Это неистовое сердце — страница 5 из 11

НАСЛЕДСТВО

Глава 6

Следующие две недели были самым спокойным и по-своему самым лучшим периодом в моей жизни. Мирное, тихое существование, словно мост, связывающий две половины моего бытия.

Я не делала ничего особенного. Читала. Отдыхала. Ела, когда хотела, спала, если глаза сами собой закрывались, даже днем. Иногда каталась верхом на резвой кобылке арабских кровей, но далеко не заезжала: Марта, экономка отца, предупредила об опасностях, которые могут поджидать в этой дикой местности. Я не желала неприятностей, просто хотела отдохнуть и пожить в свое удовольствие.

Эта часть Нью-Мексико чем-то напоминала Индию, и я легко привыкла к жарким дням, холодным ночам и ослепительному солнечному сиянию.

Дом отца был выстроен из глины, как остальные жилища первопоселенцев-испанцев. Здесь было две спальни, одна выходила на закрытый дворик, и именно тут я находилась большую часть дня. Отец провел сюда воду из ближнего ручья и устроил маленький бассейн в тени двух ив. В углу росли причудливые кактусы, по стене вились виноградные лозы. Устав лежать на солнце, я поднималась на плоскую крышу и уходила через чердачный лаз в спальню.

Марта извиняющимся тоном объяснила, что, хотя большой дом, где живет «хозяин», гораздо роскошнее, отец выбрал именно этот, но я заверила ее, что мне вполне хватит и такого.

Марта, смуглокожая метиска, вышла замуж за негра Жюля, бывшего кавалериста, раненного во время войны. Марта вылечила его, стала его женой, и отец нанял обоих, когда выяснилось, что Жюль не может выполнять тяжелую работу. Оба преданно и верно служили хозяину и перенесли свои чувства на его дочь, особенно когда я объявила, что не собираюсь ничего менять, разве только найму девушку, чтобы помогала Марте на кухне, но та улыбнулась, сказала, что дело пока терпит, и осведомилась, когда я собираюсь познакомиться со здешними обитателями.

– У сеньориты будет много поклонников!

– Посмотрим, – улыбнулась я в ответ.

Говоря по правде, мне не хотелось заглядывать в будущее; именно по этой причине я еще не открывала дневники отца, расспрашивала Жюля и Марту об этой земле, ее людях да училась говорить на местном испанском диалекте: моего литературного кастильского произношения никто не понимал. Жюль и Марта охотно удовлетворяли мое любопытство и относились ко мне как к собственному ребенку. Я попросила Марту сшить мне несколько цветных юбок и крестьянских блузок и в последнее время предпочитала носить именно эти наряды. Марта тревожилась, что моя «красивая белоснежная кожа» обгорит. Но я только смеялась, не выходила на солнце днем, только рано утром и поздно вечером, хотя, несмотря на все предосторожности, стала коричневой, как мулатка. Марта заохала, заставляла меня умываться кислым молоком, но кожа по-прежнему сохраняла золотистый оттенок.

Как хорошо знать, что тебя оставили в покое! Мне бы хотелось одного – чтобы так продолжалось вечно. Никто обо мне не будет скучать, и никому я не нужна. Тодд Шеннон, без сомнения, очень обрадуется, и, хотя Марк был очень добр и вежлив, я твердо объявила, что желаю побыть одна.

– Не посмею беспокоить вас, – мягко ответил он, – но надеюсь, вы все-таки вскоре начнете принимать гостей. Не представляете, как здесь может быть тоскливо!

Бедный молодой человек! Он так скучал по Бостону и городским развлечениям. Без сомнения, дядя заваливал его работой. Но может, Фло Джеффордс, называющая себя его кузиной, хотя между ними не было кровного родства, служила некоторым утешением этому очень вежливому, сдержанному юноше.

Он, казалось, очень хотел вновь увидеть меня, но, возможно, это желание было связано с тем, что я наследница огромного состояния и владелица половины ранчо?! Правда, я тут же выругала себя за такие мысли. Сколько раз клялась, что не буду поспешно судить о людях! Нет-нет, нужно дать бедняжке Марку Шеннону шанс проявить свои качества. Ведь его мать была так добра ко мне.

Итак, даже ведя ленивое, бездельное существование, я подсознательно ждала приезда Марка. Конечно, я не собиралась встречаться с ним и уже велела Марте не пускать никого, кроме мистера Брэгга. Но что же Марк за мужчина, если не попытается поговорить со мной?!

Я почти потеряла представление о времени. Сколько я уже тут? Неделю? Две? Загар из золотистого стал почти абрикосовым; я заплела волосы в две косы, как у мексиканских крестьянок, – не все ли равно, как выглядеть? Так или иначе, ни один посторонний не увидит меня.

Но однажды все изменилось. Солнце клонилось к закату; я читала один из дневников отца, в котором тот описывает первые дни пребывания в Америке и встречу с Тоддом Шенноном. Трудно было представить, что этот угрюмый великан был когда-то жизнерадостным красивым молодым человеком, и, раздраженно вздохнув, я отложила тетрадь в кожаном переплете. Не стоит портить вечер воспоминаниями о Шенноне. Только я закрыла глаза, подставив лицо теплым лучам заходящего солнца, как раздался голос – громкий, рассерженный, напористо-высокомерный, заглушивший протесты бедняжки Марты:

– Никого не хочет видеть, говоришь? Прочь с дороги, женщина, и прекрати омерзительное хныканье! Говорю тебе, я должен с ней потолковать!

Не успела я сказать слова или сделать что-то, как Тодд ворвался во дворик, заполнив его, казалось, до отказа. Мне едва удалось вскочить. Какая наглость! Вломиться в мою спальню, чтобы пройти сюда!

– Вот где вы! – угрожающе начал он, но я, окинув его ледяным взглядом, обернулась к ломающей руки Марте:

– Все в порядке, Марта. Можешь идти. Я сама справлюсь с этим… непрошеным гостем.

– Непрошеным?! Позвольте сказать, леди Ровена Дэнджерфилд, что я отказываюсь закрывать глаза на факты или притворяться не тем, кто есть! – Он презрительно тряхнул головой, брезгливо оглядел мои босые ноги и спадающие до талии косы. – Взгляните на себя! Словно мексиканская крестьянка! А я не поверил, когда ковбои рассказывали, что видели, как вы ездите верхом, без шляпы, по-мужски! Да еще и Марк получил из Бостона письмо, и его мамаша только о том и поет, какая вы красавица и какие драгоценности и французские туалеты носите!

– Немедленно прекратите орать на меня!

Стыжусь признаться, что полностью потеряла над собой контроль и разозлилась еще больше, чем Тодд.

– Как вы смеете врываться в мой дом и оскорблять меня?! Допрашивать, вопить?! Позвольте напомнить, мистер Шеннон, что вы владеете только половиной ранчо и можете поступать с падчерицей и племянником как пожелаете, но не смейте указывать мне, как одеваться и вести себя.

Я заметила, как побагровело лицо Шеннона; на секунду показалось, что он вот-вот ударит меня, но я не двигалась с места, гордо подняв подбородок.

– Вы… слушайте, мисс, я не позволю всяким девчонкам, хоть бы и партнерам, так разговаривать с собой!

– Как я могу спокойно выслушивать все это, если вы даже не пытаетесь понизить голос?!

Я с омерзением взглянула в его глаза и намеренно по-крестьянски подбоченилась.

– Интересно, представляете ли вы себе, насколько смехотворно выглядите?! Стоите мрачный, словно туча, орете на весь дом. Чего вы надеетесь добиться? Думаете запугать меня криками? Вы такой жалкий, глупый человек, мистер Шеннон! В других обстоятельствах ваши дешевые уловки могли бы меня позабавить!

– Значит, я вас забавляю? – процедил он сквозь зубы, по-бычьи нагнув голову. – Так вот, позвольте вам сказать, ехидная маленькая стерва, что здесь мужской мир и, хотите вы этого или нет, без мужчины не обойтись!

– И вы называете себя мужчиной только потому, что выше меня ростом и громче кричите?

Так, значит, я ехидная стерва! Будь я немного посильнее, содрала бы кожу заживо с этой скотины!

– Нечего мне напоминать, что я мужчина, мисс! Но сильно сомневаюсь, что вам известно, как должна себя вести настоящая женщина! Клянусь Богом, с таким языком и манерой говорить с людьми вы кончите жизнь засушенной старой девой!

– Лучше уж так, чем связаться с грубияном, воображающим, что может сделать меня своей рабыней, – бросилась я в бой, забыв о достоинстве, о решении сдерживаться любой ценой, чувствуя только, что руки чешутся отвесить пощечину Тодду Шеннону; я так бы и поступила, не опереди он меня.

– Значит, притворяешься, что мужчины тебе безразличны, так? – пробормотал он с сильным ирландским акцентом, проявлявшимся только в минуты сильного гнева, и, схватив меня в объятия, бешено стиснул.

Я впервые почувствовала себя совершенно бессильной перед мощью этого гиганта.

– Посмотрим, – прорычал он, и губы, эти тонкие, жесткие, ненавистные губы слились с моими.

Руки все сильнее обхватывали меня, дыхания не хватало, а Тодд был неподвижен, словно скала. Он долго, бесконечно долго целовал меня и, думаю, наслаждался бесполезными попытками освободиться, яростными нечленораздельными криками. По всему видно, он решил проучить меня, указать настоящее место, и я ненавидела его за это, ненавидела все больше, потому что он знал, как целуют женщин, и смог пробудить во мне странные, дремавшие до сих пор ощущения. Поцелуи сэра Эдгара я терпела, не испытывая ничего, кроме легкого раздражения.

Но Тодд Шеннон… О Господи, этот человек был дьявольски умен! Поцелуи из яростных стали страстными, а потом преувеличенно нежными. Думаю, он знал, что я испытываю, и это доставляло ему еще большее удовольствие.

Крайнее отчаяние придало изобретательности. Я притворилась, что слабею, и, услышав торжествующий смешок, закрыла глаза и прижалась еще ближе. Стальное кольцо объятий чуть разжалось.

– Будь я проклят, если под толщей льда не скрывается женщина! – прошептал он, и ярость, невероятная, ослепляющая ярость при виде такой наглости потрясла меня.

Высвободив руку, я ногтями вцепилась в его лицо, изодрав щеку, чувствуя себя на седьмом небе; в глазах Тодда появилось ошеломленно-неверящее выражение.

– Ты, здоровый дикарь! Воображаешь, я размякла от твоих поцелуев?!

– Будь ты проклята, лживая сука! – Он отбросил мои пальцы, чуть не сломав запястье, и, заломив руки за спину, вновь прижал к себе. – Всякой сучке нужно показать, кто ее хозяин, – прошипел он. – Ты меня дразнила и намеренно издевалась, но, клянусь Богом, заплатишь за это!

Всякий раз как я старалась отвернуть голову, он вновь заламывал руки так, что вот-вот, казалось, треснут кости, и я невольно стонала от боли. В конце концов пришлось покориться и позволить ему целовать себя, сколько захочет, пока распухшие, искусанные губы не разомкнулись навстречу настойчивому, жадному языку.

В сине-зеленых глазах Тодда отразились красноватые лучи заходящего солнца, когда он наконец поднял голову. Но на этот раз Тодд не смеялся.

– Будь я проклят, если ты не самая странная женщина из тех, кого я встречал! И клянусь Богом, упряма, как дьявол! Что мне с тобой делать?

Я еще в жизни не испытывала такого унижения; гневные слезы жгли глаза. Лучше подвергнуться зверскому насилию, чем вечно помнить об этих медленных, намеренно страстных поцелуях, против воли вызывающих желание, – и это было унизительнее всего.

– Отпустите же меня наконец! – хрипло прошептала я. – А потом можете убираться – показали свою силу и радуйтесь!

– Девочка, когда ты научишься придерживать язык? Мы прекрасно могли бы поладить…

Но я не дала ему докончить фразы.

– Решили, что взяли надо мной верх? Что я всегда буду к вашим услугам, как только придет фантазия излить на кого-нибудь избыток страсти?

– Клянусь, у меня руки чешутся отвесить тебе пару пощечин, – выругался он, и я горько рассмеялась:

– Почему нет? Вам осталось только изнасиловать меня!

– И по-моему, ты на это напрашиваешься, – медленно протянул он, как-то странно оглядывая меня.

– О Боже, вы просто невыносимы! Почему бы не положить конец этой омерзительной сцене?!

– До конца еще далеко, и ты об этом знаешь, Ровена. Я обезумел и заразил безумием тебя. Может, я не должен был этого делать, но так вышло, и что-то изменилось между нами. Если прекратишь вести себя как упрямый, испорченный ребенок, сама это признаешь.

Но конечно, я не желала ничего признавать! Не дождется, не доставлю ему такого удовольствия!

Наконец Тодд Шеннон, весьма обозленный, ушел: я угрюмо молчала и отказывалась с ним говорить. Я провела ужасную ночь, напуганная теми сторонами моего характера, о которых раньше не подозревала. Неужели я унаследовала это от матери? Подобная чувственность, приступ похоти, охвативший меня, не имеют ничего общего с моим обычным рассудочным мышлением. Неудивительно, что Тодд Шеннон был так уверен в себе! Какими жалкими ему, должно быть, казались моя самоуверенность, заверения в холодной ненависти! Стоило ему поцеловать меня, и я растаяла! Что же со мной происходит?

Последние уничтожающие слова Шеннона пришли на память: «От чего ты бежишь? Когда надоест скрываться, дашь знать. А пока, девочка, оставляю тебя подумать в одиночестве!»

Как он посмел?! Как осмелился намекнуть… Казалось, я едва сомкнула глаза, и меня тут же разбудила Марта, озабоченно качавшая головой.

– Сеньор и хозяин… он словно бык, когда разозлится! Все в ужасе разбегаются! Только ваш добрый сеньор отец не боялся…

Я опасалась думать о том, чему успела стать свидетельницей Марта. Значит, она жалела меня? Даже Жюль сегодня ходил на цыпочках. Я для них бедняжка, беспомощная женщина, неспособная противостоять мужчине! Ну что ж, чего нельзя добиться силой, можно получить хитростью. Тодд Шеннон еще поймет, что со мной не так легко совладать!

Визит Шеннона не нарушил мира и покоя, но я потихоньку пробуждалась от летаргии и начала обращать внимание на происходящее вокруг, поняла, что еще ни с кем не познакомилась, а приказы ковбоям отдает Шеннон – но недолго ему осталось хозяйничать. Мне нужно было еще многому учиться, узнать. Скорее бы приехал мистер Брэгг. Как я нуждаюсь в его советах сейчас, а он все не появляется. Ну что ж, с ним или без него – я проучу мистера Шеннона! По странному совпадению, словно помощь свыше, из Бостона наконец прибыли мои вещи. Их привез в фургоне Марк Шеннон.

– Не знаю, принимаете ли вы визитеров, леди Ровена, но подумал, что вы захотите поскорее получить ваши сундуки. Простите, что вторгся к вам так неожиданно!

Глаза его, ясные, голубые, весело щурились, золотистые волосы сверкали на солнце.

Какой милый, хорошо воспитанный молодой человек, вежливый и спокойный!

Когда он приехал, я была в обычном наряде – крестьянской блузке и яркой пышной юбке, но надела сандалии и не заплела косы – только что вымытые волосы разметались по плечам. Марк замер, поспешно смущенно отвел глаза и вновь, словно притянутый магнитом, уставился на меня. Марк Шеннон вовсе не был застенчивым ковбоем, наоборот, по рассказам Коринны я знала, что сын миссис Шеннон – один из самых завидных женихов в Бостоне, о котором мечтали многие девушки. Я же привыкла к мужским взглядам, но это было давно, в Лондоне, а Тодд Шеннон всего несколько дней назад презрительно обозвал меня мексиканской деревенщиной.

Намеренно кокетливо улыбнувшись Марку, я пригласила его посмотреть дворик, заверив, что Жюль отнесет сундуки.

– Вы так добры, что обо всем позаботились! Пожалуйста, мне здесь так одиноко!

Он с готовностью последовал за мной. Очевидно, Марк привык к успеху у женщин!

Марта, улыбаясь, принесла кувшин с апельсиновым соком, мы разговорились о Бостоне, Лондоне, театрах и опере, книгах, которые прочли. Избавившись от первоначального смущения, Марк обрел большую уверенность в себе. Никто из нас не упоминал о Тодде. Мы весело смеялись, болтали и почти подружились. Марк пообещал назавтра заехать за мной и сопровождать на прогулку.

– Конечно, за день объехать ранчо невозможно, но я покажу вам самые интересные места. Где-то у меня была карта. Попробую найти. – Он по-прежнему восхищенно смотрел на меня. – Думаю, вы будете иметь большой успех в здешнем обществе, и очень рад этому! Подождите, что скажет губернатор, когда увидит вас. – Я вопросительно подняла брови, и Марк совсем по-мальчишески рассмеялся: – Да, да, ведь вы еще не знаете! Губернатор Нью-Мексико скоро приедет в Силвер-Сити! Этот город гораздо больше, чем Санта-Рита, и в честь губернатора дадут большой бал! Я все искал предлога, чтобы пригласить вас! Не согласитесь стать моей дамой?

– Значит, ждали, пока прибудут мои платья? – притворно-обиженно спросила я, и он покраснел.

– Вы же знаете, что это не так! Просто боялся отказа. Поверьте, даже под этой уродливой маской я разглядел, как вы прекрасны! Черты лица, манера, походка! Уверен, вы специально надели очки, чтобы скрыть глаза! Я все время представлял, какая вы без них… А сейчас, когда ваши волосы распущены… О, простите, я, кажется, забылся…

– За что же прощать? – чуть виновато пожала я плечами. – В жизни не думала, что попытка сделаться как можно незаметнее разворошит осиное гнездо! Ваш дядюшка…

– Дядя Тодд – очень непредсказуемый человек. Боюсь, его непростительная грубость повредила мне в ваших глазах. Поверьте, я не имел ни малейшего представления, что он так поведет себя, и, когда увидел, чем все кончилось, просто не знал, как оправдаться.

– Теперь это не имеет значения. По-моему, мы друг друга поняли, – небрежно обронила я.

– Так, значит, вы поедете со мной в Силвер-Сити? Накануне я заеду за вами и заранее закажу номер в отеле.

– С удовольствием, – улыбнулась я.

Глава 7

Бал должен был состояться только через месяц, а пока я каждый день ездила верхом на прогулку с Марком Шенноном, хладнокровно наблюдала, как тот все больше влюблялся в меня, и злобно радовалась при мысли о том, что его дядюшка не делает больше попыток встретиться со мной, хотя, без сомнения, знает, как его племянник проводит время.

Пусть Тодд Шеннон гадает о том, что происходит, пусть думает обо мне самое плохое! Я не делала попыток вмешиваться в управление ранчо, хотя многому научилась от Марка, зато надевала самые модные костюмы для верховой езды, изобретала замысловатые прически, всегда носила шляпу с плоской тульей испанского фасона, подаренную Марком. Раза два Фло ездила с нами, но, думаю, ей совсем не нравились перемены в моей внешности и манерах – ведь она привыкла всегда быть в центре внимания! Я чувствовала ее неприязнь и раздражение по поводу растущего интереса Марка ко мне. Фло чем-то напоминала мою мать, поэтому я не могла любить ее, хотя иногда жалела. Бедная Фло! Скандал, связанный с ее именем, стеной отделил ее от здешнего общества. Почему она вернулась? Я начала понимать, что хотя Марк готов был рассказать все, что знает, он никогда не упоминал о смертельной вражде и о семействе Кордес. И ни один человек не осмеливался говорить об этом. Может, мистер Брэгг преувеличивает? Я познакомилась с несколькими ковбоями и уже узнавала их при встрече. Мужчины вежливо прикасались к полям шляпы, когда видели меня, и по просьбе Марка объясняли, чем занимаются и какую работу выполняют. Все вокруг казалось таким мирным! И я еще не встречала диких индейцев, о которых так много слышала, наоборот, иногда ощущала себя так, будто снова возвратилась в Джанпур – почти тот же климат, такие же мрачные величественные горы! Невозможно и подумать о каких-то опасностях. Я уже начала верить, что все эти истории – плод чьего-то разгоряченного воображения, сказки и вранье, чтобы помешать мне приехать сюда. Вполне возможно, именно Шеннон и распустил все эти слухи. Какая тут вражда! Неужели я не видела собственными глазами, как велика власть Тодда и как тщательно охраняется ранчо! Как может Тодд кого-то бояться? Немыслимо, чтобы любой, самый храбрый и безрассудный человек попробовал бороться с такой силой. Я разгадала характер Шеннона и поняла: он только выжидает, чтобы потом напасть. Опасный, хитрый человек, и спор между нами далеко не кончен. Что произойдет при следующей встрече? И я, как он, настороженно ждала. На этот раз Тодд по крайней мере не застанет меня врасплох!

Именно Марк, сам того не зная, ускорил события. Он помогал мне разобрать кое-какие документы, которые отец хранил в помятой жестянке.

Акции железных дорог, рудников в Нью-Мексико и Калифорнии, векселя неизвестных мне людей. Все свалено беспорядочной кучей так, что коробка чуть не лопалась. Я не имела ни малейшего представления о ценностях этих документов – какие оставить, от каких избавиться. Марк оказался неоценимым помощником и прекрасным юристом. Он часто рассказывал о делах, которые вел, и по голосу было слышно, как сожалеет он о том, что оставил в Бостоне. К этому времени мы стали друзьями, и однажды у меня невольно вырвалось:

– Марк, ведь вы на самом деле хотите быть адвокатом, правда? Почему вы зря растрачиваете свою жизнь, сидя здесь?

Губы Марка горько дернулись.

– Потому что дядя решил сделать меня своим наследником. Вам этого не понять, Ровена! У матери собственное состояние, отец известный адвокат, его даже выбрали судьей незадолго до смерти. Я всегда хотел пойти по его стопам. Но тут семейные обязательства. И конечно, деньги! Я же не бескорыстный рыцарь!

– Но вы сказали…

– Мать неплохо обеспечена, лучше многих! И у меня дела шли хорошо, грех жаловаться. Но что все это по сравнению с состоянием дяди?! Неужели не видите, Ровена? У него нет других наследников. Кому-то придется взять в руки все дела после… Ваш отец выбрал вас, а дядя – меня.

Я уже хотела выплеснуть свое негодование, заявить, что на его месте занималась бы тем, к чему испытываю склонность, но логика заставила меня молчать. Вместо этого я спросила, постоянно ли придется Марку жить на ранчо.

– Слава Богу, пока нет. Я только ознакомлюсь с делами и уеду в Бостон. Буду возвращаться каждый год на несколько недель. Вы, конечно, можете последовать моему примеру, после того как выполните условия завещания и проживете здесь год. Думаю, – сухо добавил он, – вы сможете путешествовать по Европе, а здесь оставите управляющего.

– К чему? – пожала я плечами. – Все это уже было. Там слишком цивилизованные страны. А здесь каждый день – словно битва, которую нужно выиграть, вы не находите? Мой отец и дед были первооткрывателями, так что вы и я должны продолжать их дело и создать нечто значительное. Подумайте, здесь мы встретим наступление нового века, если повезет, конечно.

– Вы заставляете меня взглянуть на вещи по-другому. Вам нужно быть оратором, Ровена, и когда я услышал это… «вы и я»… – Глаза Марка засияли; он неожиданно сжал мои руки так, что я, потеряв равновесие, почти упала ему на грудь. – О, Ровена, простите, я не хотел… но ничего не могу с собой поделать и не желаю скрывать своих чувств! Почему, черт побери, вы так безобразно богаты?!

– Почему? Что общего имеет мое богатство со всем происходящим?

Я, нахмурившись, отодвинулась. Видит Бог, мне совсем не хотелось этого! Надеюсь, это не предложение руки и сердца, которое придется отвергнуть, и тогда нашей дружбе настанет конец. Я так старалась избежать этого! Но почему Марк заговорил о богатстве?

– Ровена! – Он вновь схватил меня за руки. – Я хотел только… поймите, как бы я ни относился к вам, не желаю, чтобы кто-то посчитал, что я стремлюсь жениться на деньгах. Теперь все ясно? – Он все крепче сжимал мои пальцы и с мольбой смотрел мне в лицо, пытаясь узнать, о чем я думаю. – Ровена…

– Поверьте, я бы никогда не могла посчитать вас охотником за приданым! Что за смехотворная мысль! – выдавила я и поспешно добавила, чтобы не дать ему высказать слова, уже вертевшиеся на кончике языка: – Но что касается брака… поверьте, мне это в голову не приходило! Я все еще в трауре по отцу и, хотя не ношу черного, считаю, что должна выждать несколько лет, прежде чем решусь подумать о подобном… союзе.

– Союзе… – растерянно повторил Марк. – Но, Ровена, неужели вы думаете, что я предлагаю выгодный союз с целью объединить владения?! Должно быть, дядя посчитал бы такое решение самым подходящим, но я не из таких людей! Именно поэтому я не прошу вас стать моей женой!

– Но тогда…

– Вы не поняли, Ровена. Боюсь, я влюбился в вас. Конечно, это так заметно! Но я никогда не встречал подобных женщин – красивых, умных… О Господи, что я говорю?!

– Не нужно, Марк! Молчите, молчите или все испортите! Наша дружба…

Марк покачал головой, выражение отчаяния исказило красивое, открытое лицо.

– Дружба! Я всегда останусь вашим другом и сделаю все, что ни попросите, но я так надеялся… и теперь вижу, что был безумцем! Вы вращались в высшем свете и, должно быть, не испытывали недостатка в женихах богаче и знатнее меня! Пожалуйста, простите, если сможете!

– Марк! Умоляю, прекратите! На самом деле все не так! Просто… просто я еще не готова выйти замуж… или любить… – Отняв руку, я сурово взглянула на молодого человека. – Это обыкновенное увлечение! Просто я единственная незамужняя женщина в этой местности, а когда часто видишься…

– Как холодно и логически вы рассуждаете, – горько пробормотал Марк. – И все же, несмотря на всю вашу логику, вы сами себя уговариваете. Я ведь не мальчишка, никогда не знавший женщин! Все бывало, и, думаете, я не могу отличить настоящего чувства от легкого увлечения?! Я уже сказал, что вы не похожи на других женщин, и это не ложь! – Но, заметив, по-видимому, мое огорченное лицо, тут же смягчился. – Не нужно так расстраиваться. Поверьте, я ни за что на свете не хотел бы обидеть вас или хоть как-то испортить нашу дружбу. Я люблю вас, Ровена, но клянусь не преследовать больше признаниями в любви, пока не дадите понять, что разделяете мои чувства. Но помните, если вам понадобится что-то, только прикажите!

– Спасибо, – пролепетала я.

Ну что еще можно было ответить?! В эту минуту я почти хотела испытывать к Марку хоть какое-то теплое чувство. Но прошел еще один день, и я очень на него рассердилась.

Марк приехал утром и с самым смиренным видом сообщил, что я приглашена на обед в большой дом, «дворец», как называла его Марта.

– Ах, так он наконец решил признать мое существование?! Передайте, что я отказалась!

– Ровена, пожалуйста! Вы и дядя Тодд больше не можете избегать друг друга. Заверяю, он обещал вести себя как подобает. Пожалуйста, соглашайтесь, хотя бы для того, чтобы показать дяде: подобная грубость не может вас напугать!

Я пристально взглянула на Марка, и хотя на его лице была написана полнейшая невинность, все-таки казалось, что он намеренно завлекает меня в опасную ловушку.

– Ваш дядя, наверное, что-то задумал, – резко сказала я.

– Без сомнения. Вот удобный случай все выяснить! Я знаю дядю Тодда. Как только его игра разгадана, он тут же успокаивается. Пожалуйста, приезжайте, Ровена. Простите за правду, но вам давно пора принять на себя обязанности по управлению своей половиной ранчо, – строго, почти по-братски объявил Марк.

Значит, он победил страсть ко мне?! Так быстро? Но все же в чем-то Марк был прав. Нельзя всю жизнь скрываться. Я обреченно вздохнула:

– Хорошо, Марк, придется ехать. Но только вы должны меня проводить и привезти домой, как только я пожелаю уехать.

И неожиданное любопытство охватило меня. Значит, Тодд Шеннон потребовал, чтобы я предстала перед его королевским величеством? Выждав, конечно, для пущей важности. Нагнетать обстановку он умеет. Ну что ж, посмотрим, кто выйдет победителем в этом поединке!

Несколько часов ушло на то, чтобы с помощью Марты хорошенько подготовиться. Посмотрев в зеркало и увидев восхищенные глаза экономки, я торжествующе улыбнулась. Благодаря известному парижскому модельеру Ворту и ювелиру – американцу Картье я положительно выглядела герцогиней. Выбранное мной платье было из бархата цвета вечернего неба, с большим вырезом спереди; только узенькие перекрещивающиеся полоски ткани удерживали его на плечах. Многочисленные складки, подхваченные у бедер, сзади переходили в изящный турнюр. Перчатки из серебристой ткани кончались чуть выше локтей, крошечные серебряные туфельки были украшены стразовыми пуговками.

И конечно, бриллианты. Я не забыла слов сэра Эдгара – лишь бриллианты достойны женщины, подобной мне. Марта, всплескивая руками и охая, уверяла, что я похожа на принцессу с этими бриллиантовыми звездами в волосах, и уговаривала надеть плащ, чтобы платье не запылилось. Она бормотала что-то насчет бандитов, но я небрежно пожала плечами:

– Чепуха! Это американская территория! И сеньор Марк заедет за мной.

Но тут я внезапно поняла, что никогда не уезжала далеко от дома без вооруженного эскорта. Даже у Марка был револьвер! И все же я ни разу не встречала индейцев апачей.

– Вы будете возвращаться поздней ночью, – зловеще предупредила Марта, накидывая мне на плечи опушенный соболем вечерний плащ, и внезапно разразилась речью: – Сеньорита так красива! Они не посмеют причинить зла дочери патрона! Его так любили!

– Они? Марта, неужели вы серьезно верите, что кто-либо из семьи Кордесов осмелится показаться на земле «Ранчо ШД»?

Губы Марты сжались в тонкую линию.

– Они считают, что эта земля должна принадлежать им. Ваш отец все знал и отдал бы ранчо, если бы мог. Когда сеньор Люкас жил здесь, они часами беседовали об этом. И однажды перед смертью сеньора Гая Люкас приехал вместе с братом, Рамоном, среди ночи, конечно.

– Марта! – охнула я потрясенно. – Вы никогда раньше не упоминали об этом.

– Сеньорита не спрашивала. Я думала, сеньорите все известно, а может, она не желает знать обо всех неприятных вещах, случившихся в прошлом…

Сведя брови, я уставилась на Марту.

– Но я хотела узнать все, что можно, задавала вам вопросы…

– Только о своем отце! Почему я должна была болтать? Жюль предупредил, чтобы я не смела сплетничать, и сказал, что вы все узнаете из дневников отца.

Губы пожилой женщины задрожали, и я поспешила ее успокоить:

– О, Марта, я не сержусь на вас! Но… почему вы решились заговорить только сегодня?

Она опасливо оглянулась, хотя в комнате, кроме нас, никого не было.

– Сеньорита, обещаете, что никому не скажете?! Особенно сеньору хозяину, Шеннону, он ужасно рассердится, если услышит. Но я слыхала… когда Жюль вчера поехал за припасами в Санта-Риту… он клянется, что видел сеньора Люкаса. Конечно, тот изменился, выглядит старше, но Жюль его узнал, и он это понял.

– Думаете, он причинит Жюлю зло из-за того, что тот его узнал? – резко вскинулась я, но Марта покачала головой:

– О нет, нет, сеньорита, никогда! Почему он здесь? Мы спрашиваем себя: зачем сеньор Люкас так рискует? Сеньор Шеннон назначил награду за его поимку, живым или мертвым. Отец ваш очень сердился и помешал бы этому, не будь он так слаб и болен.

– Да, но почему вы думаете, что этот Люкас Корд решил внезапно рисковать жизнью? – Я окинула Марту долгим внимательным взглядом. – Марта, вы зашли слишком далеко, чтобы остановиться сейчас. Я должна знать, неужели не понимаете? Что означает его неожиданное появление? Думаете, он попытается ограбить меня сегодня, поэтому предупредили?

– Нет, нет! Что вы, сеньорита, нет! Он не посмеет причинить зло дочери Гая Дэнджерфилда! Но если они решат, что сеньор Шеннон перетянул вас на свою сторону, что вы и он…

Марта, окончательно испугавшись, замолчала и отвела глаза; я подошла ближе, мягко коснулась поникшего плеча.

– Вы видели все, что произошло в тот день.

Она молча кивнула.

– Но вы знаете, что я выгнала его! Ненавижу этого человека! Но он мой партнер, и мы должны прийти к соглашению. Я сама решаю, что мне делать, какие решения принимать, и мистер Шеннон не единственный, кто должен зарубить это на носу!

Я была расстроена и смущена. О чем пыталась предупредить меня Марта? Конечно, можно попробовать вытянуть из нее еще что-то, но пожилая женщина была в таком состоянии, что я не решалась, а ждать, пока она успокоится, не было времени. Я ничего не скажу Тодду Шеннону, но обязательно узнаю, почему Люк Корд так неожиданно решил вновь показаться здесь.

Мое желание исполнилось раньше, чем я предполагала. А пока приехал Марк, я успела только уверить Марту в том, что ей незачем беспокоиться.

Марк озабоченно пробормотал, что гостям необходимо явиться в вечерних костюмах, и предложил мне переодеться, но я отказалась, заявив, что уже сменила сегодня платье и этот костюм вполне сойдет, хоть он и не новый.

Я и до этого была уверена, что Тодд Шеннон готовит сюрприз, и, без сомнения, неприятный. Возможно, Марк был с ним заодно, а может, и нет… Я как можно плотнее закуталась в плащ, чтобы Марк не заметил моего наряда.

– Вы всегда переодеваетесь к обеду?

– Боюсь, почти всегда, но не беспокойтесь, я уверен, он просто пытается произвести на вас впечатление.

– Странно, Тодд Шеннон не показался мне человеком, уделяющим внимание правилам светского общества!

Кажется, Марк усмехнулся язвительному замечанию, но тут же, извинившись, пересел на козлы и взял в руки поводья.

Я сидела прямо, боясь измять платье. За экипажем мчался неизменный эскорт вооруженных ковбоев. Обычная предосторожность или Шеннон предчувствует беду? Снова подумав о Люке Корде, я нахмурилась. Почему он вновь через столько лет приехал к отцу? Что делал в Санта-Рите? Что-то было неладно, но что? Даже Марк был сдержаннее обычного. Но на сегодня я решила выкинуть это из головы, завтра снова начну читать дневники отца, может, в них кроется разгадка?!

Поездка заняла больше времени, чем я ожидала, и, несмотря на то что Марк искусно правил, я чувствовала, что тело от неудобной позы затекло и одеревенело.

Но вот равнины, залитые лунным светом, остались позади, перед нами засверкали огоньки. Хозяйственные постройки, ветряная мельница, сараи, даже коптильни. В огромном загоне всхрапывали лошади. Экипаж замедлил ход, мы проехали под аркой и направились по дорожке, ведущей к величественному зданию, поднимавшемуся к усеянному звездами небу. Теперь я поняла, почему Марта звала дом «дворцом»: он и в самом деле походил на средневековый замок.

Коляска остановилась; навстречу выступили два ковбоя, взяли лошадей под уздцы. Марк спрыгнул на землю и помог мне выйти.

– Ну, Ровена, как вам нравится дом? Выстроен из камня, добытого в горах. Подождите, вот увидите его изнутри!

– Могу представить, – сухо обронила я. – Выглядит словно крепость.

– Так было задумано! После гибели семьи дядя Тодд поклялся, что следующий дом будет достаточно прочным, чтобы выдержать любое нападение апачей!

Я ничего не успела ответить.

Марк помог мне взойти по ступенькам; в дверях замаячила мощная фигура Тодда Шеннона. Мы очутились в просторном зале, с потолка свисала роскошная хрустальная люстра; устланные ковром лестницы вели на галерею, по обеим сторонам виднелись высокие двойные двери.

– Значит, приехали?

– А вы надеялись, что откажусь?

Тодд, рассмеявшись, взял меня за руку.

– Так и знал, что не упустите шанса оставить за собой последнее слово. У нас ведь не кончено одно дельце, правда?

– Не думаю, – холодно ответила я, но он снова захохотал, оценивающе оглядывая меня.

– Марк! Какого черта ты застыл? Возьми у нее плащ! Отдай Розе, пусть уберет! Хочу, чтобы гости познакомились с моим новым партнером.

– Вы не сказали, что пригласили еще кого-то, дядя Тодд, – резко сказал Марк. – Ровена, поверьте…

– Дьявол, что это ты так беспокоишься? Хотел устроить сюрприз для Ровены. Познакомить со своими друзьями.

Мои щеки загорелись от едва сдерживаемой ярости. Значит, хочет показать, какова я! Надеялся, что явлюсь в костюме мексиканской крестьянки или отрепьях старой девы! И как он смеет называть меня Ровеной?! Но я только мило улыбнулась.

– Как мило, дядя Тодд! – Поймав его взгляд, я чуть присела в вежливом реверансе. – О, вы не возражаете, если я тоже буду к вам так обращаться?! Ведь вы лучший друг отца!

Мне послышалось, как он пробормотал:

– Кошка дикая…

Но тут с моих плеч слетел плащ.

Тодд на мгновение затаил дыхание, но тут же, откинув голову, засмеялся:

– Клянусь Богом! Значит, у вас хватило ума перехитрить меня! И поскольку я умею проигрывать, скажу прямо – вы прелестны. Какая красавица! Черт возьми, я сейчас больше зол на вас, чем в тот день, когда увидел в тех лохмотьях!

– Дядя Тодд, ради всего святого, – настойчиво прошептал Марк.

Я все еще улыбалась, Тодд тоже улыбнулся, но наши глаза встретились и застыли. Мы поняли друг друга.

Тодд предложил мне руку:

– Ну что ж, пора. Познакомьтесь с гостями!

Я намеренно предложила Марку другую руку.

– Марк был так добр, что проводил меня. Нам лучше идти всем вместе.

Яростный взгляд Тодда Шеннона говорил о том, что я захожу слишком далеко, но он молча повел меня вперед.

Мы очутились в комнате с высоким потолком, обставленной с варварской роскошью. Почти полкомнаты занимал огромный камин, повсюду висели картины, изображающие сцены завоевания Запада, и индейские покрывала.

Зная, что Шеннон ожидает моей реакции, я отчетливо прошептала:

– Замок разбогатевшего выскочки…

И почувствовала, как его пальцы сжали мне локоть.

Меня представили губернатору штата мистеру Уоллесу, бородатому близорукому мужчине, и владельцам «соседних» ранчо, проехавших больше двухсот миль, чтобы добраться сюда. Кавалерийский полковник галантно поцеловал мне руку. Я познакомилась с федеральным судьей, конгрессменом из Калифорнии, богатыми шахтовладельцами и их безвкусно разодетыми женами. Мужчины были одеты строже женщин, изо всех сил пытавшихся перещеголять друг друга. Фло Джеффордс в переливающемся алом платье, распустившая по плечам белокурые локоны, слегка расширенными от изумления глазами смотрела на меня.

– Господи, леди Ровена, никогда бы вас не узнала!

К моему удивлению, именно Тод Шеннон оборвал ее с презрительной небрежностью, вызвавшей у меня немедленную жалость к несчастной:

– Фло, иди с Марком и посмотри, все ли готово к ужину. Пусть этот ленивый негодяй Бен принесет вино из подвала. Ровена, вы пробовали виски или боитесь пить что-нибудь крепче вина?

Он, видимо, надеялся напоить меня! Ну что ж, придется разочаровать Тодда: друзья сэра Эдгара много пили, и я приучена к спиртному. Мне много надо, чтобы опьянеть!

– Нервничаете, что Марка здесь нет и некому защитить? – спросил Тодд, словно прочитав мои мысли.

Поймав его ехидный взгляд, я пожала плечами:

– К чему мне нервничать, дядя Тодд? Ведь со мной вы!

– Попробуй еще раз меня так назвать, и ты пожалеешь, – мрачно пригрозил он, но я с невинным видом захлопала ресницами.

– О, почему нет? Ведь вы и отец…

– Извините нас, – громко перебил он. – Обещал показать Ровене дом. Она ведь здесь впервые!

Пальцы вцепились в меня железной хваткой. Волей-неволей пришлось идти за ним. Тодд, казалось, наслаждался моими мучениями, проводя меня в одну комнату за другой; наконец мы очутились во внутреннем дворике.

– Что вы надеетесь доказать? – с бешенством спросила я. – Дергаете меня, как куклу на веревочке! Я не желаю оставаться здесь! Пойдемте к гостям!

– Чепуха, мои друзья не подумают ничего дурного! Всегда показываю дом хорошеньким девушкам!

– Если вы думаете воспользоваться правом первой ночи…

– Не понимаю, о чем ты, хотя поступаю так, как хотел с той минуты, когда ты вошла сюда. Да к тому же ты на это напрашивалась. «Дядя Тодд, дядя Тодд»! Дядя!

Он сжал меня в объятиях, не обращая внимания на яростные протесты.

– Когда ты посмотришь правде в глаза, малышка? Я хочу тебя. Хотел еще до того, как ты явилась ко мне вся из себя! Ты отшила Марка, так ведь? И терзала меня весь вечер! Пора платить по векселям!

Тодд нагнул голову; тонкие жесткие губы скривились в торжествующей улыбке.

– Мы – два сапога пара, и ты это знаешь, – успел сказать он, прежде чем обжег меня страстным поцелуем.

Глава 8

– Вы – бесчестный человек! Выскочка! Бессовестный пират! И достаточно стары, чтобы быть моим отцом!

Я задыхалась, чувствуя, что мои легкие готовы лопнуть от недостатка воздуха.

Не могу вспомнить, сколько времени он меня целовал здесь, в этом дворике, залитом лунным светом, под слабое журчание маленького фонтана, но когда подняла голову, я чуть не упала, если бы не крепко державшие меня руки. Я ненавидела его еще сильнее.

– Проклятие, женщина, почему ты не прекратишь сопротивляться? Так должно было случиться! Думаю, твой отец тоже это знал. Ты выйдешь за меня замуж, и знаешь это!

– Чтобы вы заполучили ранчо и все мое состояние! – пробормотала я, изо всех сил борясь с наплывающим безумием.

– Ты ведь знаешь, это не так! Сама целовала меня. Думаешь, я не почувствовал? Почему, считаешь, я не высовывался и позволял тебе забавляться с Марком? Он тебя не стоит, и я видел, что ты скоро сама это поймешь! Такая женщина, как ты, нуждается в твердой руке! И не сопротивляйся зря, только силы растратишь, я не отпущу тебя, пока не скажу всего, что хотел. Ты женщина, которую я ждал. Почему, по-твоему, я до сих пор не женился?! Женщина с мозгами и языком словно бритва! Настоящая женщина, а не комнатная собачка, поджимающая хвост, едва на нее прикрикнешь! У меня характер не сахар, но и у тебя не лучше! Но ты оделась специально для меня сегодня, и не думай, что я этого не заметил!

– Прекратите немедленно! Вы с ума сошли! Я ненавижу вас, Тодд Шеннон! – закричала я, но он только засмеялся:

– Прекрасное начало! От ненависти до любви один шаг! Теперь можно и к гостям! Постарайся вести себя словно холодная, недоступная леди, ведь ты такая и есть. Лед на поверхности. Пламя внутри. Моя. Слышишь?! Хочешь ты этого или нет, на тебе тавро «ШД».

Он повел меня к остальным, и я обнаружила, что вынуждена играть роль хозяйки.

Не могу вспомнить, какие мысли метались у меня в голове, но ужин тянулся бесконечно. Я с трудом сохраняла самообладание, не желая, чтобы Тодд видел, как мучает меня.

Фло и Марк сидели на другом конце массивного стола, я – по правую руку Тодда, жена губернатора – по левую. Я машинально отвечала на бесчисленные вопросы, Марк избегал моего взгляда. Что он успел рассказать Тодду? Что сообщил ему Тодд? Фло Джеффордс была непривычно молчалива, хотя время от времени бросала на меня неприязненные взгляды. Но, Боже, что мне делать? После ужина придется опять схватиться с Тоддом Шенноном. От Марка нечего ожидать поддержки. И внезапно я встрепенулась: неужели они вдвоем все заранее спланировали – предложение Марка, внезапное приглашение к ужину? Я почувствовала, что попала в ловушку.

– После ужина – танцы, – неожиданно объявил Тодд.

Поймав его многозначительный взгляд, я отвернулась. Он наклонился ближе; сине-зеленые глаза озорно блестели.

– Нашел музыкантов из Силвер-Сити еще до того, как ты согласилась приехать!

– Ах вот как? А если бы я отказалась, велели бы меня похитить?

– Я подумывал об этом, – серьезно кивнул он, и я поспешно отвернулась, изо всех сил подавляя желание дать ему пощечину.

Губернатор Уоллес рассказывал о книге, которую пишет, но я постоянно ощущала всем существом присутствие Тодда Шеннона. Ужин, казалось, никогда не закончится; я надеялась немного отдохнуть, когда женщины оставят мужчин допивать портвейн и курить, но, как оказалось, это здесь не принято.

– Танцы! – объявил Тодд и поволок меня в зал. – Не думал, что вы танцуете фанданго, поэтому велел играть вальс, – прошептал он, заключив меня в объятия.

– Вы слишком далеко заходите, – выдавила я сквозь стиснутые зубы. – Если думаете, что можете меня заставить…

– И не собираюсь. Упрямство упрямством, а согласишься сама. Даю тебе два месяца, девочка, если хочешь!

– Я не выйду за вас, черт возьми!

Он снова засмеялся, увидев, что вывел меня из себя.

– Посмотрим! Или свадьба, или репутация обесчещенной женщины. Нехорошо! – Он с издевкой вздохнул. – Нет, хоть искушение велико, думаю, нам лучше пожениться.

– Ни за что! Я скорее…

– Убежишь в Бостон? Сдаешься?

– Нет! Вы меня не отпугнете, Тодд Шеннон!

– Почему ты считаешь, что я тебя отпущу?

Спорить с ним было невозможно – эту толстую шкуру ничем не проймешь. Никогда не встречала человека, столь уверенного в себе… или во мне. Я сумела ускользнуть от него только под тем предлогом, что должна освежиться.

– Фло покажет тебе дорогу, – сказал Тодд, насмешливо поднимая бровь, отчего я еще больше обозлилась.

Мы поднялись наверх. Я вся дрожала, а нервы были натянуты до предела.

Не заботясь о правилах приличия, я резко спросила:

– Разве вы не скучаете по Нью-Йорку и Бостону?

Фло, не скрывая неприязни, посмотрела на меня:

– Хотите сказать: по Диреку? С чего бы это?! Дирек стар, как отец, только по отцу этого не видно, он всегда добивается чего хочет.

Мы стояли лицом друг к другу, словно враги; и Фло неожиданно напомнила мне ту старуху сплетницу в Индии – она тоже смотрела так ненавидяще! Только на этот раз победа была за мной – зеркало не лгало.

Я пригладила волосы, поправила бриллиантовые звезды и улыбнулась:

– Боитесь, что он захочет меня?

– Не боюсь, а знаю! И вы тоже… Впрочем, мне все равно! У па была куча женщин, а женился он на одной – моей матери.

– А почему вы считаете, что я стремлюсь выйти за него замуж?

– Если бы па хотел жениться, он бы так и сделал! Но до этого не дойдет! Вы молоды, владеете половиной ранчо и к тому же титулованная англичанка. Это и привлекает его. Но разве вы пожелаете стать моей мачехой?

Я против воли расхохоталась:

– Господи, нет, конечно! Будь я настолько глупа, вы превратили бы мою жизнь в ад, да и я вас бы не пощадила, поскольку гораздо умнее и хитрее!

Фло даже задохнулась. Мои пальцы сами собой сжались в кулаки, и я спокойно добавила:

– Когда же вы станете взрослой? Хотя сейчас вы меня ненавидите, но если подумаете хоть немного, поймете, что больше добьетесь, притворяясь, что я вам нравлюсь.

– О! А я думала сначала, что вы глупая! Но это ужасно! Вы жестокая, злая…

– Ах, Боже мой! Зачем такие страсти? Я просто смотрю на вещи реально. Понимаете это или нет, я собираюсь вам помочь. Ваш отчим хочет жениться на мне. О да, он уже предлагал. Но у меня нет ни малейшего намерения соглашаться! Я ценю независимость. Если мы не можем быть друзьями, по крайней мере станем союзниками, поскольку у нас общее дело!

Фло молча уставилась на меня широко раскрытыми глазами.

– По-моему, вы не шутите! Неужели не хотите выйти за отца замуж?

– Конечно, нет! – раздраженно воскликнула я. – Зачем? Я вообще не желаю выходить замуж! Ни за кого! Ясно?

– Но вы не знаете отчима. Если он чего-то захотел…

– Я уже это слышала. Пусть думает что хочет, но я не марионетка, которую дергают за ниточки. Мой отец всегда отстаивал свое мнение, почему я должна сдаваться?

Фло подозрительно взглянула на меня:

– Вы передадите ему мои слова? Не то чтобы я боялась, но…

– Вы и правда боитесь его, – спокойно сказала я. – Почему бы нам не прийти к соглашению? Признаю, ваш отец всегда стремится настоять на своем, но я не желаю быть его женой, да и вам ни к чему новая хозяйка в доме, правда? Может, настанет время, когда нам понадобится взаимная помощь!

– Возможно…

Я видела, что Фло разрывается между неприязнью ко мне и инстинктивным чувством самосохранения.

– И что?

Я пожала плечами, глядя на свое отражение:

– Думаю, нам пора спуститься вниз.

Не успела я появиться в зале, Тодд, к моему раздражению, вновь пригласил меня на танец.

– Не будет ли приличнее, если я потанцую еще с кем-нибудь? Что подумают гости?

– Пусть думают что хотят! И заодно привыкают видеть нас вместе!

Хищные глаза с зеленым отливом не отрывались от моего лица, завораживая, гипнотизируя, пытаясь подчинить своей воле.

– И с кем же хочешь танцевать? – проворчал он наконец.

– С Марком, – поспешно ответила я первое, что пришло на ум. – Ведь именно он привез меня сюда, так ведь? И мне не нравится ваше высокомерие! Поверьте, я не похожа на других, меня не удастся так легко запугать! Вы слишком самонадеянны, Тодд Шеннон, если считаете, что несколько сорванных украдкой поцелуев имеют какое-то значение!

– А ты – упрямая злюка!

– Не позволю себя задавить! – взорвалась я.

Мы уставились друг на друга как враги, но через несколько мгновений Тодд пожал массивными плечами:

– Что ж, будь по-твоему, делай что хочешь, недолго осталось! Иди танцуй с Марком. Хочешь, пришлю его к тебе? Он-то уж против моей воли не пойдет!

Презрительный тон, которым он говорил о Марке, окончательно вывел меня из себя. Можно подумать, Марк его собственность, как, впрочем, и я! Несмотря на все сопротивления и протесты, Тодд продолжал обращаться со мной как с шаловливым котенком, показывающим коготки, но не причиняющим вреда.

– Когда твои глазки так светятся, я прямо вижу, как ты изобретаешь новые способы досадить мне!

– Вы просто невыносимы, – огрызнулась я и отошла.

– Когда же ты свернешься клубочком и замурлыкаешь для меня, киска? – тихо спросил Тодд и повел меня к дамам.

– Для вас? Никогда! – прошептала я в ответ.

Он только издевательски приподнял бровь и преувеличенно вежливо отошел, насвистывая.

Марк пригласил меня танцевать, но я, спрашивая себя, не дядя ли прислал его, раздражалась все больше.

– Вам здесь нравится, Ровена?

И тут долго подавляемая злость вырвалась наружу.

– Ну конечно же! Обожаю подобные сюрпризы! Пригласил на ужин и назвал кучу гостей! Какой роскошный бал!

У Марка хватило совести покраснеть; щеки и даже шею залило багровым цветом.

– Клянусь, я ничего не знал! Он весь день гонял меня по делам, едва хватило времени переодеться! Только к вечеру все объяснил!

– Хотите сказать, ваш дядя не поделился с вами, что желает выставить меня на всеобщее обозрение?! Не сомневаюсь, он надеялся, что я буду выглядеть жалкой нищенкой среди столь блестящего собрания! Вот это было бы ему на руку! Наверное, желал опозорить меня и этим прогнать отсюда!

– Признаю, у дяди довольно примитивное чувство юмора, но не думаю, чтобы он желал вашего отъезда, Ровена. По-моему, вы ему нравитесь.

– Странный способ показывать симпатию! – холодно объявила я. – Или только это самое чувство юмора заставило его сделать предложение? Хотите, чтобы я стала вашей теткой, Марк Шеннон?

Губы Марка мгновенно сжались, в глазах появилось непонятное выражение – он словно мгновенно постарел и осунулся.

– Вы ведь знаете, что я ни за что не желал бы этого, – спокойно ответил он, – но дядя очень упрям, как вы уже сами обнаружили, и люди в конце концов всегда ему подчиняются. Я надеялся, что вы другая. Но конечно, вы вольны поступать как хотите.

Почему я обязана делать выбор?! Марк мне нравился, я относилась к нему как к брату, которого никогда не имела. И он воспринял мой отказ как настоящий джентльмен. А вот его дядя – совсем из иного теста. Настоящий пират – жадный, целеустремленный, жестокий. Но и меня не так легко покорить!

Возможно, из-за охватившей меня ярости при мысли о том, как все уверены, что я так легко сдамся Тодду Шеннону, а может, из-за желания доказать свою независимость я неожиданно попросила:

– Марк, я бы хотела уехать. Проводите меня.

Он встрепенулся, глядя на меня почти испуганно.

– Но, Ровена, уже начало третьего ночи! Я думал, дядя уже сказал вам – все гости останутся на ночь. Поверьте, здесь так принято…

– Если боитесь, Марк, я найду другого провожатого! Ваш дядя считает, что можно поступать с людьми как ему вздумается. Но он вскоре поймет, что я не кукла, которой можно играть или отбросить, когда надоест.

И тут впервые во взгляде Марка появился гнев. Гнев и что-то вроде раздражения.

– Значит, считаете, что это мной легко управлять?! По-моему, вы используете меня, чтобы отомстить дяде Тодду, и я не могу сказать, что это мне нравится.

Неожиданная проницательность заставила меня смущенно покраснеть. «Так, значит, я убегаю от Тодда Шеннона? И сам Тодд тоже так считает?»

– Простите, Марк. Вы, конечно, правы. Но мне не нравится подобное обращение.

Он горестно усмехнулся:

– Еще бы! Но вы и не позволите себя запугивать – такая сильная, мужественная, ничуть не слабее дяди. И не мне вас осуждать за то, что считаете меня намного безвольнее. – Пальцы его конвульсивно сжали мои. – До сих пор у меня не было повода отстаивать собственное мнение в спорах с ним.

– Хотите сказать, что теперь новый повод появился? Из-за меня…

Глаза мои широко раскрылись. Я впервые видела Марка таким и теперь устыдилась, потому что намеренно дразнила его, вымещала на нем свою злобу.

– Я все бы сделал для вас, – прошептал Марк. Ярко-голубые пронзительные глаза странно блестели. – Особенно зная, что завоюю хотя бы ваше уважение, если не любовь.

Музыка, к моему облегчению, кончилась до того, как я успела подыскать ответ. Что можно ему сказать? Марк нравился мне, но любить?.. К тому же я обнаружила, что, несмотря на неприязнь к Тодду Шеннону, между нами возникло странное физическое притяжение, с которым я не знала, как справиться, и которого почти боялась.

Если бы он снова не увлек меня танцевать после того, как мы с Марком расстались, и не начал спрашивать, о чем мы беседовали с такими серьезными лицами, я, думаю, вела бы себя более разумно. Но Тодд Шеннон вызывал у меня удушье, особенно когда не давал себе труда скрыть от окружающих, как ревнует.

– Я просила Марка проводить меня домой, но он сообщил, что в этих местах принято оставаться на ночь. Это вы приказали ему ничего не говорить мне?

– Ошибаетесь, мисс, если считаете меня зеленым юнцом! Я просто считал это само собой разумеющимся. Так поступают все и всегда! Вообразили, я специально все это проделал, чтобы соблазнить вас? По-моему, вы должны были за это время узнать меня получше! Я не буду ходить вокруг да около и собираюсь заполучить тебя. Поверь в конце концов, тебе хочется этого так же сильно, как и мне!

– Я еще не встречала такого самоуверенного, самонадеянного типа! Если считаете, что я…

– По крайней мере я не притворяюсь, малышка! Не хожу вокруг да около, не трачу время на дурацкое ухаживание… Когда нахожу то, что искал, иду и беру это!

С трудом сдерживая все растущую ярость, я сквозь зубы пробормотала:

– Какое лестное предложение! Но если я решу выйти замуж, сама выберу мужа, благодарю вас!

– Ты словно котенок, который любит царапаться. Ну что ж, прекрасно! Мне нюни и плаксы не нужны! Только не слишком тяни, хорошо? Я не очень терпелив.

Он рассмеялся прямо в мое раскрасневшееся злое лицо и закружил в танце, пока я не задохнулась. Видимо, Тодд решил показать свою силу и бессмысленность моего сопротивления.

Но борьба еще не кончена! Он увидит, как ошибался, считая меня всего-навсего слабой женщиной.

Глава 9

– По-моему, вы прекрасно поладили с па, – злобно заметила Фло Джеффордс. – Он кажется очень довольным собой.

Одетая только в тонкую, украшенную лентами сорочку, Фло потянулась, словно ленивая кошка, но глаза ее настороженно следили за мной.

Сидя на кровати, я продолжала расчесываться и только небрежно пожала плечами:

– Пусть себе. Он все принимает как должное, и в этом его ошибка.

– Но вы согласились остаться на ночь, не так ли?

– Не хотела выглядеть смешной и устраивать сцены. Кроме того, в такой темноте трудно найти обратный путь.

– Я знаю все хитрости отца. Он хочет, чтобы вы вообще здесь остались. Все проснутся поздно, будут долго завтракать, он поедет с вами на прогулку, спросит, хотите ли посмотреть библиотеку, словом, задержит до ужина, и все начнется снова.

– Да? Значит, он часто это проделывает?

– Ревнуете? Конечно, часто. Па – настоящий мужчина, и в женщинах у него недостатка нет! Вы не одна, не думайте! Просто владеете половиной ранчо, вот и вся разница.

– Мне как-то все равно, – спокойно ответила я. – В любом случае встану пораньше, до того, как проснутся остальные. Слушайте, ведь вам не терпится меня спровадить. Почему бы не спрятать когти и не разбудить меня часов в шесть? Он наверняка тоже проспит.

Фло мгновенно обернулась, глаза выжидающе сверкнули.

– Вы вправду хотите уехать? Пойдете против его воли?! Да па просто с ума сойдет! Господи, я не осмелюсь ему на глаза показаться!

– Ну, положим, вы наверняка сможете найти способ его успокоить. Объясните, что я настаивала и вы никак не могли меня уговорить. И кроме того, я не его пленница!

Фло ехидно хихикнула:

– Да, ради этого стоит вытерпеть его вопли! Хотела бы я посмотреть на его лицо! Только па не проспит, не надейтесь! Он всегда встает в шесть, но уезжает с ковбоями осматривать скот и не вернется раньше девяти… Если вы и в самом деле решились, я даже одолжу костюм для верховой езды. – Она снова рассмеялась. – Может быть, я даже провожу вас до полдороги! Лучше держаться подальше от папочки и Марка, пока они немного не остынут!

– Вы очень добры. И если хотите, приглашаю вас к завтраку. Уверена, Марта приготовит достаточно, чтобы хватило на двоих. Ну а теперь, когда все улажено, не мешало бы хоть немного поспать!

– Вам хладнокровия не занимать, – нехотя признала Фло, укладываясь рядом со мной. – Господи, как я устала! Но не волнуйтесь, встану вовремя, не впервой!

Я тоже очень устала и заснула мгновенно. Разбудила меня Фло:

– Вставайте, уже начало седьмого. Па уехал около часа назад, ему доложили, что кто-то сделал пролом в ограде. Значит, у нас немного больше времени. Все еще хотите уехать?

Я вскочила, отбрасывая с глаз волосы.

– Конечно, хочу!

Фло была уже одета и вела себя почти по-дружески.

– В кувшине теплая вода, и я приготовила вам костюм для верховой езды. Вы ведь ездите по-мужски?

– Да, часто, – мрачно призналась я, вспомнив, какое негодование вызывало мое поведение у дам в Джанпуре.

– Ну что ж, пока вы одеваетесь, я спущусь и велю оседлать лошадей. Поспешим, а то, когда он узнает, обязательно помчится в погоню!

Я оделась как можно быстрее. Бархатное платье было тщательно сложено, но его придется оставить: может, Марк попозже привезет. Драгоценности я сунула в карман костюма, сидевшего на мне достаточно хорошо. Сделать прическу не было времени, я просто заплела толстую косу и закрепила узлом на затылке.

В этот момент в комнату ворвалась Фло.

– Идем, только потише. Комната Марка в конце коридора, и он может проснуться!

Впервые со дня приезда я испытывала неприятное чувство, что веду себя глупо, как злая, невоспитанная девчонка. Но для сожалений было слишком поздно, и если Тодд Шеннон посчитает, что я убегаю от него, пусть! Сейчас я думаю только о том, как бы добраться домой.

Неуклюжий молодой человек, уже успевший оседлать лошадей, с любопытством оглядывал нас. Фло одарила его ослепительной улыбкой.

– Бен, ты такой милый, просто душка!

– Э… миссис Джеффордс, – пролепетал он, – вы… ведь не собираетесь… слишком далеко… а?.. Мистеру Шеннону это не понравится… то есть… я хотел…

Фло, которой Бен помогал сесть в седло, нежно дотронулась до его плеча, чем окончательно лишила дара речи.

– Ну что ты, Бен! Я достаточно долго жила здесь, чтобы делать глупости. А эта леди – дочь мистера Дэнджерфилда! Хочу показать ей нашу часть ранчо, правда, Ровена?

Мне стало жаль бедного, доверчивого мальчика, но я только невинно улыбнулась и сказала, что мы хотим прогуляться, пока не стало слишком жарко.

Как только мы отъехали, Фло рассмеялась:

– Бедняга Бен! Видели, он от меня совсем ошалел! Сделает все, что ни попрошу!

Я внезапно вспомнила о Люке Корде, который, как говорят, чуть не изнасиловал Фло. Любил ли он ее, как Бен? А Фло Джеффордс? Такая привлекательная женщина. Какой она была в пятнадцать лет, эта признанная королева территории Нью-Мексико?!

Фло оказалась хорошей наездницей и, убедившись, что я не отстану, пустила свою кобылу в галоп. Обе лошади были явно арабских кровей и летели как ветер. Чуть погодя я догнала Фло, и мы поехали рядом.

– Не стоит загонять коней, нам еще далеко ехать, – пояснила она, и я кивнула, предоставляя ей вести разговор. Фло недолго молчала и, сверкая глазами, начала допытываться: – Что вы думаете о «ШД»? И о дворце, который выстроил отец? Уверена, что вы не хотите жить здесь. Хижина, где вы поселились, совсем вам не подходит! Странно, что вы там провели столько времени! Мы ожидали, что через неделю возвратитесь в Бостон! Па не выносит некрасивых женщин. Как же он смотрел на вас, когда впервые увидел! И тут пришло письмо от тети! Он был вне себя, думал, вы затеяли какой-то обман! Даже не верил, что вы настоящая дочь дяди Гая.

– Ну теперь-то он в этом убедился, – сухо ответила я. – Кстати, у вас вошло в привычку грубить всем женщинам или только мне, потому что я вам не нравлюсь?

Она была явно застигнута врасплох, но тут же злобно огрызнулась:

– Ах вот как! Значит, вы тоже можете говорить гадости, если взбредет в голову! Но в таком случае должны быть мне благодарны за откровенность! Поверьте, с таким человеком, как па, жить нелегко! Он человек жесткий и рано или поздно обуздает вас.

Она взглянула на меня из-под ресниц, как бы проверяя, какое впечатление произвели ее слова.

– Не думаю, что он способен любить по-настоящему, особенно после смерти первой жены, Альмы. Вы, наверное, слышали об этом в Бостоне. Коринна Дэвидсон – такая противная сплетница!

Я постаралась не подать виду, как разозлило меня это оскорбительное замечание, и холодно заметила:

– Но ведь он женился на вашей матери, не так ли? И удочерил вас! Должно быть, любил ее?

Хорошенькое личико Фло застыло.

– Женился, только чтобы заполучить экономку и хозяйку! И конечно, иметь сыновей! Мать заболела, а ему было наплевать! Приходил к ней по ночам, только когда был пьян! Все время проводил в комнате Альмы.

– Но она мертва! – испуганно вырвалось у меня.

– Только не для него! Она никогда не умрет! Просто слишком мало прожили вместе, не успел от нее устать. В комнате стоит мебель, которую они хотели купить, когда Тодд разбогатеет. И он велел написать ее портрет по старой фотографии! Когда Тодд был моложе, я слышала, как он разговаривает с ней! Разве не понимаете? Мать умерла только потому, что не могла вынести существования рядом с призраком давно убитой женщины. Она любила отчима, но он сделал ее несчастной своим равнодушием, грубостью. Я думаю, когда она потеряла ребенка, просто боялась жить с сознанием того, что подвела его и не смогла дать наследников!

В голосе Фло звучало такое беспредельное отчаяние, что мне невольно стало ее жаль. Конечно, она была испорченным, избалованным созданием, но до чего несчастным!

– Но ведь он добр к вам, не так ли? – спокойно спросила я.

– Удочерил, считает своей дочерью, но обращается со мной как с собственной вещью. Но конечно, дает мне все, что я хочу. Все, что можно купить за деньги!

– Почему же вы тогда вернулись?

– Потому что больше не могла выносить жизни с Диреком! Вам все равно не понять! Я вышла за него, чтобы избавиться от этой мерзкой школы, куда отчим меня поместил! Все они: тетя Кэтрин, Марк и эта противная Коринна – обращались со мной свысока, шептались за спиной, словно я прокаженная! У Дирека были деньги, он сказал, что любит меня и даст все, что пожелаю. Но он был таким отвратительным – старый толстяк, и изо рта вечно пахло! Меня тошнило каждый раз, когда он дотрагивался до меня своими потными руками! Но откуда вам знать? В вас ни капли чувства – такая спокойная, сдержанная, высохшая старая дева – пуританка! Так вас па назвал. Что вы знаете, кроме собственного тихого, узенького мирка!

– Вам неплохо бы развить в себе некоторое самообладание, – резко ответила я, видя эти глаза, полные бессильной ярости. – И попытаться понять, что другие люди тоже могут быть несчастны, хотя и не показывают этого всем окружающим!

Фло прикусила губу, вызывающе тряхнула головой.

– Пытаетесь сказать, что тоже испытали несчастную любовь? Поэтому и решились уехать от лондонских развлечений?

Я едва не рассмеялась, видя такую внезапную смену настроения.

– К счастью, я вообще не испытывала любви. А как насчет вас? Именно поэтому сбежали от мужа?

Фло испытующе оглядела меня.

– Я же объяснила, почему ушла от Дирека! Не могла больше выносить его, вот и все! Сложила вещи, сказала, что еду навестить па, а когда приехала сюда, он не мог отослать меня, потому что не хотел лишних толков. А немного погодя даже был рад, что я осталась! Пока вы не явились, – по-детски капризно добавила она. – И теперь не обращает на меня внимания! Может, думает, что собираюсь вмешиваться, что помешаю!

– По-моему, вы преувеличиваете, – пожала я плечами. – Я вовсе не намереваюсь стать третьей женой вашего отчима! Он ничего не говорил о вас и не собирался!

– Это вы так говорите, – пробормотала она мрачно.

Я, со своей стороны, не намеревалась обсуждать ее отчима: все, чего мне хотелось, – возвратиться в тишину и покой своего маленького дома. Никому, особенно Тодду Шеннону, не позволю я нарушить этот покой.

Когда мы достигли вершины небольшого холма, Фло показала вниз, объяснив, как добраться до дома. Мне показалось, я узнаю местность, где часто ездила с Марком.

– Может, все-таки поедете со мной? – вежливо спросила я. – Марта угостит нас завтраком, а я попрошу Жюля проводить вас потом на ранчо! Все говорят, здесь небезопасно ездить одной.

– Вам – возможно, но не мне! Я здесь все знаю еще с детства! И кроме того, всегда ношу оружие! – Она подняла юбку, показав привязанный к поясу маленький пистолет. – Видите, я смогу себя защитить! А вы боитесь ехать одна?

– Ну что вы! После того как объяснили мне, здесь я в полнейшей безопасности! Кстати, спасибо, что проводили.

– Я сделала это, только чтобы увезти вас подальше от па!

Каким же ребенком она еще была! Пожав плечами, я посмотрела ей вслед. И почему-то расхотелось спешить. Я одна на своей земле. Пора бы уже пробудиться от летаргии и узнать больше о том, как вести дела. Покажу Тодду Шеннону, что не так уж я беспомощна!

Слабый ветерок коснулся лица, и вдруг какая-то яркая точка привлекла мое внимание. На шипах кактуса висела тонкая полоска красной ткани. Какой-то ковбой-неудачник проехал слишком близко и порвал рубашку. Но у парня явно неважный вкус – ткань была такой яркой, что резала глаз.

Я лениво потянула за лоскут и внезапно нахмурилась. Должно быть, парень очень высок – я еле дотянулась до крохотного флажка. И ткань оказалась шелком! Красная шелковая сорочка. Не представляю, чтобы ковбой носил вещи из такого дорогого материала. Значит, женщина? Но кто? И как ей удалось прицепить лоскуток так высоко?

Несмотря на жару, я почувствовала озноб, какое-то беспокойство и желание поскорее добраться до дома и, сунув шелковый обрывок в карман, пришпорила лошадь. Если Жюль и Марта были удивлены моим появлением, то не подали виду, хотя Жюль неодобрительно покачал головой, когда я сказала, что ехала одна.

Подчиняясь правилам хорошего тона, я написала вежливую записку Тодду Шеннону, извиняясь за то, что была вынуждена уехать. Конечно, он поймет истинную причину, но приличия были соблюдены. Жюль отвезет письмо вместе с одолженным костюмом, а занятый гостями Тодд вряд ли помчится сюда. Конечно, он разозлится, но по крайней мере усвоит, что я буду поступать так, как хочу.

Не позволю Шеннону испортить этот день! Захватив две тетради из дневников отца, я уселась в прохладной, заставленной книжными полками комнате, бывшем кабинете отца. Марта спросила, не хочу ли я выпить чего-нибудь прохладительного.

– Нет, вы уже и так перекормили меня, – улыбнулась я и тут, пораженная внезапной мыслью, вытащила из кармана обрывок красной материи. – Марта, не знаете, кому бы это могло принадлежать? Я нашла лоскуток на большом кактусе у развилки. Помните это место?

Лицо женщины мгновенно побелело.

– Ах… Матерь Божья! После стольких лет! Это сигнал, который они…

– Кто?! Марта, о чем ты?! Бога ради, вот уже два дня вы говорите какими-то загадками!

Губы Марты шевелились, но не было слышно ни звука. Наконец она прошептала:

– Значит, он вернулся. Я знала. Так и знала. И она здесь. Они вешали этот лоскут, чтобы назначить свидание. Я предупреждала его об опасности, говорила, чтобы держался собственной стаи, рубил дерево по себе! Но он только смеялся: «Мы хотим друг друга, Марта, и когда-нибудь я отберу все, что Шеннон считает своим!» И уговорил отдать лоскуток от старой нижней юбки, которую подарил хозяин, когда мы с Жюлем поженились…

– Люк Корд? – резко оборвала я. – Вы о нем говорите? Взгляните мне в глаза, Марта, я должна знать правду! Значит, он оставил это для Фло Джеффордс!

Ну конечно! Зачем и спрашивать?! Она все видела! Вот почему ее настроение так внезапно изменилось, почему она мгновенно решила уехать! Глупая, легкомысленная Фло! Но его я винила больше. Как он осмелился возвратиться, намеренно нагло оставить красный лоскут на моей земле?!

– Неужели Фло знала, что он вернулся?!

Марта с несчастным видом кивнула:

– Да, сеньорита, других объяснений быть не может! Говорила Жюлю, ничем хорошим это не кончится! Только мы надеялись…

– Никто вас не винит, – успокоила я. – Но, Марта, неужели не понимаете? Я должна знать все, что здесь происходит. Если дойдет до мистера Шеннона, эта ужасная распря вновь начнется! Хуже всего, что я в ней буду замешана. Этот Люкас Корд! Я сама отдала бы его в руки властей, если бы поймала на своей земле…

Но Марта, по-видимому, питала к Корду теплые чувства. С выражением ужаса на круглом лице она всплеснула руками:

– Сеньорита! Неужели вы сможете сделать это? Он не такой уж плохой, только слишком буйный. Так ваш отец говорил. Люк не виноват, это она его завлекала!

– Но на этот раз, кажется, все наоборот, не так ли?

Я решила, что обязательно поговорю с Фло. Как бы она ко мне ни относилась, я все выскажу. А что касается Люка Корда… когда приедет мистер Брэгг, он, без сомнения, будет знать, как справиться с этим.

Отправив Марту на кухню, я снова взялась за дневники отца. Непонятно, как он мог питать такие теплые чувства к этому буйному дикарю Люку Корду. Тот все время лез на рожон и нарывался на неприятности.

Я должна была читать тетради по порядку, но все время перескакивала с одной на другую, пока не нашла интересующие меня записи.

«Привез Люкаса сегодня. Сын Илэны, который мог быть моим… Как трудно находить с ним общий язык… но думаю, Люк начал мне доверять. Он знает, что я любил его мать, и поэтому связь между нами все крепнет. Лицо мальчика смягчается, только когда я говорю об Илэне, – он обожает ее… говорит, что она "по-прежнему молода и красива…"».

Значит, отец разыгрывал донкихота только из-за нее! Я быстро перелистала еще несколько страниц.

«…Я превратился в учителя! Сначала мы играли в шахматы, теперь я обучаю Люкаса началам чтения и письма. Я пришел в ужас, когда узнал, что мальчик неграмотен! Чего же ожидать? Его воспитывали как воина-апачи. Люк сам говорил, что обучился стрельбе, когда ему не было и десяти лет! Конечно, он столько времени провел среди бандитов!..»

Перевернув несколько страниц, я продолжала читать:

«…До сих пор мне и в голову не приходило, как я одинок… Хорошо иметь рядом того, кто молод; истосковался по знаниям, хотя, боюсь, Люкас стремится использовать все, чему выучился, чтобы отомстить Тодду. Мальчик – индеец во всех отношениях, хотя, кажется, привык к жизни белого человека…

Люкас признался, что подковал лошадь Фло Шеннон. Девушка едва не сломала шею, когда конь споткнулся. Мне так хотелось запретить Люкасу видеться с Фло, но, представив себе его холодный, отстраняющий взгляд, я промолчал – мальчик вообразил бы, что все это только из-за индейской крови…»

Мои глаза, нетерпеливо пожирающие страницу за страницей, внезапно замерли.

«…Я буду вечно винить себя за то, что проглядел, не заметил… Марта и Жюль знали, но боялись сказать мне. Я был сам молод когда-то, почему же теперь так слеп?! Фло Шеннон – глупая, бессердечная кокетка. Я всегда так считал. Разве не она вечно строила глазки моим ковбоям?!

Боже, теперь я почти желаю, чтобы он не возвращался! Но Люкас привык доверять мне и дал слово, что говорит правду. По его лицу я видел, что надежды у него нет. «Правосудие белых», – горько сказал он, и что я мог ответить? Ненависть рождает ненависть. Я пытался объяснить Тодду, что ненависть ослепила его, лишила разума…

…Я написал коменданту тюрьмы Алькатрас, вдруг это поможет. Теперь я рад, что у меня так много друзей, и пытаюсь употребить все свое влияние… Не правосудие, а предрассудки стали причиной пожизненного заключения Люкаса Корда…»

Я захлопнула тетрадь в кожаном переплете. Не могу больше читать. Отец верил в правосудие, верил Люку Корду. Но Люк стал взрослым, ожесточился, изверился и ненавидит так же сильно, как и Тодд Шеннон. Может, отец был необъективен по отношению к Люку – ведь тот сын Илэны. Этот красный лоскуток испортил мне весь день, впутал в опасную игру. Я инстинктивно чувствовала, что он использует Фло как орудие мести, а она, бедная дурочка, слишком тщеславна, чтобы видеть это.

Я мрачно подумала, что многое бы отдала, только бы встретиться с Люком Кордом и высказать свое мнение о нем.

Глава 10

В этот вечер я легла спать рано, чувствуя себя не в своей тарелке. Жюль возвратился из большого дома с мрачным лицом. Он вручил записку лично Тодду Шеннону, но хозяин едва взглянул на нее. В доме царила подавленная атмосфера, ковбои неловко переглядывались. По всему видно, настроение хозяина было отвратительным. Я спросила, сказал ли что-нибудь Тодд. Жюль покачал головой. Нет, совсем ничего. Ковбои говорили, что забор сломан, а несколько голов скота украдено. Наверное, поэтому все так озабочены. Но я поежилась: неужели в краже замешан Люк Корд? Предлог занять Шеннона и ковбоев, пока он проводит время с Фло?

Я, сама того не сознавая, ожидала приезда Марка, но он все не появлялся, и, несмотря на твердую решимость поговорить с Фло, я вряд ли могла послать Жюля в большой дом с запиской для нее, мы ведь даже не подруги, и в конце концов я поняла: ничего не остается, кроме как ждать, пока представится подходящая возможность. А пока я чувствовала, что ужасно устала духовно и физически, и поэтому поужинала в шесть, а к половине восьмого была уже в постели, не имея сил даже погасить стоявший у постели ночник.

«Ничего, – думала я сонно, – вот выгорит и сам погаснет, масла почти на донышке…»

И потом я уснула, крепко, мгновенно, как провалилась в темноту.

Позже я не могла вспомнить, что меня разбудило, заставило сразу открыть глаза. Может, свет, ударивший в сомкнутые веки.

Я сквозь сон удивилась, почему лампа горит ярче. Как это может быть? Ведь она должна была уже погаснуть. И откуда взялся незнакомец, прислонившийся к стене и не спускавший с меня глаз? Может, это он зажег ночник?

Увидев, что я не сплю, он не спеша выпрямился, все еще подозрительно наблюдая за мной.

– Не стоит кричать. Я не сделаю вам дурного, просто иначе не смогу поговорить с глазу на глаз. Вы достаточно пришли в себя, чтобы все понять? – хрипловато, тихо, но с ноткой отчаянного нетерпения в голосе спросил он.

Все еще растерянно моргая, я раздраженно подумала, что он совершенно не такой, каким представлялся в моем воображении – наяву он оказался очень высоким, густые темные волосы почему-то отливают медью. Я думала, он походит на мексиканца или индейца – круглое лицо, узкие глаза… Вместо этого – прямой гордый нос его испанских предков и жесткий, мрачно-насмешливо искривленный рот. Возможно, его раздражал мой слишком пристальный взгляд.

– Ну? – спросил Люкас наконец по-прежнему хрипло, и я подумала, что он, должно быть, втайне посмеивается над моим ошеломленным видом.

Но тут наконец обрела голос.

– Разве я похожа на женщину, которая по всякому пустяку впадает в истерику? – ехидно спросила я, садясь и закрываясь простыней.

– Не сейчас, – признал он, чуть сощурив поразительно красивые зеленовато-карие глаза.

– Ну раз это мы выяснили, может, объясните, что вы делаете ночью в моей спальне, Люкас Корд?

– Изучали объявления о награде за мою поимку?! Или просто догадливы?

– Послушайте, я не в том настроении, чтобы вести светскую беседу! – раздраженно взвилась я. – Не знаю, как вы сюда попали, но была бы очень благодарна, если бы вы сказали, зачем пришли, и удалились той же дорогой!

– По-моему, это вы хотели мне что-то сказать.

Смешливые морщинки у глаз появились вновь. На одной щеке появилась глубокая ямочка – губы чуть раздвинулись в кривой издевательской ухмылке. Я поняла, что он, должно быть, не слишком часто улыбается. В глазах, словно крохотные искорки, засветились зеленые огоньки, а я… выглядела полной идиоткой: уставилась, словно никогда не видела мужчин!

– Как вы…

– Видел, что вы нашли лоскуток, – мягко перебил он, – и, возможно, все выложили Марте. У старухи хорошая память. Рассказала вам, так?

Он по-прежнему не отводил от меня глаз; думаю, лицо меня выдало. Но холодные, высокомерные манеры вызывали непреодолимое раздражение, и Люк это понял.

– Простите, – неожиданно сказал он, пробегая пальцами по длинным волосам.

На секунду маска слетела и в глазах появилось что-то озорное, словно у нашкодившего мальчишки.

– Ваш па часто упрекал меня за грубость. Видно, я так и не исправился! Конечно, не стоило сюда врываться, но я подумал, вы что-то подозреваете, и…

– Подозреваю?! Вы что, считаете меня полной дурой?! – Воспоминание о тайном свидании с Фло еще больше разозлило меня, и я оборвала его, совершенно забыв об осторожности: – Я узнала достаточно, чтобы понять ваши намерения! И если Фло Джеффордс так глупа, что попалась на удочку, позвольте заверить, я на нее не похожа! Что вы хотите? Пытаетесь наказать бедняжку за то, что произошло много лет назад?! Отомстить Тодду Шеннону, используя Фло?

Лицо Люкаса окаменело, губы сжались, а когда глаза сузились, я поняла, почему люди его боятся. Сейчас взгляд его, казалось, мог сразить наповал. Слова, холодные и тяжелые, были словно брошенные в лицо камни:

– Что вам за дело до Фло? Я-то думал, она преувеличивает, как всегда, когда сказала, что Шеннон к вам неравнодушен, но, наверное, ошибался. Может, он в самом деле смог покорить вас. Это из-за него вы заступаетесь за Фло, мисс Дэнджерфилд?

– Мне нет дела, – процедила я сквозь зубы, – до вашей вражды, Корд. Можете хоть поубивать друг друга, только не используйте никого как орудие мести! Фло – несчастная, запутавшаяся женщина, и не стоит еще больше усложнять ее жизнь!

Мне показалось, что в его глазах промелькнуло удивление.

– Почему вы так волнуетесь? Она вас совсем не любит!

– Мне и это безразлично! – горячо возразила я. – Неужели не понимаете? Если вы поссорились с Тоддом Шенноном, почему не встретитесь с ним, как мужчина, лицом к лицу?! Покончите с этим – может, все окружающие наконец станут жить в мире!

– Думаете, это так легко? Господи, вы же совсем ничего не знаете! Я бы давно так сделал, если бы мог подобраться достаточно близко к Тодду, но он объявил награду за мою голову! Зачем ему самому пачкать руки об индейца?! Он чуть не убил мать и заплатил людям, убившим из засады отца! Шеннон и меня хотел бы убить, но только я прикончу его раньше!

Люкас Корд шагнул к кровати, но, выругавшись, остановился. Я молча неподвижно наблюдала, как он мечется словно загнанный в угол зверь.

– Почему вы не уедете? Вы достаточно молоды и сможете начать новую жизнь. Зачем возвращаться? Со временем Шеннон забудет о вас.

– Он никогда ничего не забывает. – Зеленовато-карие глаза рассерженно смотрели на меня. – И я тоже, поверьте. Шеннон украл землю у моего отца, и большая часть территории ранчо должна была по праву перейти матери! Но Алехандро Кордеса объявили вне закона, потому что он боролся за правое дело! Признали все документы на право владения недействительными или утерянными и отдали все Шеннону, потому что тот женился на женщине из рода Кордесов! И вы хотите, чтобы я забыл все это? Или то время, что я провел в тюрьме? Раны, полученные от наемных убийц Шеннона?

– Вы так же переполнены ненавистью, как и он, – не выдержала я, – и любой ценой желаете отомстить Тодду!

– Если это и так, какое вам дело?!

Я изо всех сил пыталась говорить спокойно:

– Вы явились, чтобы начать войну. Именно поэтому сломали ограду. Но почему именно сейчас?

– Может, решил отвлечь Шеннона от нового партнера… – еще тише ответил Люк.

Я недоумевающе уставилась на него:

– Ради Бога, ведь вы ничего не знаете обо мне. Какой же смысл в ваших поступках?!

– Мне кажется, именно вы – средство к тому, чтобы уладить все раз и навсегда! Ваш па понимал это, только не успел поговорить с вами.

– Я? Боюсь, вы говорите загадками! Что я имею общего со всем этим? Я здесь меньше месяца и знаю только, что эти распри начались очень давно и их следовало бы уже забыть! И даже это немногое известно мне по слухам. Как вы можете заявлять, что именно от меня все зависит!

Он рассеянно потер рукой заросший щетиной подбородок, внимательно изучая меня, и мне почему-то показалось, что Люк пытается разгадать, как я отнесусь к тому, что он сейчас скажет.

И в то мгновение, когда мы изучающе смотрели друг на друга: я – с вызовом, он – задумчиво, поймала себя на том, что сравниваю его с Тоддом Шенноном. На Люке были выцветшие джинсы и высокие, по колено, индейские мокасины. Рубашка, когда-то синяя, но теперь тоже выцветшая, с распахнутым воротом, туго обтягивала плечи. Вместо галстука-«шнурка», который обычно носил Тодд, на шее Люкаса была небрежно завязана красная косынка. Какое право имел этот человек прокрасться в мою спальню ночью, как вор! Что он имел в виду, когда сказал, будто именно я – средство закончить старую вражду раз и навсегда? Но хуже всего, что я выгляжу смехотворно с этой простыней, натянутой до самой шеи, словно испуганная девственница! Думаю, он что-то понял по моему лицу и поэтому отказался от мысли высказаться откровенно.

– Вы еще не готовы выслушать меня, правда? Слишком злитесь на то, что я пришел сюда?

Он заявил это спокойно, без всякого выражения.

– Вряд ли меня за это можно осуждать, не так ли? – холодно спросила я.

Люкас только пожал плечами.

– Наверное, вы правы. Но только так я мог повидаться с вами, не опасаясь людей Шеннона. – Он вновь криво усмехнулся. – Оставил лошадь довольно далеко. Часть пути пришлось идти пешком. Привык, когда жил у апачей. Только так можно добраться повсюду без опасения, что меня выследят.

Я высокомерно взглянула на него, стараясь скрыть смущение от собственного вида.

– У вас странное представление о том, когда следует навещать даму, с которой даже не знакомы!

– Да уж, трудно назвать меня джентльменом, не так ли? А вы ожидали, что я буду соблюдать правила хорошего тона, как Марк Шеннон? Или пошлю вам приглашение на обед, как его дядя? Конечно, мой братец Рамон разбирается в этикете! Он единственный из семьи получил образование. Ну а я здесь отчасти потому, что вы перехватили послание Фло! В основном же пришел из-за того, что этот бывший сыщик рассказал о вашем приезде и посоветовал поговорить с вами.

– Мистер Брэгг?! Что общего у него с вами?

Люк снова пожал плечами.

– Элмер Брэгг – старый лис. И далеко не глуп. Я был в Мехико, когда он меня выследил. Я, конечно, хотел удрать.

Ямочка вновь появилась на щеке, и мне показалось, что Люкас смеется над собой.

– Сыщик может убедить любого, когда у него все козыри на руках. Поэтому я здесь.

– Вы снова говорите загадками. И приехали сюда, чтобы увидеться с Фло.

– А вы выступаете, словно обвинитель на суде. Осудили меня прежде, чем вынесен приговор!

Я обнаружила, что терпеть не могу Люка Корда.

– Но вы оставили этот знак для нее! И встретились с ней.

– Почему нет? Нам есть о чем потолковать. Вас это не касается.

– Вы просто наглый…

– Хотите сказать, не выказываю вам должного уважения? Прошу простить. Зная вашего отца, ожидал увидеть благородную, душевную женщину. Думал, вы похожи на него. Гай видел в каждом только хорошее. Жаль, что он так и не дождался вас.

Он смотрел на меня с такой же неприязнью, как и я на него; гнев с новой силой охватил меня.

– Боюсь, этот разговор совершенно бесплоден. Думаю, вам лучше уйти тем же путем, каким явились сюда.

– Сейчас исчезну. Но будь я на вашем месте, забил бы чердак гвоздями. Другие посетители могут вас не послушаться!

Он был достаточно высок, чтобы, подпрыгнув, исчезнуть в люке, ведущем на крышу, о котором я совершенно забыла.

Только после того как Люк исчез неслышно, словно кошка, я вспомнила, что мы ни о чем не договорились, и, почти не задумываясь, вскочила с постели, схватила халат. Он не мог уйти далеко! Я рывком открыла дверь, выходящую во двор.

– Люкас! Люк Корд, где вы?

Но никто не ответил. Где он? Неужели успел исчезнуть? Может, направился к рощице около дома, где жили ковбои? Нет! Он наверняка побежал в обратную сторону.

Я тоже побежала, путаясь в полах халата, и рискнула позвать чуть громче.

– Люкас! Черт возьми, где вы?!

И неожиданно чьи-то руки сомкнулись на моей талии, с силой бросили на землю так, что перехватило дыхание.

– Какого дьявола вам нужно? Хотите натравить на нас всех псов?

«Нас», – сказал он, словно судьбы наши уже были неразрывно связаны. На секунду я тоже почувствовала себя «дичью», особенно когда услышала голоса обитателей дома. Те вставали с петухами.

– Слышал, Пит?

– Не уверен. Вроде бы кричал кто-то.

– Этот проклятый белый халат виден за милю. Не можете потихоньку отползти назад? И осторожно! Ни звука!

Ползти, когда он чуть не придавил меня к земле, было довольно затруднительно. Люк оттащил меня так грубо, что я почувствовала, как горит содранная кожа на локтях и коленях.

Рука плотно запечатала мой рот.

– Лежите тихо, слышите?

Халат задрался чуть не до талии. В ушах громом отдавался стук сердца, но выбора не было, приходилось подчиниться и лежать не двигаясь, чувствуя, как колется жесткая трава через тонкую ткань.

– Черт! Никого здесь нет! Наверное, это койоты воют в горах!

И тут я с облегчением услышала голос Марты:

– Мальчики, что это вы шумите? Хозяйку разбудите! Тише, а то не получите завтрака!

Ковбои, ворча, отправились к себе. Теплое дыхание Люка Корда грело мне лицо.

– Почему вы побежали за мной?

Я раздраженно дернула головой и услышала сдавленный звук, похожий на смешок; рука, прикрывающая мне рот, ослабла.

– Не важно! Все равно вы их разбудили. Лучше возвращайтесь в дом.

– Но вы ничего не сказали! – разъяренно прошипела я. – Почему Элмер Брэгг послал вас и…

– Вы не пожелали слушать. Да лежите же спокойно! На вас к утру места живого не останется!

– Уже утро! А вы просто невыносимы!

– Кажется, я слышу упреки?! Ну ладно, сейчас освобожу вас!

Сильные пальцы ловко отцепили запутавшиеся в ветках полы халата.

Господи, неужели это я лежу здесь полуголая с человеком, которого считала насильником и убийцей? Какая я идиотка, что побежала за ним! Но любопытство по-прежнему терзало душу.

– Я хочу знать.

– У меня времени нет рассказывать. Особенно здесь и сейчас.

– Вы ответите на все мои вопросы, Люк Корд, или я так заору, что все сбегутся с револьверами наготове.

– Черт, да вы, кажется, угрожаете?

Руки надавили на плечи, пальцы впились в кожу, я невольно съежилась, вспомнив, с какой силой он бросил меня на землю. И тут внезапно он грубо повернул меня на спину. Я смутно сообразила, что халат распахнулся на груди, а он по-прежнему лежит на мне, почти закрывая своим телом. В горле мгновенно пересохло, страх сжал сердце. В голове панически заметались мысли. Должно быть, он умеет драться – так легко отбросил меня и… О Господи… неужели я подвергнусь насилию… это будет еще ужаснее, чем тогда, а кричать я не смела.

Руки Люка сомкнулись на бортах халата, я приглушенно охнула, но он нетерпеливо стянул их и, приблизив лицо к моему, прошептал:

– Слушайте! Почему бы вам не вернуться к себе и не попытаться забыть, что видели меня? Нет смысла пытаться о чем-то говорить здесь.

– Я хочу знать…

Мне показалось, что в темноте блеснули белоснежные зубы; Люк широко улыбнулся.

– Да, в упрямстве вам не откажешь! – Голос его едва заметно изменился, стал более нетерпеливым: – Но я еще упрямее! Приезжайте в Силвер-Сити, там поговорим.

Он вскочил и исчез, оставив меня лежать на земле, исцарапанную, дрожащую от ярости.

Спотыкаясь, я добралась до дворика, а оттуда в спальню. Как же по-дурацки я себя вела и за это ненавидела Люка Корда еще больше. Встретиться с ним в Силвер-Сити, ни больше ни меньше! Неужели он осмелится там показаться?! Я не имела ни малейшего желания туда ехать и поклялась, что, когда увижу мистера Брэгга снова, скажу ему прямо, что думаю о его чувстве юмора, если, конечно, он решил подшутить надо мной.

Халат помялся и испачкался, подол разорван, даже вышитая батистовая ночная сорочка вся в пятнах. Марта расстроится, станет расспрашивать… Придется соврать, что я не могла уснуть, вышла во двор, споткнулась и упала. Это объяснит и синяки. Из-за этого Корда я становлюсь законченной лгуньей!

Но зачем мне лгать?! Я лежала поперек постели в темноте и мучительно соображала, что делать. Может, рассказать все, как было?

Тодд, естественно, придет в ярость! Я почти вздрогнула при одной мысли об этом! Конечно, я холодно объясню, что между нами ничего не было, но он назначил мне свидание в Силвер-Сити!

Верно! Только это и потребуется! Уверена, что Тодд позаботится об остальном. И Фло не нужно будет ни о чем предупреждать. А когда Люкаса Корда уберут с дороги, семейная распря кончится сама собой! Но тут меня затрясло: ведь Люк говорил, что за ним по пятам идут наемные убийцы Тодда. Он привык играть со смертью, но они все равно прикончат его. Черт возьми, зачем он сказал, что увидится со мной в Силвер-Сити?! Можно ли жить, сознавая, что на твоих руках и совести кровь… его или кого-то другого?!

Все утро я только об этом и думала. Марта с большим сомнением отнеслась к рассказу о том, как я упала во дворе, и заметила, что нужно бы подумать о том, чтобы завести собаку.

– Мальчики рассказывали, что слышали ночью крики. Они вас разбудили?

Я покачала головой, но пообещала попросить Марка найти мне собаку. И когда наконец оказалась одна в кабинете отца, вновь глубоко задумалась. Что же делать?! Я все еще не пришла ни к какому решению, когда Марта объявила, что приехал Марк.

Я приветствовала его с необычным радушием, но первые же его слова вызвали во мне бурное раздражение.

– Ровена, зачем вы сделали это?! К чему было убегать?! Все гости расспрашивали о вас, а дядя был словно медведь с занозой в лапе!

– Надеюсь, это не он прислал вас?! – холодно спросила я. – У меня нет настроения слушать упреки! И кроме того, я никуда не убегала!

Отвернувшись, я подошла к окну, пытаясь немного успокоиться.

Марк последовал за мной.

– Ровена, в чем дело? – встревоженно спросил он. – Я только хотел сказать, что в тот вечер вы были не похожи на себя, но когда уехали, не сказав ни единого слова, я подумал… – Он схватил меня за плечи, осторожно повернул лицом к себе. – Это Фло чем-то расстроила вас? Или я обидел? Дело не в дяде, а в том, что вы могли рассердиться на меня!

Я ничего не ответила, глаза Марка не отрывались от моего лица, брови тревожно хмурились.

– Что-то не так, – спокойно заметил он. – От меня не скроете. Дядя? Что он сделал?

Я попыталась отодвинуться, но его пальцы вцепились в мои плечи так, что я охнула от боли. Руки тут же опустились, лицо Марка потемнело.

– Он сделал вам больно! Боже, это уж слишком! Неудивительно, что вы хотели уехать, а я так подвел вас! Но на этот раз, клянусь…

– Нет, Марк!

Видимо, я была очень взволнована, потому что он побелел от ярости.

– Ему это так не сойдет! Всю жизнь делал с людьми что хотел, и я притворялся, что ничего не вижу! Но когда он осмелился…

– Он ничего мне не сделал! Марк, вы не поняли! Мы с Тоддом поспорили, но я уехала, только чтобы поставить на своем, а не потому, что…

Я недооценила степень гнева Марка… или любви ко мне. Он неожиданно спустил с плеча мою блузку, открыв огромные синяки, которые я надеялась скрыть.

– О Боже! – тихо пробормотал он, и мне показалось, что его руки дрожат.

– Марк, – поспешно сказала я, – послушайте! Это не ваш дядя – я упала вчера во дворе, наступила на подол халата и набила шишек! Честное слово, не о чем беспокоиться.

– Я вам не верю!

Никогда я не слышала, чтобы Марк говорил со мной сухо и холодно; глаза мои сами собой расширились от изумления. Не успела я что-то сказать, как он снова схватил меня за руки.

– Защищаете его?! Несмотря на все, что он сделал, все-таки защищаете? Ради Бога, Ровена, неужели он и вас заворожил?! Я думал, что вы единственная, кто ему не покорится!

– Достаточно, Марк! – От злости я даже начала заикаться. – Раз и навсегда, Тодд Шеннон не имеет никакого отношения к синякам! Слышите, никакого! Мне что, поклясться на Библии, что говорю правду?! Какое право вы имеете стоять тут и обвинять меня?!

– Я люблю вас, и вы знаете это! – Марка почти трясло. – Думаете, я могу спокойно видеть эти синяки, темные круги под глазами и понимать, что вы не спали?! Господи, Ровена, я тоже глаз не сомкнул, все думал, волновался за вас, мучился: что же он сделал, почему вы так поспешно скрылись?! Неужели не понимаете? Знаю, вы не считаете меня настоящим мужчиной, но, проклятие, поверьте, у меня хватит мужества убить каждого, кто до вас дотронется!

Я была настолько потрясена неожиданным взрывом чувств, что не сопротивлялась, когда он притянул меня к себе.

– Ровена! Если бы вы только знали, если бы достаточно доверяли, чтобы рассказать все…

Он обрушил жадные, отчаянные поцелуи на мое лицо, щеки, рот, зарылся в плечо, целуя синяки. Я совсем не ожидала ни такой страсти, ни такого неистовства, поэтому, не вырываясь, молчала.

Когда Марк наконец отпустил меня и поднял голову, я заметила гнев и боль в его глазах и, мягко высвободившись, отодвинулась и оперлась о письменный стол отца.

Марк умоляюще взглянул на меня.

– Ровена… дорогая.

Я намеренно старалась говорить как можно спокойнее и холоднее:

– До того как скажете еще что-нибудь, вы должны выслушать меня, Марк. Понимаю, что обязана сказать вам правду, поскольку все имеют право на справедливость, но сначала обещайте, что никому не расскажете об этом и ничего не предпримете. Ясно? – Заметив, как лицо Марка вновь посуровело, я предостерегающе покачала головой: – Нет-нет, Марк, я настаиваю. Не дадите мне слова, ничего не скажу… если я в самом деле вам небезразлична, вы пообещаете мне то, о чем прошу. Мне нужен друг, Марк, человек, с которым я могла бы говорить откровенно. Неужели не понимаете?

Белые напряженные морщинки появились в углах губ, но Марк мрачно кивнул.

– Вы точно знаете, какие слова употребить, чтобы подчинить меня своей воле, правда? – В голосе зазвучали горькие нотки, но Марк почти тут же смягчился. – Но что бы вы ни попросили, только скажите. Объясните, что произошло. Попытаюсь не прерывать и держать себя в руках.

Я благодарно улыбнулась Марку, хотя все тело ныло от напряжения. Могу ли я доверять Марку? Но иного выбора нет, теперь это понятно. Нельзя, чтобы он думал обо мне самое плохое.

Оказалось, что пересказать события прошлой ночи еще труднее, чем я думала, особенно при виде то и дело меняющейся гаммы выражений на лице Марка – от мрачного до яростного, потом встревоженного и, наконец, снова гневного. Пока я не досказала всю запутанную историю, он молчал. Наконец я осуждающе воскликнула:

– Видите, как вы были не правы? Я не лгала, когда говорила, что упала. Конечно, я виновата в том, что побежала за ним, а он… Не смотрите так! Люкас Корд ничего мне не сделал, хотя мог, если бы захотел, но только сказал, что сейчас слишком поздно что-то объяснять, и исчез.

– И вы называете это «ничего»?! – со странным холодным спокойствием спросил Марк, нежно прикоснувшись к моей руке. – Ровена, когда я думаю о том, как вы счастливо отделались и что могло произойти… Господи, сама мысль об этом доводит меня до безумия! Люкас Корд – дикий зверь. О, я не говорю, что стремление моего дядюшки отомстить не сыграло роли в том, кем стал Люкас, но факт остается фактом – он опасен. И что бы вы ни сказали, я уверен – у него совершенно нет ни совести, ни порядочности! Посмотрите, как Люкас обошелся с Фло, да еще и ухитрился вновь назначить ей свидание. Неужели не понимаете? Он всего-навсего желает взять реванш за поражение. А вы…

– Но отец любил его! А я читала дневники: он считал, что с Люкасом обошлись несправедливо и в нем много хорошего.

– Ваш отец в каждом видел только хорошее – уж таким он был человеком!

Марк рассеянно пригладил светлые волосы и нервно забегал по комнате. Теперь он был похож на спокойного, холодного, безжалостного адвоката. И хуже всего, я сама понимала – он говорит чистую правду. Люкас Корд – отверженный бандит. Это стало выбранной им профессией, если так можно выразиться. Марк прав – Люкас лишен понятия о порядочности, хотя питал некоторое уважение и любовь к отцу и только поэтому не причинил мне зла.

– Но что может произойти в следующий раз? – с неотразимой логикой спросил Марк. – Очевидно, что он специально явился с целью узнать, что вам известно о его свидании с Фло. Может, хотел проверить, насколько вы доверчивы.

– Но, Марк, – запротестовала было я; он жестом велел мне молчать.

– Конечно, Корд знал, что вы должны были прочесть дневники отца. Надеялся сделать вас своей союзницей, поэтому притворялся джентльменом, пока страх за собственную жизнь не заставил его показать истинное лицо! Корд знал, что пробудил в вас любопытство, и намеренно разжигал его. Будьте же наконец благоразумны, Ровена. Вы очень богатая молодая женщина, наследница половины ранчо. Неужели не понимаете, какой выигрышной пешкой стали бы в его руках – ведь именно Корд намекнул, что только вы – средство покончить с давней распрей и якобы именно это говорил ваш отец! Разве это не показывает, как дьявольски он хитер?! Какой превосходный способ осуществить месть – то, чего он желал всю жизнь, и вы – орудие этой мести!

Я больше не могла молчать:

– Марк, думаю, вы не правы. О, признаю, то, что вы говорили, вполне разумно и, возможно, правдиво, но он, кажется, искренне пытался что-то объяснить, и сердце Корда навеки ожесточилось при мысли о том, что сделали с его матерью и как ваш дядя преследовал его семью. Убить отца, послать юношу в тюрьму и назначить награду за его голову, словно за дикого зверя! Какую ужасную жизнь он должен был вести!

Почему я так неожиданно стала защитницей Люкаса Корда? Видимо, Марк задавал себе тот же вопрос, потому что, прищурившись, взглянул на меня.

– Он не стоит вашей жалости, Ровена, хотя я восхищаюсь вашим стремлением к справедливости. Нет, поверьте, я немного знаю Люка Корда! Хотя я когда-то жалел его, но он вряд ли похож на невинного, попавшего в ловушку человека. Поймите же в конце концов: он опасен! Беглый головорез! Слышали вы о банде, называющей себя «команчерос»? Позвольте мне рассказать о них!

Рассказ продолжался долго, и я была вынуждена слушать, чувствуя, как кружится голова, а к горлу подступает тошнота – мерзости, совершенные шайкой этих негодяев, не поддавались описанию. Торговцы смертью, бесчестные твари! Продают оружие и спиртное бродячим индейским племенам, иногда объединяются с ними, чтобы совершать набеги на ранчо и маленькие поселки, похищать белых женщин и продавать их в рабство по другую сторону границы. Казалось, перечислению всех ужасов никогда не придет конец. Теперь я представила Люка Корда как одного из них и не могла сдержать дрожи отвращения. Подумать только, он был в моей спальне, прикасался ко мне, прижимал своим телом к земле!

Марк сказал, что Илэна Кордес всегда была холодным, расчетливым созданием, намеренно соблазнившим мужа двоюродной сестры, пока бедняжка Альма лежала больная. Раньше я во всем винила Тодда Шеннона, но сейчас услышала и другую сторону.

– Он – мужчина, неужели не ясно? И, как все мужчины, не может устоять перед красивой женщиной. Илэна намеренно провоцировала его, а потом угрожала все рассказать Альме и хвасталась, что двоюродная сестра слишком слаба, а вот она, Илэна, может подарить ему много сыновей. Когда Тодд отказался подчиниться шантажу и выгнал девушку, она начала ему угрожать. Сказала, что отомстит и когда-нибудь он вернется к ней. Неужели вы считаете, он выгнал бы ее за эту ужасную трагедию, если бы не имел доказательств?! Почему, когда Тодд был так потрясен свалившимся на него несчастьем, она вернулась, чтобы вновь дразнить его, уверяя, что подарит наследника, которого Тодд так страстно желал? Господи, он всего-навсего человек. И вы должны помнить, что Тодд почти обезумел от горя и гнева. Он чуть не убил ее!

– Но отец… Вы пытаетесь сказать, он так плохо знал людей, что…

– Ваш отец был влюблен в нее! Как он мог верно судить об этой женщине? Она так умна! Уделяла ему ровно столько внимания, чтобы заставить влюбиться, получить союзника, друга и не только это… Илэна желала власти и стремилась быть принятой в общество белых, поскольку других незамужних женщин не было на много миль вокруг, а она к тому же весьма привлекательна. Собственно, она испортила жизнь вашему отцу, а когда поняла, что надежд на выгодный брак не остается, вышла замуж за Алехандро Кордеса, думая, что тот возвратит свое утерянное наследство. Люкас Корд – ее сын, Ровена. В его крови с рождения бродят ненависть и жажда мести, впитанные с молоком матери, и иначе жить он не может. Ради Бога, попытайтесь понять – ему уже поздно меняться. Люк – сын своих родителей и выбрал путь, по которому идет сейчас.

Я была настолько потрясена и растеряна, не зная, чему верить, что с трудом удерживалась на ногах. Не помню, как я рухнула в кресло, не сводя глаз с Марка; лицо его неожиданно смягчилось.

– О, Ровена, если бы только я мог пощадить вас, оградить от этого ужаса! Но вас нужно предостеречь – не позволю, чтобы вам причинили зло. – Он печально усмехнулся: – Ну вот, вам почти жаль дядю Тодда, по глазам вижу. Может, теперь вы не будете его так ненавидеть и я окончательно разрушил собственные шансы на счастье! Видите, я заметил, что вас влечет к дяде Тодду, хотя и против воли. Он нравится всем женщинам. Но все же я достаточно люблю вас, чтобы больше всего на свете желать вашего счастья!

– О, Марк, – устало сказала я, опуская подбородок на сомкнутые ладони. – Не знаю, что и думать теперь. Что делать.

Тут я встрепенулась, вспомнив кое-что.

– Мистер Брэгг! Элмер Брэгг! Люкас Корд сказал, что его прислал сюда мистер Брэгг! Зачем же он…

– Не считаете ли вы странным, что мистер Брэгг не приехал сам? – мрачно перебил Марк. – Спросите-ка себя, такой ли он человек, чтобы прислать незнакомца, бандита без всякого предупреждения, ничего не объяснив.

Мы взглянули друг на друга; я почувствовала, как кровь отливает от лица. Именно в этот момент я полностью поверила всему, что сказал Марк.

Глава 11

Марк обещал, что ничего не расскажет дяде и Фло, но очень серьезно посоветовал попросить Жюля прибить засов на дверь чердачного люка. Мне показалось, что Жюль как-то странно взглянул на меня, но вопросов не задавал, и я облегченно вздохнула.

Однако после ухода Марка я не находила себе места и, хотя очень устала, даже не попыталась прилечь днем. Такой несчастной и растерянной я себя еще в жизни не чувствовала. Несколько раз я подходила к запертому комоду, где хранились дневники отца, но, вздохнув, отворачивалась – читать было невозможно. Неужели отец и вправду был слабым человеком, ослепленным всепоглощающей любовью к Илэне Кордес? Неужели эта пагубная страсть была причиной измены матери? И самое страшное: что, если Люкас Корд убил Элмера Брэгга? Невозможно представить, что мистера Брэгга уже нет! Несмотря на возраст, он, с его смеющимися глазами и едким юмором, казался таким живым, таким уверенным в себе, одним из немногих, кто стремился искать и добиваться правды. Какую же истину он обнаружил на этот раз? Брэгг пытался быть справедливым, когда рассказывал мне о прошлом, но все же разве он был уверен в Люкасе, разве не оборвал себя на полуслове, когда я стала задавать слишком опасные вопросы?

– Не терзайте меня, леди Ровена. Я из тех людей, кто оперирует фактами, а не домыслами. Не слишком я много знаю о Люке Корде, просто не занимался этим. Давно отошел от дел, а парень на месте не сидит. Не совершал он с тех пор чего противозаконного? Не уверен. Ходили всякие слухи, но слухи – это еще не факты. Однако теперь, когда вы стали моей клиенткой, юная леди, я обязательно постараюсь что-нибудь разузнать.

Нашел ли он что-нибудь? Или смерть нашла его? Факты, как говорил мистер Брэгг, есть факты, и от них не скрыться.

Почему же тогда я не могла избавиться от слов Люкаса Корда, звучащих в ушах: «Вы словно обвинитель на суде. Вынесли приговор еще до того, как меня признали виновным…»?

Но меня с детства приучали логически мыслить. Именно логика и доказательства должны были настроить меня против Корда. Оставалось неясным одно: что мы с Марком должны предпринять.

– Сомневаюсь, чтобы он осмелился показаться в Силвер-Сити, – утешил Марк, – особенно когда закон преследует его по пятам. Думаю, он специально сказал это, чтобы расстроить вас. Нет, лучше я послежу за Фло, а вы поостерегитесь. Попрошу дядю Тодда, чтобы подарил вам одного из щенков Фриски – немецкую овчарку. Эта порода здесь редкость, но они хорошие сторожа и очень злые.

На следующее утро Тодд сам привез мне собаку. Я сидела во дворике, когда появилась запыхавшаяся Марта.

– Сеньорита! Это сам хозяин! И кажется, в очень плохом настроении.

Я встретила его у входа, словно ничего не случилось.

– Боже, какой сюрприз! Или, скорее, какая честь! Не думала, что вы когда-нибудь еще заговорите со мной!

Как обычно, глаза наши встретились и застыли в смертельном поединке. Но сегодня я испытывала к нему другие чувства. Неужели осмелилась пожалеть этого человека?

– Вы очень добры, – с притворной скромностью сказала я вслух. – Не зайдете ли в дом?

Тодд изумленно поднял мохнатую бровь.

– У вас, случайно, не солнечный удар? Что это за игру вы затеяли?!

Я поняла, что он не так безразличен, каким хочет казаться, потому что в речи явственно проскальзывал ирландский акцент.

– Ну пожалуйста, – попросила я, и брови его поднялись еще выше.

– С чего это вы вдруг такая милая и нежная сегодня?! Спрятали коготки, чтобы выпустить в нужный момент?!

Тодд, как всегда, точно знал, чем довести меня.

– Как хотите, – резко ответила я, и он расплылся в улыбке:

– Вот это больше на вас похоже. Конечно, я с удовольствием отдохну немного.

Я изо всех сил пыталась изменить отношение к Тодду, но он по-прежнему держался нагловато-высокомерно, и знакомое раздражение вновь поднялось во мне.

– Ну что ж, – оглядел он гостиную, – вы почти ничего не изменили здесь. А я-то думал увидеть новую мебель и все такое…

– С чего это вдруг?

Но Тодд решил сменить тему.

– Почему так внезапно убежали? Не знал, что вы трусиха! Скрылись, словно напуганный кролик! Не посмели столкнуться со мной лицом к лицу?

– Вы преувеличиваете свое влияние! – вскинулась я. – Никто никуда не убегал! Просто захотела уехать. Ненавижу, когда мне отдают приказы.

– Уверены, что это все? Я ведь просил выйти за меня замуж, помните? Может, не восприняли мои слова всерьез? Или хотите, чтобы я бросился в погоню и этим доказал правдивость своих слов?!

– Опять вы, мистер Шеннон, преувеличиваете свое воздействие на меня!

– Думал, вы, как настоящая женщина, честно признаете, что между нами что-то есть.

– Что?! – Я так обозлилась, что, вскочив, забегала по комнате. – Почему вы не можете принять меня такой, какая я есть?! Меня нельзя заставить, принудить или сломать! Я еще не готова выйти замуж!

– Ну что ж, – ехидно посоветовал он, – может, стоит подумать о другой возможности? Слушай, девочка, у тебя прямо шерсть дыбом становится, как только я пытаюсь объясниться. Но как насчет тебя? Не стараешься сама сделать из меня куклу? А еще говоришь о справедливости! Пора бы уже быть честной и со мной, и с собой. Я не уступаю, и ты не сдаешься. Но при этом прекрасно знаешь, как между нами обстоят дела. Сколько еще будешь продолжать скрываться от правды?

– Я…

Но он схватил меня в объятия и заглушил слова поцелуями.

– Все равно выйдешь за меня, – твердо сказал он, но я задохнулась, так что не могла говорить.

Наконец дар речи вернулся ко мне; я решила прибегнуть к женской хитрости и заплакала:

– Это нечестно! Я ненавижу вас! И никогда не сдамся! Отказываюсь, не желаю жить с призраком!

– О чем, дьявол побери, вы говорите? – с неожиданной нежностью спросил он. – Слушай, упрямая, злая женщина, когда ты поймешь, что я хочу тебя и ждал Бог знает сколько лет, пока найду такую! Можешь думать и решать хоть целый век, лишь бы поняла – ты моя. И пусть хоть небо расколется, все равно будешь мне принадлежать!

Он вновь сжал меня, не давая ни думать, ни говорить.

– Ты маленькая кокетка! Я знаю, что этот мальчишка, мой племянник, просил тебя поехать с ним в Силвер-Сити на праздник! Но я уже предупредил, что ты будешь со мной! Черт возьми, в крайнем случае он может взять с собой Фло! Мне все равно. Но там мы объявим о нашей помолвке.

– Погодите! Ради Бога, я ведь еще ничего не обещала, вы слова не даете сказать! Тодд Шеннон, вы самый упрямый и настырный человек из всех, кого я имела несчастье встречать! Вы намеренно искажаете мои слова и диктуете, что надо делать! Я все время пытаюсь убедить вас, что не позволю себя сломать! Неужели не ясно?

Но Тодд только снисходительно улыбнулся, сдвинув на затылок шляпу и осторожно проводя указательным пальцем по моим губам и шее.

– Ты убедила меня, солнышко. Ну а теперь у меня много дел. Заехал на минуту. Скоро опять приду. Готовь платье для бала в Силвер-Сити, да такое, чтобы у всех языки отнялись!

Бал в Силвер-Сити…

После ухода Шеннона я только об этом и думала. В каком ужасном положении я очутилась! Тодд был так уверен в себе, так спокоен. Но что делать с Марком? А вдруг Люкас Корд осмелится показаться? Что тогда?! Пришлось приказать себе ни о чем не думать, но ночью меня вновь мучили кошмары, не давая спокойно уснуть: мистер Брэгг, мой отец, Люк Корд с петлей палача на шее, рот искривлен в горькой издевательской усмешке, так памятной мне. Образы терзали мой мозг, словно призраки. Утром при виде темных кругов под моими глазами Марта подозрительно покачала головой:

– Вы так и не спали! Как только приезжает хозяин, жди беды!

Губы ее скривились в кислой гримасе, и я поняла, что ни Марта, ни Жюль особой любви к Тодду Шеннону не питают. Беда в том, что я не знала, каковы мои истинные чувства к Тодду. История, рассказанная Марком, слегка изменила мое мнение об этом человеке – я начала понимать трагедию его одиночества, осознала, что он намеренно отгородился ото всех, скрывая печаль и сердечные муки под броней высокомерия. Он любил свою первую жену и, возможно, не очень любил вторую, как горько заметила Фло. Но она была давно мертва, и, думаю, Тодду не раз предоставлялась возможность жениться. Почему же он так неожиданно выбрал меня? И что ему сказать?

– Значит, вот как, – спокойно заметил Марк. – Думаю, я знал это с самого начала, но надеялся… – Он грустно, чуть кривовато усмехнулся. – Ну что ж, обаяние дяди Тодда общеизвестно. И стремление подчинять людей своей воле. Даже я вынужден признать это, только осмеливаюсь надеяться, что вы все сначала обдумаете. Убедитесь, что вы действительно этого хотите, Ровена.

– Во имя всего святого, Марк! – Я знала, что голос мой звучит раздраженно, но ничего не могла поделать. – Я сказала только, что ваш дядя полон решимости принудить меня. Не позволю вовлечь себя в паутину брака, так ему и сказала.

– Но вы ведь много думали об этом, не так ли? Не нужно отвечать мне, я все понимаю. Может, потому, что люблю вас и тонко чувствую ваше настроение. И знаю, что он находит сотни предлогов, чтобы занять меня, пока сам наносит вам каждодневные визиты.

– Не знала этого, – серьезно покачала я головой и всем сердцем желала, чтобы поцелуи Марка делали меня слабой и беспомощной. Если бы я и собиралась выйти замуж, то только за него – Марк так понимал меня и… был настоящим другом. – О, Марк, мне ужасно жаль! Я еще не встречала таких людей, как вы! Все время говорю себе, что он мне в отцы годится, хочет заполучить меня в жены, чтобы завладеть всем ранчо, но Тодд только смеется и не желает слушать. Все равно не выйду за него замуж, не выйду!

– А он об этом знает?

Наши глаза встретились; я беспомощно пожала плечами.

Мы отправились на прогулку, чтобы отвлечься от мыслей о Тодде Шенноне. Я быстро спросила:

– Ну как Фло? С той недели ее не видела, она приехала только с целью сообщить, что женщина в моем положении должна остерегаться сплетен. «Все знают, что Марк и отчим приезжают сюда слишком часто, визиты эти нельзя считать невинными». Подумайте, именно так она и заявила!

Лицо Марка потемнело.

– Фло – просто кошка! Беда в том, что она вконец избалована и на первое место ставит свои желания. Так и не выросла, все думает, что стоит ей только похлопать глазками – и любой мужчина бросится исполнять ее желания.

– Она…

Я не знала, почему спрашиваю это, но внезапно поняла, что должна все знать. Марк, благослови его Боже, все понял с полуслова и стал еще серьезнее.

– Я тоже беспокоился, особенно потому, что ничего не знаю, ведь дядя намеренно заваливает меня работой. С тех пор как сломали ограду, пришлось поставить дополнительных охранников, и я каждое утро должен их проверять, поэтому, боюсь, не смогу проследить за Фло, как обещал.

Я нахмурилась, удивляясь, почему он считает, что рассердил меня.

– Значит, Фло могла с ним встретиться, и в таком случае это означает…

– Что он, возможно, скрывается где-то неподалеку, – закончил за меня Марк. – Я и о вас беспокоился. Дверь люка точно закрыта на засов? Спускаете по ночам собаку?

– Вы же знаете, это еще совсем щенок! Но лает громко и предупреждает о нежеланных гостях.

– Обещайте, что будете поосторожнее! Не ездите верхом одна.

Я пообещала. Марк явно беспокоился, что Люкас Корд может представлять для меня опасность, особенно если встречается с Фло – та наверняка предупредила любовника о частых визитах отчима ко мне. Когда это закончится? И чем?

Поездка в Силвер-Сити должна была состояться за неделю до бала; в гостинице уже заказаны номера, и, несмотря ни на что, я была захвачена предотъездной суетой. Марта помогала укладывать вещи. Я уезжала на десять дней и все время напоминала себе, что не должна ни о чем думать, кроме сборов. Чувствуя, что становлюсь менее уверенной в себе, я еще больше ненавидела эти странные перемены.

Я попросила Марту, если придет мистер Брэгг, передать ему, где меня искать.

– Скажите, что я должна срочно поговорить с ним по важному делу.

Но в глубине души я знала, что мистер Брэгг не явится. Должно быть, лежит где-то в безымянной могиле, мертвый, потому что пытался мне помочь. Ведь недаром мне стало плохо, когда Марк спросил: «Не считаете несколько странным то, что мистер Брэгг не явился сам?»

Вместо этого пришел Люкас Корд, назвал Элмера, чтобы завоевать мое доверие, упомянул даже отца, чтобы возбудить любопытство.

Марк с неожиданной мрачностью объявил тогда: «Здесь мы стреляем гремучих змей прежде, чем они попытаются нас укусить».

Я знала, что он хочет сделать, но не желала говорить об этом.

«Элмер никогда не придет», – повторяла я про себя снова и снова во время долгого утомительного путешествия в Силвер-Сити по лесам и равнинам, мимо Санта-Риты.

Командир форта Каммингс дал нам вооруженную охрану, а когда мы добрались до Санта-Риты, их обязанности взяли на себя ковбои с «Ранчо ШД». Я была удивлена тем, что их так много и все вооружены до зубов.

– Техасские стрелки папочки, – объяснила, фыркнув, Фло и, презрительно оглядев меня, добавила: – Думаете, обычные ковбои?! Достаточно поглядеть на их костюмы и манеру носить оружие! Собственная неофициальная армия папочки!

Она пронзительно засмеялась, и я в который раз пожалела, что приходилось целые дни проводить вместе с ней в маленьком экипаже. Только когда к нам изредка присоединялся Марк, Фло замолкала, недовольно глядя в окно и притворяясь, что наши разговоры ее утомляют. Я иногда ловила себя на мысли, что хочу знать, о чем она думает. Но по мере приближения к Силвер-Сити раздражительность Фло постепенно улетучивалась, она воодушевилась, глаза сияли оживлением.

– Вы никогда не были в шахтерских поселках? Этот больше остальных. Губернатор решил отпраздновать открытие нового серебряного месторождения. Конечно, это не совсем город, но развлечений хватает. Почти каждый день драки, дуэли между ковбоями и старателями или фермерами. Видели когда-нибудь, как дерутся?

Блеск глаз становился почти неестественным, и я вспомнила, что наблюдала однажды, как из-за нее двое мужчин убили друг друга. Вспоминала ли она этот случай?

– Надеюсь, что никогда не увижу, как взрослые люди дерутся из-за меня, – твердо объявила я.

Фло снова хихикнула.

– Проведите недельку в Силвер-Сити – и обязательно станете причиной дуэли, хотите этого или нет!

Вскоре она объявила, что хочет немного размяться, и Марк предложил ей свою лошадь. Я заметила, что он озабоченно хмурится.

– Не нравится мне, как Фло себя ведет, – резко сказал Марк. – Вам не кажется, что она… слишком возбуждена?

– Трудно судить, я вообще плохо ее знаю.

– Зато я – хорошо, к несчастью! Она что-то замышляет. – Он задумчиво потер щеку. – Черт, хотел бы я знать, что делать! Не осмеливаюсь предупредить дядю, иначе предам ваше доверие, а он впадет в страшную ярость, и тогда война неизбежна.

– Война? Все наемники Тодда против одного человека?

Не знаю, что заставило меня это сказать, но тут же поймала внимательный взгляд Марка.

– Не забывайте, вы тоже владеете ранчо и вашими деньгами платят им жалованье!

– Но к чему нам такая армия? – запротестовала я, радуясь, что можно уйти от разговоров о Корде, и поняла, что Марк это почувствовал, потому что с упреком покачал головой.

– Я думал, вы уже успели понять, насколько это необходимо! Как считаете, почему даже индейцы боятся на нас нападать? Сколько историй рассказывают о набегах и грабежах, хотя бы в нашей округе!

– Демонстрация силы? – задумчиво спросила я, и Марк довольно кивнул:

– Совершенно верно! И это стоит потраченных денег, поверьте!

– Конечно, – вздохнула я. – Думаю, вы тоже так считаете?

– Но, Ровена, нужно смотреть правде в глаза и быть готовыми ко всему, неужели не ясно?

– Я всегда ношу в сумочке маленький револьвер, который вы мне дали, – напомнила я, смеясь. – Даже на ночь кладу его под подушку!

– Нужно поставить перед дверью охранника!

– Но как объяснить это вашему дяде?

– Он сам сделает это – обычная предосторожность. У Силвер-Сити не очень хорошая репутация.

– Тогда нам не о чем беспокоиться, верно?

– Вы не представляете, на что способны такие, как Корд! Не забывайте, он всю жизнь в бегах и хорошо изучил всякие уловки. Если пообещал повидать вас в Силвер-Сити, значит, это станет для него делом чести, чтобы было чем хвастаться!

– Не думаю, что он хвастался, – медленно протянула я. – Скорее это было… констатацией факта.

Марк наклонился вперед.

– Значит, считаете, что Люкас будет там? – настойчиво допытывался он.

– Я этого не говорила! Может, Корд намеревался сделать это, но потом наверняка передумал! Он не осмелится!

– Осмелился же он пробраться в вашу спальню! Привык рисковать, и не такое проделывал! Вспомните, на что он пошел, только чтобы заставить вас поверить в свое знакомство с Элмером Брэггом.

Я почувствовала, как руки в нитяных перчатках мигом повлажнели.

– О, Марк, не нужно! Не могу думать спокойно об этом бедном старике…

– Нужно думать! И стараться мыслить трезво и рассудительно! – Марк со вздохом откинулся на сиденье. – Я не стану больше докучать вам, Ровена, но умоляю, хорошенько подумайте. Если доверитесь мне, уверен, что смогу со всем справиться! Я знаю шерифа и судью…

– Это вы называете «справиться» – приказать убить его? Или линчевать?

– Ровена! – с упреком прошептал Марк. – Я вас не понимаю! Думал, вы доверяете моему суждению и осознали, что имеете дело с убийцей, опаснее бешеного пса! Но вы говорите так, словно жалеете его!

– Просто ненавижу насилие, Марк. И должна убедиться, что мистер Брэгг мертв и именно Люкас Корд его убийца! А пока у нас только предположения, и если мы начнем вершить правосудие только поэтому, значит, тоже виновны! Ведь вы адвокат и должны понимать это!

– Это вам нужно было быть адвокатом, – покачал головой Марк, но жестко спросил: – Что, если Корд совершит какое-нибудь преступление? Я уже разослал телеграммы в разные города с просьбой сообщить о местонахождении мистера Брэгга. А вдруг шериф Силвер-Сити подтвердит наши худшие подозрения?

– Тогда, конечно, Корда нужно выследить и убить, словно дикого зверя, с которым вы его сравнили, – твердо ответила я.

Глава 12

Я провела в Силвер-Сити уже два дня, и каждый новый знакомый спешил заверить, что это самый большой и спокойный город из всех остальных шахтерских поселков. Мне с гордостью показывали новый театр, где должен был состояться бал, выкрашенное белой краской здание суда с примыкающей к нему тюрьмой, три церкви. Добрые горожане явно старались, чтобы я не заметила бесчисленных салунов, игорных заведений и высокого двухэтажного дома с красным фонарем, выстроившихся на главной улице.

Как-то сэр Эдгар, чтобы преодолеть мою холодность, объехал со мной все известные бордели Парижа. Все, что я увидела там, вызвало только легкое отвращение, но в остальном ничуть не тронуло, следовательно, и публичный дом Силвер-Сити меня ничуть не заинтересовал. Правда, Фло, пытаясь шокировать меня, прошептала, что все бы отдала, только бы узнать, что там происходит.

– Лично мне, – пробормотала я, лениво перебирая шнур от занавесок, – гораздо больше хотелось бы посетить один из салунов. Должно быть, необыкновенно мерзкое заведение, как вы считаете?

Мы были снова вынуждены терпеть соседство друг друга, поскольку единственный приличный отель был переполнен. Стояла такая жара, что выйти было невозможно, приходилось развлекаться беседой.

– Я про них слышала! – объявила Фло, нервно меряя шагами комнату. – Длинная стойка из красного дерева, с зеркалом позади, так, чтобы посетитель видел, кто стоит за спиной, а иногда даже картина с голыми женщинами!

Она присмотрелась, чтобы понять, шокировала ли меня, но я только пожала плечами:

– Да? И что еще?

– Столики для игроков, женщины-официантки! – Она пронзительно захихикала: – Насколько я понимаю, на них не очень-то много одежды! И еще комната наверху, если мужчина хочет побыть в компании дамы, не бесплатно, конечно.

– Бедняжки! Не очень-то приятная у них жизнь, – вздохнула я.

– Вот уж не знаю! Слыхала, что самые очаровательные женщины Сан-Франциско, Нью-Йорка и Европы – куртизанки! Меняют любовников как перчатки, а те, конечно, осыпают их дорогими подарками! Должно быть, необыкновенно волнующая жизнь – обладать такой силой, которая превращает мужчин в покорных рабов!

– По-моему, все наоборот, – сухо заметила я. – Думаете, женщины ничего не дают взамен?!

– О, интересно, откуда вы знаете?!

Фло раздраженно отвернулась и начала бесцельно переставлять флакончики с духами. Но тут ей в голову пришла новая мысль.

– О Боже, – вздохнула она, – как мне все надоело! Хоть бы что-нибудь случилось! И этот дурацкий бал только через три дня! С ума сойти можно!

– Кто знает, может, ваше желание исполнится и кто-нибудь прикончит друг друга, – намеренно невыразительно пробормотала я. – И вдруг удастся арестовать парочку отпетых негодяев!

Фло резко обернулась; мне показалось, что глаза ее слегка расширились.

– Вы так думаете? – И, словно испугавшись, что выдала себя, небрежно отмахнулась: – В таком случае мы обязательно узнали бы об этом от па и Марка! Но они толкуют о каких-то делах. Мужчины так скучны, когда собираются вместе! Женщины хотя бы развлекаются сплетнями!

Взгляд Фло был откровенно злобным; я ответила сладкой улыбкой.

– Уверена, это ваше любимое занятие.

– А вы, без сомнения, из тех дам, которые скорее служат источником сплетен, – огрызнулась она, и я невольно засмеялась:

– Ничья!

Но тут настроение Фло опять изменилось, словно по волшебству.

– Надоело даже ссориться!

Все еще не отходя от окна, я рассеянно сказала:

– Может, стоит убедить кого-нибудь из джентльменов проводить нас посмотреть здание суда… и тюрьму, конечно! Интересно, похожи ли здешние камеры на те, которые я видела в английских казематах?

– Это первая умная мысль с тех пор, как мы здесь. – Глаза Фло вновь заблестели. – Думаете, нам позволят?

Конечно, я попросила Марка и была вынуждена признаться в самом низменном любопытстве.

– Тюрьма? Понимаю, вы хотите польстить добрым горожанам тем, что пожелали осмотреть здание суда, но…

Тодд Шеннон высказался куда определеннее:

– Вы что, дамы, спятили? Грязная дыра в земле. Я-то уж могу рассказать, как это выглядит, и еще хуже того – пахнет. Не место для визитов женщин. – Тодд вопросительно поднял брови. – Вы что, знаете кого-нибудь из заключенных?!

Я почувствовала, как по щекам ползет краска, но притворилась, что разгневана.

– Тодд Шеннон, у вас странное чувство юмора! Не будь вы королем скотоводов, наверняка сами стали бы преступником!

Он заревел от смеха. Почему-то все мои попытки осадить Тодда, казалось, только забавляли его.

– Ага! Снова выпустили коготки, мисс! Ну что ж, если вам действительно все надоело, девочки, идите сюда, я вас научу играть в покер!

Фло капризно надулась; я равнодушно пожала плечами. Иногда приходилось отступать, чтобы сохранить мир, но я была твердо убеждена: ничто не заставит меня стать его женой!

О посещении тюрьмы никто больше не упоминал, но на следующее утро после завтрака Марк улучил момент, чтобы остаться со мной наедине.

– Ровена, что вы собирались делать сегодня утром?

– Фло и я решили отправиться в шляпную лавку, примерить заказанные шляпки. Но она со вчерашнего дня вне себя от злости, так что скорее всего передумала.

– Я буду ждать вас у лавки через час, – поспешно прошептал он. – Если Фло будет с вами, придется поискать другую возможность. Поверьте, это очень важно.

Я поднялась наверх, чувствуя, что почему-то нервничаю. Что же случилось, почему Марк так странно выглядит?

Фло сидела в кресле у окна, не отрывая взгляда от улицы. Заслышав шаги, она повернулась, почти испуганно, но тут же проворчала:

– А, это вы. Подкрадываетесь, как вор! Я чуть с ума не сошла от страха! Если пришли напомнить, что пора уходить, – так я передумала! Голова ужасно болит! Всё эти сигары, которые курит па!

– Как хотите.

Сегодня мне было не до того, чтобы пикироваться с Фло, а ее замечание о сигарах напомнило, что Тодд последнее время занят с друзьями, даже по вечерам мы обедали в их обществе, и хотя время от времени он бросал на меня многозначительные взгляды, но в основном вел себя на удивление сдержанно.

Фло вновь обернулась к окну. Я начала внимательно рассматривать себя в зеркале. Почти не изменилась – все те же высокие скулы, чувственный рот. Подумать только, достаточно было изменить прическу, одеваться по-другому – и гадкий утенок превратился в прекрасного лебедя!

– Любуетесь собой?!

Фло незаметно подошла и критически всмотрелась в мое отражение.

– Ну что ж, не так плохо, но черные волосы здесь довольно часто встречаются и не привлекают особого внимания. А кроме того, моя фигура лучше вашей, признайтесь!

Поправив широкую, отделанную цветами шляпу, я издевательски поклонилась.

– В таком случае оставлю вас любоваться собой.

Выходя из комнаты, я услышала, как она начала декламировать:

– Зеркало, зеркало на стене, скажи: кто прекраснее на земле?..

Потом донесся пронзительный смешок. Почему-то я почувствовала неловкость, словно впереди меня ждало нечто зловещее. Предчувствие было таким сильным, что сердце гулко забилось, а руки похолодели.

Я вышла на улицу, глубоко вздохнула, но неприятное состояние не проходило. Один из охранников-техасцев, окинув меня нагловатым взглядом, предложил подать экипаж, но я, вымученно улыбнувшись, покачала головой и ответила, что мистер Шеннон будет ждать у магазина.

– Хозяин сидит в салуне «Серебряный доллар», это через дорогу.

Что он хочет сказать? Предупреждает, что не верит мне?

После короткой, но выразительной паузы наемник добавил:

– Я мог бы предупредить, что вы его ждете. Он не позволит, чтобы вы стояли здесь, мэм!

– Я должна встретиться с мистером Марком Шенноном, после того как закончу дела, – ледяным тоном объявила я и прошла мимо не оглядываясь.

Фло часто флиртовала с этим человеком; видимо, поэтому он воображал, что имеет право так нагло вести себя, а возможно, считал, что я любовница Тодда – уж очень оценивающим был его взгляд. Может, Фло так ему сказала? Она и в самом деле ненавидит меня!

Зная, что увешанный оружием техасец все еще смотрит вслед, я заставила себя идти как можно медленнее. Становилось все жарче, но народу не убавлялось – шахтеры в грязной одежде вежливо сторонились, давая дорогу женщинам; вразвалочку шествовали ковбои, звеня огромными шпорами, провожаемые восхищенными взглядами молоденьких девушек. Мрачные фермеры, приехавшие в город вместе с рано состарившимися женами и круглолицыми ребятишками, делали вид, что не замечают ковбоев. Я увидела несколько завернутых в серапе мексиканцев с длинными, свисающими до подбородка усами и даже парочку китайцев. Правду говорили мне в Лондоне: Америка – кипящий котел, где смешались все расы!

Я внимательно рассматривала лица в толпе, пытаясь отвлечься от неприятного, все не исчезавшего чувства. И уговаривала себя, что ничего не случится, просто Марк нагнетает атмосферу своим таинственным видом. Но все попытки взять себя в руки были напрасны – я шла все быстрее и быстрее.

Красивый светлокожий испанец ехал чуть впереди меня. Сначала я заметила не его, а лошадь, необыкновенного жеребца моргановской породы. Я с первого взгляда распознала чистоту крови. Наездник, должно быть, заметивший мой восхищенный взгляд, придержал грациозное животное одной рукой, другой вежливо приподнял шляпу.

– Вам нравится мой Конде, так? Редко увидишь хорошенькую сеньориту, которая разбирается в лошадях!

Зубы под темными усиками ярко блеснули.

Великолепный наездник, но уж очень развязный!

Я холодно кивнула и, не оглядываясь, вошла в шляпную лавку.

Мадам Флер, уроженка Франции, оставила покупательницу, которую обслуживала, и устремилась вперед, рассыпаясь в комплиментах и широко улыбаясь.

– О, английская миледи! Ваш заказ готов!

– Пожалуйста, не беспокойтесь! Обслужите даму, я пока осмотрюсь.

Мадам поклонилась и оставила меня в покое, досадливо прищелкивая языком, показывая, как ужасно, что такой благородной даме приходится ждать!

Я медленно пошла между заваленными товаром прилавками, притворяясь, что рассматриваю ленты, перья, отрезы тканей, краем уха прислушиваясь к шепоту за спиной. По-моему, я стала предметом обсуждения и, не желая подслушивать, прошла в самый конец магазинчика и начала рассматривать старые модные журналы, привезенные из Франции несколько лет назад.

– Улыбка прекрасной сеньориты освещает даже эту убогую лачугу, как солнечные лучи – темную пещеру, – сказал чей-то тихий голос.

Значит, правду говорят, что латиноамериканской галантности нет предела! Развязный испанец имел наглость последовать за мной сюда! Я пригвоздила его к месту взглядом и вновь раскрыла журнал. Но внезапно испанец тихо сказал:

– Простите, если кажусь слишком навязчивым, леди Ровена, но ваш отец очень хотел этой встречи.

Охнув от неожиданности, я повернула голову и взглянула в светло-карие глаза.

– Очень сожалею, – поспешно начал он, – но я увидел вас и понял, что придется войти сюда. Пожалуйста, не сердитесь на мою назойливость. Я Рамон Кордес.

Голова моя закружилась, я была настолько ошеломлена, что язык отказывался повиноваться. Кордес! Что он здесь делает?! Почему пошел за мной? Если он в городе, тогда его брат…

Стыдно признаться, но моим первым порывом было повернуться и бежать, и только озабоченный взгляд Рамона заставил меня поколебаться.

Рамон. Младший сын Илэны и Алехандро. Воспитанник отцов-иезуитов. Мистер Брэгг как-то заметил, что он единственный в семье получивший хорошее воспитание.

– Леди Ровена! Пожалуйста, скажите, что не сердитесь.

– Но почему вы так стремились видеть меня? – выдавила я. – Почему?

Оглянувшись, он понизил голос и заговорил по-испански:

– Хорошо, что эти две старухи не могут нас понять, а вы знаете мой язык. Спрашиваете почему? Думаю, вам и так ясно. Для мистера Тодда Шеннона не имеет значения то, что я совершенно невиновен в том, что якобы совершил брат, и почти всю жизнь провел в Мехико. Для него я просто один из стаи Кордесов, и знай он о моем пребывании здесь, немедленно велел бы убить как собаку.

– Боже, значит, вы ужасно рискуете!

– Не так уж ужасно. Он не знает меня в лицо, нигде не развешаны объявления о награде за мою поимку, и пока никому не известно мое имя, все в порядке.

– А ваш брат Люкас, где он? – вырвалось у меня.

Кажется, Рамон покраснел.

– Люкас где-то здесь. Но он ничего не говорил о своих планах. Впрочем, как всегда. – И, горько усмехнувшись, добавил: – Для него я еще ребенок! Не знаю, почему он совершил такую глупость, появившись здесь, но я приехал, чтобы найти вас. И поговорить!

Значит, Люкас обрисовал ему меня! Хотела бы я знать, в каких словах!

– Теперь, когда вы повидались со мной… – намеренно громко сказала я.

Рамон покачал головой, словно не желая слышать дальнейших слов.

– Пожалуйста… Я должен еще раз встретиться с вами. Поговорить…

– Но это невозможно, сами понимаете! Особенно здесь и сейчас! Скоро придет мой друг и будет ждать у дверей.

– Я не задержу вас. Но… скажите, вы не слыхали обо мне раньше? Ваш отец не оставлял ничего? Письма или записки?

Почувствовав внимательный, ищущий взгляд, я неожиданно рассердилась:

– К чему такая таинственность? Может, вам и вашему брату лучше откровенно все рассказать, а не отделываться намеками! Мой отец…

Я уже хотела объяснить, что отец оставил только дневники, но вспомнила, что Марк говорил о Люкасе Корде. Передо мной стоял его брат, и независимо от того, виновен он или нет, доверять ему нельзя. Поэтому я уже спокойно объяснила:

– Мистер Корд, вы, конечно, понимаете, что здесь не время и не место для подобных разговоров. Может, как-нибудь в другой раз…

Рамон, видимо, расстроился.

– Но как? Вижу, что рассердил вас. Конечно, вы благородная дама и не привыкли к подобному обращению, но поверьте, будь у меня другой выход…

Я взглянула ему прямо в глаза, и мысль, скрытая до сих пор где-то в подсознании, внезапно выкристаллизовалась.

– Ваш брат нашел способ увидеться со мной. Без сомнения, он сможет сделать это еще раз. Но передайте, что я не буду ни о чем говорить, прежде чем не узнаю, где находится мистер Элмер Брэгг.

– Брэгг? – недоуменно повторил Рамон. – Но я не знаю такого человека. Я…

– Леди Ровена! Ах, вот вы где! Тысяча извинений за то, что задержала вас, но миссис Грин такая болтушка. – Проницательные черные глазки перебежали с меня на Кордеса – мадам Флер понимающе улыбнулась: – Ах, вижу, вы встретили друга!

– Джентльмен попросил меня помочь выбрать подарок для невесты, – тут же нашлась я. – Но конечно, вы гораздо лучше сможете сделать это. А вам, сеньор, желаю счастья и удачи.

Рамон, выпрямившись, вежливо наклонил голову.

– Вы очень добры, сеньорита, благодарю! Я подожду, пока вас не обслужат, конечно.

Мадам, засмеявшись, заверила, что невеста молодого человека будет довольна подарками.

Я чувствовала к Рамону нечто вроде жалости, но была очень рассержена на Люкаса Корда и слишком волновалась за мистера Брэгга, чтобы тратить время на подобные чувства, хотя намеки на отца и его замыслы будили во мне неуемное любопытство.

Я быстро закончила все дела с мадам Флер. Она поспешила в заднюю комнату, чтобы упаковать шляпы в коробки, и, оглянувшись, я обнаружила, что Рамон Кордес исчез так же тихо и незаметно, как появился.

Глава 13

Когда мне удалось наконец ускользнуть из лавки, Марк уже стоял у двери, нетерпеливо поглядывая на часы. Сунув их в карман, он устремился навстречу.

– Могу я забрать ваши свертки? Господи, Ровена, я уже думал, вам не удалось избавиться от Фло!

– Боюсь, это ей не терпелось от меня избавиться! И не стоит брать у меня шляпу, дорогой Марк, – мужчины всегда выглядят немного смешными со свертками в руках! – Небрежно взмахнув зонтиком, я как бы между прочим спросила: – Не видели, никто не выходил из лавки несколько минут назад?

Марк, уже взявший меня под руку, рассеянно нахмурился.

– Нет… по-моему. А кого я должен был заметить?

Должно быть, Рамон ушел через черный ход или Марк просто не обратил внимания. Действительно, он казался погруженным в собственные мысли, но, видимо, еще не желал сказать, в чем дело.

– Нужно поторопиться, Ровена. Дядя Тодд скоро освободится, и лучше, если он не увидит нас вместе, пока мы не решим, что делать.

– Решим?! Марк, хватит с меня на сегодня тайн! Куда мы идем?

Марк шагал так быстро, что я задыхалась, пытаясь угнаться за ним, то и дело спотыкаясь на неровно положенных досках.

– Марк, умоляю, идите медленнее! Я сейчас упаду.

Марк немедленно послушался и виновато сжал мне руку.

– Простите! Я так задумался, что даже не понял, как вам тяжело.

– Прощу на этот раз, но только если объясните, куда мы направляемся.

– К начальнику полиции, – хрипло, почти резко объявил он. – Вы должны кое-что знать, Ровена, и будет лучше, если узнаете об этом от него. Думаю, тогда вам легче будет принять определенные решения.

Паника вновь охватила меня, мгновенно, словно ураган, ударила в лицо, заставила споткнуться; я поняла, что потеряла дар речи; лицо загорелось, а руки, наоборот, похолодели.

Я молча шла за Марком, а он, по-видимому, тоже не был расположен к разговорам.

Полицейский участок находился на той же стороне улицы, что и салун «Серебряный доллар». Помню, как я окинула взглядом стоявшие напротив здания, гадая, наблюдает ли сейчас Фло за нами. Но все это почему-то стало важным уже потом, а сейчас мысли мои метались словно испуганные птицы в клетке.

Марк нетерпеливо, что было не в его привычках, подтолкнул меня к двери. Седой мужчина среднего роста с грозно торчащими усами поспешно поднялся из-за потертого стола, и я мельком заметила множество объявлений с предложением награды за поимку преступника. К стене была прикреплена стойка для оружия.

– Маршал Хэйс, это леди Ровена Дэнджерфилд, дочь Гая Дэнджерфилда. Она не так давно наняла мистера Брэгга по совету поверенного своего отца, судьи Флеминга, и, поскольку очень обеспокоена его отсутствием, попросила меня предпринять все для розыска мистера Брэгга, о чем я уже вам говорил.

– Пожалуйста, объясните, в чем дело!

Я переводила взгляд с одного мужчины на другого, полицейский неловко откашлялся, осторожно вынул изо рта сигару, положил на стол. Должно быть, я пошатнулась, потому что почувствовала, как Марк крепко сжал мне руку.

– Ровена! Что с вами? Здесь так жарко.

Но я, не обращая ни на что внимания, спросила:

– У вас есть какие-нибудь новости о мистере Брэгге? Умоляю, мистер Хэйс, я должна знать!

– Ну…

Он рассеянно прикоснулся к звезде, приколотой к поношенной куртке, и нерешительно взглянул на Марка.

– Он… он жив? – воскликнула я. – Скажите!

– Жив, но, поверьте, мадам, просто чудо, что он не погиб! Трогать его нельзя, и состояние по-прежнему неважное, слышал, что жизнь его на волоске, но не погиб! Он в монастырской больнице в Мехико, где монахини за ним ухаживают. Смог пробормотать несколько слов, когда его нашли, но, говорят, до сих пор не пришел в сознание, и посетителей не допускают.

Помню, как Марк взял коробки, поставил на грязный пол, подвел меня к мягкому стулу и поднес к губам чашку горячего горького кофе.

– Значит, мистер Брэгг отправился в Мехико! – Я взглянула на Марка, тот многозначительно кивнул.

Очевидно, Брэгг выследил Корда, добравшегося до маленького городка в провинции Сонора, либо они случайно встретились там; но факт оставался фактом: Люкас Корд впутался в какие-то неприятности и попал в тюрьму.

Маршал вновь откашлялся и неловко улыбнулся, словно прося извинения.

– Что-то связанное с женщиной и незаконной торговлей оружием. Но мистер Брэгг вроде побеседовал с ним и, когда вышел из тюрьмы, говорят, был очень расстроен и зол, а потом этой же ночью уехал из города и направился через пустыню к границе. Той же ночью Корд смылся из тюрьмы.

Я заставляла себя молча слушать. Через два дня Элмера нашли какие-то крестьяне. Очевидно, его подстрелили из засады и бросили, приняв за мертвого. В бреду, обезумевший от жажды и боли, он все-таки смог отползти в тень скалы и выжил.

– Старая гвардия! Их так просто не возьмешь, – восхищенно заключил полицейский.

– Но вы сказали, он опознал нападавших?

На что я надеялась? Что мои подозрения подтвердятся? Или наоборот? Во всяком случае, мне сообщили только факты. Монахини, ухаживавшие за больным, немного понимали по-английски. Тот все время в горячке бормотал одно имя: «Люк Корд… должен найти Корда…» И потом еще одну фразу: «Должен остановить… сказать Ровене… предупредить…»

К тому времени как капитан мексиканской полиции прибыл в монастырь, мистер Брэгг потерял сознание. Но одна из монахинь, очень сообразительная женщина, сидя у постели больного, записывала его бред, как она сказала, «на всякий случай», и только так были получены эти обрывочные факты.

Неожиданно лицо полицейского помрачнело, рот сжался в тонкую линию. Теперь стало ясно, почему седеющий пожилой человек занимал такую должность.

– Мадам, волноваться нет причин. Вся полиция территории предупреждена. Корд оказался достаточно хитер, чтобы не иметь неприятностей с законом, с тех пор как вышел из Алькатраса, но это преступление ему так не сойдет. Мы его найдем.

– Но ведь покушение было совершено в Мексике, это имеет какое-нибудь значение? – спросила я, и мистер Хэйс с невольным уважением взглянул на меня.

– Брэгг – американский гражданин, не так ли? А убийство есть убийство! Если судья скажет, что Корда здесь судить нельзя, мексиканская полиция будет очень рада показать ему, что такое правосудие, а мы охотно выдадим его!

– Спасибо, маршал, – кивнул Марк, предостерегающе сжав мои пальцы, прежде чем я успела сказать хоть слово. – Ровена, прости, что пришлось сообщить такие ужасные новости, но иначе было нельзя.

– Конечно, Марк, но какой кошмар!

– Тебе необходимо прийти в себя. Я провожу тебя в отель и потом… – Он многозначительно взглянул на полицейского: – У меня сведения, маршал Хэйс. Конечно, ничего определенного, я потолковал кое с кем и выяснил некоторые вещи, но сначала хочу поговорить с дядей, чтобы он не сказал, будто я действую за его спиной.

– Конечно, мистер Шеннон. Приходите в любое время.

Марк явно не хотел, чтобы я проговорилась, иначе, вне себя от потрясения и ярости, я открыла бы все – правду о визите Люка Корда, о встрече с его братом. Но мы, конечно, должны все обсудить, прежде чем решить, что делать.

Мы вышли на улицу. Марк бережно держал меня под руку, я по-прежнему несла коробки. Тут все и произошло.

Я заметила выходящего из салуна Тодда в компании двух мужчин. Откинув голову, он чему-то смеялся. И вдруг на другой стороне улицы что-то блеснуло, поднялся дымок, в ушах эхом отдался звук выстрела. На белой сорочке Тодда появилось расплывающееся алое пятно; словно перегнувшись пополам, он упал, медленно-медленно.

Все словно замерло, застыло, но через секунду поднялась суматоха. Крики, топот бегущих ног, промчавшийся маршал, искаженное лицо Марка, его пальцы, закостеневшие на моем запястье.

Но тут я вырвалась, швырнула коробки, так, что они разлетелись по мостовой, и бросилась к Тодду. Вокруг раненого сгрудилась толпа; растерянные восклицания заглушали громкий голос полицейского.

– Пожалуйста, – умоляла я, – пожалуйста, пропустите меня!

Увидев мое лицо, люди молча расступились. Кто-то о чем-то спросил меня, но я ничего не слышала и видела только Тодда, Тодда, с которым я боролась, которого ненавидела, к которому меня против воли влекло. Господи, как он неподвижен, бледен, он, всегда такой живой, энергичный, шумный, чье присутствие никогда не оставалось незамеченным.

Седой мужчина в черном сюртуке стоял на коленях рядом с Тоддом. До меня наконец донеслось ворчание:

– Да сдерживайте же толпу! Пусть лучше гонятся за тем, кто это сделал, и оставят в покое моего пациента!

Я оказалась рядом; оба скотовода, бывшие вместе с Тоддом в момент выстрела, подвинулись, давая мне место. Кто-то уже успел разрезать сорочку и куртку Тодда; пальцы доктора шарили в кровавой ужасной ране, при виде которой я тоже рухнула на колени.

– Тодд! Тодд Шеннон! Посмейте только умереть!

Мне показалось, что углы губ чуть дернулись, веки слегка приоткрылись…

– Не… сейчас… сначала… женюсь на тебе.

Он говорил с трудом, еле слышным шепотом, но я почувствовала, как кровь прилила к щекам.

– Заткнитесь, Шеннон, – бросил доктор с фамильярностью давнего знакомого и мрачно посмотрел на меня: – Лучше соглашайтесь, мисс, а то я не отвечаю за последствия! Самый упрямый, упертый, непробиваемый ублюдок в мире, уж поверьте!

Чем-то напоминая прежнего высокомерного, напористого Тодда, раненый прошептал:

– Непременно… выйдешь за меня… всегда знал… а ты…

– О, черт возьми, Шеннон, у меня нет другого выхода!

Могу поклясться, я увидела его удовлетворенную улыбку перед тем, как измученные глаза вновь закрылись. Я подняла голову и натолкнулась на взгляд Марка. Солнце ярко освещало его лицо, новое, незнакомое, искаженное гневом и отчаянием.

Он сделал шаг вперед.

– Доктор!

– Выживет! Пуля прошла рядом с сердцем. Наткнулась на ребро. Нужен абсолютный покой.

– Слава Богу, – тихо пробормотал Марк.

А в моей голове молотом стучало: «Что я наделала? Что я наделала? Во что себя вовлекла?..»

Через несколько секунд я обнаружила, что шагаю словно во сне по направлению к гостинице.

– Кто-то должен сказать Фло. Вы уверены, что сможете? – Голос Марка звучал глухо, как бы издалека. – Я должен проводить его в больницу и поговорить с начальником полиции. Обещайте, что останетесь в своей комнате, пока я не приду. Вам тоже может грозить опасность. Будьте осторожны!

Я почти не слушала его, все еще потрясенная тем, что произошло. Но как только очутилась в холле гостиницы, разум вновь вернулся ко мне.

Я пробежала мимо испуганного портье и небольшой группы мужчин, о чем-то оживленно беседующих, шатаясь, поднялась по лестнице. Марк отослал меня, но взгляд его был предостерегающим. Видел ли он оранжевую вспышку и дым? Предполагал ли то же самое, что и я? А я? Предполагала? Нет, знала, была уверена, что именно Люкас Корд выстрелил в своего врага из окна отеля, намереваясь прикончить его, как хотел убить до того Элмера Брэгга! А Рамон? Подозревал и пытался предупредить? Это я виновата. О Боже, если бы я только слушала Марка… если бы предостерегла Тодда! Неужели из-за сознания собственной вины я согласилась выйти за него замуж?

В этот момент из-за угла коридора показалась бегущая Фло, пеньюар распахнут, волосы распущены, глаза неестественно блестят.

– Он мертв? Скажите! Па умер?

Я пригляделась к ней; ужасное подозрение зашевелилось в душе, такое сильное, что слова не шли с языка.

Открыв дверь, я вошла в комнату, предоставив Фло идти следом.

– Значит, он убит? Я знаю, знаю!

Я молча уставилась на нее, чувствуя, что глаза мои – словно холодные камешки на мертвенно-белом лице.

– Где он?

Фло направилась было ко мне, но замерла, словно пораженная громом.

– Вы с ума сошли? – прошептала она наконец. – Не знаю, о чем вы говорите. Я спрашивала о папочке!

– Ваш отчим очень тяжело ранен, но все еще жив.

Мне было противно смотреть на эту женщину, на ее неряшливо разметавшиеся светлые волосы, полуоткрытые полные губы, чувственные изгибы тела, отчетливо видные через тонкий шелк пеньюара.

– У вас что, привычка такая, бегать полуголой по гостиничным коридорам?

Она инстинктивно схватилась за ворот пеньюара, по-прежнему не сводя с меня глаз.

– Я спала! А когда услышала выстрел, выбежала и не успела одеться! Это было похоже на взрыв! Я страшно испугалась. Так и знала, что случилось что-то ужасное!

– Но выбежали не на улицу, – с холодной безжалостной логикой заметила я, – а помчались в противоположном направлении, не так ли? Если бы вы побежали к выходу, я заметила бы вас раньше. От выстрела до этого момента прошло минут двадцать!

– Что вы пытаетесь этим сказать?! Почему допрашиваете меня?! Думаете, я сделала это?! О Боже, просто смешно! Это…

– Замолчите немедленно!

Что-то в моем голосе, должно быть, насторожило Фло, она растерянно приоткрыла рот.

– Откуда вам известно, что в вашего отчима стреляли? Сами говорите, что спали, а услышав выстрел, вскочили и побежали к выходу!

Ярко-красные пятна мгновенно вспыхнули на щеках Фло.

– Я не в суде!

– Может, придется отвечать и в суде, если не придумаете более правдоподобную историю! Будете продолжать защищать преступника, значит, так же виновны, как и он!

– Нет! Вы просто с ума сошли! Увидели, как стреляли в па, и помешались! – Она вызывающе откинула голову, но, когда я шагнула ближе, испуганно отшатнулась. – Не подходите! Как вы смеете так говорить со мной?!

– Откуда вы узнали, что Тодд ранен? Предупреждаю, если немедленно не скажете правду, я позову начальника полиции, будете отвечать на его вопросы!

– Вы и на это способны! Всегда ненавидели меня! – истерически завопила Фло, но, поймав мой взгляд, закусила губу и спокойно ответила: – Я сначала подбежала к окну, разве вы бы так не сделали? А когда увидела… О, как можно винить меня за то, что я ужасно расстроилась! Потом схватила со стула пеньюар, и тут мне показалось, что слышу чьи-то шаги! Я так испугалась, что не помню, как очутилась в коридоре.

– И куда вы собрались?

– Почему я обязана отвечать? Вы не…

– Продолжайте, – безжалостно настаивала я; Фло раздраженно опустила голову, чертя на ковре узоры пальцами босой ноги.

– Откуда мне помнить? Я была в таком состоянии! Пыталась убежать от этого зрелища! Наверх! В комнату Марка! Я стучала и звала до тех пор, пока не вспомнила, что он тоже ушел. А потом… просто не знаю… сидела на полу и плакала.

Взгляд, полный ненависти, словно говорил: «Попробуй докажи, что я лгу!»

– Вы поразительно талантливы! За секунду можете выдумать любую подходящую историю! – злобно пробормотала я, не в силах сдержаться. Она, несомненно, говорит неправду, я чувствовала это, хотя по лицу ничего не было заметно.

– Почему не признать, что вы не хотите мне верить?! Просто стремитесь от меня избавиться, чтобы легче было…

– Вы действительно воображаете, что мне нужно убрать вас, а потом поступать как угодно?

И внезапно отвращение к ней и к себе за то, что не смогла сдержаться, охватило меня; отвернувшись, я заметила измятые влажные простыни, сползшее одеяло, отброшенные в сторону подушки и медленно, словно притягиваемая магнитом, двинулась к кровати.

Позади раздались истерические вопли Фло:

– Ну?! И что здесь дурного?! Я спала! Вам же сказано было!

Животный запах секса поднялся от постели, ударил в ноздри, воскрешая омерзительные воспоминания.

– Тогда объясните: он выстрелил до или после? Наблюдали, как он поднимает винтовку и нажимает курок?

Фло прикрыла рот рукой, глаза забегали.

– Я… не…

– Куда он пошел?

– Опять! Опять вы оскорбляете меня! Обвиняете бог знает в чем!

Внезапно почувствовав, что устала, что меня тошнит от людской подлости, я рухнула в кресло, положила голову на руки.

Эта мерзкая тварь не могла дождаться моего ухода, чтобы привести любовника! Вообразив, что одержала победу, Фло намеренно нагнетала в себе «праведный» гнев.

– Постыдились бы! Злобное, мстительное создание! Даже сейчас, когда па так плохо, пытаетесь опорочить меня!

– О, бросьте, Фло, – спокойно перебила я таким тоном, что она мгновенно осеклась. – Принимаете меня за идиотку? Я знаю, что произошло в этой комнате, на этой постели! Как вы могли это сделать? Позволять ему прикоснуться к себе?! Особенно после…

– После чего?! И ты смеешь со мной так говорить, высокомерная сучка, притворщица, холодная тварь?! Откуда тебе знать, как это бывает?! – выплюнула она с ненавистью, зло сверкая глазами. – Вот как ты выдала себя! Обвиняешь, притворяешься святой, а сама… – Она пронзительно захохотала. – Боже! Какая лицемерка! Погоди, пока я скажу па! И Марку! Или это один из них? Сколько раз ваша постель выглядела так и пахла так, леди Ровена?!

Она вызывающе надвинулась на меня, и я, пожав плечами, поднялась и направилась к двери. Фло побежала следом.

– Куда вы, черт возьми?

– За полицией. Вам лучше одеться!

– Нет! Нет, вы не посмеете, потому что я расскажу…

– Что именно, Фло Джеффордс? Думаю, говорить на этот раз буду я!

– Нет, подождите… – Пальцы Фло судорожно вцепились в мой рукав. – Подождите, я все скажу, только обещайте, что не выдадите меня. Вы не можете… Па это не понравится. Он скорее умрет, чем позволит старому скандалу выплыть наружу!

Я прислонилась к двери, не желая показать Фло, что ноги меня не держат.

– Ладно, все правда, я встречалась с Люком. Вы уже поняли это, не так ли? Он сказал, что вы нашли шелковый лоскут и теперь нужно быть осторожнее.

– А сегодня?

Фло резанула меня неприязненным взглядом.

– Да! Он и сегодня приходил! Я знала, что Люк собирается быть здесь, и говорила с ним, но у вас не хватило ума догадаться! Мы изобрели другой условный сигнал, и вскоре после вашего ухода он пришел сюда! Не мог оставаться вдали от меня! Если бы вы знали, на какой риск он шел из-за этого! И он мужчина, слышите! Настоящий мужчина!.. Вам и не снилось, что это такое – лежать с мужчиной, после того как пришлось терпеть жирного слизняка с мокрыми руками и губами!

– Избавьте от гнусных подробностей! Меня гораздо больше заботит то, что произошло сегодня.

Фло раздраженно пожала плечами:

– Не знаю! Я была с Люком, но мы спешили из-за того, что вы вот-вот вернетесь. Он ушел. И позже я услышала выстрел. Это правда! Я уже почти спала, когда все случилось, и выбежала в коридор!

– Искали его, конечно! Поняли, как все произошло, и сообразили, что он сделал это!

– Может, искала, а может, и нет. Гадайте, пока не посинеете, но больше мне ничего не известно.

Она разразилась истерическими рыданиями, показавшимися мне достаточно искренними.

Я вышла из комнаты, плотно прикрыв дверь, и, поскольку не могла придумать ничего лучше, поднялась в комнату Марка, где, окончательно измученная, села в кресло у окна и стала ждать.

Часть 3