Пальцы Оливии вжались в крышку соседнего стола. Так вот почему он так непривычно мягок с ней. Вот почему похвалил ее эскизы.
Она покачала указательным пальцем из стороны в сторону:
– Нет, знаешь ли. На это я не подписывалась. Идти с тобой под венец через шесть недель – это чересчур.
– Придется, моя дорогая, – протянул Рокко с той же самодовольной улыбкой. – Согласен, это создает некоторые сложности. Нам обоим сейчас только и не хватало того, чтобы заниматься свадебными хлопотами. Но обратного пути у нас нет.
Ужас прошедшей конференции, страх общения с журналистами, их каверзные вопросы, летящие отовсюду, – слишком свежи были эти воспоминания. Вновь оказаться в свете софитов было как выйти голой на уличную демонстрацию. Нет, в десять раз хуже. К горлу подступила тошнота.
– Ты сошел с ума, – выдохнула она. – Скажи своим партнерам, что я не готова идти замуж ради них. Скажи им что угодно, но свадьбы не будет.
Глава 8
Фотографы от моды никогда не отличались тактом. Из тех, с кем доводилось работать Оливии, первая половина была занудными изощренными эстетами, как тот же Гуиллермо Виллануэва. Вторая половина отличалась полным безразличием к моделям. Это была стая зверей, которые выплескивали на моделей свою злобу, при каждом удобном случае крича, что в жизни не работали ни с кем более бесталанным.
В этом смысле Алессандра стояла особняком. Невероятно терпеливая, она всегда подбадривала и имела удивительное чутье на хороший снимок. К сожалению, в то утро Оливия не могла дать ей того, что хотела Алессандра. И прекрасно это понимала. Она была зажата, неуклюжа и чувствовала себя не на своем месте.
Ближе к обеду Алессандра наконец отложила фотоаппарат на стол.
– Давайте перекусим, – предложила она. – Продолжим в три.
«Когда вернешься, покажи мне хоть что-нибудь из того, что я прошу».
Нет, Алессандра не сказала этих слов вслух. Она сказала их глазами. Плечи Оливии опустились. На снимке для осенне-зимнего каталога Оливия должна была прижаться к забору в креповом платье удивительной красоты и смотреть в камеру так, как будто к ней вот-вот приедет возлюбленный.
Оливия не могла это сыграть. Возможно, потому, что эту ночь практически не спала. Сообщение Рокко о реальной свадьбе не выходило из головы.
– Что с тобой? – участливо поинтересовалась Алессандра. – Я вижу, тебя что-то тревожит. Может, я тебе помогу?
Оливия не могла держать это в себе.
– Совет директоров требует ускорить нашу свадьбу. Рокко хочет, чтоб мы расписались через шесть недель.
– Шесть недель?! – испуганно воскликнула Алессандра. Затем ее губы сжались в тонкую линию. – На самом деле в этом есть смысл. Учитывая, что Джованни не оставил ему контрольный пакет акций. Холостяцкий образ жизни Рокко всегда беспокоил его партнеров. И теперь, когда контрольный пакет не в его руках, они могут диктовать ему условия.
От удивления Оливия открыла рот:
– Но почему Джованни не оставил Рокко контрольный пакет?
– Джованни отдал десять процентов бизнеса Ренцо Риалто, председателю правления. Он хотел дать Рокко время, чтобы тот посерьезнел и прочно встал на ноги. Мой брат всегда был ответственен и блестяще вел бизнес. Но за его спиной всегда стоял Джованни.
Оливия закрыла глаза. Теперь все вставало на свои места. Вот почему он просто не мог послать совет директоров ко всем чертям.
Рокко дал себе слово, что не будет вмешиваться в съемки с Оливией. Но в то утро на ней не было лица, и за завтраком она не сказала почти ни слова. Это вселяло серьезные опасения, что Оливия может не согласиться на свадьбу. А такое развитие событий допустить нельзя. Съемки рекламы осенней коллекции «Виво», которую снимала Алессандра, обходились в десять миллионов долларов. Поэтому вместо обсуждения затрат и прибыли с партнерами Рокко выдвинулся на съемочную площадку.
– Не смог удержаться? – съехидничала Алессандра.
– Можно и так сказать. Как идет процесс?
– Я не узнаю Оливию. Два года назад я снимала совершенно другую девушку. Это ты на нее так воздействуешь.
Рокко пожал плечами.
– Мы работали все утро и не сделали ни одного подходящего снимка, – продолжала сестра. – Поговори с ней. Успокой как-нибудь, иначе сегодняшний день будет потерян.
Сказав это, Алессандра кивнула в сторону террасы.
Оливия стояла возле перил и смотрела на дворик внизу. Она чем-то походила на экзотическую птицу, готовящуюся к полету.
Внезапно Рокко ощутил резкое чувство вины, подступившее к самому сердцу. Но какая, черт возьми, может быть вина? В конце концов, они оба получали то, что хотели.
Он подошел к перилам. На красивом лице Оливии отразилось удивление:
– У тебя же загруженный день.
– Решил посмотреть, как идет процесс.
Странная тень мелькнула в ее горящих голубых глазах.
– Ты хочешь, чтоб я вышла за тебя замуж. Чтобы я стояла перед священником и врала о своих чувствах к тебе. Прости, но это никак не настраивает на рабочий лад.
Рокко склонил голову:
– Согласен, это непросто. Но необходимо.
– Ты знаешь, что я загнана в угол. На кону мое будущее. И ты знаешь, что я не могу отказаться.
Какое-то время он смотрел на нее, не зная, что ответить. Он понимал, что это означает согласие, и боялся, что любое неосторожное слово может испортить все.
– Алессандра рассказала о моем фиаско? – продолжила Оливия, будто сама была заинтересована скорее сменить тему.
– Она просто сказала, что ты словно сама не своя, – ответил Рокко, облегченно вздыхая.
Оливия отвернулась и посмотрела на крыши домов.
– Боюсь, я потеряла хватку. Раньше все это давалось мне так легко. А сегодня… катастрофа.
– Оливия. – Рокко положила руку ей на талию и развернул к себе. – То, что случилось год назад, уже в прошлом. Думай о своем скором успехе, и у тебя все получится.
Голубые глаза Оливии потемнели, становясь синими.
– А если нет? Что, если я не смогу? Тогда ты потеряешь пять миллионов долларов.
Рокко отрицательно покачал головой:
– Такой талант, как у тебя, не может исчезнуть. То, с чем ты борешься, находится в твоей голове.
В ее глазах читалось сомнение, и она отвела взгляд в сторону. Рокко коснулся пальцами ее подбородка и снова повернул лицо Оливии к себе.
– Ты знаешь, что я прав.
– Откуда тебе знать? – спросила она. – Ты представить не можешь, каково это, когда ничего не получается.
– Ты сильно заблуждаешься, моя дорогая. Когда я, совсем молодым, стал генеральным директором Дома Монделли, мне казалось, что я умнее всех. Я заключил крупную сделку, игнорируя протесты Джованни. И чуть не довел компанию до банкротства.
Глаза Оливии округлились.
– И знаешь, как отреагировал Джованни? – продолжил Рокко. – Он не сказал мне «я же говорил». Он посоветовал извлечь урок из этой ошибки. Тогда я не поверил своим ушам. Я был повергнут, растоптан. Мне было стыдно выходить из кабинета, попадаться на глаза коллегам. Несколько месяцев я воздерживался от серьезных шагов, но потом понял, что совет деда помог. Я извлек выгоду из своей ошибки и со временем снова стал верить в себя, избегая ошибок прошлого. Смог я, сможешь и ты.
Оливия заморгала, и Рокко подумал, что она вот-вот заплачет:
– Так что расслабься, соберись и покажи, что ты можешь. Твой талант никуда не ушел, ты просто на время его усыпила.
Ему показалось, что он видел понимание в глазах Оливии. Но она была так напряжена, так закрыта. И все же Рокко знал, это должно помочь. Это и еще кое-что. Он положил руки ей на ягодицы и притянул к себе. Глаза Оливии вспыхнули.
– Что ты делаешь?
– Решаю проблему единственным известным мне способом.
Оливия хотела что-то ответить, но он уже прижался губами к ее губам. Их мягкая сладость и аромат затмили в голове Рокко последние проблески рассудка. Сначала он хотел лишь успокоить ее, но слишком сильно было искушение. Его организм был словно запрограммирован на какую-то слабость перед Оливией. Ему хотелось вкусить ее. Почувствовать ее в своих руках. И эта жажда поглотила его целиком. Слишком сладок был этот запретный плод. Рокко хотел получить то, что ни при каких обстоятельствах не должно было принадлежать ему.
Он запустил руку в ее шелковистые волосы и поцеловал ее крепче. В этот раз она ответила, также не в силах сопротивляться тому, чего так ждала.
Рокко водил пальцами по спине Оливии, заставляя исчезнуть остатки напряжения в ее теле.
– Прошу прощения, – раздался сзади голос Алессандры, и Оливия вздрогнула. – Нам нужно продолжать.
Оливия молча кивнула и вытерла губы ладонью.
– Не могу поверить, что это произошло, – призналась она, разглядывая помаду на ладони. – Что ты пытался доказать в этот раз? Что я перед тобой бессильна?
Не столько эти слова разозлили Рокко, сколько его собственное поведение.
– Я просто хотел тебя успокоить. – Он взъерошил себе волосы. – Скоро мы будем мужем и женой. Думаю, пора положить конец вражде.
Оливия глядела на него не моргая.
– Тебя ждут на площадке, – продолжил Рокко. – Покажи всем, на что ты способна.
Когда Алессандра наконец отставила камеру и объявила окончание съемки, Оливия подошла к ней.
– Ты получила то, что хотела? – спросила она.
Алессандра подняла вверх большой палец:
– Эти пять снимков с лихвой окупят потраченные силы. – Она глубоко вздохнула. – На каждом из них видно, что ты действительно безумно влюблена.
Глава 9
Оливия смотрела на Рокко.
– Я уже сказала, мне все равно, – ответила она на его вопрос о том, какие цвета выбрать основной темой свадьбы. – Пусть будут белый и черный. Как символы тьмы и света.
– Отлично, – ухмыльнулся Рокко. – Ты будешь символизировать тьму, а я свет.
– Уж конечно, – отмахнулась Оливия, беря из рук Рокко список гостей. – Тут тоже все ясно. С моей стороны Виолетта, София, мама и папа. Но отец не поведет меня к алтарю.