День пролетел незаметно.
В темных улицах запахло пылью, загорелись огни. Варя опиралась на руку Юсупа, Юсуп молчал.
Оба они устали и вернулись домой в том приятном состоянии утомления, которое всегда наступает после хорошей прогулки. В голове пробегали неясные, взволнованные мысли, когда думаешь сразу о многом и в то же время ни о чем не хочется думать.
Варя вошла в дом, чтобы принести оттуда тюфяк, одеяло, подушку. Юсуп должен был спать в саду.
Он стал прислушиваться к тому, как Варя возится в доме. Она отодвигала ящики, что-то доставая. Затем он услышал, как она чиркнула спичкой и зажгла свечу.
Пронесся через сад теплый, нагретый за день ветер, точно дыхание огромного человека. После этого птицы, заснувшие уже, вновь зашуршали в листве деревьев. Летучие мыши, заметив огонь, бесшумно пролетели через галерейку. Зазвенели цикады.
Варя раскрыла окно, звякнув задвижкой. Очевидно, от сквозняка растворилась в доме какая-то дверь, хлопнула об стену и запела, качаясь на петлях туда и обратно. Потом Юсуп услыхал крик Вари:
- Забирайте тюфяк!
Когда постель была приготовлена, Варя сказала:
- Ну, спите! Здесь всегда снятся хорошие сны.
Юсуп засмеялся.
Было душно, пахло созревающими абрикосами.
На Варе был надет легкий халатик (она уже успела переодеться).
- Варя… - тихо сказал Юсуп, взяв ее за руку… - Мне надо поговорить… Это очень важно.
- О чем?
Варя покраснела, ладони у нее сразу стали влажными. Юсуп увидел, что она опустила глаза, но руки не вырвала. Тогда он сам выпустил ее.
- О Сашке я не все сказал, - проговорил Юсуп.
- Нет, это невозможно. Не надо! - перебила его Варя.
Тон Вари, движение всего ее тела, ее нервный голос смутили его.
- Сашка едет в академию, - точно через силу сказал Юсуп.
Варя приблизилась к нему, и он невольно окинул ее взглядом с ног до головы.
- В академию? - с любопытством переспросила Варя.
- Да. Если выдержит экзамен. Я уверен, выдержит. Хочет перед Москвой заехать к вам.
Юсуп смотрел на ее голые колени.
- Так, так… - тихо шепнула Варя. - Что ему надо?
- Проститься.
- Хвастать хочет? - сказала Варя, обдергивая на себе халатик.
- Варя, это неправда.
- Да, да… Тщеславие! Ну, ладно… И почему все это на меня обрушивается? Обрушились вы неожиданно. Потом оказалось, что вы только адвокат.
Она смотрела на его губы, ожидая, что он ответит. Поняв это, он подумал: «Опять я буду говорить не о том».
- Спокойной ночи! - вдруг неожиданно сказала Варя и быстро ушла в дом.
«Рассердилась?» - подумал Юсуп.
Дом, изнутри казавшийся розовым, вдруг исчез, утонув в темноте (Варя задула свечу). Юсуп разделся, лег, десятки раз переворачивался с одного бока на другой, хотел заснуть и никак не мог.
Обычно Варя спала на террасе, но в эту ночь она нарочно пошла в дом. Спалось ей тоже плохо. Она поднялась, чтобы пойти к Юсупу в сад. Но потом ей захотелось продлить это состояние взволнованности и тревоги. Варя снова легла, немножко поплакала. «Я люблю Юсупа», - подумала она.
Варя стала вспоминать свои уроки с Юсупом, когда она еще служила в бригаде, и любовь свою к Сашке в то время (как будто сейчас она его уже не любила) - любовь большую и невероятную… И она думала при этом, что эту любовь, конечно, разрушил Сашка. Он виноват! И как бы она смеялась, если бы тогда в бригаде кто-нибудь мог сказать, что она полюбит Юсупа! Что же с ней сегодня? Но разве известно, когда любовь начинается, когда кончается, ничего ведь в жизни не бывает сразу. Нет, все это выдумка. «Я блажу…» Ничего не было, они гуляли по городу, вот и все. Он молод и красив. И тут она стала мечтать: а что, если действительно все случится так, что она полюбит Юсупа, и как у них тогда сложится жизнь? Они, конечно, поедут в Москву, потому что Юсуп должен непременно учиться дальше. Какая у них будет комната? Где? Будут ли дети? Кто (мальчик или девочка)? Только об одном ей совсем не думалось: нравится ли она Юсупу? Ведь он может полюбить так же внезапно, как и она, - здесь она вспомнила о Лихолетове. «Бедный Сашка», - искренне сказала она. И вдруг, сообразив, что все это вздор, она заплакала, жалея теперь себя. Она долго плакала, она вспоминала при этом все, что ей приходило на ум (и жизнь в Бухаре, и порубленную щеку Сашки, шрам на которой он «прикрывал» теперь бородой, и мальчишку-узбека, бегавшего когда-то к Зайченко в комендантский флигель)… Все спутывалось в этих воспоминаниях. Это была совсем не та Варька, решительная и суховатая, которая сумела поставить в тупик даже Сашку Лихолетова. Она долго плакала, желая любви, ясности, а не путаницы, - так в слезах она и заснула.
…Утром она напоила Юсупа чаем. Они почти ни о чем не говорили. Оба торопились: Юсуп спешил на вокзал, Варя - в больницу. Утром все было другим, и Варя тоже была другая. Она посмеивалась совсем иначе, чем вчера ночью, и глаза у нее были утренние, будто вымытые мылом.
Расставаясь с Юсупом возле больницы, Варя сжала Юсупу руку.
- Я все-таки напишу Сашке, - сказала она. - И спасибо вам за то… она не докончила фразы. - Хороший вы человечина! Ну, желаю вам счастья! И хорошо, что вы не любите болтать.
Она крепко поцеловала его и скрылась в подъезде.
Всю дорогу, пока он шел до вокзала, и по пути в Беш-Арык, пока ехал в поезде, мысли о Варе не давали ему покоя. Он жалел (ничего не зная о мыслях Вари), что эта душная ночь миновала и что она не повторится.
33
После разгрома Иргаша Джемс ушел в горы, на Гиссар. Все сводки, полученные им об Юсупе от разных агентов, сообщали одно: «Прямой человек, с каждым днем становится опаснее, догадлив…»
Прежде всего Джемс решил рассчитаться с Юсупом за ликвидацию Иргаша. Но ему не хотелось, чтобы Юсупа убили в Шир-Абаде. Надо было создать видимость случая. Для этой цели Джемс надеялся сговориться с Хамдамом и обязать его найти убийц, которые следили бы за Юсупом. По плану Джемса, убийцы должны были подстеречь свою жертву в одном из больших городов, в Самарканде или в Ташкенте, чтобы нападение выглядело обычным городским налетом. Джемс предполагал, что совершение этого акта может состояться не ранее чем через полгода, даже позднее, в зависимости от обстановки.
Для окончательного выяснения всего этого дела он спустился в Фергану и поехал поездом в Коканд. Хамдам даже не подозревал, что его ждет. Он забыл о Джемсе.
Несколько лет тому назад Хамдам еще боялся ареста, теперь же он обнаглел. Однако осторожность приучала его проверять каждый свой шаг, она же воспитала в нем дерзость. Он не выглядел тихоней. Он понял, что жить в открытую и веселее и безопаснее, и перестал стесняться. Хамдам проникал на партийные собрания; он добивался того, чтобы его выбирали на советские съезды; он говорил от имени народа; он всегда устраивался в президиум, носил ордена, был на виду. И всем казалось, что его жизнь каждый может прощупать, как товар, лежащий на прилавке.
Хамдам тоже решил убить Юсупа. Он опередил Джемса. Целую ночь он обдумывал это убийство. Решение покончить с Юсупом возникло в нем самостоятельно, вне всякой связи с Джемсом. Оно родилось в ту самую минуту, когда он узнал от Алимата о приезде Юсупа в Беш-Арык.
Сперва он думал, что Юсупа можно будет подкараулить в поезде или на станции. Но потом отказался от этого плана, как слишком опасного. «Юсупа надо убить в центре Беш-Арыка, неподалеку от милиции, среди дня, на базарной площади. Это самое удобное место. Чем откровеннее - тем лучше!» решил он.
Чтобы отвести от себя возможные подозрения, он взялся устроить чествование Юсупа. Он сговорился с беш-арыкскими властями; все они были приглашены на встречу с победителем Иргаша. Хамдам понимал, что и без этого чествования даже тень подозрения не может коснуться его. Он ведь не приглашал Юсупа в Беш-Арык! Да и потом, какой дурак может подумать, что сам начальник милиции устраивает своими силами это убийство?
То, что Юсуп должен быть убит, не вызывало в нем никаких сомнений. Он чувствовал, что в конце концов все может распутаться и этот человек доберется до него. Хамдам боялся, что Юсуп держит его под прицелом. «Не зря же он сюда едет, наверное хочет меня закопать, - думал Хамдам. - Так уберем его с дороги!» Одиночные, неизвестные выстрелы случались и раньше, им не придавали особенного значения. «Ну, еще один случай, какая разница? - решил Хамдам. - Хотя впоследствии я могу найти какого-нибудь уголовника и примажу его к этому делу. Отличусь. Мне опять будет польза».
Он вызвал Сапара и обо всем с ним условился. Джигит, обязанный ему всем и преданный ему точно раб, даже не удивился этому поручению. Он принял его как необходимость, как долг.
Хамдам, чтобы подкрепить свою просьбу, сказал:
- Я тебе все время оказывал услуги. Теперь ты должен сделать мне услугу.
- Хорошо, сделаю, - сказал Сапар.
- Если будет неудача, если ты попадешься, - молчи. Я тебя освобожу.
- Освободи, пожалуйста! - с благодарностью проговорил Сапар.
34
Ранним утром Юсуп прибыл в Беш-Арык. Встречные на дороге не узнавали Юсупа, да и он никого не узнавал. Очевидно было, что за эти годы здесь многое переменилось. Переменились и люди. Кто умер, кто исчез… Менялись и дома: Рядом с глинобитными, глухими, старыми домами Юсуп увидел новый, высокий, с окнами на улицу. Двое рабочих, взобравшись на гребень стены, подводили ее под крышу. Возле дома стояли серые штабеля кирпича-сырца.
Юсуп, поздоровавшись с узбеком-рабочим, спросил его:
- Что строишь?
- Школу, - ответил тот.
- Это очень хорошо, - сказал Юсуп.
- Да, школа - не тюрьма. Скоро люди перестанут кричать: «Мануфактуры, мануфактуры!» А будут кричать: «Просвещения! Просвещения!»
- Совет строит? - весело спросил Юсуп.
- Нет, Хамдам.
Юсуп посмотрел на рабочего. Рабочий, очевидно, заметил изумление в глазах Юсупа, но, ничего не объясняя, отвернулся.