— Почему? — спрашивает он. — Я вышел на улицу за твоим отцом. Я думал, мы доверяем друг другу.
— Доверяли, — отвечает Трейс. — Мне не понравилось то, что ты предпочел Бакстера нам, что ты и Прайс предпочли нам Чена. Я решил, что ствол должен быть у меня.
— Но…
— Это справедливо, — удивляет всех нас Харрисон.
— Я не говорил, что это не справедливо, — медленно отвечает Райс. — Но что мы будем делать с пистолетом, когда вернется Кэри?
— Он не вернется, — заявляет Трейс.
— Если он не превратится за три дня, то он не инфицирован. Мы — группа и должны решать такие вопросы все вместе.
— Как скажешь, — пожимает плечами Трейс. — Кто считает, что даже после возвращения Кэри пистолет должен остаться у меня, поднимите руку.
Поднимаются три руки. Трейса, Грейс и Харрисона.
— Ладно, — говорит Райс и протягивает Трейсу руку.
Помешкав пару секунд, Трейс пожимает ее.
Я не верю ни одному из них.
Райс ходит к Кэри каждый час. Иногда меня охватывает желание пойти с ним, однако разум отказывается это делать. Я всё думаю о том, как мы выставили Бакстера на улицу, как он стучал в дверь. Из мыслей меня вырывают Трейс и Грейс. Они тихо спорят в углу. Я знаю, что причина их ссоры — Кэри. Грейс скрестила руки на груди. Трейс как-то по-отцовски грозит ей пальцем, и она недовольно бросает ему что-то в ответ. С минуту они стоят, глядя друг на друга, а потом Трейс обнимает сестру. Ссора закончена, даже если они не пришли к единому мнению. Значит, так ругаются братья с сестрами? Мы с Лили ссорились совсем по-другому.
Грейс идет ко мне. Я спрашиваю ее, что она сказала Кэри и что Трейс сказал ей, но она отмалчивается, а потом и вовсе уходит из-за моих назойливых расспросов. Она плюхается в кресло, и я через какое-то время засыпаю. Незаметно пролетает утро, но это неважно. Когда я просыпаюсь, снаружи еще светло. В зале непривычно тихо. И это напрягает. Я поспешно осматриваюсь — нет ни Грейс, ни Харрисона, Ни Трейса. В зале только мы с Райсом. Он спит, вытянув руку так, что она наполовину лежит на полу. Его ладонь раскрыта, и, поддавшись внезапному порыву, я осторожно прижимаю к ней свой указательный палец.
Райс не просыпается, и я повторяю движение, только в этот раз не убираю пальца. Райс не чувствует моего прикосновения, находясь в глубоком сне. Я разглядываю его. Его губы слегка приоткрыты. Дыхание ритмичное, ровное. Рубашка задралась, обнажив живот.
К шлепке джинсов пристегнуты ключи Лавалли.
Я хочу увидеть Кэри, но не хочу спрашивать разрешение у Райса. Я несколько секунд наблюдаю за ним, набираясь храбрости, затем сажусь и пододвигаюсь к нему как можно ближе. После чего пытаюсь снять ключи с его пояса. Вот уж не так я представляла, как буду в первый раз в жизни возиться с поясом штанов парня.
Райс хватает мое запястье и смотрит на меня сквозь полуприкрытые веки.
— Ты чего? — глубоким со сна голосом спрашивает он.
— Я хочу пойти к Кэри.
Он закрывает глаза. Сглатывает.
— Дай мне минуту, — тихо говорит он. — Мы пойдем к нему вместе.
Я жду, но он не двигается. Он снова уснул, что меня радует, потому что я хочу увидеться с Кэри наедине. Одним быстрым движением я отстегиваю ключи и спешу прочь из зала. Я никого не встречаю по пути к медкабинету, и, может быть, мне следовало бы забеспокоиться, но я за них не волнуюсь. Если с кем всё и хорошо, так это с ними.
Кэри лежит на кушетке, когда я отпираю дверь. Я запоздало думаю о том, что мне следовало принести ему что-нибудь поесть или попить, но тут же замечаю на ближайшем столе поднос с нетронутой едой. Кэри поднимает на меня взгляд, однако ничего не говорит.
— Если ты ждал Райса, то он спит, — объясняю я.
— Не удивлен. Он заглотил целую горсть бенадрила, когда приходил сюда в последний раз.
Я сажусь рядом с ним и прикасаюсь обеими ладонями к его лицу. Он не холодный. Наоборот, даже горячий. Кэри мягко обхватывает мои руки и убирает их от своего лица.
— Райс рассказал тебе о…
— Да.
— Значит, ты не инфицирован.
Кэри пожимает плечами.
— Я думала, ты обрадуешься.
— Ты же видела, что они чуть не вышвырнули меня на улицу.
— Не они, а только Трейс.
— Я действительно решил, что заражен, Слоун. Что мне конец.
— Это не так.
— Мне было над чем поразмыслить. Апокалипсис — один сплошной жизненный кризис. — Он криво улыбается. — Но к черту его. Я здесь, живой, возможно не зараженный. Класс!
— Что тебе сказала Грейс?
— Это останется между нами, — отвечает Кэри. — Но я не рассказал ей об укусах. Я не в курсе, говорил ли Райс это тебе, но он не хочет, чтобы они знали то, что знает он. Он зол на них.
Мы долгое время молчим. Это очень приятно — сидеть вот так с кем-то и ни о чем не говорить. Уютное молчание придает мне храбрости, и я делаю то, чего даже не совсем сама понимаю — наклоняюсь, обнимаю Кэри и кладу голову ему на грудь. Он напрягается на миг, а потом обнимает меня в ответ. Я не питаю к Кэри никаких романтических чувств.
Мне просто это нужно.
— Я любил твою сестру, — произносит он.
Это так неожиданно, что мозг не сразу переваривает сказанное. Когда слова Кэри доходят до меня, я удивленно гляжу на него:
— Но я никогда… ты говорил…
— Что, думала, я сразу выложу все карты на стол? Ты была потрясена, узнав, что мы занимались с Лили сексом. — Кэри вздыхает. — К тому же, это была неразделенная любовь. Лили не знала. И никогда не узнает. Эта мысль не выходит у меня из головы. Может быть теперь, когда я признался в этом тебе, мне станет легче.
— Почему ты не сказал этого ей?
— Лили держала меня на расстоянии вытянутой руки. Ей нужен был только секс, сближаться она не хотела. Поэтому я и не пытался.
— Ты правда думаешь, что она выжила?
Вопрос повисает в воздухе. В последний наш разговор о ней, Кэри сказал, что, по его мнению, Лили выжила, но он так же сказал, играя в «Я никогда…», что никогда не любил.
— Я надеюсь на это. Мне нравится так думать.
— Она бросила меня, — признаюсь я. — Не рассказала, что уйдет.
— Ей нужно было кое в чем разобраться.
— Ты только что сказал, что вы не сближались.
— Не так, как мне бы того хотелось.
— И в чем, по-твоему, ей нужно было разобраться?
— Не знаю. Она однажды сказала, что чувствует себя беспомощной. — Он умолкает. — В ловушке. Не свободной. Я решил, что у нее обычный после-школьный я-понятия-не-имею-что-делать-со-своей-жизнью заскок. Так и было?
Завязать этот разговор было все равно что ступить в океан и с головой уйти под воду. Наше объятие теперь воспринимается мной по-другому, и я выпускаю Кэри из рук. Мое тело окаменело, и Кэри это замечает. Я практически чувствую свое имя на кончике его языка, но не даю ему возможности его произнести. Я встаю и тут же ощущаю, что мне не хватает его прикосновений.
— Мне нужно вернуться в зал, пока они не забеспокоились, — говорю я.
— Что тебе действительно нужно, так это заняться поисками прохода, через который в школу пробрался Бакстер, — отвечает Кэри.
Он прав. Вот что я должна сейчас делать. Что все мы должны сейчас делать.
— Не забудь запереть за собой дверь, — напоминает он.
Заперев дверь, я стою в коридоре.
Сестра говорила мне: мы есть друг у друга, и никто нам больше не нужен. Наше будущее — это наша свобода. Она сама крепко-накрепко связала нас вместе, внушив мне, что единственное, чего я хочу — убежать с ней, убедив меня в том, что хотеть мне больше нечего.
А потом ей стало это ненавистно.
«Я больше не могу этого выносить. Прости».
И она сказала об этом Кэри…
Обняв себя руками, я бреду по школе. Из спортзала доносятся голоса Трейса, Харрисона и Грейс. Зайдя внутрь, я вижу в руках Харрисона баскетбольный мяч. В это мгновение мне хочется кого-нибудь убить.
— Нам нужно искать проход, через который вошел в школу Бакстер, — говорю я.
— Не начинай, — откликается Трейс. — Уже Морено с этим достал.
— И правильно, что достал. Нам важно его найти.
— Так важно, что он закинулся бенадрилом и отключился? Кстати, ты Кэри видела? Он там не превратился еще? Дай мне знать, как только это случится.
Видно, благодарность ко мне за то, что я вышла за его отцом, уже улетучилась. Из-за того, что я не хотела, чтобы он убил Кэри, из-за того, что я голосовала против того, чтобы у него осталось оружие. Я выхожу в коридор.
Путь, по которому Бакстер пришел в школу — это не только вход, но и выход. Если я найду его, то смогу уйти.
Я обыскиваю классы, стенные шкафы и кладовки, как идиотка обшариваю стены, как будто их можно каким-то образом сдвинуть, но прохода найти не могу. Я возвращаюсь в зал. Райс всё еще в отключке. Я прицепляю ключи к его джинсам, а потом, импульсивно, прижимаю ладонь к его лицу. На секунду напрягшись, он затем льнет к моей руке. Я долго глажу его кожу пальцами, а он так и не просыпается.
Какая безнадега.
Глава 2
Грейс настаивает на том, чтобы самой отнести Кэри завтрак.
— Ни за что, — пытается вырвать у нее из рук поднос Трейс.
— Я не спрашиваю у тебя разрешения, — отвечает она. — Я тебе просто об этом говорю.
— Нет, это я тебе говорю, — медленно произносит Трейс, — чтобы ты не приближалась к нему, пока он в таком состоянии. Не глупи, Грейс.
— Когда я осматривал его в последний раз — час назад — с ним всё было в порядке, — влезает в их разговор Райс. — Сомневаюсь, что с ней что-нибудь случится, если она пойдет к нему сейчас.
— Завтрак Чену может отнести Морено, — убеждает сестру Трейс. — Зачем тебе это нужно?
— Как президенту ученического совета мне постоянно приходилось иметь дело с людьми, которые мне не нравились, — резко отвечает она. — Я выслушивала их, а потом, если в этом возникала необходимость, выступала в их поддержку…
— Тогда у меня для тебя новость: ты больше не президент ученического совета!
— А ты мне не начальник, чтобы командовать мной!