– Да нет же, тупица! С инспектором.
– А-а-а… Нет, просто кивнула ей. Честно сказать, я немного растеряна. То есть я понимаю, что она не при исполнении, но не знаю, что ей говорить. А вот Эмму я предупредить не смогла.
Мы обе проследили за тем, как Эмма с Натаном вошли в шатер.
– Всё будет хорошо. – Даже я сама не поверила в то, что сказала.
– Конечно.
– Хотя, думаю, пойду и перекинусь с ней парой слов. Для моральной поддержки.
– Отличная мысль.
По дороге я быстренько рассказала Хелен о той несправедливости, с которой к Эмме относились полицейские и деревенские сплетницы. О кирпиче, брошенном ей в окно. И о беспочвенных слухах об интрижке с Энтони. Я объяснила, что только недавно уговорила Эмму не выбрасывать полотенце и остаться в деревне, после того как Тео обидели в детском саду. Но ничего не сказала о Хоббс-лейн и о давлении со стороны Эммы, которая всячески старалась ускорить открытие кулинарии, особенно теперь, после того как она решила остаться. Я знала, что это заставит Хелен беспокоиться обо мне.
В шатре посетителей было гораздо больше, чем снаружи, – вдоль одной из стен стояли впечатляющие стенды, и я поняла, опять испытав боль за Хизер, что именно здесь находится центр мероприятия. В дальнем конце шатра располагалась группа стендов поменьше, которые принадлежали благотворительным организациям, рассчитывавшим получить какие-то дивиденды от происходившего здесь. К своему удивлению, я увидела детектива-инспектора Мелани Сандерс. Она выглядела совершенно расслабленно и не похоже на себя обычную – с распущенными волосами, в любопытном ансамбле из выцветших холщовых брюк и приталенного топа баклажанного цвета – и оживленно болтала с Томом из птичьего общества. Они изучали карту, висевшую на большой доске, Том указывал на различные точки на ней, и оба они время от времени смеялись, откидывая головы.
– В этом есть что-то ненормальное, – прошептала я, обернувшись к Хелен. – Вон та женщина в кремовых брюках. Она офицер полиции, расследует дело той пары, которую я обнаружила. Хартли. А мужчина, с которым она разговаривает, – главный «птичник» Тэдбери.
– Прости?
– Они выглядят как закадычные друзья, правда? – Я была в полном шоке.
Хелен вместо ответа перешла к деревянному вращающемуся стенду и взяла с него вазу для фруктов.
– Что ты делаешь, Хелен?
– Стараюсь не привлекать к себе внимание. А ты на них откровенно таращишься.
– Прости.
– Так кто же этот «птичник»?
– Борец за дикую природу. В принципе, Том – приятный парень. Не так давно он собрал приличную сумму на сохранение огородной овсянки. Именно она на всех фото на стенде.
– Понятно… И что же ты собираешься делать прямо сейчас? Мне отчего-то кажется, что всё это нужно тебе в последнюю очередь.
– Всё хорошо. Я в порядке. Правда. Но хочу убедиться, что с Эммой тоже всё будет хорошо. Я заметила, что Тео тоже здесь, а это плохо. Это значит, что он всё еще не вернулся в детский сад… – Я нахмурилась. – Подожди меня здесь, хорошо? Вернусь через минуту.
Я прошла прямо к Тео, стоявшему вместе с другими детьми в углу палатки и наблюдавшему за плетением корзин.
– Привет, Тео. Тебе здесь нравится?
Он кивнул, но не произнес ни слова. В то время как другой ребенок стал громко и взволнованно комментировать процесс.
Я подождала, пока он закончит, и улыбнулась Тео:
– И что же тебе больше всего нравится на ярмарке?
Он пожал плечами – губы его были плотно сжаты, – а потом посмотрел через весь шатер туда, где его мать изучала прилавок с шелковыми шарфами.
– Спасибо, я ее уже видела и сейчас как раз иду туда. А ты никуда не уходи. Обещаешь?
Мальчик немного странно взглянул на меня, а потом покачал головой и вновь повернулся к женщине, которая как раз повернула корзину, умело вплетая в нее еще одну лозу.
К тому моменту, когда я добралась до Эммы и Натана, они уже заметили Мелани, находившуюся не при исполнении, и Тома.
– Эмма… – Я поцеловала подругу в щеку и ободряюще пожала ей руку, пытаясь понять по выражению лица, что с ней происходит. Успев рассмотреть красное пальто и крупную пряжку, почувствовала приступ вины за свою глупую ошибку в Корнуолле, за то, что позволила этой ошибке выбить меня из колеи. Пальто было производства фирмы «Боден». И их было, должно быть, сотни в Корнуолле…
– Мне жаль, что последние несколько дней я была так занята. Вы же помните про ужин в среду? Тогда и поговорим. Хелен с нетерпением ждет встречи с вами.
– Да. Это очень мило. – Натан уставился на свою обувь, неловко переступая с ноги на ногу. Я поняла: его, по-видимому, интересует, почему я приглашаю их в середине недели, когда Марка не будет дома. И уже хотела было объяснить, что хочу устроить прием, пока Хелен еще не уехала, но передумала. Объясню всё в среду.
– Ты видела, кто здесь? – Голос Эммы звучал настороженно.
– Да. Хизер сказала, что она здесь со своей подругой-художницей. Стенд с циновками или что-то в этом роде… Так что визит неофициальный.
– Ах, вот как… Немного странно, не находишь? Кажется, что они с Томом – приятели. А я и не знала…
В этот момент позади нас раздался звук электрического мотора. Обернувшись, мы увидели механизированную инвалидную коляску, двигавшуюся к центру шатра. Все отошли в сторону, и очень загорелая женщина, сидевшая в коляске, проехала в сопровождении высокого седого мужчины к стенду Королевского общества, где, к моему еще бо́льшему удивлению, поприветствовала детектива-инспектора Сандерс крепкими объятиями. Потом их представили Тому, который скоро уже тряс обеим руки. Он подвел их к карте, на которой указал два или три места, прежде чем передать кучу проспектов со стола.
– Что там происходит? – Эмма выглядела и озадаченной, и в то же время озабоченной.
– Не имею ни малейшего понятия. – Я сжала ее руку и улыбнулась: мне было неприятно видеть ее такой взволнованной и не нравилось, что некоторые из жителей нашей деревни оказались такими недалекими. Темные волосы и ярко-красное пальто – на мгновение мне пришло в голову, как потрясающе она выглядит. Зависть. Да, зависть. Видимо, в этом был корень всех ее проблем с людьми.
– Послушай, я пытаюсь уговорить Эм уйти. Эта женщина и так уже доставила ей кучу неприятностей. А из того, что я слышал, следует, что Том нам не очень помогает… – Голос Натана срывался, а сам он был явно зол.
– Что ты этим хочешь сказать? – Я бросила взгляд на Тома. – Я думала, вы с ним друзья…
– Да. Вернее, были ими. Давай не будем об этом. Пока ты была в Корнуолле, здесь всё здорово запуталось. Пойдем, Эм, – он обнял Эмму за плечи, словно хотел защитить ее, и попытался увести. Но она не сдвинулась с места.
Я подождала несколько мгновений, а потом поддержала его, но более мягким голосом:
– Давай же, Эмма. Натан прав. Вы выходите, а я приведу Тео.
Наконец Эмма нехотя позволила увести себя, а я вернулась к месту плетения корзин и взяла Тео за руку. Он всё еще выглядел скованным и отстраненным и не произнес ни слова, пока мы шли на улицу к его матери.
– Мне правда очень жаль, что на этой неделе я ни разу к тебе не зашла. Но ты меня понимаешь – Хелен…
– Да всё в порядке. Но мне опять надо поговорить с тобой насчет Хоббс-лейн…
– И мне тоже. А как поживает наш милый Тео?
Эмма подождала, пока ее сын отошел, направляясь по траве к крупному догу, которого дразнил хозяин.
– Не очень. Я всё расскажу в среду. – Она перешла на шепот: – Он не разговаривает.
– Почему? Он что, внезапно стал бояться неправильного произношения? На него это не похоже.
– Нет. Он вообще перестал разговаривать, Софи. Натан считает, что я должна обратиться к врачу, но я не хочу поднимать шум.
И в этот момент я ощутила в животе что-то действительно неприятное.
– Ой, так он что, всё еще не в детском саду?
– Нет. Я пока отказалась от этой идеи. Но он вообще ничего не говорит. Просто показывает на предметы пальцем или пытается объясниться жестами.
– Боже, я сначала не поняла… Послушай, я чувствую себя свиньей – мне надо было хотя бы позвонить. Но мы сможем поговорить в среду, правда? – Я еще раз взглянула на Тео, который стоял один, не шевелясь, и внимательно наблюдал за собакой. – Иногда у детей такое бывает, так что не надо беспокоиться. Это скоро пройдет. – Я не стала добавлять, что согласна с Натаном, чтобы не беспокоить Эмму: если Тео, бедняжка, полностью прекратил разговаривать, то, возможно, стоит проконсультироваться со специалистом.
– Наверное.
И только теперь я заметила, что Натан вернулся в шатер.
– А какая кошка пробежала между Натаном и Томом?
– Не знаю. Он мне не говорит. Какая-то дурацкая ссора. Ты же знаешь этих деревенских…
Вдруг из шатра донесся совершенно оглушительный шум – парусиновая стена приняла форму какого-то угловатого предмета, и все строение затряслось, как будто внутри что-то свалилось. Из главного входа выбежали люди, которые задыхались и трясли головами, а потом появился Натан и с грозовым лицом зашагал в нашу сторону.
– Пойдем. Мы уходим, и немедленно.
Он взял Эмму за руку и потащил в сторону знака с надписью «выход», а я наблюдала, как из шатра выскочил Том, держащийся за челюсть, в сопровождении детектива-инспектора Мелани Сандерс. Потом Том придержал ее за плечи – по-видимому, для того чтобы она не бросилась за Натаном.
Я как раз размышляла, стоит ли идти за Натаном, Эммой и Тео, чтобы узнать у них, что случилось, когда из шатра вышла Хелен. Когда она подошла ко мне, ее лицо стало белым, как бумага.
– Что, черт побери, там произошло?
– Натан заехал Тому по челюсти и в процессе уронил его стенд. Но сейчас я не об этом. Тебе надо домой. – Она обняла меня за плечи, словно хотела защитить от окружающих; потом сняла кардиган и, непонятно почему, обвязала его вокруг моей талии.
– Ты что делаешь?
– Пойдем, Софи, – Хелен стала осторожно подталкивать меня к выходу.