… Например, испанский танец и неаполитанский — тарантеллу. Только для тарантеллы нужен костюм, а здесь у меня ничего нет.
Девочки огорчились.
— Что же ты не взяла его с собой! — укоризненно сказала Лена. — Постой, а может, что-нибудь и здесь найдется? Я сейчас у Маши спрошу.
— Ничего не найдется! — так же упрямо ответила Нина. — Это же итальянский народный танец. И костюм нужен итальянский — коротенькая широкая юбка и корсаж со шнуровкой.
— Ну, юбка-то, наверно, здесь нашлась бы, — сказала Настя. — А вот корсаж со шнуровкой навряд ли…
— А если без корсажа и без шнуровки? — осторожно спросила Валя. — Без них никак нельзя станцевать эту самую… тарантулу?
Нина сердито засмеялась:
— Какая еще там тарантула! Конечно, станцевать все можно, но получится совсем не то… И еще у меня для этого танца нет тамбурина, бубна. Понимаете?
— Можно, в крайнем случае, в поднос стучать — тоже очень звонко получится, — предложила Ира.
— Сама стучи!
— Ну а испанский танец? — неуверенно спросила Оля.
— Для испанского танца нужно фигаро… И кастаньеты, чтобы щелкать.
— А ты щелкай пальцами, — не унималась Ира.
— Да не умею я!
— Ну, так мы будем щелкать, а ты только танцуй.
Но Нина упрямо замотала головой и отошла в угол.
— Привереда! — крикнул ей вслед кто-то.
— Если ничего не понимаете в танцах, так и не говорите! — чуть не в слезах ответила Нина.
Все с укором посмотрели на строптивую танцовщицу.
— Такая была всегда тихоня, — сказала Настя, — а вот какая оказалась! И корсаж ей нужен, и фигаро какое-то, и кастаньеты, и тамбурины, и мандарины…
— Мандаринов мне совсем не надо! — крикнула Нина. — Вы просто хотите, чтобы все надо мной смеялись. Чтоб я провалилась!..
И, отвернувшись к стене, она всхлипнула. А из комнаты уже доносились нетерпеливые аплодисменты и топанье ног.
— Скорей, скорей, нас торопят! — сказала Катя и, заглянув в приоткрытую дверь, с ужасом увидела, что в комнате уже все переменилось. Под потолком горит большая яркая лампа, публика расселась по местам, крышка рояля поднята.
— Ну что же вы, девчата? — сказала Маша, вбегая в коридор. — Я уже объявила, что в первом отделении выступают наши гости.
— Анечка, родненькая, миленькая! — бросилась к подруге Катя. — Пойди сыграй! Будь настоящим товарищем! А мы пока постараемся что-нибудь выдумать…
Аня заколебалась.
— Что же мне сыграть? — спросила она.
— Что хочешь! — сказала Оля. — Только не подведи нас. Играй, да подольше! Ну, ступай!
И Аня пошла. Она так нерешительно, так осторожно подходила к роялю, словно опасалась, что сейчас из-под него выскочит тигр. Катя с волнением следила за ней. Неужели Аня так боится? Или она нарочно идет медленно, чтобы протянуть время?
Но вот Аня все-таки подошла к роялю, опустилась на круглую табуреточку, оглянулась на дверь, за которой стояли ее подруги, и одернула на коленках платье.
Катя затаила дыхание. «Играй же, играй!» — повторяла она про себя, изо всех сил стискивая кулаки.
Но Аня сидела у рояля, чуть нагнувшись над клавишами и сложив на коленях руки. От волнения Катя даже зажмурилась и отвернулась к стене. И вдруг она услышала громкие, уверенные звуки рояля. Аня играла — да так быстро и бойко, что не только зал, но даже коридор наполнился певучим гулом.
— Играет, да еще как! — с облегчением сказала Оля и тут же прибавила с тревогой: — Ну а дальше-то что же будет? После Ани? Кто следующий?
Тут опять на пороге появилась Маша. Придерживая за собой дверь, она спросила шепотом:
— Вы не можете сказать мне все номера вашего отделения? Подряд? Я сейчас запишу.
Девочки растерялись и молча смотрели друг на друга.
— Сейчас, — сказала Оля и прислушалась: — Ой, кажется, Аня уже кончила. Да, так и есть!
Из комнаты донеслись аплодисменты. Катя бросилась к двери и отчаянно замахала Ане руками:
— Играй еще! Все равно что! Только играй!
Но Аня была уже в коридоре.
— Ничего сыграла? — спросила она, слегка задыхаясь. — Мне под конец было совсем не страшно. Идите, девочки, тоже. Это очень приятно — выступать, особенно под конец. Ну, что же вы? Трусихи!..
Но девочки только молча переглядывались.
А за дверью уже опять нетерпеливо хлопали — все громче, настойчивее, требовательнее.
— Ну, что же объявить? — спросила Маша. — Кто теперь?
И вдруг вперед выбежала Ира Ладыгина.
— А можно мне сплясать что-нибудь? — спросила она и задорно тряхнула косичками. — Русскую!
Все удивленно посмотрели на нее.
— А ты разве умеешь?
— Вот увидите!
Девочки не успели оглянуться, как в зале уже зазвучал звонкий Машин голос:
— Русскую пляску исполнит ученица четвертого класса московской средней школы Ирина Ладыгина!
И через раскрытую дверь Катя увидела, как за рояль уселся сам Дед Мороз. Он засунул за воротник свою ватную бороду, тряхнул головой, и его большие крепкие пальцы так и побежали по клавишам.
— Что ж, Ирина, иди! — негромко сказала Оля.
— Ой, да я же пошутила! — вскрикнула Ира и замахала обеими руками. — Я вовсе и не думала…
Все так и ахнули.
— Опять пошутила?! Нашла время шутить! — прошипела Настя хриплым шепотом и от досады толкнула Иру обеими руками в спину. Не удержавшись, Ира так и вылетела в открытую дверь и остановилась только у рояля. Ее встретили шумными хлопками.
— Что ты сделала, Настасья! — в ужасе выдохнула Оля. — Что же теперь будет?
Но ничего страшного не произошло.
Ира обвела смеющимися глазами всех сидящих вокруг, взмахнула платочком и понеслась по натертому полу, как по льду. Никто в зале и не поверил бы, что эту смелую, веселую плясунью только что силой вытолкнули из коридора в зал. Она то останавливалась, поводя плечами, то переступала с носка на каблук и с каблука на носок, то, подбоченившись, шла прямо на публику, то отступала, помахивая ладошками.
— Ай да Ира! — вырвалось у девочек, стоявших в коридоре. — Нинка, смотри!
Нина Зеленова прищурила глаза и одобрительно кивнула головой.
— Ничего, — снисходительно сказала она. — Это — лубок. Комический номер.
— По-твоему, ничего? — с упреком сказала Катя. — А по-моему, отлично. Смотри, все смеются, хлопают, а ты стоишь тут в углу и только глаза таращишь. Тарантула!
Нина обиженно и виновато отвернулась.
А в комнате уже плясала не одна Ира. Глядя на нее, пустились в пляс еще две девочки, а за ними и Юра Белов со своей почтой под мышкой. Ира уже теперь плясала за мальчика. Она не хуже Юры Белова, которому немножко мешала коробка с почтой, выкидывала коленца и, загребая ногами, шла вприсядку.
Девочки с платочками в руках плавно скользили вокруг нее и Юры.
В комнате хлопали, смеялись, кричали «бис».
— Молодец, Ира! Всех нас выручила! — говорили девочки в коридоре.
— Би-ис! — неслось из комнаты.
Наконец Ира, вся красная, запыхавшаяся, показалась в коридоре. Ее и здесь встретили дружными хлопками.
— Здорово! Молодчина! — говорили ей со всех сторон.
В коридор заглянула Маша:
— Иди, Ирочка! Не успокаиваются, зовут!
— Иди хоть поклонись, — сказала Оля. — Или ты что-нибудь еще умеешь?
Ира секунду подумала.
— Дайте мне штаны и блузу, — сказала она.
Маша даже не сразу поняла:
— Штаны и блузу? Зачем?
— А я матросскую плясать буду.
Маша кивнула головой:
— Ладно. Сейчас.
Через несколько минут Ира уже натягивала на себя, поверх платья, синие длинные штаны и белую блузу с откидным воротником. Целая буря аплодисментов поднялась в комнате, когда Ира вразвалку вышла к роялю в полной матросской форме. Под бескозыркой, надетой набекрень, прятались ее рыжие косички. Она бойко посмотрела по сторонам и сказала на всю комнату:
— «Яблочко»!
— Я сыграю! — крикнул Алик, услышав, как Дед Мороз подбирает на рояле мотив «Яблочка».
— Иди, иди, баянист, — сказал Дед Мороз и, положив на рояль ватную бороду и мохнатую шапку, отошел к публике.
И вот задорная песня зазвенела в комнате. Началась как будто исподтишка, вкрадчиво и лукаво, потом зазвучала громче, быстрей, отчаянней. И вместе с нею все веселей, подбористей и стремительней плясала Ира. Сначала, засунув руки в карманы, она деловито, с серьезным лицом, отбивала то ступней, то каблуком частую дробь чечетки, потом разошлась, разыгралась и принялась тянуть канаты, лазить по мачтам, поглядывать в подзорную трубу, грести веслами и просто плясать, как взбредет на ум и куда поведут ноги.
Все это выходило у нее так смешно и весело, что публика хваталась за бока. Ребята стучали ногами, хлопали, кто-то от восторга вместо «браво» даже закричал «ура».
Катя видела, что Анна Сергеевна смеялась до слез. Вытирала глаза платочком и опять смеялась.
— Этот танец я тоже знаю, — печально сказала Нина Зеленова. — Только я не догадалась, что здесь можно достать матросский костюм.
— Да, конечно! — покашливая, сказала Настя. — Только ты бы потребовала к этому костюму якорь, пушку и настоящую мачту. А то бы у тебя ничего не вышло.
Все засмеялись, и даже сама Нина Зеленова.
Ира, наверно, плясала бы до самого утра, но Алик не выдержал. Он поставил баян на пол и стал вытирать платком лоб и шею.
— Первое отделение окончено! — звонко объявила Маша. — Антракт!
— Как? Всего два номера? — испуганно сказала Лена Ипполитова.
— Ничего, зато очень хорошие. Можно сказать, отличные! — успокоила ее Катя.
— В самом деле, очень хорошо, — сказала Анна Сергеевна, входя в коридор. — И Аня очень мило играла, а уж Ира!.. Ну кто бы мог подумать, что она у нас такая артистка!
— Смотреть на нее — и то весело, — добавила Маша.
— Вы еще ее не знаете! — с жаром сказала Валя Ёлкина.
— Нет, теперь уже немножко знаем, — ответила Маша.
После антракта ребята детского дома играли на деревянных ложках, Люда Князева вывела в зал целый хор малышей, и они спели «Повадился журавель, журавель», а она дирижировала. Потом мальчики строили «пирамиду», а в самом конце вечера Юра Белов сфотографировал сначала общую группу, затем московских гостей отдельно и наконец Иру в матросском костюме с бескозыркой набекрень.