Teaching of Psychology 37 (1): 55–57.
Если вы собираетесь начинять дохлых мышей ядом и затем сбрасывать их с вертолета над тропическими лесами острова Гуам, чтобы они застревали в ветвях и (не исключено) уничтожали бурых древесных змей, но при этом хотите, насколько это вообще возможно, избежать падения токсичных мышиных трупиков на землю, где ими займутся уже не змеи, а кокосовые крабы, вам стоит подумать о том, чтобы спускать зверьков на каком-нибудь подобии парашюта. Питер Сэвери, Том Мэтис и Кэтлин Фэгерстоун из Национального центра изучения дикой природы (Форт-Коллинз, штат Колорадо) как раз и обратились к этой задаче. На симпозиуме 2007 года они представили доклад "Устройства воздушного планирования при аэродоставке ацетаминофенных токсичных приманок для бурых древесных змей".
Как объясняют авторы доклада, древесные змеи появились на Гуаме лишь в конце 1940-х годов, но уже успели почти полностью уничтожить некоторые виды местных обитателей — птиц, ящериц и фруктовых летучих мышей; змеи регулярно поедают молочные продукты; кусают детей; а кроме того, "вызывают отключения энергоснабжения, забираясь на высоковольтные провода". Из-за всего этого общественность Гуама и потребовала избавить наконец остров от змей.
Некоторые биологи сразу предложили наиболее очевидный, по их мнению, способ: начинить мышей ацетаминофеном, набить отравленные трупики в пластмассовые трубки и разложить их там, где живут змеи. "Однако, — замечают авторы доклада, — пластмассовые трубки неудобно использовать при доставке приманки в отдаленные районы джунглей или на кроны деревьев. Кроме того, важно, чтобы приманка запуталась в кроне и не упала на землю, где ее могут съесть животные, для которых она не предназначена: скажем, крабы".
В самом начале нашего века метод усовершенствовали: небольшие парашютики "вручную сбрасывались с вертолета, чтобы дохлые мыши запутывались в листве и ветках". В этих опытах использовались парашюты из пластика или кукурузного крахмала, однако первые разлагаются в природе лишь за долгие годы, а вторые слишком быстро растворяются во влажной среде джунглей.
Сэвери, Мэтис и Фэгерстоун испробовали несколько вариантов.
В ходе одного из экспериментов замороженные дохлые мыши "прикреплялись в биоразложимой джутовой сетке с помощью 30,5-сантиметровой хлопковой нити, укрепляемой на задней ноге грызуна, после чего вручную выбрасывались с вертолета ВМС США "Knighthawk MH-60S" с высоты около 30 м над уровнем земли". Затем пришло время экспериментов с парашютами — из бумаги или из биоразложимого пластикоподобного материала под названием "экофилм". Ученые также пробовали использовать вместо парашютов бумажные ленты, бумажные тарелки и бумажные стаканчики. Чтобы проследить за судьбой спускаемых аппаратов, исследователи заранее приклеили миниатюрный радиопередатчик к брюшку каждой мыши.
Экспериментаторы обнаружили, что каждый вариант сработал вполне эффективно. "Тем не менее, — замечают они, — варианты с парашютами, бумажной тарелкой и бумажным стаканчиком предполагают предварительное прикрепление к ним мертвых мышей с помощью нитей. Это отнимает лишнее время". Ученые заключили: оптимальный способ сбрасывания предварительно замороженных, размороженных, снова замороженных, начиненных ядом, снабженных радиопередатчиками дохлых мышей с вертолета на дерево состоит в том, чтобы просто прикрепить бумажную ленту к куску картона, а картон приклеить к задней ноге грызуна.
Savarie P. J., Mathies T. C., Fagerstone K. A. (2007). Flotation Materials for Aerial Delivery of Acetaminophen Toxic Baits to Brown Tree snakes. Managing Vertebrate Invasive Species: Proceedings of an International Symposium, Fort Collins, Colo., 7–9 August, 218–223.
Австралийцы с особым интересом относятся к автомобильным авариям, заявляет Кэтрин Симпсон, преподаватель сиднейского Университета имени Маккэри. Подробности она излагает в работе "Автомобилизация и автомобильные аварии у антиподов: обман, обгон и другие дорожные хитрости". Статью опубликовал журнал Australian Humanities Review. "Я изучаю роль автомобильных аварий в культуре Австралии постколониального периода, — пишет автор. — На мой взгляд, подобные случаи с машинами не только считаются в этом обществе повседневной и вполне приемлемой формой насилия, но и, как явствует из того повышенного внимания, которое уделяют автоавариям в австралийских фильмах, могут рассматриваться как критические моменты в подспудном противостоянии поселенцев и аборигенов".
Австралийские художественные фильмы предоставляют нам целый ряд ярких и убедительных кинодоказательств этого тезиса. Соответствующие эпизоды могут занимать очень мало экранного времени или же разворачиваться неспешно, однако они всегда представлены в гордой австралийской манере. Местный колорит передан не только окружающим ландшафтом, но и, что гораздо важнее, стилем показа.
Симпсон объясняет: "Австралийцы не любят снимать гламурно-голливудские аварии машин". Она цитирует слова Тима О’Ригана, профессора Квинслендского университета, чья специальность — изучение культуры и масс-медиа. Говоря о различиях между кинематографическим представлением автокатастроф в австралийских и американских лентах, он замечает: "Американцы мечтают о грудах покореженных машин на скоростных автострадах, и в их боевиках какой-нибудь псих вечно гонится по забитым машинами и людьми улицам, преследуемый тоже отчасти сумасшедшим полицейским… А вот австралийцам, напротив, грезятся машины, просто переваливающие через холм или вылетающие на встречную полосу".
Вероятно, такое отношение к автоавариям в австралийском кинематографе вызвано в том числе и наличием в стране огромных пустующих пространств. "В отличие от Европы и многих других частей света, — замечает Симпсон, — если здесь в какой-нибудь отдаленной области транспортное средство сломается или во что-то врежется, существует большая доля вероятности, что никто не придет вам на помощь. Большинству австралийцев-горожан идея о такой гибели при автоаварии "где-то там", в буше, кажется вполне реальной. Она созвучна социальным представлениям, глубоко укорененным в подсознание австралийцев и связанным с представлением о своей земле не только как о враждебной, но и как наделенной способностью "что-то учинить" с теми, кто рискнет двинуться по ее диким просторам".
Симпсон особенно выделяет фильм 1979 года "Безумный Макс", где снимался Мел Гибсон. Картина привлекла внимание к австралийской разновидности жанра киноавтоаварии зрителей самых разных стран мира. В этой антиутопии Гибсон играет простоватого правоохранителя, который преследует преступника на протяжении многих миль дороги. Их связь достигает кульминации во время впечатляющей аварии, при которой злодей погибает. Эффект усиливается благодаря целому ряду сопутствующих аварий и гибели еще нескольких негодяев.
В статье не упоминается, что Мел Гибсон в конце концов перебрался в США, а там ему пришлось перенять американский стиль киноаварий, где, с точки зрения австралийца, все гоняют по встречке. Можно предположить (хотя сама Симпсон не заходит так далеко), что подобное столкновение парадигм транспортных аварий привело Мела Гибсона к увлечению проблемой кровавого мученичества, что явствует из его участия в таких картинах, как "Храброе сердце" и "Страсти Христовы", которые смело можно назвать локомотивами его карьеры.
Simpson C. (2006). Antipodean Automobility and Crash: Treachery, Trespass and Transformation of the Open Road. Australian Humanities Review 39–40.
Открытие потрясает и приводит в отчаяние: оказывается, ваша монограмма может стать причиной вашей же преждевременной смерти. Впрочем, не исключено, что это ошибка. Два скептически настроенных экономиста тщательно проверили данную гипотезу и пришли к выводу, что она неверна и дело обстоит иначе.
В 1999 году вышло сообщение о потрясающем открытии, называвшееся "Что в имени тебе моем: смертность и власть символов" и ошеломившее многих. Процитируем: "Личности с "позитивными" инициалами (напр., Т. У. З., В. И. П.), возможно, живут дольше, чем те, кто обладает "негативными" (напр., Г. А. Д., М. Р. И.)". Три психолога из Калифорнийского университета в Сан-Диего установили это, изучая многочисленные свидетельства о смерти и всевозможными способами сопоставляя цифры. Затем они опубликовали свое предупреждение в Journal of Psychosomatic Research.
Николас Кристенфельд, Дэвид Филлипс и Лаура Глинн отнеслись к своему исследованию со смертельной серьезностью: "Мужчины с позитивными инициалами живут в среднем на 4,48 года дольше большинства людей, тогда как обладатели негативных инициалов умирают на 2,80 года раньше среднего человека". По их словам, эффект слабее выражен для женщин — возможно, благодаря тому, что многие из них меняют фамилию при замужестве, тем самым продлевая собственную жизнь. Следует отметить, что никто из авторов статьи не обладает сколько-нибудь интересными инициалами.
Кристенфельд, Филлипс и Глинн объяснили, как действует соответствующий механизм: "Родители, возможно, не замечают, что имя, которое они собираются дать новорожденному, образует инициалы, способные иметь негативные коннотации. Такие инициалы, как "К. А. Л." или "З. А. Д.", могут снижать самооценку их обладателя, а кроме того, их носитель может подвергаться насмешкам, поддразниванию и другим негативным реакциям со стороны окружающих".
Поначалу Кристенфельд и его коллеги не спешили с выводами: "После предварительного рассмотрения, — сообщали они позже, — эффект продления жизни показался нам чересчур значительным". Однако в конце концов они сдались под натиском неудержимой убедительности собранной статистики. (Кстати, Дэвид Филлипс использовал часть этих методов при проведении целого ряда исследований, где на основе статистических данных демонстрировалось, в частности, что люди часто приурочивают свою смерть к дням рождения или большим праздникам.)