— У Бернетта действительно сдвиг по фазе?
— Несомненно, — ответил Хэер тоже полным ртом. — Пару лет назад его здорово помяло в автокатастрофе, и с тех пор у него начались заходы.
Карш налил себе кофе, запил им последний сэндвич и рассказал об удивительных открытиях этого вечера. Слушая его, Хэер даже забыл о еде и лишь сосредоточенно сопел, не сводя с зятя слоновьих глазок.
— Похоже, что этот псих уделал девку Парнелл, — заключил Карш. — В номере валялась его зажигалка, а его куртка вся в крови. Представляю физиономию Террелла, когда он узнает об этом.
— Я не знаю, куда пристегнуть машину. Она явно не вписывается, — задумчиво произнес Хэер, наконец вспомнивший о недоеденном сэндвиче. — Кто та красотка, которая по украденным документам взяла напрокат машину? Ты уверен, что это не Энн Лукас?
— Порой я не уверен, что я — Сэм Карш, — ответил Карш. — Но это можно проверить. Скорее всего, какая-то не очень щепетильная дамочка увела у нее сумку и взяла машину по ее водительской лицензии. Но каким образом в ней оказалась куртка Бернетта? По-моему, у нас достаточно материала, чтобы нагреть Джоан Парнелл еще на тысчонку.
— Мы напрасно теряем время, — раздраженно оборвала его Люсиль. — Терреллу такая задержка не понравится. Сэму надо сейчас же отправляться в их штаб и сообщить о своих находках.
— Я как раз и собирался это сделать, — сказал Карш, — но великий кормчий запретил мне это делать.
Он вопросительно глянул на тестя.
— Ты что, сам хочешь поторговаться с Терреллом? Так бы и сказал.
Хэер со смаком облизал свои толстые жирные пальцы-сардельки, с сожалением заглянул в пустой пакет, с треском смял его и ловко забросил в стоявшую поодаль мусорную корзину. Довольный собой, он раскурил толстую сигару и выпустил дым из всех отверстий, какие возможно.
— Нет, дети мои, мелко плаваете, — сказал он с самодовольной улыбкой. — Я тщательно обмозговал добытую тобой, сынок, информацию и пришел к выводу, что на этом можно загрести гораздо больше денег.
— А я тебе о чем толкую? — сказал Карш. — Подоим эту своенравную телку Парнелл. Как ты думаешь, насколько ее можно расколоть?
— Забудь про нее, — отрезал Хэер и механически протянул руку к последнему сэндвичу Карша.
Тот быстро схватил его и зажал в руке.
— Я просто подумал, что ты больше не хочешь, — обиженно протянул он.
— Ты ошибся… однако продолжай.
Хэер вздохнул и сложил руки на огромном животе, горой нависавшим над столом.
— Завтра утром Люсиль возьмет пятьсот долларов и отнесет их обратно Джоан Парнелл. Извинись и скажи, что полиция категорически запретила нам заниматься этим делом. И быстро смывайся, дочка, пока эта кошка не накостыляла тебе по шее. С нее станется…
Карш обалдело уставился на тестя, как будто у того на лбу вырос рог.
— Ты явно переел, папаша, — наконец выдавил он. — Твой отец слетел с катушек, Люсиль, — обратился он к жене.
Люсиль пропустила замечание мимо ушей и скептически заметила:
— Я не вижу в этом большой прибыли для нас. Откуда бы ей взяться, если ты отказываешься от такого верняка.
Хэер терпимо улыбнулся дочери.
— От Валери Бернетт, от кого же еще?
Карш нервно сглотнул и выпрямился.
— Постой, постой. Уж не собираешься ли ты…
— Такой шанс выпадает раз в жизни, Сэмми, и надо быть круглым идиотом, чтобы не воспользоваться им. Бернетты богаты, а у Трэверса вообще денег куры не клюют. Неужели он допустит, чтобы его зятя отдали под суд за убийство или навсегда упрятали в режимную психушку?
Карш неуверенно заерзал на месте.
— Вот ты тут задаешь нам патетические вопросы, но позволь спросить: слышал ли ты о таком юридическом термине как «шантаж»? Ты знаешь, на сколько он тянет?
— На полмиллиона долларов, кретин, — загрохотал Хэер, вставая из-за стола и всей своей 140‑килограммовой массой надвигаясь на тщедушного Карша. — Или ты намерен всю жизнь таскаться по помойкам? Трэверс не преминет выложить полмиллиона за зажигалку и куртку… и за наше молчание.
Немного успокоившись, он миролюбиво добавил.
— Детки, не сердите папу. Он все сделает сам.
— Пожалуйста! Только меня увольте, — воскликнул Карш, испуганно вскакивая. — Я удовлетворен тем, что имею, и не собираюсь загреметь на четырнадцать лет только для того, чтобы доставить тебе удовольствие.
— Мы провернем это не ради удовольствия, а для того, чтобы получить полмиллиона и не работать до конца жизни.
— Ты, действительно веришь в то, что сможешь провернуть это дело?
— Уверен, Сэмми. Ну, сам подумай. Полиции и в голову не придет, что это Бернетт. Да если бы и пришло, все улики у нас на руках. А ему никак не отпереться. Для Трэверса полмиллиона — сущий пустяк, если учесть, что он выигрывает. Положись на меня, Сэмми. Ты выполнил свою часть работы, осталась моя. Прибыль поделим пополам.
— На три части, — вставила Люсиль, и, взглянув на ее злое, решительное лицо, мужчины поняли, что она не уступит.
— Но ведь ты — моя жена, — попытался урезонить ее Карш.
— Делим на три части или не делим вовсе, — непреклонно повторила Люсиль.
Мужчины переглянулись и Хэер, который слишком хорошо знал свою дочь, сокрушенно произнес:
— Хорошо, пусть будет на три.
Глава 5
У ворот «Парк Мотеля» Ли Харди сбросил газ и припарковал свой «кадиллак» в тени деревьев подальше от людских глаз.
— О’кей, ребята. Будьте поблизости и постарайтесь не мозолить глаза, — сказал он тоном приказа. — Возможно, вы и не понадобитесь, но скорее всего, у вас сегодня будет работенка.
Джако Смит с трудом выдернул свою огромную тушу из машины и попер в ближайшие кусты, как слон на водопой. Вслед за ним бесшумной тенью скользнул Мо Линкольн.
— Наслаждайтесь луной, голубки, — напутствовал их Харди. — До моего сигнала ничего не предпринимать.
— О’кей, шеф. Тебе не придется нас искать, — заверил Джако.
Без пяти десять Харди вошел в кабинет Хенеки, который едва успел отскочить от окна, из которого наблюдал за тем, как невдалеке остановилась машина и от нее отделились две тени — одна огромная безразмерная и вторая, почти полностью сливавшаяся с вечерней мглой.
— Входите, мистер Харди, — с наигранным радушием проговорил хозяин мотеля. — Рад, что вы почтили меня своим посещением.
Не говоря ни слова, Харди грузно опустился в кресло напротив стола Хенеки.
— Ты сказал, что у тебя срочное дело, — холодно произнес Харди. — Не тяни, выкладывай, что там у тебя.
Хенеки сел, чувствуя себя не в своей тарелке и уже сожалея о том, что затеял все это. Но жадность пересилила страх.
— У нас есть тема для разговора, которая вас очень заинтересует.
— Что еще за тема?
— Сью Парнелл.
Выпалив имя убитой, Хенеки встал и с нарочитой небрежностью подошел к открытому окну, не убирая руки с рукоятки пистолета в кармане брюк.
— Она для меня пустой звук, — сказал Харди.
— Неужели? Что ж, прекрасно! Значит, все, что она мне рассказала, должно быть, ложь. В таком случае, мистер Харди, мне остается только извиниться перед вами за то, что заставил вас совершить столь далекую прогулку. Думаю, Террелла больше заинтересует то, что я имею сказать… и показать.
Двое смерили друг друга далеко не дружелюбными взглядами. Харди отвел глаза и задумчиво потер гладко выбритый подбородок.
— Ты можешь договориться до неприятностей, — угрожающе проговорил он.
— Кто угодно, только не я, — ответил Хенеки с уверенностью, которой не чувствовал. — Мне вдруг в голову пришла странная мысль о том, что Сью Парнелл вам не безразлична, и я воздержался от разговора с фараонами. Мне показалось, что вы — человек благоразумный, и мы сможем договориться.
— Короче, к чему ты клонишь? — грубо оборвал его Харди.
— Я знал Сью более двух лет, — сказал Хенеки. — У нас с нею было деловое соглашение. Когда ей попадался клиент, которого она не хотела тащить домой, она просто привозила его сюда. Конечно, я рисковал… Незаконный бизнес, подрыв нравственных устоев и все такое. Но, думаю, Террелл простит мне эти маленькие прегрешения, если я расскажу ему о вас.
Харди не спускал с него напряженного взгляда.
— Ну и что же ты можешь ему рассказать?
— То, что мне рассказала о тебе Сью, — перешел в атаку Хенеки, бегая глазами от окна к двери. Он страшно боялся, что вот-вот сюда ворвутся Джако Смит со своим другом. Он до боли в пальцах сжимал в кармане пистолет.
— Что тебе наболтала эта сучка? — требовательно спросил Харди.
— Только то, что ты был у нее на крючке, и она шантажировала тебя. Возможно, она врала… не знаю… но она говорила, что у нее есть что-то такое, с помощью чего тебя можно упрятать на десять лет. В ту ночь, когда ее пришили, она сказала, что ждет тебя. Ты должен был заплатить ей очередные пять тысяч за то, чтобы она молчала. Она тебя страшно боялась и попросила меня наблюдать за дверями ее номера. Я был трезв и, уверяю тебя, что мне это не приснилось, только я видел, как вы приезжали к ней где-то около часа ночи. А уехали в полвторого. Неужели мне это пригрезилось?
Хенеки пожал плечами.
— Значит, все это мне приснилось, а Сью мне просто наврала.
Харди угрожающе поднялся.
— Послушай, вонючка. Я тебя предупреждаю. Одно лишь слово полиции и ты — покойник. А я пустых обещаний не даю. Когда ее убили, я был дома и могу это подтвердить.
— Говорите, говорите, мистер Харди. Я вас внимательно слушаю, — внешне спокойно проговорил Хенеки. — Но детка мне доверяла и даже дала на хранение конверт, который вытащила из вашего сейфа. А в нем интересные бумаги. Сейчас он в моем банке. И если вам даже и удастся избежать наказания за ее убийство, в этом конверте полиция найдет достаточно оснований, чтобы надолго упрятать вас за решетку.
Харди опять в раздумье потер подбородок и снова сел.
— Так где, говоришь, этот конверт? — спросил он.
— В банке на мое имя, мистер Харди, с инструкциями немедленно переправить его в полицию, не дай бог со мной что-то случится.