Кровь закипела в жилах от приступа внезапного гнева. Когда официантка принесла бокал вина, Рокко едва смог выдавить улыбку. Он сделал большой глоток. Наверное, не лучшая идея – охотиться за Оливией Фицджеральд в таком душевном настрое. Встреча с Ренцо Риалто прошла из рук вон плохо. Наглый ублюдок был убежден, что без Джованни Рокко потеряет хватку и пустит бизнес псам под хвост.
– Успокойся, Рокко, – наигранно успокаивал он. – Покажи, что ты готов к такой ответственности. И ты сразу все получишь.
Негромко выругавшись, Рокко резко поставил бокал обратно на стол.
Когда-то члены «Колумбийской четверки» поклялись навсегда остаться холостяками. И впрямь, разве не женщины – источник мужских бед?
Опыт всех вокруг доказывал это.
Когда Рокко в очередной раз бросил взгляд на Оливию, она уже смотрела на него. Ее загорелая кожа способна сбить с толку любого мужчину.
В голове Рокко зарождался план. И ему начинало это нравиться. То, что надо в его мрачном, отчаянном настроении.
Он смотрел на нее. Он флиртовал с ней.
Оливия изо всех сил старалась сдерживать разбушевавшихся в животе бабочек. Но оставаться безучастной под обжигающим взором чистокровного итальянца было невозможно. Он, несомненно, был самым привлекательным мужчиной, которого она встречала в жизни. А учитывая, что в прошлом ей довелось объездить весь мир с самыми красивыми представителями сильного пола, это что-то да значило.
Зато сама Оливия в этот вечер была одета в простые джинсы, выцветшую футболку и толстовку с расстегнутой до середины молнией. На ней не было косметики, а белоснежные волосы она зачесала в обычный хвост – так, как делала всегда перед йогой. Вряд ли кто-то мог признать в ней успешную некогда топ-модель.
Оливия действительно то и дело смотрела на Рокко. Было в нем что-то до боли знакомое. Широкие скулы, губы красивой формы, волевой подбородок. И этот испепеляющий взгляд темных глаз.
Она нахмурилась. Может, он один из мужчин-моделей, с кем ей приходилось сниматься? Нет, это вряд ли. Такого партнера она бы запомнила.
Виолетта зевнула, закинула волосы за плечо и отпила вина из бокала.
– Мне пора домой, надо учиться. Тем более если вы, – она кивнула в сторону Рокко, – так и будете пялиться друг на друга, то нам здесь делать нечего.
– Просто от Оливии невозможно отвести глаз, – выдохнула София. – В Италии блондинки считаются экзотикой.
– Зато у меня нет такой оливковой кожи, как у тебя, – заметила Оливия.
– Можем поменяться, – усмехнулась София, собирая сумки. – Могу поспорить, что как только мы выйдем, он подсядет к тебе. И еще. Не знаю, в курсе ты или нет, но с тех пор, как он вошел, ты ни разу не посмотрела на других мужчин.
Наверное, это было так. Но причина тому крылась в другом. Она просто скрывала свою новую личность. Боялась, что люди начнут узнавать ее. А сейчас ей меньше всего хотелось вновь становиться Оливией Фицджеральд.
Впрочем, было и еще кое-что. Действительно, никто из мужчин не заставлял ее пульс биться так быстро. А этому знакомому незнакомцу это удавалось с лихвой.
Виолетта отсчитала несколько евро на чай и положила на стол. София сделала то же самое.
– Вы не можете оставить меня здесь, – запротестовала Оливия.
– Если что, ты знаешь, где нас найти, – парировала Виолетта не без усмешки. – И, честно говоря, Лив, если мы не уйдем сейчас, наш столик воспламенеет от его взгляда.
– А что, если он преступник? – прошептала Оливия.
– Преступник с «ролексом» за двадцать пять тысяч евро? – пробурчала Виолетта ей в ухо. – Это вряд ли. Хорошего вечера, Лив. Жду отчета во всех подробностях.
Оливия знала, что никаких подробностей не будет. Ведь оставаться здесь одна она не собиралась. Сегодня она вышла из дома только для того, чтобы отвлечься от мыслей о Джованни. Ей так его не хватало. Остаться одной, без единственного надежного человека в ее новой жизни, было поистине тяжело. Последний год Джованни был ее наставником. Они вместе работали над созданием ее коллекции одежды. И теперь, когда девушки немного подняли ей настроение, пришло время уходить.
София и Виолетта уже шагали к метро. Оливия перебирала сумку в поисках кошелька. Его содержимое вновь напомнило, в каком отчаянном положении она оказалась. Новая работа в кафе приносила какие-то деньги, но их не хватало даже на то, чтобы оплачивать маленькую квартирку. Не говоря уже про апартаменты, что подарил ей Джованни.
Закусив нижнюю губу, она отсчитывала мелочь на чаевые, когда на столик упала чья-то тень. Взгляд Оливии скользнул вниз, и она увидела безупречно чистые блестящие ботинки.
Она резко подняла голову.
– Ciao, – поздоровался незнакомец.
Вблизи он был еще красивее. Его темно-карие глаза в огне свечей отдавали нежным янтарем. Он высок. Не меньше метра девяносто. Хорошо сложен. Куда более атлетичен, чем большинство итальянцев, встречавшихся ей на улице.
– Позволите присесть? – спросил он на безупречном английском, воспользовавшись ее временной неспособностью говорить.
– Вообще-то я… – Оливия запнулась. – Я уже ухожу.
– Уверен, десять минут погоды не сделают. Выпьем еще по бокалу? – Он одарил ее широкой улыбкой. А она вновь обратила внимание на его идеальной формы губы. – Признаться, я недолго восхищался атмосферой заведения, поскольку вы восхитили меня куда сильнее.
Грудь Оливии горела, и этот огонь моментально передался на щеки. В столь уязвимом положении нужные слова отказывались сходить с губ. А учитывая привлекательность собеседника…
И все же она взяла себя в руки.
– Я действительно спешу. Уже поздно.
– Вам действительно нужно остаться, – возразил незнакомец, ни на секунду не отводя от нее своих глубоких карих глаз. – В Италии девять часов – детское время. Я прошу лишь один бокал, не больше.
Наверное, он просто преградил ей дорогу своим крепким телом. Или она сама слишком сильно желала ответить «да», потому что вдруг поняла, что утвердительно кивает. В следующее мгновение, так же неожиданно для самой себя, она жестом указала ему на стул напротив.
– Прошу.
Стул под столь крупным собеседником казался особенно хрупким. В ту же секунду возле гостя оказалась официантка. На беглом итальянском гость заказал два бокала кьянти, не забыв одарить девушку широкой улыбкой.
– Вы здесь завсегдатай? – спросила Оливия. Слишком раскрепощенно вел себя новый знакомый.
– Кафе принадлежит старому другу моей семьи. – Слова лились из его уст как шелк, когда он наклонился над столиком и протянул ей руку. – Тони.
– Лив.
Она позволила ему пожать себе руку. Тот факт, что он ее не узнал, снял с Оливии заметное напряжение.
– Лив, – повторил гость, как будто пробуя ее имя на вкус. После чего откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди. – Ваши подруги ушли так внезапно. Надеюсь, не я их спугнул?
Губы Оливии сложились в улыбку.
– Вы же намеренно их спугнули.
Теперь улыбнулся и он:
– Вот это мне нравится в американцах. Прямота. Это, знаете ли, приводит в чувство.
– Узнали нью-йоркский акцент?
– Безошибочно. Я жил там четыре года, когда учился в университете.
Вот почему у него идеальный английский. На этот раз Оливия одарила его долгим, пристальным взглядом.
– Раз уж вам нравится прямота, то скажите, что вы здесь делаете один, без прекрасной спутницы? При этом просите совершенно незнакомую женщину разделить с вами бокал вина.
Его взгляд выразил нечто странное, что Оливия не смогла распознать. Затем этот взгляд скользнул на чашу с водой, где отражался огонь стоящей в ней свечи.
– Я искал уединения. А в нем – ответы на некоторые вопросы.
Это интриговало.
– Успешно?
Губы собеседника дрогнули.
– Возможно.
Его испытующий взгляд проникал под кожу. Казалось, он никуда не торопится, словно само время подчиняется ему.
– И что вы здесь делаете, прекрасная Лив?
Оливию не покидало чувство, будто она послушно следует за ним, куда ему нужно.
– Я дизайнер, – ответила Оливия. – И сейчас работаю над своей дебютной коллекцией.
Брови собеседника вздернулись вверх.
– Вы уже сотрудничаете с каким-то домом моды?
– Планирую.
– Вы обучались дизайну?
– Да, в Нью-Йорке.
Он удивился:
– Тогда почему вы не начали карьеру там?
Потому что она бежала от прошлого, в которое не хотела возвращаться ни под каким предлогом.
– Мне были нужны перемены, – объяснила Оливия. – Что-то новое.
– Милан определенно лучший выбор для молодого дизайнера. – Он улыбнулся официантке, принесшей напитки. А когда та удалилась, поднял бокал: – За наше знакомство.
Держа бокал дрожащей рукой, Оливия чокнулась с новым знакомым:
– И за нахождение ответов, – добавила она.
Губы собеседника изогнулись в легкой обворожительной улыбке.
– Возможно, встреча с вами поможет мне их найти.
Все внутри Оливии словно перевернулось от этих слов. Отпив кьянти, она поняла, что вино куда качественнее предыдущего, и сделала еще несколько глотков. Как-никак алкоголь придает смелости, а сейчас ей только это и требовалось.
Вино подействовало моментально. Почувствовав приятную легкость, Оливия села поудобнее.
– Итак, – сказала она чуть громче, чем хотела, – вы знаете, чем я занимаюсь. Теперь ваша очередь исповедоваться.
Прежде чем ответить, собеседник несколько секунд испытующе смотрел на нее.
– Я вкладываю деньги, – ответил он наконец. – Гарантирую прибыль компании.
– Сдается мне, у вас это хорошо получается.
– Так же как у вас получается дизайн, в чем я абсолютно уверен.
Оливия не знала, был ли сарказм в его словах. Что, если он все-таки узнал ее? Или странные нотки в его голосе были продолжением флирта?
От этого никак не легче. С тех пор как жизнь надолго связала ее с фотографом Гуиллермо Виллануэвой, она забыла, что значит флиртовать. Уже год прошел, как они расстались, а флирт по-прежнему оставался чем-то забытым в прошлой жизни.