Ну, погнали разбираться – кто там «из ху».
Бэтр неспешно и плавно выехал на шоссе и, подъехав к «буханке», замер у отбойника, негромко пыхтя выхлопом на холостых оборотах. Сменив «шайтан-шапку» на шлем, откидываю люк и, подтянувшись, словно на брусьях, выталкиваю себя наружу.
Врать не буду – страшновато. Кто там, в этих машинах, что в УАЗе, что в «перехватчиках» и «инкассаторе»? Что у них в головах? Сейчас резанут по мне, молодому-красивому, короткой, патронов этак на двадцать, очередью… И все – пишите письма мелким почерком. Солоха за меня, конечно, жестоко отомстит, да вот беда – мне оно будет уже глубоко безразлично. Но, похоже, солидный диаметр раструба КПВТ убедил всех вести себя тихо и вежливо. Ладно, пора идти общаться.
– Эй, там, на «перехватчиках»! Старшего сюда, одного! И без глупостей!
Среди «догоняльщиков» – легкое замешательство. То ли старшего выбирают, то ли решают, не пора ли ноги в руки… Нет, благоразумие берет верх. Даже на хорошей милицейской «Субару» с крупнокалиберной пулей наперегонки бегать никто не рискнул. Едут.
Прямо с брони шагаю сначала на обшарпанный белый металлический отбойник, а уже с него – спрыгиваю на асфальт. Мужики за лобовым стеклом УАЗа сидят смирно, руки держат на виду, не дергаются. Да и на лицах у них – скорее облегчение, чем страх. Интересный «звоночек». Так, а в салоне что?
Ох, как тут все интересно! И удивительно знакомое лицо в обнимку с пулеметом маячит. Обернувшись к очень вовремя подъехавшему старшему преследователей, с ходу интересуюсь:
– И как это все понимать?
– Было велено догнать и вернуть, – хмуро отвечает седой коротко стриженный мужик лет сорока пяти, сидящий за рулем.
– Кто велел?
– Старший.
Какой общительный дяденька. Мне из него что, каждое слово клещами тянуть? Кстати, уже интересно: те, кто убегал, увидев нас, явно обрадовались, а вот преследователи, хоть на милицейской технике катаются, нам точно не сильно рады.
– А старший кто?
– Да какое тебе дело вообще? – вспылил седой и экспрессивно всплеснул руками.
Ага, на правой руке три татуированных «перстня»… Вопрос по принадлежности дяденьки снимается – такие татуировки не у ментов, а у нашего подотчетного контингента в чести.
– Да так, – цыкаю зубом и сплевываю под ноги, – не люблю, когда при мне по людям стреляют.
– Ты не знаешь, кто они и что натворили. – Седой «уркан» уже явно взял себя в руки.
– Что натворили – не знаю, – легко согласился я. – Только тут в машине четверо детей и пять молодых женщин. Их обязательно ловить при помощи «Утеса»?
Седому ответить явно нечего.
– А еще я знаю одного из них, – киваю я в сторону «буханки». – Кстати, Володя, привет! Рад, что ты все еще жив.
– Взаимно, Борис, – доносится из УАЗа голос моего знакомца Владимира Чугаева, с которым мы пересеклись в Ивантеевке. Вместе на тонкосуконной фабрике с мертвецами воевали, еще толком не успев понять, что к чему.
– Но они… – пытается что-то сказать седой.
– Что они? Застрелили Кеннеди? Сбросили бомбу на Хиросиму? Тут понимаешь, какое дело… Мне наплевать, – обрываю я его. – Главная проблема в том, что ему я верю. А тебе – нет.
Произнося последнюю фразу, я демонстративно выставил вперед правую ладонь и пошевелил растопыренными пальцами.
«Расписной» скривился, будто сочный лимон разжевал. Ага, мой «тонкий» намек явно понят.
– Все, славно побеседовали, но – пора вам, – хмуро смотрю я на седого.
– Зря. – Взгляд его ничуть не жизнерадостнее. – Зря ты в это влез.
– Давай уж я как-нибудь сам решу.
– Еще встретимся, – зло бросил он мне, разворачивая машину. – Земля – она круглая.
– На твоем месте я бы нашей второй встречи не искал, – снова сплевываю я. – Сегодня ты – парламентер, а вот в следующий раз так легко не уйдешь. А теперь – проваливай.
Инкассаторский микроавтобус и две легковушки дали «полный назад» еще до того, как «Субару» седого до них доехала. Видимо, по рации связался. М-да, вот и завели новых знакомых. Аккурат из той категории, к которым спиной лучше не поворачиваться. Узнать бы еще – где такие красавцы обитают. Ну чтобы если и заезжать на огонек, то только так, как мы «Гермес» давеча навестили. Впрочем, кто они и откуда – мы скоро узнаем. Тот же Чугаев и расскажет.
– Ну что, Володя, – возвращаюсь я к по-прежнему распахнутой настежь двери «буханки». – Рассказывай, где это ты с такими замечательными людьми встретился и чего с ними не поделил.
Чугаев только собирается что-то сказать, как в кармане сидящего возле водителя молодого парня в серой милицейской пэпээске с сержантскими лычками на погонах начинает играть музыка. Чистый детский голосок громко запевает:
– Далеко! Далеко-о-о!
Ускакала в поле молодая ло-о-ошадь.
Так легко, так легко-о-о,
Не догонишь, не поймаешь, не возьмешь…
И было это настолько неожиданно и настолько не соответствовало ситуации, что и я, и Володя, и даже сидящий за рулем УАЗа мужик восточной внешности заржали в голос. И сквозь наш хохот почти не слышны были попытки сержанта оправдаться:
– Ну чего вы? Будильник это! Я ж не знал, что такая фигня получится, выспаться хотел сегодня…
Интермедия седьмая. Юра Пак
Когда прямо по курсу микроавтобуса, буквально в паре сотен метров впереди, внезапно засверкал жутким «аленьким цветочком» крупнокалиберный пулемет, а над крышей «буханки» с противным свистом просквозила очередь «трассеров», Юре резко стало неуютно. Первая мысль была: «Все, зажали!» И стало на душе как-то… нет, не страшно. Скорее – обидно и как-то беспомощно, что ли… Вот вроде бы и оружие есть, и парни надежные рядом, и какая-никакая техника… А все равно – бессмысленно и бесполезно оно. Потому что броню БТР им пробить нечем, а уйти на трассе, где с одной стороны – прочный металлический отбойник, а с другой – крутой склон кювета и лес стеной, не получится. До чего же глупо вышло!
Однако вместо того чтобы превратить их УАЗ в груду металлолома, бэтр, ограничившись всего одной, пусть и длинной очередью, вдруг «заговорил человеческим голосом». Услышав, что именно рыкнул в микрофон упрятанный под броней бронетранспортера старший машины, Юра не смог сдержать нервного смешка. Озвученный питерским переводчиком фильм про путешествие хоббитов он пересматривал буквально после Нового года и отлично помнил и эту фразу, и обстоятельства, при которых ее там произнесли. Если сразу на поражение не лупят, да еще и шутят – значит, не так уж все плохо и шанс выжить имеется.
После того как старший выбрался из люка и не предусматривающим возражений тоном потребовал старшего из догонявших их «гапоновских», стало окончательно ясно: эта «третья сила» – пока нейтральная. Похоже, прежде чем наказывать кого попало, решили сперва разобраться как-нибудь. Учитывая обстоятельства – далеко не худший из возможных вариантов. В «буханке» женщины и дети. У нормального военного на рефлексах вбито – гражданских, особенно таких, нужно защищать. Сейчас, конечно, у многих в головах понятия слегка переменились, но не у всех же… Один тот факт, что неведомые вояки пытаются разобраться в ситуации, уже сильно в их пользу говорит. Броня скатилась с невысокого пригорка и замерла по ту сторону отбойника, практически напротив УАЗа. Спрыгнувший с бронетранспортера широкоплечий молодой мужик в выгоревшей «горке» и туго набитой разгрузке чем-то напомнил Паку Лохматого. Такой же спокойный и уверенный, но при этом – будто сжатая пружина. В любой момент готовый начать действовать.
Незнакомец походя мазнул по замершим и старающимся даже не шевелиться (ну его, от греха, еще сочтет попытку высморкаться жестом агрессии – и каюк) Паку и Даньке вроде и коротким, но внимательным, оценивающим взглядом. Как-то даже по-хозяйски распахнул боковую дверь УАЗа и… Пак был парнем тертым и жизнью битым, много повидавшим. Он отлично понял – военный явно кого-то в салоне «буханки» узнал и очень этой встречей удивлен. Осталось немного: выяснить – обрадован он ею или, наоборот, расстроен. От этого сейчас зависит слишком многое.
А парняга в «горке» тем временем обернулся к подъехавшему на «гаишной» «Субару» Блондину – правой руке предпринимателя Скороходько еще с тех времен, когда он был рэкетиром Скороходом.
– И как это все понимать? – под «этим всем» он явно имеет в виду женщин и детвору в салоне. И в голосе его не слышно ни капли приязни.
Да, седой отставной бандит в этой ситуации – явно не самый лучший кандидат на ведение переговоров. Сначала грубит, потом быковать пытается. А ведь сразу видно: парню в «горке» все эти понты абсолютно по барабану.
О, он еще и Чугаева, оказывается, знает! Вообще отлично! Борис, значит? Ну пусть будет Борис… Интересно, откуда он с Володей знаком? В спецназе ГРУ срочку служили вместе? Вряд ли – Володя явно старше парня, годиков на пять-шесть… Тоже мент? Да еще в такой крутой снаряге… О, понятно; похоже – на ловца и зверь бежит. Хотя у них скорее наоборот вышло – видимо, подфартило им налететь на бронетранспортер тех самых омоновцев из Пересвета, до которых они так надеялись добраться.
А широкоплечему Борису, похоже, общаться с Блондином надоело. Он открытым текстом дал тому понять, что бандитам не верит (как хорошо, что из их компании знаком он именно с Чугаевым, а не с самим Юрой, например), и вежливо отправил седого восвояси. Вежливый, а ведь мог и матом послать. Блондин хорошего отношения не понял и попытался напоследок поугрожать, намекая на возможные последствия. Наивный, как девочка с Чукотки! Бойцы ОМОНа таких, как Жмых и Скороход (а уж про «торпед» их – и говорить нечего), и в прежние времена не боялись, а уж теперь… Словом, Пак был серьезно удивлен, когда омоновец не только Блондину в хрюсло не пробил, но даже и не выругался опять. Только довольно резко отбрил: мол, если еще раз увижу – пристрелю к чертовой матери. А сегодня ты вроде как парламентер, поэтому останешься жив. Блондин, вида