— А что с теми пятью тысячами, которые я передал этой стерве?
Хенеки неопределенно пожал плечами.
— Кто его знает, мистер Харди. Может быть, его забрала полиция… вы же знаете легавых.
— Знаешь, что я думаю по этому поводу? После моего отъезда, ты зашел к ней в кабину, зверски расправился с ней и прикарманил деньги. Террелл не преминет проверить эту версию.
— Возможно, — нахально улыбнулся Хенеки, — он и создаст мне некоторые неудобства, но вам это обойдется дороже. Я готов рискнуть, а вы?
Подумав немного, Харди спросил:
— О’кей, хорек вонючий, сколько ты хочешь?
Хенеки вытащил затекшую руку из кармана.
— Понимаете, мистер Харди, у меня тоже неприятности, — вкрадчиво сказал он. — Конкуренты выдавливают меня отсюда, и я решил смыться, затеряться…
— Сколько? — рявкнул Харди.
— Пять кусков, и я возвращаю вам конверт и исчезаю навсегда.
Харди вытащил сигарету из нагрудного кармана ж щелкнул зажигалкой.
— Заметано, — согласился он. — Забери этот чертов конверт из банка и жди меня завтра утром с деньгами.
— Только завтра я жду вас одного, мистер Харди, — мягко сказал Хенеки. — Увидимся здесь же в офисе. Если же за это время несчастье все ж случится со мной, то служащие банка знают, что делать.
— Я это уже слышал. Я знаю, когда проиграл и надо платить. Свое ты получишь и сделай так, чтобы после этого мы тебя долго искали. Если попадешься на глаза Джако или Мо, пеняй на себя.
Облегченно переведя дыхание, Хенеки вытащил пистолет из кармана и демонстративно положил его на стол.
— Прими к сведению, что я тоже за себя не отвечаю, если эти ублюдки попытаются напасть на меня.
Харди бросил на него неопределенный взгляд и встал.
— Итак, завтра, где-то около одиннадцати, и не вздумай подоить меня еще раз. Пять кусков или лезвие между ребер.
— О, вы зря беспокоитесь. Эти деньги не откупные, а отходные. Больше вы меня никогда не увидите.
Впервые после прихода Харди он почувствовал некоторое облегчение.
Харди вышел из душной кабинки, пересек под лившиеся из динамиков дикие звуки освещенную автомобильную стоянку и залез в машину. Хенеки следил за ним из окна, не выпуская пистолета из рук.
Харди проехал немного вперед, к тому месту, где в кустах затаились Джако и Мо. Выйдя из машины, он присел к «влюбленной парочке» на траву.
— Надо его потрясти, — буднично сказал он, щелчком отбросив сигарету, которая рассыпалась в ночи сотней ярких искр. — У него есть на меня компрометирующий материал, грозящий мне червонцем. Заставьте этого павлина запеть, как петух на заре. Он тут пытался меня убедить, что эта компра у него в банке. Врет, как сивый мерин. Объясните ему, что это нехорошо, и надо говорить правду. Отыщите конверт и принесите его мне. С меня тысяча хрустиков.
Мо потянулся и счастливо заулыбался так, что в темноте сверкнули только его ослепительно белые зубы.
— Славно! А то мы уже застоялись. Как редко ты балуешь нас, шеф, такими развлечениями.
Харди посмотрел в сторону Джако, сидевшего на траве бесформенной грудой жира.
— Не волнуйся, уж у нас-то он запоет, — пообещал он. — А что делать с тем, что от него останется? Размазать по стенкам?
— На ваше усмотрение, ребята. Но было бы лучше, чтобы это была его лебединая песня.
— Дело в том, шеф, что Мо уже давно просит у меня новую машину. Ума не приложу, где взять деньги… Вот если бы вы могли удвоить наш гонорар…
— Два куска, — перебил его Харди. — Будьте осторожны! У этого хорька в кармане пушка.
Мо хрустнул пальцами и легко поднялся на ноги под восхищенным взглядом Джако. Он протянул ему коричневую руку с изящной узкой кистью и помог встать, даже не шелохнувшись под тяжестью этой многопудовой туши.
— Лучше выждать, пока угомонятся псе эти танцоры, — сказал Харди. — Тем временем разведайте, где спит этот козел. Жду вас здесь. Не забудьте про пушку. Да, чуть не забыл. У него там где-то должны быть мои пять тысяч, которые подонок спер у Сью Парнелл. Захватите их тоже.
Было уже около часа ночи, когда Хенеки, наконец, выключил свою неоновую вывеску. Свет в большинстве кабинок был потушен. Закрыв контору, он шагнул в жаркую обволакивающую темноту. Он был уверен, что нагнал страха на Харди, но все же осторожно прислушивался к каждому шороху и не снимал руки с рукоятки пистолета. На порогах некоторых кабинок еще сидели люди, докуривая последние предсонные сигареты. Это вселяло некоторую уверенность.
По пути он перекидывался словами с этими мужчинами и женщинами, желая им спокойной ночи. Вот, наконец, и его хибара. Можно курнуть на сон грядущий. Он сел на порог и закурил, пуская дым кольцами. Завтра утром он будет на десять тысяч богаче — к пяти кускам, украденным из кабинки Сью Парнелл, прибавится еще пять от Харди. С этими деньгами можно будет бесследно затеряться в многомиллионном Нью-Йорке. А там что-нибудь придумаем. Беспечных лопухов на его век хватит. Помечтав так с полчаса, Хенеки глянул на часы. Без двадцати два. Пора спать. Харди уже в Майами. О нем можно не беспокоиться. Этот знает, когда его загнали в угол. Он встал, потянулся и шагнул в душную кабинку. Он нашарил выключатель на стене, и в этот момент надушенная рука намертво зажала ему рот, и страшный удар, похожий на удар копыта, обрушился на его гениталии.
После часа безуспешных поисков Мо, наконец, нащупал свободно закрепленную керамическую плитку в полу ванной. Легко сняв ее, он нашарил в тайнике запечатанный конверт. Потом извлек пухлую пачку банкнот. Установил плитку на место и вернулся в гостиную.
Джако сидел верхом на стуле и отирал пот со лба. Связанный по рукам и ногам Хенеки лежал в полуобморочном состоянии на кушетке и слабо стонал через забитый в рот кляп.
— Ну как, нашел, милый? — спросил Джако.
Мо протянул ему конверт и деньги. Оба посмотрели на Хенеки, потом друг на друга.
— Отнеси это мистеру Харди. Узнай, то ли это, что нужно, — распорядился толстяк.
Он вытащил из кармана замусоленную пластинку шоколада и засунул ее в маленький слюнявый рот.
Мо растворился в темноте. Легко и бесшумно он подбежал к «кадиллаку», в котором сидел Харди.
— Наконец-то! — прошипел Харди. — Однако вы долго. Уже четыре часа.
Мо сверкнул в темноте зубами.
— Клиент оказался упрямым, — ухмыльнулся он. — Но мы его быстро успокоили. Это то, что нужно, мистер Харди?
Харди небрежно бросил деньги на сиденье, вскрыл конверт и проверил его содержимое.
— Да…
Он вышел из машины, поджег конверт с одного края и дождался, пока тот догорел.
— А что там с Хенеки? — спросил он.
Мо радостно заулыбался.
— По-моему, он себя сейчас неважно чувствует, мистер Харди. Он страшно расстроен. Пойду, подниму ему настроение.
Харди проглотил комок в горле. Раньше ему никогда не приходилось приказывать своим телохранителям убивать. Эти двое были как отлично выдрессированные животные. Они были готовы сделать все, что он прикажет. Поколебавшись, он пришел к выводу, что пока Хенеки жив, он никогда но сможет чувствовать себя в безопасности.
— Что ты скалишься здесь как обезьяна? — разозлился он. — Пойди, помоги Джако. И чтобы никаких следов.
Мо понимающе кивнул и исчез. Когда он вернулся в кабинку, Джако доедал шестую шоколадку.
— Все в порядке, — объявил Мо. — Мистер Харди доволен.
Джако неторопливо вытер о скатерть испачканные шоколадом руки. Не переставая чавкать, он подошел к кушетке.
— Будем милосердны. Прекратим страдания этого упрямого козла, а то что-то спать хочется.
Мо тоже подошел к Хенеки с глупой улыбкой на красивом лице. Он наклонился и пошлепал его по щеке.
— Ты неплохо держался, дерьмо собачье. Передай привет моему дедушке на том свете.
Хенеки безразлично посмотрел на ухмылявшегося негра. Он отупел от нестерпимой боли и был готов умереть.
Грациозным движением Мо взял с кровати подушку и положил ее на лицо Хенеки. Потом поклонился Джако и широким жестом пригласил:
— Прошу вас, маэстро.
Джако встал, поддернул брюки и, подпрыгнув, припечатал необъятный зад на подушку.
Утром следующего дня Хоумер Хэер позвонил в «Спэниш Бэй» и вызвал к телефону штатного детектива отеля Трасса.
— Слушай, Трасс, мне нужно поговорить с миссис Бернетт с глазу на глаз, — просипел он в трубку. — Сомневаюсь, чтобы она согласилась принять меня, если я пошлю ей свою визитную карточку. Ты мне можешь это устроить?
— Почему бы тебе не поймать ее на пляже? — предложил Трасс, подумав. — Она бывает там каждое утро с десяти до двенадцати. Подскакивай сюда часам к десяти, и я покажу ее тебе. Идет?
— О’кей! Жди меня в 10.10.
Он подошел к сейфу, открыл его и вытащил куртку Бернетта и зажигалку.
Положив их на стол, он позвонил Люсиль. Она вошла и вопросительно посмотрела на отца.
— Будь хорошей девочкой, Люсиль, и запакуй для папочки вот это, — указал Хэер на лежавшие на столе предметы.
Люсиль холодно взглянула на отца.
— Ты уверен, что поступаешь правильно? — спросила она. — Лично мне вся эта затея не нравится. Судя по тому, что я читала в газетах, Трэверс — крепкий орешек. Как бы не сломать о него зубы.
Хэер самоуверенно улыбнулся.
— Не беспокойся, твой отец тоже не промах. Сначала я потолкую с его дочкой. Уж если кто и уговорит его расстаться с полумиллионом, так это она.
Люсиль с сомнением пожала плечами.
— Смотри, я тебя предупреждала.
С брезгливой гримасой она взяла куртку и вышла.
Хэер зажег сигару и сел за стол. Некоторое время он смотрел в окно, который раз проигрывая в уме все детали этой щекотливой операции. Конечно, в ней была определенная доля риска. «Но кто не рискует, тот не пьет шампанского, — убеждал он себя, — а на полмиллиона можно так много его закупить. Но с дочкой миллионера нужно быть очень осторожным. При первом же сигнале опасности надо рвать когти…»
Десять минут спустя он нахлобучил на голову вульгарну