. Место называется Ла-Трините-сюр-Мер[75]. – Эмма с грохотом собирала тарелки.
– Неужели? Я прекрасно знаю эту часть Бретани. Эти фантастические камни… Великолепная марина и местный рынок… Я уже говорила – скоро я опять туда поеду. Может быть, порекомендуете мне какие-нибудь рестораны?
Эмма сильно покраснела – что для нее совсем нехарактерно – и поправила свою салфетку:
– Принимая во внимание мои обстоятельства, я их не посещала.
– Простите, я не подумала… Безусловно, нет. Простите меня.
– Ты не поможешь мне, Хелен?
– Конечно, милая. Я что-то слишком разболталась.
На кухне я извинилась и шепотом сообщила Хелен, что должна была предупредить ее, насколько трепетно Эмма относится к вопросам о Франции. Возможно, это связано с травмой после смерти матери. А еще я сказала Хелен, что сейчас Эмма сама на себя не похожа – и все из-за полиции, которая ее уже достала.
– И когда же вы собираетесь обратно в Корнуолл, Хелен? – Эмма разливала вино по бокалам, когда мы вернулись в комнату. Я посмотрела на вино, к которому не притронусь. Мне надо будет что-то сказать. Но позже…
– Простите?
– Я спросила о том, когда вы собираетесь вернуться в Лизард?
– О, боже! Я об этом еще не думала. А, кстати, Софи рассказывала вам о том, что встретила вашего доппельгангера в Корнуолле? Он ее здорово напугал.
У меня от ужаса отвалилась челюсть.
– А когда это было? Моего двойника?.. Поразительно. Мне нравится сама мысль о том, что у меня есть доппельгангер. Расскажите же… – Эмма стала накладывать салат на тарелку.
– Это просто была женщина в похожем пальто и с похожими волосами. На вершине скалы. Она действительно выглядела, как ты.
Эмма, подавшись вперед, коснулась моей руки.
– Милая… Ты по мне скучала, правда? И поэтому придумала меня?
– Возможно. Мне неловко даже говорить об этом.
Хелен посмотрела сначала на меня, потом на Эмму и, как будто раскаявшись, глубоко вздохнула и начала разговор о браслете Хизер (мы смогли снять его лишь с помощью теплого масла), с которого перешла на керамические работы Эммы. А закончила всё кулинарией.
– Софи очень застенчивая, поэтому настаивает на том, чтобы мы не слишком привлекали к себе внимание, а я считаю, что мы можем открыться в ближайшем будущем. Это было бы просто великолепно – а вы как думаете, Хелен?
– Господи, неужели вы готовы начинать? И что, всё уже на месте? Я не знала, что ты, Софи, приняла окончательное решение… А Марк знает?
Я притворилась, что не слышу, и попыталась заговорить о чем-то другом. О мяснике и рецепте приготовления ноги ягненка и об отличных лепешках. Пошутила насчет того, как Хелен заставляла меня есть стейки из страуса. Мой смех звучал фальшиво, и я никак не могла поверить, что все настолько плохо. А потом мы закончили есть, и я попросила Хелен заняться сыром – ну, пожалуйста, – при этом, тараща глаза, пыталась подать ей сигнал, чтобы она оставила меня наедине с Эммой, пока она наконец не кивнула и не удалилась на кухню.
Я уставилась на свое вино, к которому так и не притронулась. Эмма тоже уставилась на вино и нахмурилась. Так что решение пришло само собой. Я всё ей рассказала.
И только когда Хелен вернулась с сыром, печеньем и кофе, мы смогли спокойно пообщаться. Видимо, предмет разговора был слишком серьезным, чтобы мы могли позволить себе какие-то контры.
– Хорошо то, что я всё еще ощущаю себя беременной. Гормоны играют. Соски набухли. Сегодня утром я сделала еще один тест – на нем явно видна полоса. Но я совсем не кровила, когда носила Бена.
– А когда следующий визит к врачу? – Эмма держала меня за руку.
– Во вторник. Ультразвуковое зондирование – чтобы можно было услышать или увидеть сердцебиение на мониторе. Марк идет вместе со мной.
– Ну, конечно. Послушай, Софи, я прямо не знаю, что и сказать. Но только если в этом мире существует справедливость, то всё будет в порядке. Доверься своим ощущениям, – голос Эммы стал тише, и мне пришлось наклониться, чтобы услышать ее.
– Доктора говорят очень уклончиво. Мне кажется, что они пытаются подготовить меня к любому варианту развития событий. Так что надо просто ждать. А как у тебя? Как Тео?
– Всё в порядке. Давай сейчас не будем об этом.
– Так что, малыш Тео всё еще молчит? – подала вдруг голос Хелен.
– Молчит.
– И сколько это уже продолжается, Эмма? – Она разгладила свою салфетку.
– С момента ссоры в детском саду. Так что довольно долго. – Эмма смотрела на меня, не обращая внимания на Хелен. – Я уверена, что это просто такой период.
– Но уже довольно долгий, – я попыталась подсчитать в уме. – А ты не обращалась к терапевту? Просто чтобы узнать, что он думает по этому поводу?
– Нет. Послушай, я знаю, что вы все желаете мне только добра – Натан вообще считает, что его надо показать специалисту, – но все дело в том, что стоит лишь начать, и это уже не остановишь. А я не хочу, чтобы на него повесили ярлык.
– Уверена, что ничего такого не произойдет. У меня был случай – тогда я приучала Бена к горшку, – когда он вдруг решил, что больше не будет какать. И продержался целую неделю.
– Неделю?
– Ага. Я уже ждала, когда он взорвется, но врач был просто прелесть. Они всё это уже видели, Эмма. Почему бы тебе просто не подумать о консультации? И не поговорить с терапевтом?
– Наверное, ты права. – Эмма наклонилась и поцеловала меня в щеку, а потом, к моему большому удивлению, стала собирать свои вещи. Телефон. Шаль. Сумку. – Посмотрим, чем закончится эта неделя.
– Эмма, ты же не хочешь сказать, что уже уходишь? Хелен купила шоколад, и сейчас слишком рано…
– Спасибо, но мне надо сменить няньку. Да и тебе, Софи, надо отдыхать.
А потом Эмма выпрямилась и со значением взглянула на Хелен:
– Было приятно встретиться с вами. – Она набросила шаль на плечи. – Очень приятно.
Глава 29
В недалеком прошлом
Детектив-инспектор Мелани Сандерс посмотрела на часы, а потом попыталась привлечь внимание официантки. Она не любила поднимать руки и повышать голос. Проработав одно лето в ресторане, когда еще была в выпускном классе, Мелани запомнила, какими грубыми могут быть люди.
Через несколько минут, когда официантка закончила расставлять четыре полных английских завтрака на столике у окна, детектив откашлялась. Женщина наконец повернулась к ней:
– Простите. Что-нибудь еще?
– Нет. Хотя да. Простите, но, если вы не слишком заняты, я хотела бы еще кофе.
Официантка озадаченно наклонила голову набок.
– А я вас не могу знать?
– Не думаю. – Мелани вытерла пальцы бумажной салфеткой, а двое мужчин, сидевших за соседним столиком, обернулись в их сторону. Один из них замер с целой сосиской на вилке.
– Просто ваше лицо показалось мне знакомым. И прическа. Минуточку… – По лицу женщины можно было понять, что на нее снизошло озарение. – Вы были в телике. По поводу дела в Тэдбери.
Мелани в ужасе сделала официантке жест рукой, показывая, что той надо говорить потише.
– Простите. Вы здесь что, под прикрытием?
– Нет, нет, – Мелани взглянула на зрителей, которые наконец-то вернулись к своим завтракам, и мужчина с сосиской откусил громадный кусок, залив жиром всю свою майку. – Просто удивительно, что вы меня узнали.
– Я запомнила вашу прическу. Еще подумала, какая она миленькая… Я подумываю сменить свою и хотела бы такую же. Ступеньками, но не слишком длинно. А еще я подумала: здорово, когда женщина-офицер полиции хорошо выглядит. Как та блондинка, как же ее зовут, в том сериале про серийного душителя… Ну, вы знаете, о ком я. Которая симпатичная.
– Простите?
– Ой, ну вы, конечно, помоложе, чем она. Но у нее тоже классная прическа, и потом, по жизни большинство интервью в телевизоре дают мужчины. Ну и как, вы там всё раскрыли? Жуткий случай. Хотя что-то такое в нем было. Я о парне, которого убили. По мне, так слишком хорош. Прямо как актер или что-то в этом роде…
– Я не имею права обсуждать свои расследования.
– А. Ну да. Конечно. Так, значит, вы часто появляетесь в телике? А не нервничаете?
– Нет. – Посмотрев на дверь, Мелани стала подниматься, потому что заметила кстати вошедшего Мэттью. – Знаете, пожалуй, не надо второй кофе. Сейчас позже, чем я думала.
– Вы уверены?
– Да, спасибо, – Мелани положила монетки на стол. – Сдачи не надо.
– И вам спасибо. А можно спросить, где вы стрижетесь?
– Э-э-э… меня стрижет подруга. – Ложь.
– Жаль.
В дверях Мелани схватила Мэттью за руку, развернула и вытолкала назад на улицу.
– Ты что делаешь? Там дождь.
– Прости, но здесь мы оставаться не можем.
Оказавшись на улице, Мэттью, в своей фирменной парке, состроил гримасу:
– В чем дело? Что, кофе несвежий?
– Обещай, что не будешь смеяться?
– Обещаю.
– Меня там узнали.
– По появлениям в суде?
– Нет, по телевизионным материалам о деле в Тэдбери.
Мужчина так и покатился от хохота.
– Прости, прости. Я же забыл, что ты у нас теперь известный детектив-инспектор.
Его щеки были сплошь покрыты веснушками и вызывали много шуток, пока они вместе учились в школе полиции. Там Мэттью был настоящей звездой. Никто даже не сомневался, что он обязательно войдет в программу для имеющих высокий потенциал развития. Мэттью был проницателен, обладал хорошим чувством юмора и выделялся в толпе – светлые, почти белые, волосы и высокая тощая фигура. Они стали близкими друзьями, и Мелани была здорово разочарована, когда сразу же после учебы их направили в разные концы региона. Они продолжали регулярно встречаться за кружкой пива и каждую неделю писали или звонили друг другу, обмениваясь информацией. О своих победах. И о своих поражениях. А потом Мелани неожиданно запаниковала – ей показалось, что она посылает ему ложные сигналы, потому что Мэттью стал смотреть на нее как-то нервно. И хотя он ей нравился, действительно нравился, она никогда не думала о нем в таком аспекте. Никогда.