– Гранка осталась без защиты, – продолжила Асиз. – Мы уничтожены.
Этого не могло произойти.
Род защищал Гранку, а в ответ семья Карам защищала Род.
Если их больше нет, значит, она не выполнила свой священный долг – как долг Рекхи д’Райхсни, так и долг миролюбивой охраны, который нес отец.
Тяжесть невыполненного долга легла девушке на сердце.
Арджун смотрел в пол. Его сжатые в кулаки руки дрожали. Карам подумала: будь у парня кинжал, он мог бы просто разрезать в клочья весь мир.
Ей не следовало вообще убегать из Гранки годы назад. Не следовало втягивать Арджуна в эту войну. Если бы не ее поступок, всего этого бы не случилось. Без Рода Гранка станет уязвимой перед Главами обитаемых земель.
Будет уничтожена.
Все эти люди. Асиз. Те дети, которые швыряли грязью в Уэсли.
На этом поезде отбыло более половины Рода. Эшвуд воспользовался возможностью, дабы перебить оставшихся.
Дыхание застряло в горле Карам. Она попыталась сглотнуть колючий ком, в который превратился воздух. Саксони сжала ее руку. До этого мгновения Карам и не осознавала, что дрожит.
– Арджун, – произнесла Асиз. Ее голос упал до шепота.
«Она умирает», – подумала Карам. А потом осознала: это совершенно не так. Асиз уже мертва. Посланнику, вероятно, понадобилось не меньше недели, чтобы добраться до них. Асиз погибла уже много дней назад. Остальные гранкийские Мастера умерли множество дней назад.
Слишком поздно…
– Ты был прав, когда желал сражаться, – сказала вдруг Асиз. – Спаси остальных. Отомсти за это безумное деяние. Построй будущее, за которое сражались ради нас наши предки.
Ее голос звучал, подобно шелесту ветра.
«Вот и все», – подумала Карам. Наследие целого рода было вверено почтовому дельгу, а потом рассеялось по ветру.
Карам посмотрела на Арджуна. Он не моргал. Юноша ничего не говорил и не плакал.
Он выглядел так, как чувствовала себя Карам: словно весь мир рухнул за мгновение, которое понадобилось для вдоха. Столько времени прошло, а они даже не знали.
Народ Арджуна, народ Карам, народ Саксони.
– Эшвуд убил их всех, – промолвила Тавия. Голос ее звучал мягче, чем когда-либо слышала Карам. В нем проступала печаль. Тавия смахнула слезу со щеки и продолжила: – Из-за нас. В наказание за помощь нам.
Что-то, похожее на чувство вины, промелькнуло на невозмутимом лице Уэсли. Он поправил запонки – будто не знал, что еще можно сейчас сделать.
Карам хотела заплакать. Подвеска с ожерелья ее отца давила девушке на грудь, словно камень. Хей реб, если бы он был жив и увидел произошедшее, это сломило бы его. Знать, что их семья не смогла исполнить свой долг. Ведь не осталось никого, кто мог бы этот долг осуществить.
Эгоизм Карам обрек их всех на смерть.
– Я найду Данте Эшвуда, – выговорил Арджун. – И заставлю его поплатиться за это.
– Ты будешь не один, – отозвался Уэсли. – В этой битве мы станем сражаться вместе.
Арджун поднял на него взгляд. Между юношами промелькнуло нечто новое. Бессловесное соглашение о том, чтобы отбросить прочь все различия и заключить подлинный союз – пусть даже временно.
Арджун потерял своих родных, а Уэсли Торнтон Уолкотт, смотрящий Крейдже, намеревался сражаться, чтобы отомстить за них.
Желание отомстить было понятно даже такому человеку, как Уэсли.
Карам сжала в кулаке отцовскую подвеску.
– Чего бы это ни стоило… – прохрипела она. – Если Глава жаждет крови, мы утолим эту жажду его собственной кровью.
Глава 27Краузе
Вице-дуайен Армин Краузе был не в восторге от смотрящего Крейдже. Единственная проблема заключалась в том, что мужчина никак не мог сказать ему об этом. Клятый Уэсли Торнтон Уолкотт не выходил на связь. Ни вызова через хрустальный шар, ни сообщения, посланного с дельгом. На данный момент Краузе дошел уже до того, что желал хотя бы узнать дальнейшие планы смотрящего. Что он замышляет? И собирается ли ради этих замыслов предать забвению их соглашение?
Магический рынок продолжал действовать. Фокусники продавали свои дешевые трюки, а наивные любители магии ловились на это. Краузе протер очки – просто ради того, чтобы не смотреть на них.
Ему нужно было убраться из этого города – подальше от всех фокусов и амулетов. Лучше бы Фенна Шульце избавилась от всего этого и сажала любого, кто посмеет использовать магию, в тюрьму. Когда – если – Уэсли сумеет убить Эшвуда, следует выжечь все дотла. И вместе со всем магическим хламом выжечь и смотрящих. Если бы только Фенне хватило на это твердости!
Кавардак, который Уэсли со своей бандой мошенников устроил на железнодорожной станции, был политическим кошмаром, а следовательно, худшей разновидностью кошмара. Разносить складские помещения и общественные владения черной магией у всех на виду! Уничтожить туристические достопримечательности при помощи той же самой магии!
Краузе вздохнул.
Поблизости группа фокусников давала зрелищное представление. Они запускали в воздух магические огни, словно фейерверк, жонглируя световыми шарами и обращаясь к зрителям с загадочными фразами. Притворяясь, будто ничего не происходило, не происходит и не произойдет в самом скором времени. Хотя они должны были знать, ведь все фокусники являлись мошенниками и уж точно слышали обо всех ужасных событиях прошлого и будущего. Краузе не сомневался: они знают про эликсир и, быть может, даже сами продавали его.
Без смотрящего фокусники скоро станут совсем неуправляемыми.
Как ни противно Краузе было признавать это, на улицах Крейдже без Уэсли стало неспокойно. В ночной тишине тихо кралась магическая болезнь. Только на этой неделе было отмечено пять случаев. Фенна бессильна остановить это. Все оказались бессильны. Единственный человек, который знал местоположение Эшвуда и располагал такой же темной душой, такой же жуткой магией и такой же неправедной армией, исчез в никуда. У Краузе не нашлось способа сообщить смотрящему, что его город находится на грани.
И к тому же, возможно, Уэсли уже был мертв.
Быть может, они все обречены.
– Вы верите в магию? – спросил кто-то возле самого его уха. Краузе с отвращением отступил назад. Несмотря на то что солнце еще светило ярко, человека скрывала тень здания. Голос незнакомца звучал тихо, словно шепот.
– Прочь от меня! – велел Краузе. Он был не настолько терпелив, чтобы болтать с фокусниками, пытающимися впарить свой хлам.
– Мы должны защитить магию, – заявил человек. Его голос казался каким-то неправильным. Он протянул бледную руку с короткими костлявыми пальцами. На его ладони лежал флакон. Магия этого флакона была прекраснее, чем все, что когда-либо видел Краузе. Она переливалась на свету пурпуром. Солнечные лучи рождали в ней крошечные шарики, похожие на капли крови. Краузе не мог отвести взгляд.
Вдалеке кто-то закричал.
Послышался панический топот множества ног, удар от столкновения тела с телом. Кто-то выругался. И Краузе знал, чувствовал, даже видел краем глаза: люди бегут. Но сам он не мог перестать вглядываться во флакон. Сосуд был таким красивым и ярким. На мучнисто-белой ладони незнакомца этот флакон походил на странный провал. На портал в другой мир.
Краузе потянулся за ним. Но не успел мужчина коснуться странного флакона, как один из бегущих людей врезался ему в плечо и нарушил его сосредоточенность.
Краузе развернулся, чтобы обругать неуклюжего болвана, и увидел хаос. Прилавки магического рынка сломаны и опрокинуты толпой. Люди бежали в панике. Их крики были такими громкими, что Краузе не мог понять, каким образом не расслышал их раньше.
Повсюду виднелась кровь, магия и ножи. Краузе не мог понять, кто убивает, а кто защищается. На земле лежал какой-то парень, истекая кровью и моля о помощи. Женщина, склонившись над ним, вливала что-то ему в рот.
Магия. Пурпур. Точно такая же жидкость, как в том флаконе, что протягивал незнакомец, – прекрасная, бесконечно прекрасная.
Парнишка сел, улыбнулся женщине и помчался в толпу.
– Вы не хотели бы нам помочь? – осведомился мужчина.
Краузе снова посмотрел на него. Едва тот вышел из тени, дыхание вице-дуайена оборвалось. Само его сердце словно оборвалось. Глаза мужчины были черными, словно гнилая магическая пыль. На его лице выступала кровь, как будто мелкие сосуды полопались по всей коже.
– Ты грязный маго́лик, – бросил Краузе. – Что это за безумие?
– Это не безумие, – ответил тот. – Это магия. Это истина.
А потом Краузе ощутил удар ножа, нанесенный ниоткуда. Лезвие целилось ему в сердце. Он ощутил невероятную боль, когда клинок пронзил кожу и кость. Сквозь смех незнакомца различил хлюпающий влажный звук, с которым оно вышло из плоти.
Краузе упал на колени. Человек смотрел на него сверху вниз. Краузе ухватился за его лодыжки в попытке встать.
– Мы должны защитить магию, – повторил незнакомец.
Краузе попытался сделать вдох, глядя в невероятно черные глаза человека. Они походили на дыры, в которых таился смертный приговор всему миру.
А потом этот мир померк. Остались только ужасные крики.
Глава 28Уэсли
Хотя Уэсли уже вел работу над превращением времени в оружие, близящийся срок появления тень-луны отнюдь не упрощал процесс.
Им осталось чуть больше недели до прибытия на остров Главы. Тот намеревался задействовать мощь тень-луны, чтобы превратить своих Мастеров в непобедимых убийц и при помощи Лой сделать жителей Крейдже собственной армией.
К несчастью, Фальк при всем своем опыте и энергичности был весьма нервным работником. Под угрозой войны – и угрозой со стороны Уэсли – его руки становились неуклюжими, а извинения повторялись изо дня в день.
Уэсли даже в хорошие дни не терпел неудач. Сейчас же близилась война. На кон был поставлен Крейдже. Юноша мог лишь надеяться, что в его отсутствие Краузе присмотрит за городом.
– Проблема в связующем элементе, – объяснил Фальк. Он утер пот со лба, но капли на шее стекали по татуировке, заставляя плакать летучую мышь – изображение чуть выше края воротника.