями научных традиций разных стран мира. Понятие «этния» в англоязычных научных публикациях использовали Энтони Смит и Пьер Ван ден Берге, но чаще всего этот термин встречается в литературе на французском и испанском языках, тогда как исследователи англосаксонских стран и Германии в последние годы обычно оперируют понятием «этническая группа» (ethnic group)[156]. В научной и учебной литературе современной России и большинства других государств, возникших на территории бывшего Советского Союза, широко используется понятие «этнос»[157]. Оно применимо в государственной статистике, особенно для учета динамики этнических общностей, сохранивших свое самоназвание, и в законодательстве, затрагивающем коллективные права этнических общностей. Понятие «этнос» предлагается в качестве основной единицы анализа межэтнических отношений и в учебном пособии, подготовленном при участии автора данной монографии[158].
Под этносом понимается исторически сложившаяся социально-культурная общность людей, характеризующаяся следующими основными признаками:
— этнонимом (самоназванием); его следует отличать от эпонима — названия, данного внешним наблюдателем и зачастую имеющего негативную окраску. Например, самоназвание основной этнической общности Германии — «дейтч», русские люди дали ей эпоним «немцы», который происходит от презрительной клички «немые» (не говорящие по-русски). Существует еще и политоним — название всех жителей страны, например «россияне» — жители России с разными этническими самоназваниями («русские», «татары», «чеченцы» и др.);
— устойчивыми представлениями (как правило, мифологизированными) об общем происхождении народа. Например, у евреев оно связано с библейским мифом о том, что все они — потомки двенадцати колен (племен), имеющих общего предка Иакова (Израиля), а у итальянцев — с комплексом легенд, в том числе с легендой о братьях Ромуле и Реме, вскормленных волчицей;
— историческими представлениями об общей территории. Связь этноса с территорией, по мысли Э. Смита, является не прямой, а ассоциированной и может сохраняться и в отрыве от исторической родины[159].
На наш взгляд, в современном мире должно возрастать понимание значительной роли этничности в национальной проблематике, особенно в условиях, когда заметна политическая мотивировка предложения «забыть об этничности», прикрывающего собой стремление к отторжению территорий соседних государств с якобы нелегитимной этнической историей.
Энтони Смит отмечал, что, как бы мы ни трактовали сущность нации: в традиционно британском варианте (как все население государства) или в ее более позднем гражданском толковании, — в любом случае в нации будут присутствовать этнические компоненты, поскольку этническая история страны так или иначе отражается в современных нациях[160]. В своей книге «Этническое происхождение нации» Э. Смит определяет нацию как синтетическое явление, соединяющее гражданство, этничность и политическую территорию.
Еще одна важная новация Э. Смита состоит в его предположении о различии роли конструирования по отношению к нации, с одной стороны, и к этническим сообществам — с другой. По отношению к последним («этносу» или «этнии») конструирование не выступает основным фактором их формирования и поддержания. Э. Смит отмечал, что этничность, разумеется, не отгорожена от процессов социального конструирования: ее элементы выстраиваются, перестраиваются и порой откровенно выдумываются, тем не менее этнические общности в течение многих веков, а иногда и тысячелетий сохраняли свою особую этническую идентичность[161]. Человек не конструирует для себя этнический язык, он получает его в детстве в семье (даже когда с детства осваивается несколько «родных языков», скажем язык отца и матери); человек не изобретает этноним и первичный комплекс таких представлений, как, например, миф об общем происхождении, этнические символы, привычки, обычаи, — все это люди и общности получают от рождения.
Эмиль Дюркгейм назвал такое наследие коллективными представлениями, имеющими сходное и в какой-то мере нормативное значение для всех членов социальной общности[162]. Свою концепцию Э. Дюркгейм обосновал в 1912 году, а век спустя К. Калхун развил эту идею, отчасти дискуссируя с радикальным конструктивизмом:
Многие отличительные особенности национальных культур, например, язык, не создаются индивидами. Скорее индивиды становятся личностями в социальных отношениях, которые уже сформированы культурой. Отрицать реальность или важность этих наблюдений неразумно[163].
Человек, причисляющий себя к той или иной этнической культуре, получает доступ к ее коллективной исторической памяти. Со временем индивид может измениться, перестроить свою систему идентификации, однако при отсутствии политики насильственной ассимиляции (целенаправленного растворения меньшинств) и признаков государственного притеснения по этническому признаку этническая идентичность оказывается весьма устойчивой и сохраняется у основных этнических общностей с детских лет и до конца жизни. Эта добровольная самоидентификация хорошо проявляется в жизни почти 200 народов постсоветской России.
Этничность. Для обозначения этнокультурного единства представителей одного и того же народа-этноса, независимо от места проживания людей, идентифицирующих себя с этим народом, Ю. В. Бромлей предложил термин «этникос»[164]. В современной этнологии в этих же целях используется другой термин — «этничность» (ethnicity). Существует множество трактовок этого понятия, в соответствии с которыми изменяются основные признаки этничности, хотя, на наш взгляд, чаще всего ее рассматривают как:
— форму этнической самоидентификации человека, осознания им своей связи с определенным этническим сообществом. В этом качестве «этничность» может быть синонимом термина «национальность» (nationality), использовавшегося во времена сугубо этнической трактовки понятия «нация» и сохранившегося до настоящего времени в речевой практике и терминологии государственного управления;
— набор культурных маркеров, помогающих отличать свои и другие этнические общности. В качестве маркеров могут выступать: язык, этнонимы, топонимы, символы и др.;
— проявление не только идентичности, но и более широкого самосознания этнических групп, производного от используемых культурных традиций, устойчивых представлений и стереотипов.
Один из самых авторитетных российских этносоциологов Л. М. Дробижева трактует это понятие еще шире. По ее мнению, этничность соединяет в себе самосознание и поведение людей, а именно:
Этничность — это не только этническая идентичность, этническое самосознание людей, но и реальное следование специфическим формам поведения, особенностям в видении и восприятии мира[165].
Определение основных категорий этнологии — нация, этнос и этничность — позволяет перейти к анализу других аспектов этнополитического развития.
4. Этнополитические процессы: новые подходы к анализу
Усилиями ученых разных направлений и научных дисциплин неполнота знаний о современных этнополитических проблемах уменьшается, хотя зона непознанного и необъясненного (точнее, неадекватно объясненного) все еще велика. Так, остается дискуссионным и малоизученным вопрос о стратегическом направлении развития этнополитических процессов и о целях этнической политики.
На мой взгляд, наиболее полную классификацию этнических и этнополитических процессов и наиболее удачные индикаторы для различения их многочисленных разновидностей дал в свое время академик Ю. В. Бромлей. Показательно, что советский ученый, так же как большинство зарубежных исследователей, использовал в качестве наиболее общей формы классификации этнических и этнополитических (национальных) процессов их отнесение к двум основным классам — объединительным (интеграционным) и разделительным (дезинтеграционным или дивергентным)