Un buon vino, un buon uomo e una bella donna dura poco», что по-русски: «Хорошее вино, хороший человек и красивая женщина длятся недолго».
– Где ты на этот раз пропадал?
– Неделя в Италии, теперь две недели свободен.
– Будешь дома?
– Не знаю… можно было бы и проветриться.
– Есть хорошая возможность пробздеться с гарантированным адреналином.
– Really?
– Really and truly!
– Что надо?
– Если ты настроен серьезно, я сделаю звонок. Чел придет и тебе все расскажет. Да?
– Давай!
Волевого типа спортивный мужчина за сорок. Шатен, густые волосы, короткая стрижка. Жесткий взгляд. Энергичное рукопожатие: “Привет, Тайд!”
– Всеволод! – отрекомендовался я.
– Нет, я знаю, тебя зовут Тайд, – неожиданно отреагировал он.
– Не хочу быть Тайдом! – буркнул я.
– Хорошо, тогда – Ариэль. И поверь, Лоск или Люкс – это пошло.
– Но почему обязательно меня нужно звать, как стиральный порошок?
– Знаешь, у меня есть друзья, они в отпуск ходят на Приполярный Урал, сплавляются на надувных плотах. Их зовут Кэп, Шкип, Старпом, Боцман и так далее в соответствии со спецификой флотской жизни. Эти прозвища за многие годы так приросли к ним, что я уже позабыл их настоящие имена. Шел сюда и подумал, что это нехорошо, не нужно поддаваться постоянству, нужны перемены, пусть в именах. Давай в этом сезоне будут актуальны стирально-моющие имена. – Он подкупающе улыбнулся. – Если ты Тайд, то я – Ариэль. Если нет, то наоборот.
– Особенно в ходу были клички вроде: «Коротыш», «Криволапый», «Техасец», «Лежебока Билл», «Роджер-Выпивоха», «Хромой Райли», «Судья» и «Эд-Калифорния», – сказал я, вроде как бы вбок, про себя.
– Откуда это?
– О'Генри, – скупо обронил я и добавил: – Имя и фамилия человека считались его личной собственностью, а чтобы его удобнее было кликнуть к стойке и как-то отличить от других облаченных в синие рубахи двуногих, общество присваивало ему какое-нибудь временное звание, титул или прозвище.
– Ну вот видишь, всё в русле старинных традиций! Так Тайд или Ариэль?
– А я еще никуда не еду. Какие предложения?
– Предложение поехать на яблочную шабашку. Шутка. А не поехать ли, сэр, нам собирать топазы? Или бериллы?
– А с чего адреналин?
– Подпольно и нелегально…
– А это не одно и то же? – прикинулся я.
– Мы будем делать это незаконно и ниже уровня земной поверхности, то бишь в шахте.
– Извините, вы меня видите в первый раз…
– А Виталика далеко не в первый. Мы с тобой в равном положении: если А равно Це и Б равно Це, то все договорились, правильно? Теперь прикинь, что Виталика зовут Це и он выступает нашим поручителем. Поэтому хватит тереть друг другу уши! Завтра, в самолете, у нас будет достаточно времени на обсуждение экскурсии. Кстати, литературовед, знаешь, откуда пошло выражение «склеить девушку»? В советские времена был клей под названием БФ, точь-в-точь как на погонах моряков Балтийского флота… Как я понимаю, у тебя увольнительная и нет времени терять время!
Уже уходя, он вдруг обернулся:
– Да, по-честному, друг мой, вы страдаете херней?
– Что-о?
– Вот! Старые доктора знали латынь: Hernia – это грыжа. Грыжей, спрашиваю, не страдаешь, а то носильщиков нам не положено?!
Я вообще-то по натуре авантюрист. Но так меня еще никогда не клеили…
Из моего окна сквозь прореху в листве растущих рядом с домом больших деревьев виден стоящий через дорогу храм. Сегодня тепло, но не жарко. Проем распахнутых настежь тяжелых дверей чернеет в подсветке яркого закатного солнца. Вышел охранник в милитари. Стал в портале и разнежился в ласковых лучах, закинув за голову руки. Храм, два креста – один высоко в небе, другой на самой земле…
Я очень люблю вид из моего окна, стоял бы и смотрел… но не меньше мне нравится менять виды. Я люблю путешествия!
Ход событий напоминал плотно сложенные в кулак пальцы: ни свет ни заря мой новый знакомый был у меня, лифт, такси, Домодедово, и вот уже 737-й «Боинг» решительно раздвигает утренние облака крыльями. Третьего дня я летел из Рима и не думал, не гадал о новом путешествии. И на тебе – через полтора часа мы должны быть в столице государства из ближнего зарубежья.
Хотите места подальше от чужих ушей? Возле иллюминатора? В бизнес-классе? А, у вас занятия по тактике? Да где угодно: ранний рейс, поздний сентябрь, суббота – свободно. И вот уже Тайд (я почти смирился с этим дурацким прозвищем) ликвидирует мою каменную неосведомленность. Ликбез он начал с вопроса о моем отношении к геммологии.
Вопрос навеял воспоминания. Два года назад в Тель-Авиве я был на экскурсии по алмазной бирже. Цирлих-манирлих: удостоверения с идентификацией по отпечатку пальца, шлюзы с кодовыми замками. Зашли в кабинет, а там дама с бейджем «Gemologist». Немолодая брюнетка, стройная, модная, яркая. Посмотрела на меня, улыбнулась – а мы три мужика и переводчица вокруг ее стола: «Ты женат?» «Скажем так», – отвечаю я неопределенно. «А что Скажемтак любит из украшений? – глядя мне прямо в зрачки, спрашивает она. – Давай я тебе замечательные скидки под праздник сделаю (канун еврейского Нового года)!»
– Гарнитуры, – брякаю.
Аж зашлась в смехе:
– Твоя что, мебель коллекционирует?
– У нас так говорят, – оправдываюсь. – А как у вас называется кольцо и сережки, и то и другое?
– Комплект…
– Пусть будет комплект…
Она и с бриллиантами эти штуки комплектовала, и с гранатами, так старалась, мужики аж слюной изошли, а мне – хоть бы хны, даже обидно. Но Gemologist глянула на меня с пониманием и сказала: «Просто это не твое – это твое», – ткнула пальцем в мой старинный «Мозер», который на жаргоне советских часовщиков назывался «Тряпка».
Этимологию мне объяснил ветеран часового дела. Вынув из глаза лупу, внимательно посмотрел на меня: «Вы же знаете, за чем гоняются модницы? За шмотками, или, как некоторые говорят, «шмутками». Почему? Потому что на идиш шмата – это тряпка. У Генриха Мозера первые буквы имени и фамилии АШ и М (Heinrich Moser) – вот вам и «шмата».
Мне часы достались от одноклассника Гришки, которому эти громадные наручные «котлы», выпущенные еще в XIX веке, перешли от прадедушки. Они были, как карманные, но с «ушками» для ремешка. Такие неудобные в носке и такие любимые. Я подивился наблюдательности израильтянки: и вправду, куда тем брюликам против моего утиля…
– Прохладно отношусь, Тайд! Проверено… Никак! И уж с тобой поехал не из пристрастия к камням.
– Ну, оптимист считает, что живет в лучшем из миров, а пессимист опасается, что так оно и есть на самом деле… Я, братец, камни просто обожаю. Не в украшениях, а сами по себе. У меня классная коллекция. Среди людей моих возможностей лучше – только у полковника Шукаева. Но он еще в советские времена рыскал за камнями и в Средней Азии, и в Африке, и во Вьетнаме: служба способствовала. Он у нас, только не смейся, геолог-артиллерист.
Но я не о том. Мы едем за топазами. За тяжеловесами, как их называли уральские рудокопы, за кристаллами силиката алюминия. Топазы – кристаллы, но полудрагоценные, а аморфные опалы, стекло стеклом, – драгоценные. Но, знаешь, полудрагоценные топазы не стеснялись вставлять в королевские и султанские короны, называли «сибирскими алмазами». В России старые копи уже отработаны. Рекордный вес камня – 10 кг. На Украине в 1965 году нашли топаз на 117 кг винно-желтого цвета. А в Бразилии, говорят, добыли кристаллище на 6 тонн. Место, куда мы едем, к нам ближе всего. Кроме того, дело опробованное.
– Там государственный промысел?
– Самое интересное, что до восьмидесятых годов все эти топазы и бериллы как мусор отправляли в отвал. Все было заточено на добычу пьезокварца – оборонка! С затратами не считались – выработки, прикинь, проходили в гранитных щитах. А чтоб всякие не богатели на «левых» камешках, отвалы периодически рекультивировали, попросту засыпали землей и устраивали лесонасаждения. Интерес для власти представляли только кристаллы-гиганты. В 1976 году достали огненный топаз на 39 кг, редкой красоты, его в лихие девяностые из музея украли, так нигде и не всплыл потом. Может, тупо распилили на поделки…
Рухнул Союз – ухнул промысел. Наш Петрович невзначай сунул хрен в английский чай, и все сразу стало новым – хрен английским, чай – хреновым… Я в последнее время стараюсь не употреблять крепкие слова без нужды, так ты сам переводи. Кварц оказался никому не нужен, тут бойкие люди и потянулись на камешки: открыли совместное предприятие и наладили экспорт. Сколько ушло за кордон, никто толком не знает, но, наверное, много, потому как спрос сильно упал. И все опять затихло. Там теперь, дорогой Ариэлюшка, зона, как у Стругацких.
– Мы сталкеры?
– Типа того.
– А если спроса нет, зачем мы туда? У нас некоммерческое предприятие?
– Все зависит от крупности добычи. Я лелею мечту найти кристаллюгу и настроился на эксклюзив. Может, повезет напасть на берилл. А это уже другой коленкор. Некоторые из разновидностей берилла, тот же изумруд или хорошей окраски аквамарин, – это, батенька, драгоценка. А если нет – не обессудьте, панэ, вы ж в туристы записывались, проветриться захотелось, вот и будет вам экскурсия.
«Застегните ремни!», посадка, доставка до аэровокзала, получение багажа, и вот мы уже садимся в такси. «Гаражный кооператив «Звезда», – буднично командует водителю Тайд. Тот без лишних разговоров везет нас через весь город в спальный район, разворачивается и уезжает, оставив двух искателей приключений посреди пустынного двора, обставленного каменными гаражными боксами, в компании набежавших местных собак. Достать ключи из тайничка, открыть ворота – плевое дело, и на тебе, серый «Ниссан-Кашкай» уже пофыркивает двигателем.
– Посмотри, документы в бардачок положить не забыли?
В бардачке лежала черная кожаная папочка, в ней аккуратно сложенные: техпаспорт, страховка, доверенность, документы на оружие. Следом за ней я вытащил два мобильных телефона, по логике с местными симками, и махонький, как игрушечный, двуствольный-бок пистолетик с рукоятью типа головы попугая и картонную упаковку патронов.