– Почему?
– Потому что у него давно другая семья. Я вообще не уверена, сможет ли он прилететь. Он работает на нескольких работах, и каждый пропущенный день означает потерю денег.
Рокко нахмурился:
– Я вышлю ему столько, сколько он потеряет за эту неделю.
– Не надо, – ответила Оливия. – За все эти годы он ничего не сделал ни для меня, ни для мамы. Признаться, я не хочу о нем говорить.
– Тогда поговорим о твоей маме. Как-никак мы скоро познакомимся, и я хотел бы знать о ней чуть больше, чем то, что у нее был роман с Джованни.
– Ты не видел мои кроссовки? – спросила Оливия, меняя тему. – Через пять минут нам выходить.
Рокко отрицательно покачал головой и накинул куртку.
– Мне нужны эти кроссовки, – сказала Оливия, заглядывая под кушетку. – Они мои талисманы.
Рокко вышел за дверь и в коридоре увидел кроссовки Оливии, лежащие в углу под его собственными ботинками. Он взял их, вошел обратно в гостиную и протянул их ей. Но отдернул руку, когда она потянулась за ними.
– Рассказывай, что за кошка между вами пробежала.
Оливия поднялась и резким движением выхватила у Рокко кроссовки.
– Когда ко мне пришел успех, я стала для нее чем-то вроде золотой жилы. Ее карьера давно сошла на нет, и она долго не могла найти даже самую простую работу. А когда я начала зарабатывать, мама принялась тратить мои деньги направо и налево. Чем больше она тратила, тем усиленнее мне приходилось работать. Я очень уставала, каждую неделю у меня были показы в разных странах мира. Казалось, это никогда не закончится. Бесконечный порочный круг, из которого не можешь выйти.
Рокко нахмурился:
– Хочешь сказать, она истратила все твои деньги?
Оливия села на кушетку и принялась завязывать шнурки.
– В один прекрасный день я вернулась из Европы и не смогла расплатиться в магазине своей кредиткой. Сотрудник банка сказал, что деньги на ней закончились. Так что да, мама потратила все, что я заработала.
– Но на что можно потратить столько денег? – удивился Рокко.
Оливия надела вторую кроссовку.
– На квартиру, на машину, на поездки к друзьям во Францию. Я ни о чем не подозревала, была поглощена работой.
Рокко почувствовал неприятный холодок внутри. С самого начала он ошибался в Оливии Фицджеральд. Она не сама довела себя до банкротства, а лишь пыталась поддерживать семью. Так же, как он когда-то.
– Мне очень жаль, – сказал Рокко, глядя на нее и снова чувствуя эту хрупкую беззащитность. На этот раз он знал, что она не наигранна. – Оливия, прости, что ошибался в тебе.
Она долго смотрела на него, не скрывая удивления. Рокко стоял перед ней, ощущая сильнейшее чувство вины. С момента их знакомства он вел себя как последний подонок.
Наконец Оливия отвела взгляд:
– Нам пора. Через полчаса мне выходить на подиум.
Оливия пыталась игнорировать сейсмический сдвиг, что произошел в их с Рокко отношениях. Тот поцелуй на террасе и признание Рокко в том, что он больше не считает их с Джованни любовниками, изменили все бесповоротно. Да, эти две недели он избегает ее еще больше, но Рокко Монделли стал другим. Теперь она чувствовала уважение с его стороны. Он перестал относиться к ней как драгоценному активу.
За сценой нью-йоркского Линкольн-центра Рокко здоровался с именитыми дизайнерами и фотомоделями. Фредерик, продюсер показа, крепко обнял Оливию и поцеловал в щеку.
– Убери с лица это волнение, – подбодрил он ее. – Сегодня ты будешь блистать. Зрители ждут не дождутся твоего выхода.
Однако от этих слов по спине Оливии пробежал холодок.
– И кстати, – прошептал Фредерик ей на ухо, когда мимо проходили модели и организаторы, – сегодняшний показ будет снимать Гуиллермо.
– О боже, – закусила Оливия нижнюю губу. Она не видела Гуиллермо с того самого вечера. – Спасибо, что предупредил. Как у него дела?
– Все хорошо. Холост. Будет здесь с минуты на минуту. – Фредерик дружелюбно похлопал ее по спине. – Удачи.
Оливия обернулась и увидела Рокко, идущего по коридору с ее матерью.
Замечательно.
– Я думала, мы встретимся только после показа, – сказала она, обнимая маму.
– Мне не терпелось увидеться с твоим избранником, – проговорила та. – Снова на подиум, дорогая? Это так прекрасно. На самом деле я пришла пораньше, чтобы пожелать тебе удачи.
– Спасибо, – тепло улыбнулась Оливия.
– У тебя все хорошо? Ты выглядишь взволнованной.
Она и была взволнована. Ее тошнило. Ей хотелось одеться, убежать отсюда и никогда не возвращаться.
Рокко обнял женщину за плечи:
– Предлагаю оставить Оливию, занять места в зале, а после показа вместе отпраздновать.
Глаза матери засияли.
– Звучит потрясающе.
Оливия едва не влюбилась в Рокко в эту секунду. Едва. В нужный момент он спас положение.
Таня, одна из дизайнеров, подошла к ней с первым нарядом – роскошным коктейльным платьем изумрудного цвета. Оливия разделась и надела платье через голову – можно сказать, проскользнула в него. Годы практики довели эти движения до автоматизма. Несколько минут Таня крутилась вокруг нее, делая последние поправки.
– Готово, – сказала она, когда посчитала, что платье сидит идеально.
Сердце в груди Оливии колотилось, рискуя вырваться наружу. «Ты можешь, – говорила она себе. – У тебя все получится».
– Лив, – раздался сзади голос Гуиллермо. Как всегда, он был дьявольски красив и обаятелен. Зеленые глаза выделялись на фоне загорелой кожи. – Ты потрясающе выглядишь.
– Привет, Гуи, – сказала Оливия, подошла к нему и поцеловала в обе щеки. – Рада тебя видеть. Как у тебя дела?
Гуиллермо криво улыбнулся:
– С момента твоего исчезновения я только и делал, что волновался за тебя. Могла бы позвонить, сказать, что ты жива.
Оливия закусила губу:
– Я думала, пауза в общении пойдет нам на пользу.
Гуиллермо нахмурился:
– Может быть, и так. Мы можем поговорить после показа? Я знаю, что ты помолвлена с Монделли, дело не в этом. Я просто хотел спросить, как у тебя дела.
Зубы Оливии глубже вонзились в губу.
– Гуи…
Обворожительная длинноногая блондинка прошла мимо них и встала в очередь за другими моделями. При виде ее Оливия почувствовала резкий удар изнутри. Этот вздернутый нос, высокие скулы, шелковистые волосы…
Петра…
Нет, Петра была мертва.
Бутылка воды выпала из руки Оливии.
Гуиллермо поднял ее.
– Это Наташа, – тихо сказал он. – Сестра Петры.
Молодая девушка была практически точной копией своей старшей сестры. Хоровод воспоминаний о вечере, когда Оливия последний раз видела лучшую подругу, пронесся в голове. Петра лежала в неестественной позе на кушетке. Ее лицо было белым как мел. Всегда яркие, выразительные глаза были пусты. Моментально вытащив из сумки телефон, Оливия стала отчаянно набирать номер службы спасения. Но было поздно.
Она не видела волнения, охватившего Гуиллермо. Она как будто уже ничего не видела.
– Лив! – Гуиллермо схватил ее за руку, когда Оливия развернулась и пошла в обратном от подиума направлении.
– Нет, – высвободилась она и зашагала еще быстрее. Куда угодно, только не туда. Оливия знала, что через десять минут Фредерик объявит ее выход. Его глаза округлились, когда она прошла мимо него.
– Лив, – окликнул он. – Куда ты?
Когда Оливия не ответила и не сбавила шаг, Фредерик догнал ее и схватил за руку:
– Какого черта ты делаешь?
Она высвободила руку и продолжила путь:
– Прости. Я не могу. Просто не могу.
В конце коридора она села на стул и опустила голову на колени. Громкие звуки начала шоу ударили в уши. Оливия приложила пальцы к вискам, чувствуя, как все вокруг темнеет. Она думала, что справится, но…
Это было сильнее ее.
– Лив, – нарушил темноту голос Рокко. – Что случилось?
Она лишь покачала головой.
Рокко сел перед ней на колени, обхватил пальцами ее подбородок:
– Посмотри на меня.
Оливия отдернула голову назад:
– Уходи.
– Нет. – Он снова схватил ее подбородок, на этот раз крепче. – Я не позволю тебе разрушить твою собственную судьбу. Скажи мне, что происходит.
Она снова высвободила голову:
– Я не могу этого сделать. После показа, который был здесь, в этом зале, моя лучшая подруга умерла от передозировки наркотиков. Она просто не смогла больше жить в таком режиме. Вот почему я ушла в тот вечер. Я просто не смогла выступать.
Глаза Рокко округлились.
– Прости, я не знал.
Глаза Оливии заблестели от слез.
– Я так ее любила. Она была такой сильной. Это я допустила то, что случилось.
– Ты ничего не допускала, – отрезал Рокко. – Это был ее выбор, а не твой. Ты ничего не могла изменить.
Оливия зажмурилась:
– Я не могу выступать. Скажи Фредерику, чтобы заменил меня.
– Нет, можешь! – воскликнул Рокко. Он схватил ее за плечи и принялся трясти. – Посмотри на меня!
Она открыла глаза, и их взгляды встретились.
– Тебе нужно просто пройтись по подиуму, – сказал Рокко. – Ты умеешь это делать. У тебя талант это делать, Оливия. Если ты сейчас не выйдешь, то все закончится. Коллекция, над которой вы работали с Джованни, никогда не увидит свет. – Его взгляд потемнел, выражение лица было суровым и сосредоточенным. – А люди должны это увидеть, Оливия. Твоя коллекция гениальна. Ты гениальна.
Одинокая слеза покатилась по ее щеке.
– Ты не должен так говорить.
– Я говорю то, что хочу сказать. – Рокко прижался лбом ко лбу Оливии. – Сегодня ты можешь избавиться от призраков прошлого. В тебе есть свет, и ты должна подарить его людям. Не позволь этим призракам победить.
Слезы потекли сильнее. Она уже проиграла им. В тот вечер она дала этим призракам победить. Но тогда на кону не стояла коллекция…
Голос ведущего объявил о начале шоу, и кровь застыла в венах Оливии. Она смотрела перед собой, но словно ничего не видела:
– Я не могу.
– Нет, можешь! Тебе просто нужно пройти по подиуму, Лив. Ничего больше. Ты делала это тысячу раз.