Когда противник снял охранение с левого берега, Рон вздохнул спокойно. Вообще, для помощи своему нанимателю, неплохо было бы отрезать часть обоза на этой стороне реки и спокойно перебить их, а остальную часть армии держать на броду, но это лишние потери, а у Рона ведь впереди задача неопределённой сложности.
Выйдя из леса обратно на дорогу, Рон повёл своих орков на запад.
Дорога, к слову, оказалась неплохой мощёнкой, явно торговой.
По ней они довольно быстро достигли холмисто-горной гряды, где располагался некогда сожжённый город Эдорас, столицу Рохана.
Рон внимательно изучил его, прикинул численность гарнизона и решил, что будет неплохо здесь отметиться.
— Сотников всех сюда. — приказал Рон тихо.
— СОТНИКОВ ВСЕХ СЮДА! — продублировал громогласно Гарри.
Спустя считанные минуты примчались все номерные орки.
— Будем брать город под покровом ночи. — уведомил он их. — Тихо снимем часовых, вынесем ворота и устроим кровавую бойню. Никто не должен уйти.
Чтобы понимать целесообразность подобных действий, нужно понимать логику ведения боевых действий. Когда у тебя в тылу остаётся крупное поселение противника, в котором теоретически можно собрать вооружённое ополчение, начинаешь нервничать.
С учётом того, что Теоден, их король, однозначно одурманен эльдарами, его ближайшие советники и соратники тоже под их влиянием, а остальные слепо следуют за ними и поддерживают их позицию. Договариваться с ними нет смысла, оставлять гарнизон для подавления восстаний Рон не собирался, поэтому выход только один.
Возможно, это делает его плохим человеком, но с этим, как ему казалось, в этом мире давно уже все определились. Работаешь на Саурона — презренный тёмный прихвостень. А если всё так, то почему Рон должен кому-то что-то доказывать и не оправдывать чужие ожидания?
Солнце дневное укрылось за горизонтом, взошло Солнце Мертвецов.
Самые сообразительные орки были определены в первую сотню, которой командовал Первый. Пусть им далеко даже до спецназа СПО, но в текущих условиях это было единственное подразделение, способное выполнить поставленную Роном задачу.
Лёгкие лестницы, представляющие из себя жерди с примотанными лозой ступенями, были приставлены к едва-едва восстановленным стенам и по ним вверх забрались орки-"спецназеры".
Часовыми в городе остались явно не самые лучшие воины Рохана, поэтому вплоть до этапа открытия ворот всё шло согласно плану Рона.
Но вот когда ворота были открыты и внутрь начали заходить орки из тысячи, поднялась тревога, из домов начали выбегать воины с оружием, а кто-то даже с бронёй. Рону это решительно не понравилось, поэтому он дал приказ отбросить тактику скрытности и действовать агрессивно.
Уж что-что, а агрессивные действия орки умели и практиковали.
Началась резня на улицах. Согласно основному плану, домами заниматься предстоит в последнюю очередь, поэтому орки опустошили улицы и рвались к главному замку.
Ради такого дела Рон решил не пожалеть фраг-гранату, поэтому отряд из десяти уруков в тяжёлой броне закрыли его щитами и помогли беспрепятственно добраться до ворот акрополя.
Рон закрепил гранату где-то на уровне запора, протянул нить, отошёл вместе с орками где-то метров на двадцать, приказал им выставить стену щитов и дёрнул за верёвочку.
Взрыв. В распахнутые настежь ворота акрополя ворвались орки.
Гвардия рохоррим держалась до последнего, но вышедший вперёд назгул лишил их сил к сопротивлению и перебил самых грозных. Рон тоже положил пару-тройку, но в основную схватку не лез, небезосновательно посчитав, что и без того является единоличным отцом победы.
Запах пролитой крови щипал нос. Орки вынесли трон Теодена во двор. Рон уселся на него и начал внимательно рассматривать пленную знать. В основном жёны и дочери военной аристократии, ещё некая дочь Теодена, которую оперативно образовавшийся "сторонник" орков из местной знати назвал Морвен.
— Вот этих вот всех в расход, а Морвен пойдёт с нами. — решил Рон.
Когда последнее слово было сказано, урук-хаи начали резню безоружных и беззащитных пленных.
— В кандалы и на повозку. — детализировал ближайшую судьбу младшей дочери Теодена Рон. — Этот город полностью ваш до самого утра! Ни в чём себе не отказывайте, но чтобы к утру здесь остались только дети ростом ниже трёх урук-хайских локтей[11]! Таких детей вообще не трогать под страхом участи страшнее смерти, но с остальными делайте что хотите!
— Скай!!! Скай!!! Скай!!! — на тёмном наречье излили своё восхищение мудрым командиром, отцом солдатам, чутким руководителем и вообще отличным парнем Роном, орки.
Рон неспешно поднялся с трона и направился в сокровищницу Эдораса, а орки разбрелись по городу и пустились в кровавый разгул…
Глава пятая. Воитель!
Ночь Рон провёл на мягкой перине в королевских покоях. Позавтракал он вчерашним ужином, который никто из предыдущих обитателей не успел съесть.
Сну слегка мешал детский плач, который доносился со двора. Гарри сомневался в умении остальных орков думать о последствиях, поэтому силами двух сотен собрал всех детей и определил их во внутреннем дворе твердыни. Набралось порядка пары тысяч детей, которым предстоит жить самостоятельно.
Можно было приказать и их убить, но Рон подумал, что мстить они начнут минимум лет через пять, поэтому текущим планам не мешают абсолютно.
И вообще, всё укладывается в алгоритм взаимоотношений с одурманенными эльдарами или Тау гражданами. Взрослых под нож, а детей младше десяти лет на перевоспитание или просто на развод, в зависимости от ситуации в Сегментуме и в конкретном мире. А если обстоятельства не располагают к гуманизму, то всех под нож и это не считается каким-то военным преступлением. Уже сам факт того, что жители воевали против Имперской гвардии — довольно веская причина для тотального геноцида и придания миру статуса перезаселяемого.
Так что Рон тут разводит форменный гуманизм. По меркам Империума, конечно же.
— Командир, когда выступаем? — вошёл в трапезный зал, где Рон в одиночестве сидел во главе стола, Гарри.
— Строй тысячу у главных врат. — приказал Рон.
Во дворе акрополя его ждал назгул.
— Зачем щадишь детей? — своим замогильным голосом спросил он у Рона.
— Потому что так захотелось. — пожал плечами Рон. — Хочешь пообсуждать мои решения?
— Это далекоидущая ошибка. — произнёс назгул и направился прочь из акрополя.
— Если по итогам войны не останется детей врагов, которые жизнь положат чтобы отомстить тебе, воевал ли ты вообще? — задал Рон вопрос сбившимся в кучу детям. — Если кто-то из вас надумает мне мстить, то лучше готовьтесь к этому с максимальной самоотдачей. Я не буду давать поблажек. И будьте изобретательнее.
Под полными ненависти, отчаяния и страха взглядами Рон покинул акрополь Эдораса и направился к главным вратам.
Тысяча, помятая, но довольная, стройными рядами стояла перед Роном.
— Доклад. — потребовал он.
— По списаке тысича, камандир! — Седьмой был гораздо тупее своих соратников, но был знатным рубакой и интуитивно чувствовал атмосферу в подчиненной сотне, поэтому Рон спускал ему невооружённым взглядом видную тупизну и чрезмерное даже для орков косноязычие. — Налица где-та… где-та…
Седьмой оглянулся на других сотников, словно ища ответа.
— А, восьсот писот семь! — вспомнил минуты назад донесённые до него цифры Седьмой.
— Неплохо. — кивнул Рон. — Тысяча! Кругом! Вперёд, марш!
До Врат Рохана путь неблизкий, но сопротивления не ожидается, поэтому Рон рассчитывал оказаться там довольно-таки быстро. Лишь бы они не успели прикончить Сарумана…
Мёртвый Саруман — необходимость корректировки плана и слишком высокая автономность в данном регионе, так как Рон, имевший опыт взаимодействия с урук-хай, практически уверен, что подчинённые Многоцветного всё просрут и похерят. Они же простые и непосредственные, как дети… с маниакальными синдромами.
Просто нужно спешить.
//На подступах к Вратам Рохана//
— … А слева вы можете лицезреть дорогу на Хельмову Падь, где относительно недавно ваши собратья отхватили мощнейших звиздюлей! — тоном заправского гида вещал Рон.
Такой тон он успел отработать давным-давно, когда неделями путешествовал по опустевшим европейским странам, где поработали в стиле "карнаж" серпорукие. Развлекал себя как мог. Давно это было…
— Как вы можете видеть, преследователи практически сидели на плечах урук-хай, но доблестные воины Сарумана отступали организованно, о чём свидетельствует… — Рон наклонился и выдернул из земли втоптанный в неё мятый окровавленный шлем рохиррим. — Вот этот шлем. Тела, конечно, давно сожгли из санитарных соображений… САНИТАРИЯ! Девятый! Что это значит?!
— Охрана… — ответил Девятый, выигрывая время на формулировку мысли. — Охрана здаровья личнага састава от пердячек и кровосручек! Не срать и не ссать в лагире, не пить зеленую воду и тухлую брагу, не варить брагу во время баивых действий, не варить жрачку сом… самастаятельна! Урук со кровосручкой и пердячкой должон быть изюмирован от остальных уруков. Руки мыть надо ищо…
— Молодец, Девятый! — похвалил его Рон. — Ты уверенно движешься на пути к обретению собственного имени!
Рон швырнул смятый шлем одному из ближайших урук-хаев.
— В Изенгарде любой кусок метала найдёт своё назначение. — наставительно произнёс он. — Далее… Мы видим, что изенгардские урук-хаи уверенно перегруппировывались и время от времени наносили контрудары, что поднимает уровень их командира в моих глазах на несколько ступеней выше! Идём дальше…
Дальше было поле с выкорчеванными обгоревшими деревьями, которые будто выдирал великан. Также среди них обнаружился мёртвый тролль.
— Дрался до последнего… — Рон нахмуренно осмотрел никак не складывающуюся картину боя. — Эти деревья, как я вижу, двигались, а некоторые даже ходили. Интересно…