о он способен сделать не в ущерб своему положению. Когда это потребуется, я с ним встречусь.
— Понимаю.
— Что касается Крайны, я все сказал Гоуске. Крайну следует активизировать. От него многое зависит. Он будет основной пружиной в нашем плане «Г-прим».
Отпустив Сойера, Борн раскинул несколько пасьянсов, потом заглянул в комнату, где остановился Обермейер.
В ночной пижаме, совершенно пьяный Обермейер сидел в кресле и что-то бессвязно бормотал себе под нос.
Борн прищурил глаза: этакая свинья этот немец! Он начинает позволять себе слишком много.
— Что с вами? — сдерживая раздражение, спросил Борн.
Обермейер поднял отяжелевшую от хмеля голову, уставился на американца помутневшими, бесцветными глазами и вяло буркнул:
— Скучно мне до тошноты… Хочу освежиться немного, прогуляться по Праге.
— Только этого не хватало! — усмехнулся Борн. — Ложитесь-ка лучше спать. Рано утром выедем в Баварию. И так вы здесь проторчали слишком долго.
Глава шестнадцатая
Эльвира явилась к Розе Лишке с подарками. Она привезла ее сыну большого мохнатого медвежонка и целый ворох других игрушек: танк, извергающий из жерла пушки огонь, многотрубный пароход, украшенную блестками карусель, складной автомат, разборный охотничий домик, макет Эйфелевой башни, набор цветных карандашей. Ребенок не мог прийти в себя от восторга. Мать тоже.
Эльвира отказалась войти.
— Я за тобой. Хочу познакомить тебя с мужем.
Роза уже твердо решила использовать расположение к себе состоятельной Эльвиры и не стала отказываться. Со рвением она принялась за туалет. Через каких-нибудь полчаса в результате самоотверженных усилий она превратила себя в нечто разноцветное, разноперое и ошеломляющее.
— А я не буду шокировать твоего мужа? — с кокетством спросила Роза, оглядывая себя в зеркале.
— Он не из робких. К тому же он неравнодушен к чешкам.
— О! — только и воскликнула Роза и уже строила планы: «Вот бы вскружить ему голову!»
А войдя в квартиру Эльвиры, Роза сама потеряла голову. Она не могла, да и не хотела скрывать своего восхищения. Богатые ковры, в длинном ворсе которых тонула нога, полированная стильная мебель, шкафы с платьями Эльвиры, уникальная посуда, бесценные безделушки — все это пробудило в ней воспоминания о счастливых довоенных годах, и Роза, всплескивая руками, ахала и восклицала:
— Какая прелесть!.. Это просто чудо!.. Ты самая счастливая из женщин!..
Эльвира с искусством опытного гида показывала Розе все свои сокровища, разжигала в ней огонек тщеславия.
Прэн явился к самому началу завтрака и сразу покорил Розу своей непосредственностью, радушием и наивно-детской, доверчивой улыбкой, не сходившей с его лица. Он усердно ухаживал за гостьей. Роза уже всерьез начала думать, что этот американец достоин того, чтобы она обратила на него свою благосклонность. Как и всякая женщина ее пошиба, она слепо верила в силу своего очарования. Прэн не оставлял ее бокала пустым, и Роза пила так бесшабашно, как делала это в довоенные годы.
— Как посмотрит ваш муж на то, что вы без его ведома почтили нас своим посещением? — спросил Прэн.
Роза во всех подробностях повторила все, что уже рассказала Эльвире о своем неудачном замужестве и безрадостной семейной жизни. Она опьянела и не задумывалась над тем, что говорит. Муж? Она не верит в его идейность и считает ее показной и притворной. Муж ревнив, мелочен, скуп. Он строго контролирует все домашние расходы. Ей надоело это ежедневное выклянчивание денег на стол и нищенские тряпки.
— Скоро день его рождения, — все больше распаляясь, говорила Роза. — Я уверена, что он скорей повесится, чем позовет кого-нибудь.
— А вы устройте ему сюрприз и сами организуйте вечер, — посоветовал Прэн.
Роза с наигранной стеснительностью опустила глаза и вздохнула. Это невозможно. Хоть и стыдно признаться, но она должна сказать, что на это у нее нет денег.
— Какие пустяки! — сказала Эльвира. — Я могу тебя выручить, и ты такой устроишь прием, что твой муженек упадет в обморок.
— А мы сделаем ему подарки, если, конечно, вы пригласите нас, — добавил Прэн.
Роза захлопала в ладоши и рассыпалась в благодарностях.
Завтрак прошел весело и беспутно. Роза и не заметила, как пролетели три часа.
Вернувшись домой, в свою запущенную квартирку, она долго сидела перед трельяжем и разглядывала себя: изучала каждую складку, каждую морщинку на лице, меняла прическу, смотрела то грустно и печально, то игриво и весело, разнообразила улыбки, придавала лицу разные выражения.
Незадолго до прихода мужа раздался телефонный звонок. Говорила Эльвира.
— Розочка, дорогая, ты не обижайся… я положила тебе в сумку деньги. Их хватит не только на то, чтобы отпраздновать день рождения. Но ты обязательно пригласи нас. Хорошо?
— Что ты, что ты! — у Розы перехватило дыхание, но она уже искала сумку глазами.
— Ну, будь здорова. Жду твоего звонка.
Глаза у Розы блестели, она чувствовала себя молодой, почти юной. В пачке она насчитала пятьдесят десятидолларовых билетов. Пятьсот долларов! С ума можно сойти! Такой суммы у нее никогда не было на руках, а для Эльвиры это, видно, сущий пустяк. Роза была на седьмом небе.
Она еще раз пересчитала деньги. Нет, она не ошиблась: ровно пятьсот долларов.
За обедом Роза собралась с духом и заговорила с мужем:
— Помнишь, я рассказывала тебе, что встретила свою старую подругу?
Лишка только промычал в ответ, челюсти его усиленно жевали.
— Муж ее погиб на войне, и она живет в Праге вместе со своим братом-холостяком. Чудесные люди. В свое время мой отец оказал большую услугу ее покойному мужу — пролонгировал его векселя. Этот человек обещал отблагодарить моего отца, да так и не успел…
По-видимому, Лишка не придавал никакого значения этой болтовне и продолжал есть, занятый собственными мыслями.
«Чурбан бесчувственный!» — с раздражением подумала Роза. Но нужно было высказаться до конца. Нужно было как-то поестественнее объяснить появление у нее денег. Она была уверена, что как только назовет сумму, муж сразу сбросит свой сплин.
— Сегодня Эльвира была у меня. Она решила выполнить то, чего не успел сделать ее муж. Он должен был отблагодарить моего отца, но так как отца уже нет на свете, то Эльвира сочла своим долгом отблагодарить меня.
Лишка поднял голову и уставился на жену угрюмыми серыми глазами. На лице его было написано недоумение. Он энергично работал челюстями и ждал продолжения рассказа. Но Роза умышленно тянула. Тогда Лишка не вытерпел и спросил:
— Чем же она тебя отблагодарила?
«Ага! Зашевелился? Ожил?» — со злорадством подумала Роза и ответила:
— Она дала мне пятьсот долларов.
Лишка отодвинул от себя тарелку, положил на нее вилку и нож.
— Сколько? — переспросил он.
— Пятьсот, — повторила Роза.
Лишка навалился грудью на стол и с недоверием посмотрел на жену.
— Где же они?
Роза вышла в спальню и, вернувшись, подала мужу пачку долларов. Лишка пересчитал их. Да, действительно — пятьсот долларов. И свалились совершенно неожиданно, как манна небесная.
— Что ты собираешься с ними делать?
— Куплю шубку. Я уже давно мечтаю. На нее уйдет…
Лишка не дал ей закончить фразы и сказал с раздражением:
— Ты всегда думаешь только о себе. У тебя есть зимнее, летнее пальто, а у меня одно на все сезоны, и я таскаю его уже десять лет.
Лицо у Розы вытянулось. Какая она дура! Проще было купить шубку и сказать, что это подарок Эльвиры. А об остальных деньгах нужно было промолчать.
— Я думаю, этих денег хватит и тебе, и не только на пальто, — примирительно сказала она. — Но имей в виду, что мы должны пригласить Эльвиру и ее брата на твой день рождения. Я уже сказала ей об этом.
— Напрасно поторопилась, — заметил Лишка. — Это влетит нам в копеечку. Сколько раз я тебя предупреждал: не решай без меня ничего, что связано с расходами! — Он уже успел прикинуть и пришел к выводу, что легкомысленная затея жены оставит значительный след в расходной части его бюджета.
Роза обозлилась. До чего же препротивный человек! И как только она его терпит?
— Я эти деньги получила без твоего участия и имела право сама ими распорядиться. Оказаться свиньей в глазах Эльвиры и ее брата я не желаю. Надеюсь, что эти деньги — только начало нашей дружбы.
Лишка промолчал. Он разглядывал доллары и ломал себе голову над тем как лучше их сбыть. Обменять в банке по государственному курсу — невыгодно, на черной бирже можно попасть в неприятность. Он поделился своими сомнениями с женой.
Роза оказалась сообразительной. Она позвонит Эльвире и попросит ее совета. Уж если Эльвира свободно располагает долларами, то, очевидно, знает, как выгодней их обменивать.
На другой день Лишка взял доллары с собой и отправился по адресу, указанному Эльвирой, на Малу Страну. Он перешел по мосту через Влтаву, свернул на Лазенскую улицу и пошел к Мальтийской площади. Около бывшей гостиницы «У золотого однорога», куда в свое время захаживали и Людвиг Бетховен, и Петр Великий, и Александр Суворов, крутился юркий человечишко, по виду турист. На его плечах висели два фотоаппарата. Он непрерывно щелкал затвором фотокамеры, запечатлевая на пленке древнюю гостиницу, резиденцию Восточного института, в здании которого в стародавние времена помещался орден мальтийских рыцарей.
В нескольких шагах от Лишки остановилась легковая автомашина. Он всмотрелся в номер — та самая. Шофер открыл дверцу и спустил ноги на мостовую. Увидев подходящего к нему Лишку, он спросил смело:
— Это вам доллары оттягивают карман?
Лишка невольно оглянулся: как бы кто не увидел. Улица была пустынна, только одинокий турист нацеливался объективом на мемориальную доску с выгравированным именем Бетховена.
— Да, мне, — ответил он, подойдя вплотную.
— В таком случае давайте-ка их мне, а себе возьмите кроны, только пересчитайте их для порядка.