В прошлом году тоже обещали шоу, а получилась банальная дискотека с выпивкой из-под полы. Единственный культурный штрих – тыквы и мётлы в качестве декораций. Ну, некоторые, правда, отнеслись более или менее серьёзно: нарядились в балахоны, колпаки, жуткие маски. Но в целом – обычная студенческая гулянка.
Юлька бы и внимания не обратила на афишу – мыслями она была далеко от всей этой суеты, хотя ещё совсем недавно очень даже любила подобные мероприятия.
Алёна сначала подтянула её к стенду, а потом и уговаривать начала:
– Давай сходим? Смотри – сказано, что будет весело. «Всех, кто явится в костюме, ждёт сюрприз».
– Да хрень какую-нибудь всучат, а ты ходи весь вечер разряженная, как дура.
– Ну, наряжаться и необязательно. Можно и так. Я вот ни разу не бывала на дискотеках. А одной идти как-то не очень…
– Ни разу? Как такое возможно? – вяло удивилась Юлька.
– Ну… вот так, – пожала плечами Алёна.
– Ты как из монастыря явилась, честное слово. – Юлька криво улыбнулась, потом вздохнула. – Извини, мне что-то не хочется. С Максом своим сходи.
– Ну… Макс, да… Но тут вроде сказано – для студентов факультета английского языка…
– В прошлом году писали то же самое, а явились все, кому не лень. Никто никого не выгонял.
– О, ну это даже хорошо. Но тогда давай всё же с нами? Втроём пойдём. Если не понравится – всегда можно уйти. Да и тебе надо отвлечься. Ну что, идём?
– Привет. Куда это мы идём? – За их спинами неожиданно возник Явницкий. Чмокнул Алёну в висок и уставился на афишу. Беззвучно шевеля губами, прочёл приглашение, потом удивлённо посмотрел на подругу: – Хочешь поучаствовать в этой вакханалии?
Потом взглянул на Юльку, в шутку нахмурился:
– Твоё влияние?
– Между прочим, это я её уговариваю пойти. Ну интересно же! Да и какая вакханалия? Тут ведь будет вечер, не где-то. В спортзале. И потом, гляди, – Алёна ткнула пальцем в нижнюю строчку объявления, – «Организаторы: студсовет под чутким руководством старшего преподавателя Шубиной Ларисы Игоревны». Преподавателя! Старшего!
Юлька вздрогнула, среагировав на знакомую фамилию. Так это "мышка" замутила вакханалию? Тогда это и в самом деле интересно.
– Хорошо, договорились, завтра после пар пойдём плясать, но наряжаться я не буду, – предупредила Юлька.
Алёна обрадовалась, они ещё с Максом что-то говорили, смеялись. Но Юлька уже их не слышала – ей вдруг стало не по себе. Возникло странное дискомфортное ощущение. Так бывает, когда кто-то пристально смотрит тебе в спину. Она даже обернулась, но ничего такого не заметила.
47
Юлька и сама удивлялась – откуда у неё такой жгучий интерес к этой Ларисе Игоревне, да ещё смешанный с резкой неприязнью.
Впрочем, неприязнь-то вполне понятна и объяснима, а вот интерес… По фио она отыскала её и в контакте.
Это была ценная находка, потому что в альбомах Шубиной Юлька нашла несколько фотографий Анвареса и обрадовалась примерно так, как радуется старатель, добывший крупный самородок.
Конечно же, все до единой сохранила себе. Разглядела каждую его чёрточку, причёску, руки, длинные пальцы, одежду.
«Пижон», – с блаженной улыбкой прошептала она.
Правда, было всего два фото, где он один, остальные – с «мышкой», но её можно запросто отчикнуть в редакторе. Не нужна она ей тут.
Вообще-то, Рубцова всё-таки права – он так всегда держится, что на кривой козе к нему не подъедешь. Но в то же время у неё есть кое-какое преимущество – она ему тоже нравится. Юлька это знала, ну или чувствовала. А значит… может быть… Ох, скорее бы его увидеть!
48
Анвареса Юлька встретила ещё в холле, перед первой парой.
Он стоял у подножия лестницы вместе со своей «мышкой» и ещё двумя мужчинами и что-то говорил. Серьёзный, сосредоточенный.
Сердце её тотчас дёрнулось, подпрыгнуло и бешено заколотилось у самого горла.
Он тоже поймал её взгляд, замолк на полуслове. На кратчайший миг лицо его изменилось. Потом Анвареса потрясла за локоть Лариса, он сморгнул и вернул внимание к собеседникам.
Анварес не посмотрел на неё, даже когда она проходила мимо них, даже когда выдавила глухое: «Здрасьте». Сделал вид, что не видит и не слышит. Зато «мышка» ответила любезно и с улыбкой, а заодно цепким взглядом осмотрела её с ног до головы. Неприятно.
На семинар Анварес явился буквально за минуту до начала пары. Девчонки встретили его радостным гудением, только Юлька молчала, ликуя в душе. Алёна ей многозначительно улыбнулась. Мол, знаем, знаем, ваши чувства.
Анварес, видимо, хорошо отдохнул, потому что никого не допекал, не язвил, ни к чему не придирался. Слово давал тем, кто сам вызывался отвечать. Юлька не вызывалась – он её и не спрашивал. И даже не смотрел на неё. И пусть. Зато она могла вдоволь налюбоваться им.
Сегодня он выглядел чуточку неформально: тёмно-серые брюки без стрелок, белая рубашка с закатанными по локоть рукавами, ещё и две верхние пуговицы расстёгнуты. И никакого вам галстука, никакого пиджака.
Однако после пары подошла к нему и, пылая, сообщила, что подготовила доклад.
Анварес бросил на неё быстрый взгляд и заметно напрягся. И это его напряжение, исходящее мощными волнами, тотчас передалось и ей. Оно покалывало кожу, поднимало изнутри жар и мелкую дрожь, отзывалось россыпью мурашек вдоль позвоночника. Оно, словно статическое электричество, вздымало волоски на руках и сзади на шее.
Юльке казалось, что если они соприкоснутся, то её неминуемо шибанёт током. И тем не менее до одури хотелось коснуться его, а ещё лучше – чтобы он её сам коснулся. Но Анварес наоборот обошёл свой стол, словно оградившись им от неё. Взял в руки какую-то тетрадь, толстую, большую, похожую на журнал, и глухо спросил:
– А почему вы во время семинара не вызвались ответить?
– Я постеснялась, – честно ответила Юлька.
– Вы? И постеснялись? – он, взметнув чёрную бровь, посмотрел на неё и усмехнулся. – Это просто оксюморон.
Усмешку она проигнорировала.
– И потом, семинар же был по творчеству Кронина, а у меня доклад по Фицджеральду. Как бы не в тему…
Он нахмурился, помолчал с полминуты, затем, глядя в окно, заговорил:
– Сейчас я не смогу вас выслушать, у меня семинар в двести четвёртой. А вот в понедельник давайте встретимся после третьей пары. Зайдёте ко мне на кафедру.
– Хорошо, – промолвила Юлька и вышла из аудитории, практически не дыша, потому что чувствовала спиной его взгляд.
И это чувство было таким явственным, что, даже спустившись в холл, она ощущала жжение меж лопаток.
49
После третьей пары к спортзалу стекался народ. И не только «иностранцы». Пожаловали и «журналисты», и «менеджеры».
На удивление, добрая половина студентов идею с косплеем активно поддержала. Большинство, правда, ограничились масками из магазина ужасов, но некоторые подошли к делу очень творчески. Даже Алёнкин Макс при виде некоторых образов вздрагивал.
Особенно впечатляла правдоподобная до жути "Самара Морган". Да и вообще зомби, вампиры, мумии, медсёстры в окровавленных халатах выныривали порой так неожиданно, что тут и там раздавались вопли, визг и смех.
Весь спортзал оформить, наверное, не хватило времени или усердия, так что украсили паутинами, летучими мышами из бумаги и, традиционно, расписными тыквами только один угол, где восседал ди-джей в маске Франкенштейна, управляя музыкой.
Там же, на сдвинутых столах организовали мини-бар, где наливали в одноразовые стаканчики загадочный ведьминский напиток – обещанный сюрприз для тех, кто явился в костюме.
Находчивые студенты менялись по очереди маской, одной на целую группку, ради стаканчика этого пойла, которое, по словам тех, кто испробовал, «здорово штырит». На разливе, хищно улыбаясь, хозяйничала "Харли Квинн".
В паузах между композициями за микрофон бралась Шубина Лариса Игоревна – Юлька её с трудом, но всё-таки узнала. Та нацепила колпак и балахон и хорошенько загримировалась, но ведьма из неё получилась какая-то нелепая. Больше смешная, чем страшная.
Она что-то вещала, пытаясь организовать толпу, но её мало кто слушал – все уже вошли в весёлый раж и хотели просто, без затей пить и танцевать.
Макса неожиданно приветила шумная компания старшекурсниц. Он подтянул за собой Алёну, та – Юльку.
Девушки угощали вином, от которого Алёна наотрез отказывалась. Юлька кочевряжиться не стала – праздник же. Пропустила за знакомство стаканчик.
Постепенно подходили ещё всякие незнакомые личности. Пили, друг друга подкалывали, обнимались, флиртовали, вспоминали полунамёками только им известные случаи. Алёне всё это веселье было явно не по душе. Юлька тоже заскучала, не понимая чужих шуток и разговоров.
Кто-то обмолвился про Яковлева, и Алёна сразу напряглась, а Макс и вовсе ощетинился. Одна из девушек, пьяная совсем, прищурилась на неё:
– Веселишься? А Дэну сейчас не до веселья…
– Ты рот свой закрой, – зло оборвал её Макс, – а то как бы тебе самой сейчас не взгрустнулось.
Девица возмутилась, заверещала, понесла всякую околесицу. Максим тоже в выражениях себя не ограничивал, быстро распаляясь. За девицу вступились парни, и перепалка грозила вылиться в потасовку. Поэтому Юлька с Алёной всеми правдами и неправдами оттащили Макса подальше от тёплой компании.
Тот всё равно рвался вернуться и разобраться со всеми, кто не прав.
– Да достали уже! Они будут про тебя всякую хрень нести, а я молчать должен? – негодовал он.
Тут, как нельзя кстати, ди-джей объявил белый танец, врубив «Dragged Down and Out», и Алёна утянула разбушевавшегося Макса за собой, вглубь зала, где медленно кружили парочки.
Юлька решила по-английски смыться. Им и без неё прекрасно, а вот ей быть третьей лишней совершенно не нравилось.
Она, осторожно лавируя, пробиралась на выход. Впрочем, ближе к выходу толпа значительно поредела, так что можно было идти спокойно, не опасаясь, что отдавят ногу или кто-нибудь в угаре налетит на тебя.