В конце концов Максим повернулся к девушкам и виновато произнёс:
– Алён, там у матери опять беда какая-то случилась. Не совсем её понял. То ли она в кого-то въехала, то ли кто-то – в неё. И отец как всегда вне зоны. Вся в слезах. Нужно съездить…
– Езжай, конечно, – легко согласилась Алёна.
– Ну ты что? Я тебя тут одну не оставлю. Поедем вместе.
– Нет, ничего с нами не случится. Здесь же полно народу. Езжай один, потом вернёшься. А мы хоть посекретничаем.
– Ну… ладно, – Макс был явно недоволен. – Я, короче, быстро сгоняю туда и обратно. Час, максимум два, меня не будет. Но если что – звони сразу. Поняла? Сразу.
Пока они трогательно прощались, будто Макс уезжал не на час, а на год, Юльку пригласил на медленный танец какой-то чернявый парень. Худенький, низкорослый, но нахальный и улыбчивый. Танцевать с ним Юлька совсем не хотела, но лучше уж танцевать, чем смотреть, как эти двое целовались.
Чернявый после танца настойчиво приглашал Юльку влиться в их душевную компанию – та еле ноги унесла.
И всё же было весело и немного приятно. Такой явный интерес, пусть даже совершенно не нужный, всё равно хоть чуточку, но лечит раненое самолюбие. Это самолюбие ещё Лёша изрядно потоптал ногами, ну а после Анвареса на нём и места живого нет.
88
К Алёне Юлька вернулась раскрасневшаяся и довольная. Однако весь кураж Алёна сгубила неудачным вопросом:
– А что у вас с Александром Дмитриевичем? Он так на тебя сегодня смотрел, когда ты отвечала! Просто глаз не сводил. Видела, какое лицо у Любы было? А ещё ты заметила – он назвал тебя Юлей?
– Ну и что? – пожала плечами Юлька. – Я же Юля.
– Но он же всех зовёт по фамилии. И ещё эта его «госпожа» обязательно. А тут вдруг – Юля. Как будто у вас дружеские отношения. Ну или не дружеские...
Юлька пожала плечами, не зная, что ответить.
Про Анвареса, про то, что пробыла у него дома несколько дней она не говорила даже ей. На миг представила, как от этой новости круглые глаза Алёны стали бы ещё круглее.
Да уж, сейчас ей и самой с трудом верилось, что это был не сон.
– Ты знаешь, я до этого думала, что между вами ничего быть не может, – продолжала Алёна. – А вот сегодня увидела, как он на тебя смотрит… короче, мне кажется, что ты ему тоже нравишься. И спрашивал тогда про тебя всё время. Неспроста же...
– Он меня стыдится, – выпалила Алёна.
Алёна несколько секунд молча таращилась на неё, пытаясь понять, но безуспешно.
– То есть как? Как это – стыдится? Как он вообще может тебя стыдиться? Ты ему кто?
– Кто… сама хотела бы знать, – Юлька, опустив голову, спрятала лицо в ладони.
– Да что случилось-то? – Алёна тронула её за плечо.
Юлька с минуту не шевелилась, потом убрала руки и молча посмотрела на подругу.
– Стой... Между вами что-то было? Вы с ним…
Юлька кивнула.
– Как? Когда?
– В прошлую пятницу. Ну или в субботу, точнее.
Юлька вкратце рассказала ей о своих приключениях в Первомайском, про болезнь и про Анвареса. Выслушав, Алёна вымолвила:
– Я в шоке! Теперь понятно, почему он про тебя всё время спрашивал. А я всё думала, что это он так... А тут вон оно что. Прости, что я раньше говорила тебе, что с ним всё безнадёжно...
– Да и так всё безнадёжно. Он меня стыдится, понимаешь? Подвезу до дома сказал, а сам высадил за полкилометра. Сегодня пригласил поужинать вместе после занятий, но встретиться предложил где-нибудь подальше, чтоб никто не увидел.
– Пригласил поужинать?! – глаза у Алёны загорелись. – И ты отказалась?!
– Ну ты меня не слышишь, что ли?
– Да слышу. Но, может, ему просто нельзя. Он же наш преподаватель. Я слышала, что во многих вузах сейчас это запрещают. А в Англии так вообще сразу вылетишь с работы с волчьим билетом за такие дела.
– Так то Англия! Сравнила тоже. У нас и не на такое глаза закрывают. Да и в любом случае, если можно – то можно. Если нельзя – то нельзя. Раз нельзя, то и нечего было изображать заботу, писать смски и на ужин приглашать. Терпеть такое не могу, когда хотят и на ёлку сесть, и не уколоться.
Алёна, помолчав, спросила:
– И что теперь делать будешь? Пошлёшь его?
– Да… ну нет… не знаю, короче! – Юлька снова уткнулась лицом в ладони. Спустя минуту продолжила: – Вот когда он мне написал, что встретимся чуть поодаль, я так расстроилась, что решила: всё! Даже больше на сообщения отвечать не буду. Полный игнор. Раз он так меня стыдится. А вот говорим о нём сейчас, а у меня вот тут, – Юлька приложила ладонь груди, – прямо на части рвётся. Так хочу его увидеть, аж плохо. И вот уже жалею, что так погорячилась. Понимаю, что вроде как и правильно поступила – себя же уважать надо, а вот ничего не могу с собой поделать. Изнемогаю прямо.
– А ты ему как отказала? Грубо?
– Ну нет. Просто написала, что дела возникли.
– Так напиши, что с делами разобралась. Если он не передумал, можно и поужинать.
– Алён, уже десять вечера, одиннадцатый час. Какой ужин?
– Ужин ведь это только предлог. Поесть он и один прекрасно мог. Он позвал тебя, чтобы увидеться и пообщаться. Так?
– Ну, так-то так, да только мне неудобно. Обычно он всегда мне первый писал, а я отвечала.
– Неудобно? У вас же с ним было всё!
– Но я всё равно не могу так. Он же преподаватель. Не поверишь, я его даже наедине на «вы» называю.
– Забавно. Хотя это же Александр Дмитриевич. Я не могу представить, чтобы его – и на «ты». Хотя я и остальное тоже не могу представить. Что, так плохо тебе?
Юлька кивнула.
– Тогда звони ему, не мучайся.
– Не могу я! Вот если бы он сам позвонил, тогда – да, я бы позвала его.
– А ты его набери и сразу сбрось, как будто случайно получилось. Он тебе перезвонит и – карты в руки.
– А если скажет, что передумал? Я же умру тогда!
– Не скажет. Он так на тебя сегодня смотрел! Прямо как зачарованный.
– Правда?
– Честное слово!
– Ладно, тогда сейчас наберу и сразу сброшу, да? Или немножко подождать? Один гудок? Блииин, боюсь!
Юлька нажала вызов и через пару секунд сбросила. Повернулась к Алёне, выдохнула:
– Всё.
Затем напряжённо уставилась на телефон.
– А если он не перезвонит? – спросила, не сводя глаз с потухшего экрана.
Но телефон спустя пару мгновений ожил, завибрировал, демонстрируя на экране цифры заветного номера.
– Он! – Юлька на миг прижала ладонь к губам, потом ответила на вызов, устремившись прочь из зала в поисках места поукромнее.
89
Вернулась Юлька через пару минут с совершенно ошалевшим лицом.
– Он согласился! – произнесла так, будто сама в это не верила. Потом спохватилась: – Как я выгляжу?
– Нормально, – заверила Алёна.
– Ой, да какой там нормально! – Юлька подхватила рюкзачок и устремилась в сторону уборной.
Да уж, действительно, какой тут «нормально» – глаза шальные, волосы взъерошены.
Юлька ополоснула лицо, пригладила волосы, поправила одежду. Постаралась сделать лицо посерьёзнее, но не получалось. Губы сами собой растягивались в счастливой и глупой улыбке.
Когда вернулась к столику, обнаружила Максима. Он в лицах рассказывал, как разбирался с типом, протаранившем машину его матери.
Юлька его слушала и не слышала, беспрестанно косясь то на телефон, то на входные двери. И всё равно, хоть и очень ждала, увидев Анвареса в полумраке зала, непроизвольно вздрогнула.
Он оглядывался по сторонам, пока не наткнулся на неё глазами. Хоть и одет он был не так официально, как в институте – в серых джинсах и чёрном тонком свитере с треугольным вырезом – выглядел ещё более серьёзным и неприступным, чем обычно.
Юлька заробела под его пристальным, немигающим взглядом.
Очевидно, что обстановка не пришлась ему по душе, однако он всё же двинулся к их столику, взирая по сторонам так, словно шёл мимо зловонной кучи.
«Чёртов сноб! – подумала Юлька, пытаясь угомонить сердце, которое, казалось, сейчас выскочит из груди. – Но какой же красивый!».
Когда он подошёл, Юлька встала ему навстречу. Не удержавшись, улыбнулась во весь рот. Анварес тоже – она видела – хотел улыбнуться, но потом скосил глаза в сторону и, увидев Алёну, резко напрягся. Лицо его стало словно высеченным из камня.
Алёна с ним поздоровалась застенчиво, Макс же – по-свойски протянул руку, у них ведь он не преподаёт.
Анварес лишь коротко кивнул в ответ, затем перевёл холодный взгляд на Юльку. Взгляд, в котором явственно читался вопрос: что всё это значит?
Юлька, конечно, струхнула, поэтому быстро выпалила первое, что пришло на ум:
– Я так рада вас видеть, Александр Дмитриевич!
Взяла его за руку и, потянув, усадила рядом с собой. Он, конечно, сел, но всем видом своим показывал, как сильно всё это ему не по нутру.
За столом распоряжался Макс – подозвал официанта, заказал опять пиво, шашлык, лаваш и овощную нарезку. И вообще, он – молодец, вёл себя так, словно не замечал недовольства Анвареса. Тот же сидел как ледяное изваяние.
Юлька отчаянно старалась его расшевелить, о чём-то спрашивала, даже заискивала, но он почти не реагировал. Он злился, молча, но очень сильно. А она искренне не понимала, из-за чего он так сердит, но чувствовала себя виноватой.
Анварес не стал пить пиво, не притронулся и к еде. Алёна тоже сидела, как в рот воды набрала, потому что жутко стеснялась Анвареса.
В конце концов Юльке надоело лебезить перед ним. Вот за что он так на неё злится? Что сейчас-то не так? Позвала – пришёл. Не на аркане ведь тянула. У Макса тоже, видимо, поубавилось энергии и задора.
С явно скучающим видом он ковырял вилкой мясо, бросая на Юльку красноречивые взгляды: «Нафига сюда пришёл этот тип?!».
Потом зазвучала какая-то зажигательная песенка, и он с готовностью отодвинул тарелку и встал из-за стола, громко позвав:
– Ну что, подвигаемся?
Алёна качнула головой. А Юлька пошла. Не то чтобы её тянуло в пляс – просто хотелось хоть на несколько минут отдохнуть от напряжения, которое тучей сгустилось за столом. Анварес, само собой, не шелохнулся.