Я вышел из домика и спустился к реке. Кузьма уже создал лодку из подручного материала, а сам ждал меня на её корме в виде венецианского гондольера.
– Вот только сладкой музыки мандолины и баркаролы Шульберта нам не надо, Кузя! – убедительно попросил я.
Второй пилот и гребец по совместительству лишь разочарованно кивнул красивой соломенной шляпой с ленточкой. Минут за пятнадцать мы подошли к причалам, и я выскочил на низкие грузовые сходни, побитые тяжёлыми бочками и ящиками. Кузя погнал назад, а я, левой рукой придерживая полу плаща, прикрывающую меч, направился к центральной площади города, где над высокой Ратушей развевались гильдейские знамёна. Однако нужно на полчасика забежать в какую-нибудь распивочную почище. Местный язык-то у меня не активирован. Если говорить только на Высоком, то широкие народные массы меня просто не поймут. С интересом оглядываясь по сторонам, я скользил через толпу портовых грузчиков, разносчиков и купцов, что-то вопящих мальчишек с лотками, водоносов с небольшими тонкими коромыслами и прочего люда. Шум давил на уши, но пока не расшифровывался в членораздельную речь. Наконец вышел из порта и побрёл по улицам городка. Потом заметил чистенькие маркизы, дающие тень от утреннего солнца, подошёл. Четыре столика уже были выставлены на улицу, за ними сидели люди, среди них бегали два пацана в длинных белых фартуках. Самое то. Я зашёл в затененный зал, в котором вкусно пахло кофе и свежей сладкой выпечкой. За большим деревянным лакированным столом-стойкой крутилась разрумянившаяся дамочка лет тридцати. Выбившиеся из-под высокого белого поварского колпака кудряшки лезли ей на глаза. Барышня постоянно сдувала их уголком губ, её руки, все в сахарной пудре, порхали между наполненными кофе с молоком чашками и тарелочками со свежей выпечкой. Я улыбнулся ей и бросил небольшую серебряную монету, ткнув пальцем в чашку и ближайшую тарелку с булочкой. Шоколадница вернула улыбку и жестом жонглёра сгрузила мой выбор на небольшой деревянный подносик. Кивнув, я его забрал и, изгибаясь и лавируя среди посетителей кафе, протанцевал в самый угол, где стоял пустой пока столик.
Кофе с булочкой был великолепен. Но больше всего мне понравилось то, что минут через десять я уже понимал, о чём говорят мужчины и женщины, сидящие за ближайшими столиками. Вполголоса я стал проговаривать их фразы, поставив вокруг себя купол тишины и прикрывая губы чашкой с кофе. Мало-помалу у меня стало получаться, хотя артикуляция была непривычная, и я говорил с сильным акцентом. Это уж и к бабке не ходи!
Выбрав минутку посвободнее, ко мне подлетела хозяйка, чтобы высыпать на стол пригоршню меди на сдачу.
– Не надо, это ни к чему! У вас великолепный завтрак, такой домашний, вкусный. Это я вам ещё должен, уважаемая хозяйка.
Барышня зарделась. Видно, похвала за качественное обслуживание здесь ещё не нашла своего места. Книги "Жалоб и предложений" у владелицы кафетерия пока явно не было.
– Ещё что-нибудь хотите, сударь? – поинтересовалась румяная хозяйка.
– Хочу. Нет ли тут какого-нибудь пожилого человека или дамы, которые располагают свободным временем и сочтут возможным ответить на два-три моих вопроса? Я готов заказать им завтрак.
Шоколадница быстро оглядела зал и бросилась в другой угол. Только юбки порхнули. Моментально переговорив там с пожилой женщиной, она повернулась ко мне и замахала рукой, как ветряная мельница крыльями. Я взял свою чашку и подошёл к их столику.
– Вот, фру Катти готова ответить на ваши вопросы, сударь! Вам горячего молока с корицей, фру? Я мигом!
Юбки опять взвились, но я всё же успел сунуть барышне мелкую серебрушку за молоко.
– Садитесь же, юноша, – пригласила меня, как оказалось, целая фру.
Я хмыкнул.
– Хорош юноша! Мне уже двадцать шесть, милая дама!
– Вы иностранец? У вас смешной выговор.
– Нет, не иностранец. Просто я провёл свою жизнь далеко отсюда, домашнее воспитание и обучение, отсутствие контактов с другими людьми. В общем, как говорится, трудное детство, холщёвые штаны на лямке, деревянные игрушки…
Пожилая женщина сочувствующе покачала головой.
– Досталось же вам, юноша. Так какие вопросы вас мучают? Излагайте!
– Хорошо, фру Катти. Первый вопрос. В городе есть маги?
Старушка аж отодвинулась и пристально посмотрела на меня.
– Конечно, есть! Наш город располагает целой гильдией магов! Правда, их всего трое. Один целитель и два мастера бытовой магии. Все они немного могут влиять на погоду и помогать крестьянам с урожаем. Всё-таки, в таком краю живём. А большего с них и требовать нельзя. Все сильные маги кучкуются поближе к центру, в графствах, в Империи. Там для них раздолье! Наследственное дворянство, бешеные гонорары, власть и известность. А почему вы об этом спрашиваете, юноша?
– Видите ли, любезная фру… Я тоже как бы маг. Ваша Ратуша и гильдия магов может рассмотреть вопрос о выдаче мне лицензии и присвоении соответствующего статуса? Я готов пройти экзаменационные испытания и оплатить необходимые сборы.
– А вы можете изгнать призрака из моего дома? – загорелась престарелая фру. – Эти бестолочи потратили кучу времени и моих денег и не добились никаких успехов. Идиоты!
Фру просто полыхала негодованием.
– Э-э, смогу, наверное… – неуверенно отозвался я. – Это не так уж и сложно. И потом собственный призрак мне не помешает. У меня есть много мест, куда я его смогу пристроить. Это мужчина или женщина?
– Это мой бывший муж-осёл! – сорвалась фру. – И он выпил мне всю кровь!
Глава 6.
Я настолько ошалел от экспрессивного заявления вконец взбешённой фру, что машинально ухватил поданное прелестной хозяйкой кафе горячее молоко и отхлебнул богатырский глоток. Обжёгся, естественно, вскочил на ноги, само собой, раззявил рот и стал обмахиваться ладонью, изображая вентилятор.
– Пошли ко мне! – буквально гаркнула фру Катти, не замечая устроенного мной беспорядка и паники. Поскольку говорить я пока не мог, оставалось только кивнуть головой. Я и кивнул.
По замощённой улице фру Катти тянула меня как портовый буксир пустую дровяную баржу – с ревуном и всплесками раздвигаемой плоским носом воды. Всё это она изображала голосом. И пары минут не прошло, я ещё глотал воздух ртом как сазан, а мы резко пришвартовались к ажурной металлической двери калитки в высокой каменной стене, закрывающей заросший парк. Или сад старых плодовых деревьев, это сейчас было не важно. Когда фру за руку протащила меня сквозь зелёные насаждения к подъезду большого, несколько обветшалого двухэтажного дома, я обрёл способность говорить. Теперь мой акцент был совершенно незаметен из-за аристократического пришепётывания, которое я обрёл благодаря горячему молоку.
– Уважаемая фру Катти! Куда вы меня притащили? – не совсем вежливо спросил я.
– К себе домой, конечно! Вам же надо взглянуть на призрак моего мужа, юноша?
– Э-э, сомневаюсь… Зачем мне на него смотреть? – искренне удивился я. – Что, призраков, что ли, я не видел?
– Ну, как же, юноша? А как вы его намерены изгонять? Он мне всю жизнь сломал, подлец!
– Спокойней, фру, спокойней! Для начала прошу вас накрепко усвоить – я никого не собираюсь изгонять откуда бы то ни было, пока местная гильдия волшебников не присвоит мне соответствующий статус, позволяющий мне работать с заклинаниями. Хотя бы подмастерья. Правду говоря, я рассчитывал на мастера, но посмотрим, посмотрим…
– Фу! Если вы, юноша, гарантируете мне что заберёте с собой это прозрачное чучело моего мужа, я постараюсь вам помочь!
– Ну, такой пустяк я вам гарантирую, фру!
– Финаго-о-р! Финагор, немедленно закладывай повозку! – вдруг иерихонской трубой заголосила гиперактивная фру прямо у меня под ухом. Я затряс головой, и окончание инструктажа пропустил. Но если дана команда закладывать повозку, то следующая команда будет куда-нибудь ехать, так ведь? Так и оказалось! В ушах у меня ещё гремел рёв водопада, а я, усаженный в открытую коляску железной дамской ручкой в митенках, уже куда-то трясся по диабазовой вымостке улицы. Трясся недолго, подозреваю, что тут всё рядом. По крайней мере, рядом была башня Ратуши.
– За мной! – бодро скомандовала фру Катти. – Не отставать!
Я смог угнаться за ней только неровной трусцой. Или иноходью. На третьем этаже пришлось перейти даже на рысь.
Мы ворвались в небольшой зальчик с тяжёлыми шторами на окнах и облегчёнными резными стульчиками и столами с гнутыми ножками, и фру Катти громогласно грянула: "Замедис! Немедленно займись этим талантливым юношей"!
Весь цирк продлился целых три часа. Пока всё растолковали этому самому Замедису, худому старику в поношенной, но опрятной одежде. Пока послали нашу повозку за другими двумя магами, входящими в городскую гильдию, пока они рылись в куче старых бумаг и разыскивали древние инструкции и служебные артефакты, которые уже покрылись заметной патиной и просто пылью, время всё шло и шло. Наконец всё было подготовлено, и я встал перед чрезвычайной тройкой местных магов. Луч солнца, нагло пролезший сквозь плотные шторы, в котором просто-таки кипели в бешеном танце мириады пылинок, падал прямо на меня, оставляя трёх магов, сидящих к окну спиной, скромными тёмными силуэтами на светлой бумаге побелки стен.
– Итак, юноша, назовите ваше имя.
Сложный вопрос. Признаться, думал я над ним, но толком ничего не придумал. Имя я оставлю своё, это не обсуждается. А вот родовое имя? У стукнутого током и засохшего на корню архимага оно звучало как "хана". Но ему было более семисот лет, а у меня, как у внучатого сколько-то раз племянника, родового имени Хана просто не могло быть. Архимаг прямыми наследниками ведь так и не обзавёлся. Я мог быть только из боковой ветви. Хм-м, ветви? Сук? Игорь-сучок? Игорь-ибн-гиляка? Это я о любимой речёвке хохлов: "Москаляку на гиляку". Как-то обидно даже. "Сучок" меня явно не красит. Тут и до сучонка недалеко… А это просто опасно для окружающих будет. И тут я вспомнил девичью фамилию матери.
– Меня зовут Игорь Лоза! – Гордо выставив вперёд левую ногу, вздёрнул я подбородок. – Внучатый племянник архимага Ассарт-хана. Из славного рода Кирдык, но вот уже минуло четыреста лет, как мы потеряли право так называться. Наследник этого громкого имени погиб, не оставив сына. Всё что мы смогли сохранить – это имя Лоза, и удостоит