– Я не сую нос в чужие дела.
– Тогда просто забудь, ладно?
– Нет. – Я упрямо скрещиваю руки на груди. – С кем ты переписываешься?
Она молчит.
– Ну же, скажи мне. Если в этом нет ничего плохого, почему ты так нервничаешь?
После долгой паузы она наконец тяжело вздыхает:
– Это твоя мама.
Я удивленно моргаю:
– Ты переписываешься с моей мамой?
– Да.
– Зачем? И как давно?
– Она писала мне несколько раз с тех пор, как мы пообедали, – признается Вонн. – Просто спрашивает, как дела.
Меня это немного напрягает. Наверное, я ревную, но это же бессмысленно, правда? Почему меня должно волновать, что мама переписывается с Вонн? Знаю, они понравились друг другу при встрече, так что, пожалуй, вполне логично, что они поддерживают связь.
Здорово.
Я прячу свое недовольство. Что ж, повезло Вонн. Катрине Форд она понравилась настолько, что та пишет и спрашивает, как дела. Она бы, наверное, могла и у своего единственного сына тоже о чем-то поинтересоваться – но, видимо, это уже чересчур.
– Я сказала ей про барбекю, и она, по-моему, напрашивается на приглашение.
Я застываю на месте.
– Но я не пригласила ее, разумеется, – быстро добавляет Вонн. – Сначала, как минимум, стоит спросить разрешения у тебя.
– Ты спрашиваешь моего разрешения? – говорю я подавленным голосом.
– Нет… Или да? Не знаю. Ты хочешь, чтобы она пришла? У нас гора еды.
К которой мама, скорее всего, даже не притронется. Она не ест красного мяса еще со времен моего младенчества. Зачем же ей, черт возьми, тогда приходить? Барбекю на заднем дворике – это слишком примитивно для Катрины Форд. Ей больше по душе официальные мероприятия с глянцем и толпой поклонников.
– Да мне все равно, – отвечаю я, надеясь, что голос звучит безразлично. – Просто не понимаю, почему ее вообще это интересует. Барбекю не в ее стиле.
Вонн резко дергается и достает телефон, на который пришло новое сообщение. Потом прикусывает нижнюю губу:
– Ой, Ок. Думаю, она действительно хочет прийти. Взгляни.
Она разворачивает телефон экраном ко мне:
Сто лет не ела стейк! Теперь умираю, как хочется, и все благодаря тебе. Может, стоит попросить мою помощницу сбегать за стейком?
Да, она явно напрашивается – мяса эта женщина не ест.
– Ладно, пригласи ее уже, – бурчу я.
Вонн сияет:
– Правда?
И тут же начинает набирать текст.
Я оставляю ее и иду к грилю перекинуться парой слов с Таем.
– Сюда едет моя мать.
Он поворачивает ко мне бритую голову:
– Серьезно?
Я киваю.
– Со своей свитой? Мне стоит позвонить и вызвать еще ребят?
– Не думаю. Мама умеет уходить от хвоста. Если она не захочет, чтобы сюда притащились папарацци, им ничего не светит.
– Надеюсь, на ней будет тот рыжий парик, – вставляет Большой Ди. – И макияж в стиле семидесятых. Помнишь эту чумовую комбинацию?
– И розовые кожаные штаны, – напоминает ему Тай. – Не забывай про штаны.
Я не могу удержаться от смеха, вспоминая мамину «маскировку», когда она пыталась пробраться незамеченной за кулисы на моем последнем концерте. Ее не то что не заметили – на нее пялились все. Но прикид был настолько нелепым, что никому и в голову не пришло заподозрить в ней Катрину Форд, потому что та не позволила бы себе щеголять в такой ужасной одежде. Блестящий замысел.
Сейчас, однако, ее одежда волнует меня куда меньше – больше беспокоит то, насколько неловко может все получиться.
ОНА
КЭТ ФОРД В ЗВЕЗДНОМ СОСТАВЕ ВАЙЗЕНБЕРГА!
Еще одна известная актриса присоединилась к составу оскароносного режиссера Мика Вайзенберга в его новом триллере, сьемки которого начнутся этим летом. Катрина Форд, звезда романтических комедий «Мистер Прямо Сейчас» и «Романтик, полный надежд», подтвердила свое участие в новом остросюжетном триллере. Для съемок этого весьма ожидаемого фильма мисс Форд, похоже, отправит в утиль свои комедийные навыки и вспомнит былой опыт королевы фильмов ужасов («Мачете 2», «Глухая ночь 1–3»).
Также в фильме, название которого пока не упоминается, сыграют Джули Дрейк, лауреат «Оскара» Фредди Херрера и многообещающая актриса Натали Гейл.
– Твоя мама носит спортивные костюмы с вышивкой? Серьезно? – спрашиваю я, глядя на Катрину Форд, которая с опаской заходит в наш дворик.
Она не одна – с ней двое мускулистых парней, предположительно телохранителей, и ассистентка, одетая во все черное, с двумя телефонами, большой сумкой под мышкой и огромной белой коробкой. На Катрине закрытый спортивный костюм малахитового оттенка, украшенный цветами, – одна из тех вещей, о которых, когда видишь в витринах магазинов, думаешь, как это вообще может хоть кому-то нравиться. Ну вот, маме Ока, похоже нравится.
– С ней никогда не угадаешь, – бормочет он.
______
Очевидно, Окли до сих пор не в восторге от того, что она здесь – как будто ее приезд означает конец веселью. Меня даже немного изумляет то, с каким непритворным удовольствием в эти несколько месяцев он проводит время, просто общаясь со мной и моей семьей.
Когда он не в студии, то всегда приходит к нам. Да и близнецы не нарадуются. Им, видимо, не хватает папы сильнее, чем я думала, и Ок для них как старший брат, о котором они всегда мечтали. Помогает и то, что они любят одни и те же вещи. Хотя, как мне кажется, мальчишки все равно ходили бы за ним, как утята, даже если бы у них не было общих увлечений.
Окли в душе еще ребенок, и я подозреваю, что у него было не так уж много времени для игр. О да, тысячи людей хотят быть с ним, но он всегда начеку. И это, наверное, очень выматывает.
– Надеюсь, Тай принесет еще еды. Того, что я купила, не хватит на всех, – ворчит Пейсли.
– Мама не ест мяса, – успокаивает ее Ок. – Сгодится все, что у вас есть.
– Ты не хочешь с ней поздороваться? – спрашиваю я.
– Ну это же ты ее пригласила.
Да, все еще обижен. Я хватаю его за руку и тащу к Катрине. Я все чаще делаю это в последнее время – беру его за руку. И это… правильно, что ли.
УУ никогда не одобрял публичного проявления симпатии. Говорил, что держаться за руки на людях – это показуха. Мол, настоящим парам не нужно хвастаться своими отношениями. Конечно же, я соглашалась, потому что не хотела с ним ссориться. Мне нужен был он, и я могла пожертвовать «держанием» за руки.
Но, боже мой, какая же приятная дрожь бежит по телу, когда ладонь Ока тут же смыкается вокруг моей. Он держит меня так крепко, словно не хочет отпускать никогда.
Он ведет себя так же, когда мы обнимаемся и когда… занимаемся другими вещами. Одна только мысль обо всех наших шалостях заставляет мои щеки пылать. Ок не давит на меня и не требует большего, но поцелуи… и эти прикосновения… это что-то невероятное.
Я прогоняю неуместные мысли и здороваюсь с мамой Ока:
– Привет, Катрина. Здорово, что вы заглянули.
– Что ты, тебе спасибо за приглашение! – Она слегка наклоняется вперед и обнимает меня. Без каблуков она всего сантиметров на десять выше, а на каблуках – почти одного роста с Оком.
– Я кое-что привезла на ужин. – Она жестом подзывает ассистентку, и та протягивает мне коробку. – Я снималась в «Маленьких чудесах», и моя героиня всегда приносила еду и цветы, когда ее приглашали в чей-то дом. Цветы были ее визитной карточкой. В конце фильма Сесси, падчерица, дарит ей цветы из сада матери – и в этом так много смысла. Очень красивая сцена. Ты видела?
Я мотаю головой и сразу жалею об этом, потому что вижу, как гаснет ее энтузиазм.
– Вонн больше любит приключенческие фильмы, – вмешивается Ок. – Давай это мне. Вонн, это Аманда, мамина ассистентка. А парни позади – Гэри и Тобиас.
Он выпускает мою руку, чтобы взять коробку и поставить на стол, где и так уже полно еды. Пейсли немного сорвалась в супермаркете, ей хотелось, чтобы Оку точно понравился ужин у нас дома. Но я не берусь ее судить, потому что вчера вечером и сама приготовила три разных десерта.
Я жму всем руки, даже Гэри и Тобиасу, который смотрит на мою ладонь так, словно это змеиная голова.
– Давайте я познакомлю вас с моей семьей. – Я веду Катрину к сестре. – Это моя сестра Пейсли. Благодаря ей мы все вместе.
– Господи, не могу поверить, что стою перед Катриной Форд и выгляжу, как повариха в школьной столовой, – сокрушается сестра, вытирая руку о фартук и протягивая для рукопожатия. Но Катрина просто заключает Пейсли в объятия, невзирая на грязный фартук.
– Ты такая красивая! Почему ты работаешь за кадром вместо того, чтобы играть перед камерой? – восклицает она, отпуская ее.
Пейсли краснеет и смущенно бормочет:
– Мне нравится работать в «Даймонд».
Внимание Катрины Форд может быть довольно навязчивым, но, к счастью, мне удается отвлечь ее от сестры и повести к близнецам, которые теперь играют в мяч с Большим Ди.
– Это мои братья Спенсер и Шейн.
– Ой, у меня аж сердце схватило. – Катрина потирает грудь рукой. – У тебя такая чудесная семья. Вот бы забрать вас всех с собой в Малибу. Навсегда.
– Вы живете на пляже? – интересуется Спенсер. – Потому что у нас-то его нет.
Шейн энергично кивает.
– Ну да! – отвечает Катрина. – Это общественный пляж, но от моего крыльца до воды совсем близко.
– Круто. – Спенсер и Шейн стукаются кулаками. – Когда переезжаем?
– Так, вы двое никуда не переезжаете, – прерываю я их. – Идите лучше внутрь и вымойте руки. У Пейсли уже почти все готово.
Близнецы начинают возмущаться, но они знают по опыту, что не доберутся до еды, если не послушаются. Катрина поворачивается ко мне:
– А где ваши родители?
Я бросаю на Ока неловкий взгляд, а он в ответ строит гримасу. Ну да, он-то со своими родителями не разговаривает, так откуда же Катрине знать о моем прошлом?
– Они погибли несколько лет назад. Автокатастрофа, – объясняю я.
Она ошеломленно смотрит на меня: