м числе и с подругами. Тогда она говорит, что полгода назад она бы еще что-то положила в рот, чтобы не обращать на себя внимания, но теперь в этом нет необходимости.
Это еще один аспект булимии: не бросаться в глаза.
Теперь она говорит, что ее пищевое поведение все еще странное, потому что она не испытывает ни чувства голода, ни чувства насыщения. И сама мысль о булимии вызывает у нее угрызения совести, поэтому она не хочет даже начинать. «А что касается проблемы, связанной с Рождеством?» — спрашиваю я. Возможно, она поедет в канун праздника к родителям, но только если брат там будет, а не для того, чтобы украсить им жизнь! Есть и альтернативный вариант, она может навестить подругу, которая точно будет одна в этот день. Возможно, это полезно, назначить встречу с подругой, чтобы она могла через час или два сказать родителям, что ей нужно уезжать. Потому что, возможно, поддержка со стороны брата, так сказать, его противоядие или волшебная сила даст слабину, даже когда отец снова пойдет «покурить» на балконе.
21 января 2009
Она согласилась поехать на Рождество к родителям, но на самом деле получила приглашение от подруги, к которой хотела пойти после родителей, вечером. Она очень нервничала перед тем, как поехать к родителям, запрыгнула в машину, в спешке выехала с парковки и попала в свою первую небольшую аварию. Уже до этого ей фиксировали однажды превышение скорости, тоже по дороге к родителям. К тому же у нее была ужасная желудочно-кишечная инфекция, поэтому она не могла поехать к подруге, но хотела в любом случае уехать от родителей в 18. И ей это удалось, ровно в 18 она сидела в машине, но поехала к себе домой.
Конечно, после обеда мать тут же поставила на стол пирог, отец довольно резко сказал: «Но мы же только что ели!» Мать ответила: «Но это же так здорово, Рождество ведь…» Никто не хотел есть, никто не взял пирог, у брата был грипп. Отец взял блюдо с пирогом и молча отнес его в кухню. Потом мать хотела выдать Натали домашние тапки, но дочь отказалась. Потом мать предложила ей теплую кофту, но Натали отказалась и от нее. Потом мать рассказала, что знает, где недорого достать бытовую технику и может взять для дочери, но Натали сказала, что если ей что-то понадобится, она это сама себе купит. На следующей неделе Натали обратила оружие матери против нее и принесла матери кофту, купленную по ошибке, которая ей совсем не понравилась, так что пусть мама посмотрит. (Посмотрит, каково это, когда тебе предлагают ненужные вещи.)
Мать, конечно, взяла кофту, расценив это как знак привязанности, хотя такое же действие со стороны матери Натали расценивала как посягательство на ее границы.
4 февраля 2009
Натали приснился сон: она была на групповой сессии, и там было две новых участницы, одна из которых была ее подругой, и она сказала, что пробудет в группе до лета. Натали подумала, что это значит, что она потеряла следующие полгода. («Хочет ли она сама уйти?» — думаю я.) Все внимание группы тут же сосредоточилось на подруге. Но это было, скорее, чувство, что она не может открыться, когда подруга рядом, как будто ей нужно развлекать подругу. Забавно, что в реальности эта подруга на полгода уезжает в Англию.
Можно проинтерпретировать это следующим образом: подруга во сне означает мать, которая отнимает у нее место, чтобы Натали ничего не осталось, кроме как уйти самой, что соответствовало моим мыслям. До этого Натали почти не говорила о группе, а теперь ей снится эдипальная конкуренция в рамках групповой терапии.
Натали пытается привести свою жизнь в порядок. В течение последних четырех месяцев у нее постоянно случались приступы обжорства в офисе, но она успокаивает себя: ну, ты просто не контролируешь свое пищевое поведение, ничего страшного (как Супер-Эго у Мелани Хубер[36], которое говорит: «Тебе нужно попробовать, Мелани, с рвотой все станет куда лучше!»). Она вернулась с учебы и тут же начала непомерно объедаться. Когда она вернулась после того, как бросила учебу, она в конце концов набрала три — четыре килограмма. «Потом представился случай» похудеть (посредством анорексии), но у нее никогда не было чувства, что она слишком толстая. Когда она вернулась в родительский дом, родители убедили ее, что ей обязательно нужно есть, но она продолжила терять вес. Она прожила с родителями еще полтора года.
Незадолго до ее отъезда родители отремонтировали комнату дочери на ее вкус и поддерживают ее в этом состоянии до сих пор. Мать помогала ей с переездом и позаботилась обо всем, но у отца было плохое настроение, он не мог ее отпустить. Она никогда не давала родителям свой адрес. Сейчас она договорилась встретиться с отцом и сказала ему, где она живет, чтобы он мог забрать ее. Но отец (а мать уж тем более) не должен видеть квартиру. «Тебя забрать?» — спрашивает отец. Тогда она говорит ему: «Я живу там наверху, окно с красными шторами. Отец: «Какие красивые красные шторы…»
Для Натали, очевидно, очень важно регулировать близость и дистанцию, даже по отношению к отцу.
Потом она говорит: «В остальном я просто наслаждаюсь жизнью, часто хожу на вечеринки, навещаю подругу, просто так». Она закончит свое образование в конце июня и хотела бы остаться в Дюссельдорфе. Она хотела бы устроиться менеджером в магазин стройматериалов, один как раз строят по соседству с родителями. Она не хочет туда ехать, но сама мысль о такой работе пришла ей в голову, когда она увидела стройку. Близость родителей все еще очень рискованна, может быть, сначала она все-таки отправится на два года в Румынию. Тогда я говорю: «Там вы можете набрать вес». Она отвечает: «Тогда все начнется сначала, нет, спасибо!»
18 февраля 2009
Ей приснился сон: она была на работе в новом отеле, незадолго до открытия. Одна часть отеля отделена, и это как бы супермаркет, у входа в который стоят большие канистры молока. За них отвечает какая-то женщина. Потом приходит сообщение, что ребенка этой женщины переехала машина, и сразу можно было увидеть на стене проекцию, где ребенка переезжает машина. А потом очень долго вокруг снует инвалид (я думаю: «Отец!»). «Обычно людям снится, что их родители умирают, а не ребенок», — говорит она. Видео во сне было как из учебного курса по правилам дорожного движения (я думаю о половом акте[37]). Я говорю что-то о фантазийном значении ухода из родительского дома (Loewald, 1979): девочка-подросток убивает родителей и становится таким образом взрослой, родителей больше нет, и ребенка убивают с тем, чтобы ребенка больше не было как такового. Тогда ей приходит в голову еще одна деталь из сна: женщина еще что-то рассматривает, что-то из ее детства, книжку или нечто подобное. А молоко было в больших канистрах по три — четыре литра, как в американских супермаркетах. Она думает об автомобиле как о символе опасного движения вперед, о котором она так часто мечтала. Ведь ребенка во сне переехал автомобиль. Это был большой автомобиль, это мог бы быть автомобиль ее отца — это ей только сейчас пришло в голову, в любом случае он был большим. Я начинаю игру в ассоциации: родители могли бы подарить ребенку автомобиль по случаю окончания школы, с задней мыслью, что таким образом он сможет ездить к ним домой с места учебы. Но они ездят на каникулы и вечеринки, куда хотят. Натали говорит, что со своего места учебы она почти каждые выходные ездила к родителям (на поезде), в том городе она никого не знала. Однажды у нее был близкий контакт с одним юношей, но на следующий день она уехала домой… Кстати, он сейчас женится. Сейчас она полетит в Лондон, навестить подругу, которая там учится. Я говорю ей: «Ну, так вы можете немного восполнить пробелы». (Она недавно переспала со своим близким другом Себастианом и после этого очень испугалась потерять его дружбу. Но сегодня она об этом не говорит.) Она встретила в отеле свою коллегу, страдающую анорексией, и испытала чувство отвращения, как будто она боится «негативной конкуренции», т. е. такой, при которой кто-то еще худее, чем она. Она смотрела телепередачу об анорексии, видела там девушку своего возраста и роста, не смогла смотреть. Возвращаясь к разговору об автомобиле, она внезапно упоминает, что попала в небольшую аварию, когда ехала на Рождество к родителям. Она явно была виновата, а это очень плохо скажется на скидке за безаварийную езду, но автомобиль принадлежит отцу, и он взял оплату на себя. Она этого не хочет, не хочет быть зависимой, но отец сказал ей, что, когда она будет по-настоящему зарабатывать, заплатит сама. Мать на это ничего не сказала, но подумала: «Мы будем продолжать платить, чтобы наш ребенок остался с нами, приезжал, когда мы скажем: „Приезжай на выходные, я приготовлю что-нибудь вкусненькое!“», потому что дочь будет чувствовать себя виноватой!
Сон концентрирует в себе не до конца объяснимым образом несколько тем. «Супермаркет», продуктовый магазин, означает мать, женскую фигуру матери (огромные емкости с молоком…), а строительный магазин — это более мужественная фигура матери. Женщина во сне, которая отвечает за канистры с молоком, теряет ребенка из-за аварии: сводный брат Натали родился из-за «несчастного случая», как это уже выяснилось из другого сна. Видеопроекция аварии явно связана с телепередачей про анорексию, которую Натали едва могла смотреть: анорексия — это «авария»! Я также думаю о «половом акте» и «правилах дорожного движения», а она впервые переспала с мужчиной, это знак взросления (из-за чего родители остаются покинутыми, если не убитыми). Большой автомобиль убивает ребенка. Это отцовский автомобиль, эдипальный символ: половой акт с отцом делает дочь взрослой, а мать в этот момент теряет ребенка. Собственный автомобиль — это признак автономии, но когда человек попадает в аварию на пути к родителям, это показывает амбивалентность. (Натали не хотела ехать на Рождество к родителям и предпочла бы сразу поехать к подруге.