Вот и его ребята "освободили" склад под лагерь, параллельно частично решив проблему с ужином.
Рон уселся у костра, на котором прямо сейчас жарили орочью тушу на вертеле, вытащил сухой паёк, разогрел его на костре и принялся за трапезу. Пусть воняло палёной шерстью, горелой кожей, но Рон не тот человек, которого можно этим смутить. Он в канализации жил, разве его можно смутить запахами?
— Командир, дозоры расставлены. — доложился Первый. — Сегодня снова мои дежурят.
— Увижу ещё раз, что кто-то из дозорных спит — казню. — предупредил его Рон.
— Лично буду следить, командир. — заверил его Первый.
Рон дожевал мясо и запил его неким кисло-молочным продуктом, который получился в результате добавления порошка из сухого пайка в воду. Вкус странный, но не отвратительный.
Завалившись спать прямо на землю, Рон практически сразу отключился. Ночью он просыпался четыре раза. Один раз чтобы отлить, а ещё три раза, чтобы проверить дозорных. Никто не спал, а значит Первый урок усвоил.
Рассвет Рон встречал на ногах. Ночью пришли харадрим и истерлинги.
Встроив свою тысячу в общую походную колонну, Рон зашагал вместе со всеми к Минас-Тириту, где их уже заждались.
У харадрим с собой были гигантские слоны, а также полутролли.
Были и обычные тролли, здоровенные трёхметровые создания, которые толкали вперёд телеги с осадным снаряжением.
Действительно, как и сказал Готмог, гондорцы предпочли встретить их на стенах.
До города добрались беспрепятственно, а дальше начался очень неточный и символический обстрел несколькими дальнобойными катапультами.
Готмог дал приказ и тролли начали забивать в землю частокол.
Работы на пару дней минимум, но они своё дело сделают. Пусть и долго, зато практически исключит вероятность успешной контратаки.
Одновременно с этим с наружной стороны осадного лагеря простые орки начали возводить другой частокол. Готмог посчитал, что рекомендации Рона небесполезны.
Рон же устроил свою тысячу на одном из холмов и тоже нагрузил работой: они строили ещё один мини-частокол, чтобы обезопаситься от диверсантов и на случай внезапной успешной контратаки. Мало ли…
Взметнулись вверх шатры, Рон приказал выкопать глубокую яму для отходов, приказал возвести над ней деревянный туалет на сорок одновременных посетителей, а потом занялся муштрой.
На расчищенной площадке он построил свою тысячу и начал ревизию вооружения.
Кто-то что-то потерял, у кого-то что-то сломалось, а кто-то несанкционированно выменял своё оружие на другое. Всё это нужно пресекать, так как Рону нужно единообразие вооружения подчинённых сил и дисциплина.
Если с вооружением было разобраться относительно легко, то вот с дисциплиной были настоящие проблемы. Естественно, что ему дали самых худших из доступных, из-за чего боевые качества хромали вместе с дисциплиной.
До самого заката Рон муштровал ни в чём не повинных орков, потом лёг спать, а ночью на них напали.
Сложно сказать, что сподвигло гондорцев на такой шаг, возможно, укрепление осадного лагеря и косвенные признаки намерения долгой осады. Может, что-то ещё.
— Стройся в квадрат! — выкрикнул приказ Рон.
Массированный кавалерийский удар оказался полной неожиданностью для очень уставших орков, так как темнота скрывала гондорцев до последнего момента. К счастью, почти достроенный частокол принёс некий эффект: гондорцы прорвались лишь через недостроенные участки, где разметали наспех построенные подразделения и начали резню.
У тысячи Рона времени было больше, чем у остальных: кавалеристы очень не любят направленный в их сторону частокол, поэтому как правило огибают его.
Кое-как построив своих обалдуев в квадрат, который должен сейчас играть роль каре, Рон направил его вперёд, через направленный наружу частокол, что также сказалось на плотности строя.
— Стой! — приказал Рон, когда они беспрепятственно добрались до ближайшей "недостройки" осадного частокола. — Копья наизготовку!
— У-у-у! — протянули орки.
Вновь сформировав неровный квадрат, тысяча ощетинилась копьями, которых было очень много, так как Рон лично последние дни выменивал их на имеющееся на балансе оружие.
Успели вовремя: со стороны Минас-Тирита как раз подошла пехота.
Долго ждать и рассусоливать они не стали, напротив, с первобытной яростью понеслись прямо на копья.
Столкновение.
С металлическим звоном пробивались кирасы, с деревянным треском ломались копья. Рон подпустил миновавшего все копья пехотинца в полулатах и разбил ему череп мощным ударом булавы.
— Держать строй! — орал он, приняв на щит удар секирой. — Вы№%у каждого, кто дрогнет!!!
Есть некоторые черты характера, которые у обычных людей спокойно спят где-то в подкорке и не пробуждаются до самой смерти. В компетентных армиях эти черты научились извлекать и развивать. Конкретно у Рона "всплыла" черта говорить так, что подчинённые ему солдаты до усрачки боялись нарушить его приказ. Ну и влияние кольца не следует списывать…
Тысяча стала стальной стеной. Гондорцы пытались что-то предпринять, но лобовая атака на строй копейщиков, которые не смеют разбегаться и сдаваться — дело заведомо гиблое и напрасное.
Спустя где-то час ожесточённого противостояния, гондорцам стало понятно, что здесь они не пройдут. Их невидимый командир решил пойти по пути наименьшего сопротивления и направил остатки сил в обход.
Когда перед строем орков не осталось ничего, кроме горки мертвецов, Рон оглянулся.
Ситуация складывалась не очень хорошей: остальные подразделения пусть и отразили нападение, но потеряли слишком многих. Тысяча Рона была одной из немногих, кто сумел встретить врага достойно. Бой ещё продолжался, но вокруг их квадрата образовалась пустота. Никто не хотел связываться.
— Кругом! — приказал Рон, пройдя к восточной части строя. — Вперёд, марш!
Условные команды орки схватывают на лету, особенно если их почаще бить.
Воспитательная работа Рона во многом включала в себя рукоприкладство и жестокие наказания, что, как выяснилось, самое оно в деле дрессировки из орков-обалдуев орков-солдат.
У ставки Готмога происходила самая драматическая и жестокая часть ночного налёта.
Сам Готмог был изранен, но всё ещё держался на ногах, продолжая раздавать команды. Его личная тысяча была практически полностью истреблена, но и гондорцы понесли неприемлемые потери, вследствие чего и отступили назад.
В небе махали крыльями виверны, ведущие неравный бой с некими гигантскими орлами.
Про этих орлов Рон слышал, но думал, что они не сунутся в самый разгар битвы. Видимо, "светлые" как-то смогли их уговорить.
С рёвом на ближайший шатёр рухнула одна из виверн. Удара она не пережила, зато относительно уцелел назгул — он выбрался из ткани обрушившегося шатра и уверенно направился к Рону.
— Уи-и-с-с-с-ли… — замогильным голосом изрёк этот тип в чёрной бесформенной хламиде и шипастом чёрном шлеме на манер носимого сейчас Роном.
— Он самый. — кивнул ему Рон, посчитавший, что руку подавать будет несколько неуместно, особенно глядя на чёрные стальные рукавицы назгул.
— К во-с-с-стоку отсюда с-с-илы врага… — произнёс назгул. — Убей вс-сех…
— Будет сделано. — убивать Рон умел. — Тысяча, напра-во! В походную колонну, становись!
Один из орков тысячи замешкался с мародёркой. Рон подошёл к нему и от души втесал ему в затылок мощного леща.
— После битвы подойдёшь ко мне за наказанием. — напутствовал он метнувшегося в строй орка, на бегу ошеломлённо трясущего головой.
Рон уже достаточно надрессировал своих подопечных, чтобы они знали, что лучше подойти за наказанием самостоятельно, чем ждать неминуемой кары, которая в тысячу раз хуже.
— Вперёд, шагом, марш! — приказал Рон.
Тысяча двинулась вперёд, к указанным координатам.
Назгул, вопреки ожиданиям Рона, не ушёл по своим делам, а пристроился справа от него и молча следовал вперёд.
— Кстати, давно хотел спросить… — Рон повернул голову к назгул. — У вас предусмотрена какая-то социалка, пенсия? Профсоюз назгул?
— … - молча глянул на него назгул и продолжил путь.
— Нету, значит… — покачал головой Рон. — Работёнка-то у вас с высоким риском, я бы на вашем месте всерьёз задумался о формировании профсоюза, чтобы, в случае чего, пенсию по инвалидности назначили… Орки-то просто подыхают, такая у них судьба, а у вас же лётная квалификация, стаж… Подумайте об этом на досуге, ребята.
В Имперской гвардии профсоюз был, но был скорее формальностью, данью прошлому. Гвардейцев туда назначали младшие командиры и наделяли символическими функциями. Впрочем, если у тебя были какие-то сбережения и ты бы хотел передать их родным, то не было места надёжнее профсоюза, чтобы сделать это. Надзор за профсоюзом был жёсткий, поэтому что-либо утаить из официально полученного от гвардейцев имущества не представлялось возможным. Комиссариат лично следил за деятельностью любых одобренных образований во внутригвардейской среде.
Когда проходили мимо ставки Готмога, Рон дружелюбно помахал ему рукой.
— Не унывай, приятель! — крикнул он главнокомандующему. — Всё будет хорошо!
Израненный орк что-то проворчал и продолжил раздавать команды.
Крупный отряд гондорцев обнаружился далеко на востоке, практически у крайней части осадного лагеря. Плотный строй методично шёл вдоль недостроенного частокола и истреблял всех встреченных.
— Копья наизготовку! — дал приказ Рон.
— У-у-у! — протянули орки и выставили копья.
Гондорцы двигались не очень быстро, но очень уверенно. Серьёзные противники.
Всё шло к столкновению строй на строй, но тут в дело вступил назгул. Взмах секирой: волна сногсшибательного воздуха снесла два первых ряда, внеся во вражеский строй сумятицу.
— В атаку! — решил не тратить напрасно предоставившийся шанс Рон.
Конечно, строй развалился где-то посередине, но зато первые ряды относительно слаженно врезались в дезориентированных гондорцев и нанесли им ощутимые потери.